Как нагадать жениха и проблемы

Глава 25

Полчаса я уговаривала Анхеля.

Мы прятались за углом неподалеку от нужного нам дома, и я от бессилия трясла его за грудки, вцепившись в испорченную мышами шубу. Словесные уговоры на него уже не действовали. Анхель оказался слишком труслив.

– Вас никто не заподозрит!

– Я не буду этого делать!

– Будете! Это же ваши артефакты украли. А не пойдете – тогда я подожгу подвал. Пусть все ваше добро полыхает.

– Вы не посмеете, – шикнул Анхель.

– О, я посмею. Ещё как посмею. А потом приду на место происшествия и напишу статью, что при пожаре дома была обнаружена шайка преступников и сгоревшие артефакты. Мне даже так проще будет, никаких доказательств искать не надо для создания сенсации. А вы останетесь с носом.

– Вы так же хитры, как Нэйт, – седая искусственная борода Анхеля дернулась, когда он обиженно поджал губы.

Я сдерживала улыбку, глядя в его недовольные глаза. Даже не хотела думать, как наш спор выглядит со стороны.

Редко можно увидеть, как горбатая бабка таскает за грудки старика, вытряхивая из него душу.

– В отличие от Нэйта, мне можно доверять, Анхель. Я клянусь, что не оставлю вас. Вы просто подыграйте. Постарайтесь заглянуть в подвал. Посмотрите, что там находится, и сколько там ещё воришек.

Анхель обреченно вздохнул.

– Вы же не случайно меня слепцом сделали, да, Агата?

Я промолчала, но мои губы растянулись в широкой улыбке.

– Так я и думал, – историк обреченно вздохнул. – Вы слишком похожи на Нэйта. Он тоже меня постоянно выбирает жертвой.

– Если вы не прекратите о нем говорить, то я вас сейчас вытащу к дому и отдам в руки бандитам, – пригрозила я, злясь за эти сравнения. – И вы не жертва, а главный помощник. Так что вперёд!

Анхелю не удалось долго оттягивать час своего фееричного выхода.

Уже через пять минут он неуверенно двигался к дому, водя из стороны в сторону палкой, а я выглядывала из-за угла.

– Кармэлла! Кармэлла! – голосил он, ворочая головой.

Анхель то спотыкался, то замедлялся, бездумно петляя по дороге, и вскоре подобрался к дому номер семнадцать.

– Кармэлла! – снова позвал он, остановившись возле крыльца.

На него уставились две пары глаз.

– Проваливай отсюда, старик! – рявкнул тип из театра.

– Я потерял свою жену. Вы не видели мою Кармэллу?

Анхель отлично отыгрывал свою роль. Ведя беседу с охранниками, он «потерялся в пространстве» и принялся медленно обходить крыльцо, двигаясь ближе к окну подвала.

– Ты что оглох, сталик?! – рявкнул картавый и, быстро спустившись с крыльца, поспешил следом за Анхелем.

Я набрала побольше воздуха в лёгкие и поспешила к нему, чтобы дополнить своим присутствием наш спектакль. К несчастью Анхеля, я не стала сообщать ему некоторые детали, чтобы окончательно его не спугнуть. Да и так его эмоции будут выглядеть более настоящими.

– Исраэль! – заорала я старческим голосом, ковыляя по дороге, как черепаха. – Исраэ-э-эль! – тянула громко, ожидая, пока Анхель отзовётся.

Но он никак не реагировал. Ах, значит ему имя не понравилось? Ну и ладно! Я начала орать ещё активнее, решив взять историка измором. В конце концов, план мой – значит, и имена я придумываю. Да и вообще, по правде говоря, это имя выдумано не мной. Так в моем детстве пьяный сапожник звал свою жену по имени Изабель.

– И-сра-э-э-э-ль! – завопила я, приложив ладонь козырьком ко рту, и остановилась прямо на дороге.

– Не оглушай, бабка, – подал голос картавый. – Тут твой дед.

– Чего? – я приложила руку к уху.

– Дед твой тут! – крикнул громко здоровяк и схватил Анхеля за шиворот, как беззащитного котенка. Приподнял и развернул лицом к дороге.

Э-э-э… Нет-нет. Так дело не пойдет!

Нам в обратную сторону надо!

– Ах ты ж, паскуда старая! Только отвернулась, а он уже ускакал! – я поспешила к «своему деду», не обращая никакого внимания на второго бандита, что перегнулся через перила крыльца и заглядывал за угол дома, с улыбкой наблюдая за этим представлением.

– Что ж это делается! – заголосила я, останавливаясь перед здоровяком.

Мама дорогая! Да он выше меня на четыре головы, а вширь вообще, как шкаф!

Картавый усмехнулся и отпустил Анхеля, отдавая его в мою власть.

– Забилай его и валите отсюда, – добавил картавый.

– Чего? – переспросила я.

– Забилай сказал!

– И забью! – заявила я, как ревнивая жена.

Картавый склонился к самому уху и почти оглушил.

– Забилай, а не забивай!

– Забивай, забивай? – уточнила я, и в ход пошел старческий плач. – Даже люди незнакомые говорят, чтоб я тебя нерадивого забила! Бессовестный.

Я выхватила у Анхеля палку и подтолкнула его назад. Он повалился на спину и тихо ойкнул от неожиданности.

– Кармэлла! Ты что?! – заорал историк, наконец признав во мне «жену».

– Ах ты, развратник, и имя, гляди-ка, вспомнил!

Палка Анхеля опустилась в сантиметре от его ног, подгоняя к действию. От страха и непонимания, он перекатился на снегу и оказался на животе.

Я легонько ударила его палкой по спине. Потом ещё раз, заставляя его ползти вперёд и уклоняться от ударов.

– Кармэлла! – голосил, ничего не понимая, Анхель. – Ты спятила?!

– Старый идиот! Просила же! Просила! – причитала я, «воспитывая мужа». – А ты всё никак не успокоишься! Когда ж ты уже с бабками своими нагуля-я-яешься! – я добавила горестных мучений в голосе.

Замахнулась палкой, чтобы с силой ударить ею по снегу, но… Историк резко сдвинулся и подставил под мощный удар свою пятую точку.

– Ай! Больно! Я не гулял! Клянусь, не гулял!

Я поморщилась от осознания своей неуклюжести и мысленно извинилась перед Анхелем.

– Да успокойся, бабка! Он же слепой! Плибьешь мужика! – проявил мужскую солидарность картавый, преграждая мне путь и закрывая Анхеля собой.

– Чего?

Картавый снова повторил свою фразу, но уже крича в мое левое ухо.

Зацепив своим крючковатым носом его руку, я взглянула на историка. Он все же сориентировался и подключился к этой игре. Продолжал уползать от «опасности» и, в конце концов, оказался почти вплотную к заветному решетчатому окошку.

Теперь была моя очередь отвлекать.

– И что, что он слепой? – я опустила уголки губ и тихо хмыкнула, глядя здоровяку в грудь. Поднять голову не решалась, боясь выдать себя моложавыми глазами. – Он на ощупь хорошо под юбками чужими всё находит! Тридцать баб обрюхатил! А как дорогу домой найти – так слепой сразу! У-у-у, я тебе, Исраэль! А в молодости-то как за мной бегал… Богиня! Красавица! Как только не называл! Пять лет добивался!

Я услышала за своей спиной безудержный смех татуированного охранника и с удовольствием отметила, что пока все идёт по плану. Грудь картавого тоже начала содрогаться от смеха.

Ещё бы. Такая «красавица» и слепой старик. Идеальная пара.

– Бегал, говолите? – громко потешался здоровяк.

– Ноги целовал! – я с остервенением вогнала край палки в снег. – Каждую родинку и бородавку! А я его, дура старая, все оберегала! На горбу таска-а-ала!

– И давно по бабкам бегает? – раздался за моей спиной насмешливый голос второго бандита.

– Чего? – я оглянулась.

– По бабкам давно бегает? – заорал мне в ухо картавый, повторяя вопрос друга.

Я поморщилась, боясь того, что действительно оглохну.

– А вот как поженились, так все… Бегать по бабам и начал! Даже с первой брачной ночи удрал, паскудник! Заявил, что я ему разонравилась!

– Так он слепой!

– Вот и я говорю! Как жену отлюбить – так слепой, а как баб чужих – так все на ощупь хорошо находит.

– Ладно, забилай своего муженька и топайте отсюда, – заявил картавый, и я снова приложила ладонь к уху.

– Ай? Забить его и дело с концом? Не, так конец у него хорош. Я ж его поэтому и выбрала. Так Исраэль?

– Угу, – буркнул историк.

Да что ж он там так долго?!

– Идите, говолю! Пока я вас не плибил!

– Отлюбил? Ты меня отлюбить хочешь? Ах, какой мерзавец! При живом-то муже мне такую гадость предлагаешь! Исраэль, ты слышал?

В ответ раздалась тишина. Историк даже не шевельнулся.

– Ты помер там что ли? – я заковыляла к Анхелю и, склонившись над ним, шепотом поинтересовалась: – Всё?

– Угу, – снова протянул он, но почему-то не изъявил желания быстрее подняться. Прилип к окну взглядом, и я тихо выругалась. Все ясно. Артефакты, видимо, увидел. Теперь изучает.

Отыгрывая заключительную сцену, я упала на снег и громко заголосила:

– Прибила! Ой, горе-то какое! Прибила своего Исраэля!

Уткнулась накладным носом в ухо историка и едва сдержала улыбку, когда услышала позади себя шаги. Над нами склонился картавый.

– Да живой! Угукал ведь.

– Чего? Дожимал и пукал?

– Ой, бабка, – расхохотался здоровяк и грубо поднял сперва меня, а потом историка.

Я ухватилась за локоть Анхеля и передала ему палку. Он поправил очки и, нервно размахивая своей «тростью», случайно впечатал ее между ног своего защитника.

Картавый скрючился пополам, а его дружок захохотал во всю глотку.

– Плаваливайте, – процедил сквозь зубы здоровяк. – Пока я вас не плибил.

Я бережно поправила Анхелю съехавший на бок цилиндр и повела его прочь от дома.

– Пошли, Исраэль. Пока меня прямо тут не отлюбили.