Извращённые узы

ГЛАВА 13

Савио, Римо и я были в нашем самолете на пути к спасению Адамо, который был захвачен Нарядом.

Возможно, нам следовало ожидать еще одного удара. Как сказал Стефано: Данте почувствовал вкус крови. Успешное убийство одного из наших младших боссов придало ему смелости. Окончание Великой гонки в Канзас — Сити, несмотря на недавнее нападение, было рискованным, но и необходимым признаком.

Тот, который может стоить нам Адамо.

Он не должен был участвовать в этой гонке. Мы запретили ему, но Адамо был ребенком во многих отношениях. Мы должны были убедиться, что у него не будет шанса добраться до Канзаса. Мы не должны были верить, что он был с Кейджей в Сахарнице. Это была такая же наша вина, как и его. Мы должны были защитить его.

Римо сидел сгорбившись в своем кресле. Мы только что сели в самолет, но уже были в воздухе. У нас не было времени, чтобы тратить его впустую.

Савио пристально посмотрел на меня.

— Как ты думаешь, мы сможем его вытащить?

Мы не знали, где Наряд держит Адамо, и даже если бы мы узнали, Данте бы тщательно охранял это место. Мы все равно попытаемся устроить засаду, и это, вероятно, будет стоить нам всех жизней. Моя грудь сжалась при мысли о слезах Киары, когда я ушел, ее дрожащем голосе, когда она попросила меня быть осторожным и вернуться к ней.

Я больше ничего не хотел, но если я не попытаюсь спасти Адамо, то не смогу жить ни сам, ни мои братья. Мы спасем его или умрем, пытаясь это сделать. Другого выхода действительно не было.

Шум самолета отошел на задний план, пока я не услышал только крики.

Жалость была для меня чуждым понятием. Когда я причинял боль другим людям, это доставляло мне удовлетворение, когда я находил наиболее эффективные способы достижения любой цели, которую я себе ставил. Крики меня не пугали, никогда не пугали.

Но, видя, как Адамо пытают на экране нашего ноутбука, слыша его крики из динамиков, мои внутренности, казалось, съежились.

Я помнил, как держал его в детстве, помнил, как латал его, когда он маленьким ребенком падал и ушибался.

Римо трясло, на его лице была смесь боли и ярости. Я не чувствовал ничего, кроме звенящей пустоты, которая распространялась все дальше и дальше, пока не остался только холод. Ни эмоций, ни боли, ничего. Обнадеживающее спокойствие прошлого.

Римо был прав, нам нужно было наблюдать за страданиями Адамо, поэтому мы знали, что поставлено на карту. Мы видели и делали кое-что похуже, а не просто наблюдали это на экране издалека. Но это…это ранило в самую глубь.

В поле зрения появилась светловолосая девушка, которая остановила пытку, защищая Адамо. Серафина Мионе.

Римо напрягся, и выражение его лица стало таким спокойным, каким никогда не было. Будто это было откровение, которого он ждал.

Савио бросил на меня обеспокоенный взгляд.

— Пиздец.

— Римо? — спросил я, когда он продолжал смотреть на экран.

Он проигнорировал меня и поднял телефон. У меня было чувство, что я знаю, кому он звонит, и более того — что он собирается делать.

Я покачал головой, но он не видел меня, его глаза смотрели только на Серафину.

— Данте, я дам тебе то, что ты действительно хочешь. Завтра утром я буду в Миннеаполисе и обменяю себя на Адамо.

Савио шагнул ближе, бормоча, что за черт?

— Это меня ты хочешь видеть горящим, а не моего брата, и ты получишь свой шанс.

На лице Римо отразилось облегчение, и я понял, что Данте согласился на сделку. Капо Наряда нужен был Римо, а не Адамо.

— Понятно.

Со странной улыбкой Римо опустил трубку.

— Они убьют тебя, Римо. — сказал Савио.

Римо кивнул и встретился со мной взглядом.

— Они порежут меня, сдерут с меня кожу, сожгут меня, отрежут мой член, а потом, возможно, убьют.

— Это безумие, Римо.

— Возможно. Но это то, что должно произойти, Нино. Мое решение окончательно.

Римо опустился на сиденье, а Савио наклонился ко мне.

— Мы не можем этого допустить. Римо нужно перестать жертвовать собой. Он нам нужен.

Я сглотнул.

Я никогда не расставался с Римо больше, чем на несколько дней. Мы выжили только потому, что были вместе.

Я опустился напротив него, надеясь вразумить его, даже если это никогда не работало в прошлом.

Римо покачал головой.

— Не трать зря время.

Я встал, слишком взволнованный, чтобы сидеть.

Савио сгорбился в своем кресле, и я подошел к нему. Он поднял голову и мрачно рассмеялся.

— Черт. Это маленькое дерьмо всегда действовало мне на нервы. Но видя, как эти придурки режут его и сжигают… я хочу разбить их гребаные головы.

— В один прекрасный день мы будем.

— Да, но сначала они разорвут Римо на куски. — сказал Савио. Он провел рукой по волосам, глядя на меня снизу вверх. — Ты гребаный гений, разве у тебя нет идеи, как разобраться с этим бардаком?

Римо смотрел в иллюминатор самолета, нахмурив брови, и на его лице была написана жестокая решимость.

— Не думаю, что Римо это позволит.

Римо был самым сильным Капо на свете. Без него Каморра все еще была бы сборищем идиотов, борющихся за власть — без него Лас-Вегас все еще был бы в руках недостойных людей.

Римо был Лас-Вегасом. Римо был Каморрой. Римо был прирожденным лидером.

А я нет. Я никогда не хотел им быть.

Члены Каморры следовали за мной, потому что боялись меня, из-за своей неизменной преданности нашей семье, но не из-за меня.

Но у них не было бы другого выбора, если бы я не придумал способ вытащить своего брата из лап Наряда.

Римо сказал, что я должен принять его решение, но, глядя, как Римо тащат к патрульной машине, я понял, что никогда не смогу этого сделать. Я не успокоюсь до тех пор, пока не убью каждого солдата Наряда самым жестоким способом за то, что они взяли Римо.

Я убью Данте последним, чтобы он мог видеть, как один человек за другим страдает за свою ошибку, чтобы он жил с сожалением и виной, пока я, наконец, не убью его. Это был бы акт милосердия после того, что ему пришлось бы вытерпеть заранее.

Адамо застонал от боли, когда мы с Савио отнесли его к нашей машине.

— Не надо… не дайте им забрать Римо.

Машины позади меня уже отъезжали, забирая с собой моего брата.

— Мы спасем его, — машинально сказал я, потому что не мог представить себе другого выхода.

Савио вопросительно посмотрел на меня, но я проигнорировал его. Нам нужно было как можно скорее увезти отсюда Адамо, чтобы я мог взглянуть на его раны. Его обожженная кожа была красной и быстро будет заражена, если не оказать помощь должным образом.

— Это чистый разрыв? — спросил я его, когда мы поднимали его на заднее сиденье. Адамо моргнул на меня, ошеломленный. — Неважно. — сказал я.

Я осторожно ощупал его руку, по крайней мере, не чувствуя никаких выступающих костей.

Мы с Савио сели на переднее сиденье машины и помчались прочь.

Савио ехал так быстро, как только позволял трафик, чтобы быстро добраться до нашего самолета.

— Мы ведь будем рядом, верно? — спросил Савио, бросив на меня встревоженный взгляд. — Чтобы мы могли найти способ помочь Римо.

Я медленно кивнул, хотя и не был уверен, что мы сможем сделать.

Когда мы добрались до самолета и благополучно поднялись в воздух, я позвонил Фабиано. Он снял трубку после первого гудка.

— С Киарой все в порядке? — немедленно спросил я.

Все люди Каморры были начеку. И все же мне нужно было убедиться, что с ней все в порядке.

— Да, но она беспокоится, мы оба. Вы взяли Адамо?

Я взглянул на своего младшего брата, который лежал на спине на опущенном сиденье, бледный и потный.

— Мы взяли его. Ему нужна медицинская помощь, поэтому я должен сделать это быстро.

— Что насчёт Римо? — хрипло спросил Фабиано, и у меня перехватило горло.

— Он сдался, как и собирался.

— Блядь, блядь! — Фабиано выдохнул. — Черт.

— Мы возвращаемся и пока остаемся в Канзасе, пытаясь что-то выяснить.

— Позволь мне присоединиться к вам. Позволь мне помочь. Мы должны спасти Римо.

— Ты должен защитить Киару. Мы с Савио попытаемся что-нибудь придумать с подопечными Канзаса.

— Хорошо. Я отвезу ее обратно в особняк. — тихо сказал Фабиано. — Киара просто хочет быстро поговорить.

— Да ее мне.

— Нино. — в отчаянии прошептала Киара.

— Пожалуйста, будь осторожен. Просто будь в безопасности. Ты — моя семья.

— Мы будем в безопасности.

Мое горло сжалось, и я повесил трубку, нуждаясь в ясной голове.

Я направился к Адамо и Савио.

Савио тихо разговаривал с ним и поднял глаза, когда я остановился рядом с ними.

— Нам нужно промыть твою рану и вылечить сломанную руку. Будет больно.

Адамо издал сдавленный смешок, глаза налились кровью.

— Я могу справиться с болью.

Я кивнул, глядя на его окровавленное лицо, порез на руке, и ожог. Его тело говорило ясным языком о пытках, которые ему пришлось пережить.

Его глаза, они показали мне, что он оставил больше, чем физические травмы.

Я опустила телефон, мое сердце бешено колотилось в груди. У них был Римо.

Я зажала рот рукой и вернула Фабиано его телефон. На этот раз его лицо не было под контролем. Я видела его беспокойство, его боль, и это было слишком.

Я наклонилась вперед и закричала.

— Они должны спасти его. Нино не может быть без Римо… они принадлежат друг другу.

Фабиано нежно положил руку мне на спину.

— Нам всем нужен Римо.

Я молча кивнула.

Человек, который пугал меня больше всего на свете, он был тем, что держало эту семью вместе.

— Нино что-нибудь придумает… блядь. — Фабиано вздохнул. — Я должен быть там с ними. Все началось с того, что Римо хотел отдать мне моего отца.

— Неправда. Римо в любом случае пошел бы на похищение, но, конечно, он также хотел дать тебе шанс сделать то, что он никогда не смог бы сделать.

— Убить моего отца.

Леона вошла с подносом, нагруженным едой, которую она, должно быть, нашла в холодильнике. В конспиративной квартире всегда хранились запасы еды и воды на случай возникновения чрезвычайной ситуации. Это был маленький, ничего не подозревающий дом в районе среднего класса.

Она спросила Фабиано.

— Что случилось?

— Римо обменял себя на Адамо. Наряд достал его. Они… — он уставился на свою татуировку Каморры.

Его кадык дернулся. Леона бросила на меня шокированный взгляд, затем медленно подошла к обеденному столу и поставила поднос.

Она коснулась плеча Фабиано. Она ничего не сказала, никаких слов утешения, ибо что можно было сказать?

Римо был у Наряда. Их враг, человек, который похитил и обесчестил чужого жениха, племянницу Данте.

Я хотела сохранить надежду, но на этот раз я чувствовала только страх.

— Нино и Савио собираются напасть на территорию Наряда.

Фабиано кивнул.

— Они не успокоятся, пока не спасут Римо или не узнают, что он мертв. И даже тогда они не остановятся.

Когда мы прибыли в особняк Руссо в Канзас-Сити, Стефано ждал нас, выглядя так, будто не спал с тех пор, как его брат был убит людьми Данте Кавалларо. Мы с Савио поддерживали Адамо, который был слишком измучен, чтобы идти самостоятельно.

— Я приготовил комнату, и один из моих врачей здесь на случай, если вам понадобится помощь. — сказал Стефано с коротким кивком.

Он официально вступил в должность младшего Боса всего два дня назад, и его территория уже была в смятении. Это была его битва, чтобы сражаться. Если он хочет заслужить уважение своих людей, то должен добиться этого сам.

Мы поместили Адамо в одну из гостевых комнат, затем перешли в бар со Стефано, где устроились на кожаных сиденьях.

— Один из моих капитанов вытягивал свои щупальца, пытаясь получить информацию о том, кто организовал нападение на расу.

Губы Савио скривились.

— Ты действительно думаешь, что это нас сейчас волнует? Мы должны спасти нашего брата.

Стефано сделал глоток бренди и натянуто улыбнулся нам.

— Если ты позволишь мне закончить, то поймешь, что это важно. Мой человек сказал мне, что тебе не удалось раздавить всех крыс, когда вы с Римо претендовали на власть, Нино. Некоторые крысы покинули тонущий корабль прежде, чем вы смогли их достать, и, по-видимому, они нашли новый дом в Наряде.

Мои глаза сузились.

Мы с Римо пытались убить всех преданных людей нашего отца и тех, кто не был предан никому, кроме себя, но в первые месяцы нашего пребывания в Вегасе воцарился хаос.

Мы потратили впустую ресурсы на поимку нашей матери и позволили более важным людям ускользнуть от нас. Тем не менее, мы выследили большинство из них в последующие месяцы.

— Кто это?

— Группа людей, которые следовали за братьями Энеидами.

— Кармин, — пробормотал я. Римо перерезал Козимо горло за то, что тот некоторое время расхаживал в качестве Капо, но Кармайн быстро ушел. — Он возглавил атаку?

— Он был частью нападения. Они не имеют никакого права голоса в Наряде. Их терпят, но перебежчикам никто не доверяет.

— Большая часть информации, которой они располагают, должно быть, устарела, верно? Мы так сильно изменились с тех пор, как захватили власть, — сказал Савио.

Я медленно кивнул.

Они не представляли угрозы для нашей власти, но могли оказаться занозой в боку. В конце концов нам придется их вырвать.

— Если ты планируешь напасть на Кавалларо, я хочу быть в этом замешан. Мои люди взбешены из-за смерти моего брата. И, честно говоря, некоторые, потому что теперь ч их босс. Они хотят крови, и я хочу дать им ее, и желательно не свою собственную.

— Ты не хочешь отомстить за своего брата? — спросил Савио, допивая бренди.

— Я хочу отомстить, поверь мне. — сказал Стефано с мрачной улыбкой. — За моего брата и за то, что я застрял в этой адской дыре, я сделал все возможное, чтобы спастись.

Савио усмехнулся.

— Ты предпочитаешь остаться нашим любовником, чем править Канзасом?

— Что? Я лучше буду трахать девушек, которые поклоняются мне в городе греха, чем приказывать старомодным мужчинам вдвое старше меня, которые думают, что знают все лучше в этом скучном захолустном городе? А ты как думаешь?

— Думаю, тебе нужно сосредоточиться на текущей задаче. — твердо сказал я. — Мне нужна информация обо всех возможных местах, куда они могли бы отвезти моего брата. Мне нужна информация по каждому отделу МК на территории Кавалларо.

Стефано сделал глоток виски, достал телефон и позвонил своим капитанам.

Мы с Савио изучали карту территории Данте, которую Фабиано подготовил для нас. Мы не могли успокоиться, пока не был разработан план спасения нашего брата.

Мы с Савио всю ночь пытались найти способ спасти Римо, но с нашей ограниченной информацией о его местонахождении нам было не с чем работать.

Адамо был отправлен вместе с нашим самолетом в Лас-Вегас, где он будет в большей безопасности, чем так близко к территории Наряда.

Ему нужно было исцелиться, физически и эмоционально, прежде чем ввязываться в бой.

Зазвонил мой телефон, и на экране высветился номер Сахарницы. Необычно для них звонить мне, когда они могли поговорить с Фабиано, который был ближе, поэтому я взял трубку.

— Что случилось? Мы тут заняты.

— Я знаю, мне очень жаль, босс. Девушка, утверждающая, что она Серафина, позвонила и хотела поговорить конкретно с вами, сказала, что это срочно.

Моему мозгу потребовалось некоторое время, чтобы осознать слова.

— Она дала тебе свой номер телефона?

— Да.

— Тогда скажи его мне.

Я завершил вызов и взял время, чтобы выпрямить мои мысли.

— Что происходит? — спросил Савио.

— Серафина пыталась дозвониться до меня. Она хочет, чтобы я ей перезвонил.

Савио медленно опустился на пол.

— Ты думаешь, она хочет сказать нам, что…он мертв?

Я уставился на свой телефон.

— Не знаю. Может, они заставят нас слушать, когда закончат это.

Я сжал одну руку в кулак, пытаясь сосредоточиться на мышцах пальцев, на их сгибании, а не на пульсирующей в груди боли и сдавленном горле.

Мой взгляд задержался на шрамах, и я резко втянул воздух через нос.

Савио закрыл глаза и плотно сжал губы.

— Я выслежу их всех, каждого ублюдка.

Сделав еще один глубокий вдох, я набрал номер Серафины, пытаясь успокоиться, но внутри у меня все перевернулось.

В момент, когда она подняла трубку, я спросил.

— Он мертв?

Савио прижал ладони к вискам, в его глазах отражался тот же страх, на который я считал себя неспособным.

— Пока нет, — сказала она напряженно.

Мы с Савио приземлились на вертолете, где должны были встретиться с Серафиной. Я дал пилоту знак держать все наготове для немедленного взлета на случай, если это ловушка.

— Я ей не доверяю. — сказал Савио, осматривая окрестности с пистолетом в руке.

— Я тоже.

Савио кивнул.

— Это ловушка, в которую я готов попасть, если есть хоть малейший шанс вернуть Римо.

Подъехал машина, лимузин Мерседес с тонированными стеклами.

Я выбрался из вертолета, и Савио тоже, направив оружие на машину.

Водительская дверь открылась, и Серафина вышла из машины с пистолетом в руке.

Я жестом велел Савио оставаться рядом с самолетом, а сам направился к машине. Ее ствол был направлен на меня, но я стрелял лучше.

Она посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Савио, вздохнула, опустила пистолет и обошла машину с пассажирской стороны.

Я отступил на несколько шагов, все еще опасаясь ее намерений. Савио подошел ко мне сзади, как обычно плохо выполняя приказы.

— Ты мне не поможешь? Или хочешь, чтобы Римо умер? — прошипела Серафина, свирепо глядя на нас.

Я сделал шаг ближе и заглянул внутрь машины — заметив своего брата, покрытого кровью.

Я убрал пистолет в кобуру. Он был без сознания, весь в синяках и ссадинах, но дышал.

Я просунул руки ему под мышки, и Савио схватил его за ноги. Нам нужно было срочно отвезти его в больницу.

Раздался пронзительный вопль. Напряжение пронзило мое тело от неожиданного звука, и моя голова взлетела вверх, к источнику шума.

Девочка, судя по розовой одежде и длинным, слегка вьющимся волосам. Рядом с ней проснулся второй ребенок, маленький мальчик с темными, почти черными глазами.

Глазами Римо.

Мой взгляд метнулся между мальчиком и девочкой, близнецами — без сомнения, детьми Римо.

Савио резко вздохнул рядом со мной.

— Черт возьми. Они принадлежат Римо.

Римо был отцом. Я был дядей. Два новых Фальконе. Киара была бы в восторге, если бы они оказались в особняке.

Я посмотрел на Серафину, которая, казалось, застыла. Что-то изменилось в ее позе.

Она была напряжена, защищалась, готовая наброситься, если мы осмелимся что-то сделать с ее детьми.

Ей не о чем беспокоиться. Больше никогда.

Римо задрожал в моих объятиях.

— Быстро. — сказал я, и Савио вскочил, помогая мне отнести нашего брата к вертолету.

Мы опустили его на пол вертолета, и я присел рядом с ним, касаясь его горла.

— Спрошу Серафину, не нужна ли ей помощь с детьми. — ошеломленно сказал Савио.

— Сделай это.

— Они ведь едут с нами домой, верно?

Я взглянул на Савио.

— Там им самое место.

Савио повернулся и направился к Серафине, пока я осматривал грудь Римо на предмет сломанных ребер, находя два, затем ощупал его руки.

Порезы покрывали его кожу, некоторые из них открывали старые раны, другие создавали новые.

Я вздохнул.

Это был первый раз, когда Римо был таким беспомощным.

Я быстро прикрепил его к капельнице, чтобы компенсировать потерю крови, которую он перенес.

Я проверил каждый дюйм его тела на наличие травм, когда Савио и Серафина появились перед вертолетом, каждый из них нес ребенка.

Савио протянул мне маленького мальчика, и я взял его. Его темные глаза уставились на меня, возвращая воспоминания о воспитании Адамо.

Серафина и Савио сели рядом с маленькой девочкой, а затем устроились на противоположной скамейке с детьми. Я не был уверен, что буду чувствовать к ребенку. Я всегда заботился о своих братьях, и я заботился о Киаре, но не знал, буду ли я чувствовать то же самое к ребенку.

И все же, глядя на этих младенцев, которые выглядели как Римо, как Адамо, когда он был ребенком, я испытывал непреодолимое чувство защищенности.

Римо никогда не думал о детях, но он будет защищать их всем, что у него есть, с этого дня и до самой смерти.

Я снова опустился на колени рядом с ним, щупая его пульс, нуждаясь в уверенности, что его сердце все еще бьется.

Я не позволю ему умереть.