Измена. Ты нас променял

Глава 26

Давид Доронин

– Давид Демидович, здравствуйте, вас Клавдия беспокоит. Вы просили позвонить, предупредить, когда ваша жена будет рожать.

– Бывшая, – процедил я, поправляя медсестру.

Само слово жена к Ольге не применимо. Одно название, да и только. Когда мы расписались, она сразу же уволилась со своего салон и осела дома, решив, что, став женой бизнесмена, может вести светскую жизнь. У нее в голове была одна каша из картинок в сети. Ей казалось, что она будет ходить по салонам да бутикам, вся такая из себя фифа, пальцы веером, но не учла, что светская тусовка ее просто не приняла. Слишком большой контраст между ней и другими женщинами.

Вот Алька вписывалась и дружила со многими женами влиятельных людей. А Ольга сумела найти контакт лишь с глупыми курицами. Я довольно быстро осознал, как стала велика пропасть между мной и теми людьми, которые раньше благоволили мне и бизнесу. Как оказалось, жена многое решала в предпринимательской среде.

Конечно, наша фирма была одной из лучших, и тендеры мы не потеряли. Во многом благодаря моему новому компаньону, чья жена чем-то напоминала мне Альку. Каждый раз, когда мы виделись семьями, я наблюдал за их отношениями с завистью. Раньше и я был счастливым обладателем любимой и любящей жены.

– Бывшая, не бывшая, голубчик, мне всё равно. Она рожает. Мое дело предупредить.

Клавдия цокнула и бросила трубку, решив далее не продолжать разговор, а я откинулся на спинку кресла, слушая в телефоне тишину.

– Черт! – рыкнул я в порыве эмоций и ударил по столу, но задел селектор.

– Да, Давид Демидович? Что-то принести?

Елейный голос секретарши, из-за которого я и нанял ее на работу, внезапно начал меня раздражать. С Ольгой у нас не было интима с того дня, когда этому свидетельницей стала Алька, так как она вызывала у меня внутреннее отвращение. Я даже уволил прежнюю секретаршу из-за схожести с Ольгой, а новую взял как раз из-за внешнего сходства с Алей.

В последнее время она начала замечать мой интерес и начала активно крутить хвостом, но если до недавнего времени я подумывал сделать ее своей любовницей, то теперь, после встречи с Алей, уже не был готов соглашаться на суррогат.

Нет.

Я осознал, чего хочу. И буду добиваться этого любой ценой.

Ехать и поддерживать Ольгу во время родов не желал. Уже много раз пожалел, что когда-то снова поддался гневным эмоциям и натворил делов в порыве агрессии, но пути назад нет. Приходится расхлебывать последствия собственной же глупости.

– Съезди в больницу. Как только родит, отзвонись, я подъеду и лично переговорю с главврачом.

Дав поручение водителю, я остался сидеть в кабинете. Вот только мысли мои крутились отнюдь не вокруг родов Ольги. Я даже не знал, буду ли что-то чувствовать к этому ребенку, если он вдруг окажется мой. Даже к Данилу я не испытывал тех самых отцовских чувств, о которых все твердят вокруг.

Я понимал, что это вроде как мой ребенок, но какой-то нежности к нему не чувствовал. Содержал, давал кров, и на этом всё.

Часто по вечерам, когда я оставался в офисе один, размышлял, что бы ощущал по отношению к нашему с Алей общему ребенку. Мы так долго его хотели и пытались завести, что в какой-то момент я перегорел. Начал часто отлучаться и задерживаться на работе, но не изменял ей, как она наверное сейчас думает.

А вчера я получил ответ на свой извечный вопрос.

Нежность.

И любовь.

Вот что я ощутил, когда впервые увидел ту девочку, которую родила Аля. В ней я будто видел продолжение нас обоих.

И пусть она яростно заявила мне, что дочка ее не от меня, я ей не верил. Конечно, сначала ушел из больницы злой, готовый крушить всё вокруг, но когда вернулся в квартиру, которую недавно купил, чтобы быть подальше ото всех, осознал, что это ложь всё. Не могла моя верная Аля мне изменить. Она просто в обиде на меня и поэтому не хочет, чтобы я знал про дочь.

Не желая больше тянуть, я резко подорвался и вызвал себе такси до больницы. Мне нужно снова поговорить с Алей.

Вот только на входе меня уже ждали.

Павел Измайлов. Тот самый следак, который хотел посадить меня на домашнее насилие над женой.

– Поговорим? – остановил он меня и указал в сторону, чтобы не загораживать проход.

– И о чем же?

Я сжал кулаки и положил их в карманы, чтобы не возникло желания набить ему морду. Само его присутствие около Али меня не просто раздражало, а сильно выводило из себя. Как мужик, я прекрасно видел, что у него к ней чувства. А вот она смотрела на него совершенно не так, как любящая женщина смотрит на любимого мужчину. Слишком хорошо я знаю Альку, ведь много лет именно на меня она глядела с любовью во взгляде. Так что именно поэтому я не верил в то, что отец девочки – Паша Измайлов.

– Вокруг да около ходить не буду, скажу сразу. Вертеться около Али не надо, она теперь моя женщина, и я не потерплю возле нее… сомнительных личностей.

Он заскользил по мне презрительным взглядом сверху вниз и явно сдержался в речах, желая сказать, что не хочет видеть возле Али всяких козлов. Хоть я таковым себя и считал, но терпеть подобное от мента не собирался.

– За языком следи. Аля – моя жена, и вертеться я буду около нее, сколько захочу. Она родила мне дочку, так что это мое законное право – находиться рядом с ними.

– Берега не путай. Вера – моя дочь. Не претендуй на то, что тебе не принадлежит.

Я прищурился, раздраженный тем, что он качает передо мной права. Если год назад я мог бы смело вмазать ему, защищая свое, то сейчас был не вправе.

Аля мне на самом деле не принадлежала, а вот Вера…

– Не разводи тут баталии, Измайлов. Напомнить, как тебя начальство опустило после одного моего звонка? Не хватило? Вера – моя дочь, и тест ДНК это прекрасно покажет.

– Кто тебе даст его сделать? – скривился Измайлов, но и я был не лыком шит. Уже успел проконсультироваться по этому вопросу и был готов к битве.

– С момента нашего развода с Алей прошло всего восемь месяцев. По закону девочку и вовсе могут на меня записать, так что тест ДНК мне сделать никто не запретит. А будешь мешаться, можешь и звезд на своих погонах лишиться.

Я небрежно стряхнул пыль с его погон, а затем усмехнулся и пошел в сторону входа в больницу. Больше нам с ним не о чем разговаривать.

– Я люблю ее и никогда не причиню такой боли, как ты, Доронин, – крикнул он мне вслед, пока я еще не успел зайти внутрь.

Если бы вслед мне прозвучали угрозы, я, возможно, не обратил бы на это внимания и просто пошел дальше, но эти слова… Они задели меня за живое. Вспороли мне внутренности и выпустили кишки наружу своей правдивостью.

– Ты, Доронин, как нарыв, от которого Але нужно избавиться. Такие, как ты, не умеют делать людей вокруг себя счастливыми. Вы приносите только боль и разрушение, забираете всю радость у самых близких и даже не замечаете этого. Такой ты жизни для них хочешь?

Я промолчал, постоял немного и пошел дальше, ничего ему не ответив. Вот только его слова осели на благодатную почву моей ненависти к себе и там и остались. Я заморозил все эти мысли и поднялся наверх, решив обдумать всё это чуть позже. В любом случае, Альку ему я не отдам. Буду бороться за нее и просить у нее прощения до тех пор, пока она не простит. Надо будет, буду на коленях молить сутками напролет. На любые крайности пойду, чтобы вернуть былое счастье.

Измайлов за мной, на удивление, не пошел, так что у палаты Али я оказался один. Долго не решался постучать, слыша там голоса еще и ее подруги Иры, а затем, когда поднял руку, чтобы просто открыть дверь, сделать этого не успел.

Сзади меня прозвучал протяжный голос медсестры Клавдии.

– Поздравляю, папочка, у вас дочка! Крепенькая, почти пять кило. Ну ничего удивительного, такой-то крупный папаша, да и мама… не худенькая.