Измена. Я больше не у твоих ног

Глава 37.

– Пожалуй, я пойду к Тонечке, – произнес отец, смещаясь в сторону от кухонного стола и выходя из комнаты. Его шаги затихли за дверью, оставляя меня наедине с мужем. Я смотрела на удаляющуюся фигуру отчима, ощущая, как сжимается сердце, и невольно поджимала губы, не желая оставаться здесь, с Макаром.

Мой внутренний голос негодовал. Как же не хотелось, чтобы он оставлял меня с ним наедине. Однако, похоже, эту проблему мне придется решать самой. С усиливающимся напряжением, я повернулась к мужу и не смогла скрыть ненависти, которая распирала мою грудь.

– Ты считаешь нормальным обсуждать свою потенцию при моем отце? – выпалила я.

Макар лишь хмыкнул, безразлично повертев плечами.

– Он мужик. Так что я не вижу в этом ничего зазорного.

– Но… – попыталась я возразить, но он лишь поднес указательный палец к губам и прошептал:

– Все, хватит. Наша дочь уже спит. Поэтому поехали домой.

– Но мой дом здесь! – я продолжала сопротивляться, отказываясь принимать эту ситуацию. Словно моё сопротивление могло как-то изменить положение вещей.

– Блядь, Олесь! – рявкнул Макар, и на этот раз я не смогла сдержать вздрагивания, – сколько можно об одном и том же? Твой дом там, где твой муж и дети.

Я, не желая уступать, ответила:

– Мои дети здесь, в доме моего отца. А муж может катиться на все четыре стороны!

Мои слова прозвучали как гром среди ясного неба, и Макар, услышав меня, остановился.

– А ну повтори, что ты сказала! – его голос стал угрожающе низким, и он сделал шаг ко мне.

Я, взглянув ему в глаза, сжав кулаки, крикнула:

– Я не хочу тебя больше видеть! Так понятно? Катись на все четыре стороны!

– Олеся, не нарывайся, – произнес он, проглатывая слова через сжатые зубы. Я заметила, как его руки сжались в кулаки, готовые к действию.

– А то что Марат? – моя смелость зашкалила, и я не собиралась отступать. – Ударишь беременную женщину и мать своих детей?

– Нет, я не стану бить тебя, – ответил он, но в его голосе сквозила угроза. – Сейчас. Хотя хорошая порка тебе явно не помешала бы. Сначала роди здорового ребенка, а потом посмотрим.

– Скотина, – прошипела я, чувствуя, как гнев поднимается к горлу. – Ненавижу тебя.

– Ты любишь меня, а я — тебя, так что… – его слова прервали меня. Он резко шагнул ближе и схватил меня на руки. – Мы едем домой, и это мое последнее слово.

– Поставь меня на пол, чудовище! – закричала я, пытаясь вырваться. – Немедленно отпусти меня!

– Чего орешь как резаная?! – громогласно рявкнул он. – Дочку разбудишь, дура!

Я закрыла рот, оглядываясь через плечо на отчима, который стоял в гостиной и с удушающим сочувствием смотрел на происходящее. Он точно не мог мне помочь; это было очевидно. Не поднимать же каждый раз охотничье ружье при виде Макара! В конце концов, Тонечка испугается.

Мы вышли на улицу, и он понес меня к машине, не обращая внимания на мои протесты. Открыв дверь, аккуратно посадил меня на переднее сиденье и пристегнул. Закрывая дверь, чтобы я не сбежала, он вернулся в дом, и вскоре вышел с дремлющей дочерью на руках.

Я сидела в автомобиле, будто между жизнью и смертью, чувствуя, что ничего не могу сделать против этого чудовища, которого когда-то считала своим мужем. Развод он не воспринимал, а бороться с ним, против юриста всея Руси было бы заранее проигрышно. Но попробовать стоило.

Если бы все было так просто!

Макар принес Тонечку, которая мирно спала, и аккуратно усадил её в автокресло, застегнув ремнями безопасности. Он закрыл за ней дверь, сел за руль и завел машину, с легким ухмылкой, которая не сулила ничего хорошего.

– Теперь вы от меня не сбежите, – сказал он уверенным голосом, обводя меня

настороженным взглядом.

– Что? – ахнула я, чувствуя, как губы снова поджимаются. Как он может знать, о чем я думаю? Его проницательный взгляд внушал страх и напоминал промозглый холод, проникающий до костей.

– То, – произнес он, словно понимая все мои намерения, – просто предупреждаю: если ты вдруг решишь убежать с дочерью, знай, я тебя найду. Где бы ты ни была и с кто бы не помогал, тебе от меня не скрыться.

– Я и не собиралась, - поникшим голосом пролепетала и ощутила, как мои щеки вмиг покраснели. И вообще все мое тело словно окатило жаром. Этот человек знал меня как облупленную и я даже свои мысли не могла от него скрыть.

– Ну и славно, – произнес он, наклоняясь ко мне, чтобы поцеловать, но я отвернулась. Его рука схватила мое лицо, заставляя взглянуть в его спокойные, но пронзительные глаза, и я не могла убрать взгляд, когда его губы впились в мои, настырно и жадно. Я сжала губы, чтобы он хотя бы не проник в меня своим языком и кажется, это спасло меня.

– Ты все еще злишься на меня, но скоро это пройдет, – сказал он, с ухмылкой наблюдая за мной, как будто он читал меня как открытую книгу.

– А если не пройдет? – спросила я, отодвигаясь, в надежде, что та дистанция, которую я создала, будет ему сигналом.

– Пройдет. Нам просто нужно немного времени, – отвечал Макар, как будто уверен в своей правоте. – Тебе — чтобы забыть историю с няней Ксюшей, а мне — простить тебя за историю с псевдовыкидышем.