Измена. Я больше не у твоих ног

Глава 51.

Домой мы ехали молча. Казалось, между нами все шире и шире разверзается пропасть. Его леденящее молчание медленно и верно меня убивало. И мне уже правда ничего не хотелось. Ни этой беременности, ни этой жизни с чудовищем, которое давно перестало ко мне, что чувствовать, кроме жутчайшей ненависти.

Тонечка сидела на заднем сидении и спала. Слава богу, что она ничего не слышала и не видела.

– Макар…, - прошептала я, - отпусти меня. Пожалуйста.

– О чем это ты? - не глядя на меня, на автомате, ответил муж и включил понижающую передачу в машине. Я замерла от ощущения страха, что он решил остановиться и поговорить со мной серьезно. Будто это я была виновата в том, что внутри меня жила еще одна девочка. Насколько я знала из курса анатомии и тех знаний, что я получила, когда мы потеряли нашего второго ребенка, за пол этого самого ребенка, — отвечает отец.

– У нас будет девочка… и я… я знаю, что ты хотел сына. Но я…

– Что ты, - громко среагировал он, - ну что ты, Олесь? Перед тобой стояла одна-единственная задача - родить мне сына. Наследника рода Тихомировых. Но ты даже с этим не справилась. Рожаешь и рожаешь девок. Как будто специально. Назло мне.

– Ты дурак! - рявкнула я. - Какой же ты дурак, - процедила сквозь зубы и покачала головой. Внутри меня бушевал вулкан ярости, и я не знала, куда его выплеснуть?

– Не понял, - обиженно произнес и все же остановил машину. Мое сердце, кажется, тоже остановилось на миг. - Это почему это я дурак?

– Ты думаешь, это от меня зависит пол ребенка?

– Насколько я знаю, в зачатии ребенка участвуют двое, - посмотрел на меня как на идиотку.

– За пол отвечает мужчина, - попыталась вывернуться я, но, кажется, он меня не слушал. А только смотрел в глаза.

– Мне все больше кажется, что ты была права, Олесь.

– О чем ты? - непонимающе покачала головой.

– Может быть, и правда, это не мой ребенок, а?

– Пусть будет так, - устало ответила я, - это только мой ребенок и больше ничей. Тебя устраивает такая формулировка.

– Мы сделаем тест ДНК, - отвечает муж и закуривает сигарету. Снова. Делает глубокий вдох и довольно выдыхает густой дым. Хорошо, что не в меня.

Я судорожно вздыхаю и сейчас мечтаю лишь о том, чтобы мой муж задохнулся этим самым дымом.

После нескольких затяжек Макар делает пару глотков воды и снова заводит машину. Через двадцать минут его машина заезжает во двор.

Я не успеваю выйти из машины, как слышу, что муж говорит по телефону со своей матерью и просит ее приехать.

– Зачем? - Возмущенно смотрю на него, когда мы подходим к дому. - Зачем, ты вмешиваешь свою мать в нашу жизнь.

– Она нам не чужая. И мне нужна помощь.

– Какая помощь?

– Моральная. Только мать меня понимает, и вообще… оставь меня в покое. Мне нужно побыть одному и подумать.

Я медленно бреду в свою комнату, неся на руках спящую дочь. Кладу ее на кровать, а сама сажусь на край и закрываю в отчаянии глаза. Слез нет. Кажется, они закончились. И вдруг меня накрывает таким сильнейшим чувством любви и благодарности к своему еще нерожденному ребенку, что я замираю. Шумно дышу и кладу ладонь на живот.

– Моя маленькая принцесса. Ты самая хорошая, самая любимая девочка на свете. Мама любит тебя.

– Мамоська, я тозе тебя осень лублу, - слышу голос Тонечки, которая, видимо, проснулась от моих слов и поворачиваюсь к дочери. Подползаю к ней и, прижав к себе свое сокровище, крепко обнимаю. Зацеловываю пухлые щечки.

– Ты проснулась, радость моя.

– Да. А мы поедем к дедушке?

– Обязательно поедем, солнышко, - отвечаю ей и понимаю, что нужно выбраться и погулять. Вот только отпустит ли нас Макар. Все же он никогда не любил моего отчима и сейчас может заподозрить что-то. Но попробовать все же стоит.

Я подхожу к двери и понимаю, что она не заперта. Удивленно вскидываю брови и открываю дверь. Слышу, как в холле кто-то ругается. Понимаю, что это моя “любимая” свекровь заявилась и сейчас читает нотации своему сыну.

Вот, оказывается, чего не хватало Макару? Вот почему он скучал?

По материным нотациям и нравоучениям.

Медленно иду по коридору и останавливаюсь у двери в гостиную. Слышу голос свекрови и замираю, чтобы не пропустить ни слова.

–... ну конечно, что еще можно было ожидать от нее? Неспособная ни на что женщина. Род обрывается на тебе, сынок.

– Мама, это еще не конец.

– В смысле не конец?! - взрывается свекровь. - Ты что еще хочешь от нее детей? А если снова будет девка?

– Она мне как-то сказала, что это может быть не мой ребенок. Может быть, проверить.

– Проверь обязательно. Еще одна причина выгнать ее взашей.

– Мам, ты совсем, что ли? Я ее так долго искал, чтобы что? Выгнать? С ума сбрендила.

– Не смей… в таком тоне… разговаривать с матерью, - шипит свекровь, и я вся содрогаюсь от этого ведьминского голоса.

– Ну прости-и-и-и, - усталым голосом протягивает Макар, и я слышу, как он поднимается с кресла, - понятия не имею, что делать дальше? Держать ее в комнате, как заключенную, не хочу. Это хуйня какая-то, ей-богу.

– Не матерись при матери! - рявкает Татьяна Антоновна, а я прыскаю от смеха. Кажется, цербера, наконец, довели до белого каления.

И вдруг они замолкают. Резко наступает тишина, которая давить на уши. И я понимаю, что меня раскрыли.