Извращённые узы

ГЛАВА 12

Говорю тебе, это гребаная ошибка.

Слова Римо все еще звучали в моей голове ясно и громко, когда мы подъехали к психиатрической лечебнице. Адамо и Фабиано вышли. Мы с Нино остались в машине.

— Ты пойдешь с нами? — спросила я Нино.

Первоначально Фабиано и Адамо должны были приехать одни, а потом Адамо спросил меня, не присоединюсь ли я к ним, и Нино, конечно же, настоял на том, чтобы тоже поехать.

Мускул на челюсти Нино напрягся, и долгое время он только смотрел вперед, прежде чем коротко кивнуть.

— Не хочу, чтобы ты была рядом с ней.

— Фабиано и Адамо собираются поговорить с ней. Я останусь здесь. Она не сможет причинить мне боль.

Нино толкнул дверь машины, и я последовала за ним.

Человек с короткой седой бородой, седыми волосами и в белом халате ждал нас на ступеньках.

Снаружи он выглядел как обычный особняк, но при ближайшем рассмотрении я обнаружила решетки перед многими окнами, а сад позади здания был отделен от подъездной дорожки высоким забором.

Доктор подошел к Нино и пожал ему руку.

— Не думаю, что мы встречались. Я новый главный психиатр, доктор Митчелл.

Нино едва отреагировал.

— Где проходит встреча?

— Я думал, что сад будет хорошим вариантом. Погода хорошая, и другие жители находятся в кафетерии на обеде, так что у вас будет уединение.

— Показывайте дорогу. — сказал Нино.

Доктор Митчелл в нерешительности перевел взгляд с Нино на нас, затем повернулся и повел нас внутрь особняка.

Я не была уверена, что ожидала увидеть нечто более похожее на тюрьму, и была приятно удивлена.

Внутри пол был выложен стерильным камнем, а стены выкрашены в приглушенный желтый цвет, вероятно, из-за его успокаивающих свойств.

— Она уже ждет снаружи. — сказал доктор Митчелл.

— Одна? — резко спросил Нино.

— С ее опекуном.

Брови Фабиано поползли вверх. Он был напряжен, осторожен. Он и Нино были вооружены пистолетами и ножами. Адамо не разрешили взять их с собой, потому что Нино боялся, что мать может наложить на них руки.

Мы вошли в огромный сад, и доктор указал на скамейку.

Женщина с короткими темными волосами сидела рядом с крупным мужчиной в кустах.

Поведение Нино мгновенно изменилось, в его мышцах и выражении лица появилось что-то темное и первобытное, что заставило меня забеспокоиться.

Фабиано тоже заметил это и слегка коснулся руки Нино, заставив его встретиться с ним взглядом.

— Нино, мы с Адамо пойдем вперед, а ты подождешь здесь?

Нино кивнул и повернулся к доктору.

— Вы можете уйти, и сиделка тоже.

Доктор Митчелл выглядел так, будто несогласен, но потом передумал и помахал рукой сиделке, чтобы та подошла.

Адамо и Фабиано медленно направились к скамейке. В конце концов только мы с Нино остались в начале тропинки, глядя вниз на скамейку.

Фабиано остановился прямо перед ним. Адамо поговорил с матерью и сел рядом с ней.

Нино подошел на несколько шагов ближе, его тело наполнилось напряжением.

Мы остановились на приличном расстоянии, вне пределов слышимости, но достаточно близко, чтобы увидеть шрамы от ожогов на руках женщины. Шрамы от того, как она пыталась убить своих мальчиков, перерезав им вены и сжигая заживо.

Она обернулась, посмотрела на нас через плечо, и у меня перехватило дыхание. Глаза у нее были серые, как у Нино.

Нино потянулся за пистолетом, но я коснулась его руки. Его взгляд метнулся ко мне, чужой и ненавистный, но более того — затравленный.

— Не сегодня. — прошептала я. — Пусть Адамо получит этот момент.

Нино кивнул и опустил руку.

Я сжала наши пальцы, чтобы показать ему свою поддержку.

Миссис Фальконе все еще смотрела на нас, но в основном на меня. Ее неизменное внимание заставляло меня нервничать. Что-то в этом было слишком сильное.

Адамо проследил за ее взглядом и что-то сказал, что заставило ее кивнуть и повернуться к нему.

Я судорожно вздохнула. Нино внимательно наблюдал за происходящим, его глаза горели ненавистью, которую я обычно видела только на лице Римо.

Наконец Фабиано подал знак, и Нино помахал рукой сиделке, которая ждала в дверях. Миссис Фальконе снова уставилась на нас, когда Адамо и Фабиано возвращались.

Я была рада, когда мы сели в машину, и Нино тоже. Он сразу же завел машину и увез нас.

— Ну как? — тихо спросила я.

— Она была милой, немного растерянной. Она несколько раз назвала меня Римо. — сказал Адамо.

Нино дернулся, и машина на мгновение вильнула.

— Эй. — сказал Фабиано, наклоняясь вперед. — Хочешь, я поведу машину?

Нино не обратил на него внимания, его пальцы крепче сжали руль.

— Ты что думаешь, Фабиано? — спросила я.

Он пожал плечами, не отрывая взгляда от затылка Нино.

— Что-то в ней было не так, и я не просто хочу сказать, что она сумасшедшая.

Адамо смотрел в боковое окно с потерянным выражением лица.

— Ты хочешь снова навестить ее? — спросила я его.

Нино издал тихий звук, но ничего не сказал.

— Я так не думаю. Было странно видеть ее. Я думал, что почувствую что-то, но она незнакомка… слово «мать» для меня пусто.

Несмотря на его слова, я могла слышать скрытую тоску в его голосе, желание большего, связи, которой никогда не будет.

Я могла сказать, что эта встреча все еще занимала мысли Нино днем позже, когда мы лежали в постели. Он не был таким спокойным, как обычно, и не спал всю прошлую ночь. Там было скрытое беспокойство, которое заставило меня волноваться.

Римо ушел работать в Сахарницу, когда мы отправились в гости, и он еще не вернулся в особняк. Он тоже заставил мой желудок сжаться от беспокойства. Сначала дело с Серафиной, теперь это. Римо всегда был на краю опасной пропасти. У меня было чувство, что небольшой толчок может отправить его за край.

Я изучала красочные татуировки Нино, задерживаясь на темной фигуре среди бушующего пламени на его предплечье и имени Римо, составляющего пылающие угли.

— Это даст Адамо душевное спокойствие. Теперь вы все можете двигаться дальше.

Нино повернулся ко мне, его глаза ничего не выражали.

Теперь, когда я знала, как они выглядят в разных ситуациях, когда он проявлял эмоции, видя их такими, как сейчас, глубоко ранило меня.

— Пока она там, ни у кого из нас не будет покоя.

— Притворись, что ее нет. Она не может выйти из больницы, так что вам не нужно беспокоиться о ней. Она — прошлое, Нино.

— Она всегда где-то там, на задворках нашего сознания.

Я вздохнула.

— Знаю, но это потому, что вы с Римо держите ее там, потому что относитесь к ней, как к незаконченному делу. Смирись с тем, что она жива, что ты не убьешь ее, и тогда ты сможешь двигаться дальше.

Нино нахмурился, будто то, что я предложила, было невозможным.

Я поцеловала его бородатый подбородок.

— Двигайся дальше от прошлого, чтобы мы могли двигаться вперед в наше будущее. Мы хотим ребенка, мы хотим иметь собственную семью, не позволяй своей матери разрушить это.

Нино обхватил мою голову и притянул к себе для резкого поцелуя. Постепенно он становилась мягче, пока он не отстранился.

— Разве у тебя скоро не будет овуляции?

Я подавила смех.

Поверьте, Нино знает мой цикл лучше, чем я сама.

— Думаю, что да.

Нино снова поцеловал меня, и его пальцы скользнули по моему телу, зажигая его желанием, и когда мы наконец занялись любовью, это было по-другому — даже если это не имело смысла. Но глядя на лицо Нино, я могла сказать, что он чувствовал то же самое, потому что казалось, что наконец-то Нино хочет ребенка так же сильно, как и я.

Нино ворочался во сне, будя меня. Ему приснился дурной сон.

Я включила лампу на прикроватной тумбочке. Звуки отчаяния были знакомыми, и когда я коснулась его плеча, я ожидала худшего, еще одного эпизода, подобного тому, что был у него раньше.

Я напряглась, когда Нино резко проснулся. Он смотрел на меня несколько мгновений, его глаза были растерянными и мучительными, прежде чем медленно пришло понимание, и напряжение исчезло.

— Иногда мне кажется, что я смирился со своими эмоциями, а потом происходит это, и я просто хочу тишины. — пробормотал он.

— Я знаю, — тихо сказала я. — Но ты будешь рад своим эмоциям, когда впервые обнимешь своего ребенка.

— Я радуюсь своим эмоциям, когда смотрю на тебя.

Любовь вспыхнула в моем сердце, и я снова прижалась к Нино, положив руку на татуировку моего имени на его предплечье. Я начала тихо петь, и постепенно пульс Нино замедлился под моими пальцами.

Его губы прижались к моей макушке, и он погасил свет. Мой голос стал тише, когда усталость потянула меня вниз, и в конце концов, я заснула с спокойным пульсом Нино, бьющимся под моим прикосновением.

С течением года все успокоилось для нас. Интерес Адамо к нашей матери медленно угасал. Он навещал ее еще пару раз. Однако его последний визит был более двух месяцев назад, и настроение в целом значительно улучшилось, что было хорошо для него, но также и для Римо.

Мой старший брат, казалось, наконец победил свою одержимость над Серафиной, даже если он определенно не забыл ее. Часть его, вероятно, все еще надеялась, что она вернется к нему. Проблема с моим братом была в том, что если он впускал кого-то в свое сердце, он был преданным ублюдком и никогда не выпускал их снова.

Киара украшала весь дом для нашего второго Рождества вместе и выпекала почти весь день. Наши холодильники уже были забиты рождественским печеньем.

Я рассматривал ее, пока работал за своим компьютером на диване в игровой комнате, заканчивая последние детали для предстоящей большой гонки.

Она в третий раз поправляла безделушки на елке, наморщив лоб.

Это была отвлекающая стратегия. Мы спали друг с другом без защиты уже одиннадцать месяцев, а она все еще не была беременна. Вначале она каждый месяц делала тест на беременность, но в последние три месяца перестала или, по крайней мере, не говорила мне об этом.

Я не знал, как уменьшить ее печаль.

Отложив ноутбук в сторону, я встал и направился к ней. Я взял у нее безделушку и вернул ее на прежнее место на дереве.

— Все выглядело хорошо.

Киара вздохнула и слегка улыбнулась мне.

— Знаю.

Я коснулся ее щеки.

— Ты слишком давишь на себя. Вот почему это не работает до сих пор. Постарайся расслабиться, забыть, что ты не пользуешься контрацепцией.

— Я стараюсь. Я знаю, что это занимает больше времени с некоторыми людьми, особенно если они испытывают стресс, и я хочу этого так сильно, что стала одержима. Просто смешно, как я была разочарована, когда у меня начались месячные после того, как мы всего несколько недель пытались забеременеть…

— У нас есть время, — сказал я.

По дому прогрохотали шаги, и Римо ворвался внутрь, выглядя совершенно невменяемым.

Савио был в нескольких шагах позади него, и его мрачное выражение вызвало у меня внутреннюю тревогу.

— В чем дело?

Римо пнул боксерскую грушу с такой силой, что крюк издал звук, и кусок штукатурки упал на пол.

— Кавалларо послал гребаного убийцу в Канзас. Он убил Руссо. — сказал Савио.

Киара была в замешательстве.

— Наш младший босс в Канзасе. — объяснил я, пытаясь понять охватившие меня чувства, пока наконец не понял, что это был гнев. — Стефано знает? — спросил я Савио.

Римо, похоже, был не в настроении говорить.

Савио покачал головой и осторожно посмотрел на Римо.

— Нет, мы только что выяснили это сами, и Стефано отправился на поиски новой добычи. — он двинулся ко мне. — Может, мне с ним поговорить?

— Нет. — прорычал Римо. — Вы с ним ненавидите друг друга до глубины души.

— Он тот, кто не может вынести, что кто-то красивее, не говоря уже о том, что более успешен с дамами, чем он. — сказал Савио с ухмылкой.

— Я поговорю с ним. — сказал я. — Вы оба не годитесь, чтобы сказать кому-то, что потеряли брата.

Римо кивнул.

— Я сейчас же полечу в Канзас-Сити, чтобы показать свое присутствие. Ты летишь со мной, Савио.

— Когда ты вернешься? — спросил я.

— Завтра. Не хочу уезжать из Лас-Вегаса надолго в тот момент, когда Кавалларо обнаружил свои гребаные яйца.

Я повернулся к Киаре.

— Попрошу Фабиано прийти и присмотреть за тобой.

Адамо не вернется из школы еще три часа, а Киара нуждалась в защите.

Я послал Фабиано короткое сообщение, и, как обычно, он прибыл через пять минут.

— Мне начинают нравиться эти новые условия жизни. — сказал Фабиано с усмешкой, входя, но, увидев наши лица, стал серьёзным. — Что?

— Кавалларо убил нашего младшего босса Канзаса.

— Черт. — прорычал Фабиано. — Вот ублюдок. Ты хочешь нанести ответный удар?

Его глаза нашли глаза Римо, потому что если кто-то и отправится на безумную миссию мести, то это мой брат.

Римо оскалил зубы.

— Пока нет, но будем, поверь мне. Мы нанесем ответный удар.

— Ты можешь охранять Киару, пока я ищу Стефано?

Фабиано кивнул.

— Как насчет того, чтобы пойти ко мне домой? Хочу позаниматься в тренажерном зале.

Киара кивнула.

— Конечно. Когда Леона будет дома?

— Примерно через два часа. У нее сегодня не так много курсов.

Киара и Леона стали еще ближе с тех пор, как Фабиано купил виллу рядом с нашей и стал нашим новым соседом. Предыдущие владельцы продали дом после некоторого убеждения со стороны Римо.

Я коротко поцеловал Киару и отправился на поиски Стефано. Было бы нехорошо, если бы он узнал об этом от кого-то другого. Слух о случившемся уже распространялся среди наших людей, как лесной пожар, и это был лишь вопрос времени, когда капитаны из Канзаса позвонят Стефано, чтобы выразить ему свои соболезнования и снискать его расположение.

Я взял свою новую спортивную машину Тесла и поехал в квартиру Стефано на стрип. Я редко направлялся в эту сторону. Туристы и реклама дешевых буфетов и выпивки были мне не по вкусу.

Я вылез из машины и бросил ключ посыльному, затем вошел внутрь и прошел мимо консьержа.

— Сэр? Сэр, вы не можете войти сюда, не зарегистрировавшись сначала у меня.

Я остановился перед лифтом и нажал кнопку, затем повернулся к толстому консьержу, спотыкающемуся ко мне, его лицо покраснело, а в руке была кнопка тревоги. Я был здесь только однажды и там был еще один консьерж.

— Я должен попросить вас пройти со мной к моему столу и зарегистрироваться. — сказал он, стараясь говорить властно, но безуспешно.

Другой рукой он потянулся к перцовому баллончику, прикрепленному к поясу.

— Если ты потянешься за ней, я сломаю тебе все пальцы и прысну весь баллончик прямо в лицо. — спокойно сказал я. — Меня зовут Нино Фальконе. Теперь возвращайся к своему столу и к работе.

Мужчина сделал шаг назад.

Я вошел в лифт и поднялся на верхний этаж. Подойдя к двери Стефано, я стукнул кулаком по косяку.

Послышались шаги, потом остановились. Он открыл дверь, одетый только в боксерские шорты и держа в руках глок. На его лице отразилось удивление.

— Нино? Что ты здесь делаешь?

— Можно мне войти?

Стефано засунул пистолет за пояс и полностью открыл дверь.

Я вошел в его открытую гостиную. Из комнаты выбежала девушка, прижимая к себе одежду.

— Выглядит молодо. Она совершеннолетняя?

Стефано нахмурился.

— Конечно. Я всегда убеждаюсь в этом. Правило номер один.

Он изучал меня подозрительными темными глазами.

— Обычно визит одного из вас домой ничего хорошего не означает. Я не нарушал никаких правил, поэтому надеюсь, что мои персидские ковры останутся чистыми.

Я молча кивнул.

— Кавалларо напал на Канзас — Сити и убил твоего брата.

Стефано уставился на меня, будто не был уверен, что правильно расслышал, затем подошел к дивану и опустился на него. Его руки медленно сжались в кулаки.

Я подождал немного и нашел девушку в спальне. Она уже оделась.

— Уходи и не возвращайся.

Она моргнула.

— Что…

— Уходи. Он трахнул тебя только за свою работу. — сказал я.

Она схватила свою сумочку и пробежала мимо меня, не говоря ни слова. Стефано даже не поднял глаз.

— Римо и Савио сейчас направляются туда, разбираясь с последствиями, но тебе придется присоединиться к ним.

Стефано огляделся.

— Думаю, теперь мне придется переехать в Канзас — Сити.

— Да. — сказал я. — Ты следующий в очереди. Канзас — Сити нужен новый босс.

— Теперь, когда Данте попробовал кровь, он попытается убить и меня.

— Да, Данте попытается.

Стефано усмехнулся и встал.

— Люди моего отца не примут меня легко. Есть причина, по которой я работал на вас, как любовник. Это то, что у меня хорошо получается.

— Люди твоего отца приняли твоего брата.

— Едва. Я моложе и не очень популярен там за то, что делал.

— Это не имеет значения. Каморра — это не демократия. Если Римо объявит тебя младшим боссом, его капитаны и солдаты примут это, а если нет, то заплатят за последствия. Тебе нужно только беспокоиться о том, чтобы сделать одного человека счастливым, и это Римо, и до сих пор ты проделываешь хорошую работу.

— Хорошо трахать девушек и заставлять их влюбляться в тебя — это совсем не то, чтобы руководить мужчинами.

— Да, и ты преуспеешь в последнем, потому что не хочешь нас разочаровывать.

Стефано поморщился.

— Сегодня я полечу в Канзас.

Я кивнул и вышел.

Это убийство вызовет неприятности. Мы с братьями должны были сдержать его, показать нашим младшим братьям, что это было однократно.

Большинство из них были верны до мозга костей, по крайней мере Римо, но наша территория была обширна, и невозможно было контролировать абсолютно все, даже если бы Римо захотел.

Среди наших людей были люди, которые могли присоединиться к мятежу, люди, которые затаились, когда Римо безжалостно завоевал нашу территорию, которые тогда боялись говорить.

Может, теперь они станут более смелыми. Это дало бы мне возможность отсеять их.

Любой, кто подумает, что может отнять у нас нашу территорию, будет встречен с полной жестокостью нашей природы.

Каморра была наша. Мы были Каморрой. Мы были Лас-Вегасом. Мы были даже Западом, и так будет всегда.