Изменяя правила

Глава 14

Глория

Сиэтл, настоящее время

— С кем ты разговаривала?

Мою кожу покалывает, едва её ласкает низкий, опасный тон голоса Джуна. Он не переоделся. Его ноги и грудь всё так же обнажены. Напряжённые мышцы покрыты тонким слоем пота, а также несколькими пятнами копоти. Волосы в беспорядке, кулаки сжаты. Его жёсткий взгляд бьёт мне прямо в живот. Хотя это трудно, я изо всех сил стараюсь не показывать никаких эмоций.

Я опускаю телефонную трубку на аппарат и не свожу с Джуна взгляда.

— Думаю, ответ ты уже знаешь.

Изнутри на него накатывает гнев.

— Умоляла спасти тебя?

В моих глазах вспыхивает злость.

— Меня не нужно спасать! — Упираюсь рукой ему в грудь и хочу оттолкнуть, но Джун слишком силён для меня. Он остаётся неподвижным, пока я выплёскиваю на него свою ярость. — Если бы хотела уйти, я бы уже это сделала. С твоего разрешения или без него.

— Ты уверена?

Джун хватает меня за запястье, блокируя у своей груди мою руку. Я чувствую, как под ладонью бьётся его сердце, как его тихое дыхание касается моей кожи. Мне всегда нравилось быть рядом с ним, но сейчас всё по-другому. Напряжение, охватившее нас, перегружает мои чувства, сбивая с толку. Я плохо соображаю.

Джун продвигается на пару шагов, а я отступаю. Мои бёдра ударяются о стол. Он тут же оказывается на мне, но не так, как хотелось бы моему телу. Джун не прикасается ко мне и не целует. Гнев, который я читаю в его глазах, воспламеняет моё тело невыразимым желанием. И в поисках воздуха я шевелю губами.

— Ты заключила договор с дьяволом, — напоминает мне жёстко. — Ты поклялась, что сделаешь всё, что я попрошу.

— Я просто ответила на звонок.

В его глазах мелькает понимание.

Я прикусываю губу, осознавая, что сказала слишком много. Тот факт, что именно Джейк позвонил мне, а не наоборот, позволяет Джуну взглянуть на события с другой стороны. Чем ближе он к истине, тем темнее становятся его глаза.

— Джун…

Как только произношу его имя, он делает шаг в сторону.

Я массирую запястье, которое он сжимал пальцами.

Несмотря на то что Джун отпустил меня, это ещё не конец.

Читаю это в его глазах.

— Собираюсь попросить тебя сделать кое-что для меня.

Взгляд холодный. Решительный.

Он не хочет меня наказывать, а собирается испытать.

Он хочет знать, с кем я — с ним или с Джейком.

Я дрожу от страха, но не отступаю.

— Я слушаю.

Он подходит к дивану и садится на него. Похлопывает себя по колену, жестом приглашая присоединиться к нему. Как только я отрываю бёдра от стола, его взгляд темнеет.

— Одежда.

Это всё, что он говорит. Она не нужна. Я снимаю блузку. Расстёгиваю джинсы и стягиваю их с ног. Стою перед ним, прикрытая только чёрным кружевным бельём. Я собираюсь расстегнуть лифчик, но Джун останавливает меня.

— На колени.

Похоть окрашивает его голос, и я сжимаю бёдра. Когда наклоняюсь, мои волосы сползают вперёд. Они ласкают мои плечи, как ласкали бы пальцы любовника — так, как Джун никогда не сделает.

Его руки созданы для того, чтобы рвать. Бить.

Пытать.

Но тем не менее к Брайану они относились с добротой.

«Джун не так уж плох».

Я не позволяю воспоминаниям отвлечь меня. Джун снова похлопывает себя по колену, и тогда я ставлю ладони на пол и как кошка подползаю к нему. Взгляд Джуна всё это время следит за мной. Он приоткрывает губы, когда я кладу руки на его бёдра и приподнимаюсь так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

Я пытаюсь поцеловать его, но он хватает меня за шею, удерживая от себя. Его пальцы обжигают мою кожу. Они сжимаются, выдавая желание, которое Джун испытывает ко мне.

Однако это не всё.

Помимо вожделения, есть ещё и гнев.

Я скрещиваю руки за спиной и расстёгиваю лифчик. Бросаю на пол. Я стою перед Джуном обнажённая, а он не удостаивает моё тело даже взглядом. Он смотрит мне в глаза. Вглядывается в них так глубоко, что у меня создаётся впечатление, будто он может вырвать мою душу.

— Зачем он тебе звонил?

Его вопрос удивляет меня. Я пытаюсь привести мысли в порядок. Джун хватает меня за волосы и дёргает за них, побуждая говорить. В его больном сознании каждая секунда молчания — это секунда, которую я могу использовать, чтобы придумать ложь.

Поэтому спешу ответить.

— Он хотел помочь мне уйти.

— Что ещё?

— Больше ничего. — Я задыхаюсь, чувствуя, как от головы боль распространяется по всему телу. — Это всё, что он сказал!

Джун скрипит зубами.

— Ты уверена?

Я ни в чём не могу быть уверена, когда он так на меня смотрит. Он снова тянет меня за волосы, заставляя выгнуть спину. Я чувствую, как поднимается моя грудь, и соски задевают его потную кожу.

Мы оба стонем, но он восстанавливает контроль быстрее, чем я.

Джун отталкивает меня от себя. Бросает меня на пол, а потом расстёгивает брюки и берётся за член. То, что он не твёрдый, не очень хороший знак. Это значит, что гнев сильнее желания.

— Хочу, чтобы ты была голой.

Его просьба не имеет смысла. Его тело не готово овладеть моим, как и моё не готово принять его. И всё же я поднимаюсь с пола и спускаю трусики с ног.

Я не должна смущаться. Джун видел меня обнажённой десятки раз. Он лизал, трогал и насиловал каждую частичку моего тела, но в этот раз всё по-другому. Я крепко сжимаю зубы, наблюдая за тем, как он мастурбирует медленными, уверенными движениями.

— Покажи мне, как Джейк прикасался к тебе…

— Он меня не трогал.

Джун бросает яростный взгляд.

— Нет. Он просто трахал. И тебе это нравилось.

Я понятия не имею, что Джун хочет услышать, но я не могу ему лгать. Джейк трахал меня не потому, что хотел этого, но он всегда заботился о том, чтобы я получала удовольствие от нашего совокупления. Он заботился обо мне, когда Рулз был настолько не в себе, что не мог этого сделать. Но между мной и Джейком не было ничего интимного.

С Джуном всё иначе.

Каким бы неправильным, безумным или безрассудным Джун ни был, моя душа принадлежала ему ещё до того, как руками он коснулся моего тела.

— Скажи мне, чего ты хочешь от меня.

Это не просто просьба. Это мольба.

С разочарованным стоном Джун прекращает себя трогать. Он откидывает голову назад и опускает руки рядом с телом. Я никогда не видела его таким напряжённым и злым. Повинуясь инстинкту, я опускаю руки ему на бёдра, а губы — на член, и нежно целую. У Джуна прерывается дыхание.

Он не хочет этого.

Он не хочет меня.

Но он не отталкивает меня.

Я беру его в рот, все глубже и глубже. Джун сжимает кулаки, бьёт ими по дивану. Ощущаю, как его член увеличивается в размере, встаёт, пока не заполняет меня полностью. Теперь я с трудом пытаюсь принять его целиком. Головка врезается в моё горло. Я резко отстраняюсь, нуждаясь в воздухе.

Наши взгляды встречаются.

Теперь дыхание перехватывает у меня… Я совершенно ошеломлена интенсивностью эмоций, которые вижу в его глазах.

Гнев. Ненависть. Отвращение.

Я качаю головой, отстраняясь. Пытаюсь отстраниться, но Джун не даёт мне этого сделать. Он тянет меня, вынуждая оседлать его; мои ноги так раздвинуты, что режет болью. Джун шлёпает по груди, а затем пальцами щиплет сосок. Неважно, что я на грани кризиса. Он просовывает в меня два пальца, широко раскрывая меня. Моё тело реагирует на это, увлажняясь и сжимаясь.

Я откидываю голову назад, не в силах смотреть на него.

— Ты так возбуждена… — Его голос — тёмная ласка на моей коже; обещание невыразимых удовольствий. Джун вытирает пальцы о мой живот, затем зажимает моё лицо и заставляет посмотреть на него. — Это потому что он наблюдает за тобой, не так ли?

Я хочу что-то сказать ему, ответить, но ужас сжимает сердце.

Глаза Джуна устремлены на камеру.

— Может, они это делают оба. — Он дёргает меня за волосы так, что я выгибаю спину. По коже стекает дорожка ледяного пота, и Джун слизывает его. Язык такой тёплый и мягкий, не имеет ничего общего с грубостью его слов. — Тебе бы понравилось, будь это так. Правда?

— Они не смотрят на меня.

Я лгу ему, а может, и себе. Джейк устроил пожар, чтобы дать мне возможность уйти. Рулз втянул свою женщину в битву, которая ей не принадлежала. А что сделала я? Я осталась. Разделась. Я танцевала голая на ногах дьявола.

Джун приближает головку члена к лону и бросает мне вызов.

— Трахни меня, Глория. — Могу почувствовать, как его ненависть стекает по моей коже. На глаза накатывают слёзы ярости. — Покажи мне, как тебе нравится, когда на тебя смотрит другой мужчина.

«Мне не нравится».

Для возбуждения мне не нужно, чтобы за мной наблюдали другие.

Мне нужно, чтобы Джун желал меня так же как воздух.

Как он хочет власти или крови.

Но этого никогда не произойдёт.

Я отталкиваю его от себя и поднимаюсь на ноги. Подхватываю ранее снятую блузку и надеваю обратно. Тяну край вниз, насколько могу. Я злюсь. Разочарована.

Но прежде всего мне больно.

— Ты не должен был этого делать, — шиплю я.

— Нет, Глория. — Его тон твёрд. Кажется невозможным, что всего несколько минут назад он был готов войти в меня. Я не смотрю на него, но могу сказать, что Джун встал и наставил на меня палец. — Тебе не следовало этого делать.

Поворачиваюсь к нему в ярости.

— Что мне не следовало делать? Мне не следовало раздеваться? Или, может быть, не следовало высвобождать внутри тебя все эти ужасные эмоции, которые ты не можешь контролировать и которые так тебя злят?

— Ты не должна была выбирать его.

Это всего лишь слова, но я чувствую, как внутри меня взрывается бомба. В потрясении я резко замираю. Моё зрение затуманивается, звуки расплываются. В тишине шум мыслей становится оглушительным. На мгновение я теряю связь с реальностью.

Пока не слышу, как хлопает дверь и удаляются шаги.

Когда я снова открываю глаза, в комнате я одна. Джун ушёл, забрав с собой последний осколок моей души.