Как приручить полковника

27. Опыт

Шмыгаю носом и тяну завязки халата в стороны, распахиваю его.

– Татьяна, – внезапно сердито рычит Николай, глянув вниз и резко запахнув его обратно.

– Что я опять не так сделала? – всхлипываю, придерживая полы на груди и вытирая щеки от слез.

– Не сказала, что под ним у тебя ничего нет, – нервно усмехается полковник, потирая переносицу.

Ну, как это ничего? А трусы? Мне кажется, еще день назад его бы это не смутило.

– Мне просто нужно было осмотреть тебя на предмет травм.

А я-то думала соскучился!.. Вот дура! Уверена, что такому мужику найти себе помоложе и посговорчивее не составит никакого труда. Стал бы он ждать, пока я домаринуюсь, как же!

– Да нет на мне никаких травм. – натягиваю кислую улыбку. – Коллектор за руки меня схватил и швырнул на кровать. Все.

– Придется организовать. – вздыхает Николай.

– Что? Травмы? – хмурюсь, а он отмахивается.

– Напишем, что есть. Падре зафиксирует. Руку вывернутую туда же приплетем. Хоть какой-то прок.

– А я смотрю, у вас все схвачено, – усмехаюсь и сажусь обратно за стол.

Глазами случайно цепляюсь за выпирающий в области паха бугор и быстро отвожу взгляд. Возбужден? Из-за меня?

Интересно… какой он… там? Судя по-всему, не маленький. Повезет кому-то. Вот во всем идеальный, аж бесит! Не бывает таких. НЕ БЫ-ВА-ЕТ!

– Это работа моя. – Николай тоже возвращается за стол и продолжает есть как ни в чем не бывало.

– Хреновая у вас работа! – повышаю голос, а полковник замирает с вилкой у рта и смотрит на меня пристально. – Вместо того, чтобы с ребенком время провести, вы тут меня спасаете.

– А это уже хобби, – усмехается он. – Внеурочная деятельность.

– А как же семья?.. Вы женаты?

– Ооо, Татьяна! – Николай корчит такую ехидную мину, про которую обычно говорят “кирпича просит”. – Ты научилась прямо задавать интересующие тебя вопросы?

– В… в смысле? – растерянно смотрю на него.

– В смысле: словами через рот. А я все ждал, когда же уже одна прекрасная барышня, которая любит себе придумывать неизвестно что, прямо спросит: “Женаты ли вы, Николай Егорович?”.

– Да я спрашивала, – возмущаюсь.

– Нет.

– Да!

– Нет. – усмехается гад. – “Когда вы дарили жене цветы?” очень абстрактный вопрос.

– А что, вы не могли сказать, что Иришка вам не жена? – повышаю голос.

– А я, по-твоему, идиот, чтобы приглянувшуюся мне бабу к жене тащить?.. Хотя, если ты говоришь, что твой придурок домой любовницу припер, не удивляюсь теперь. Ты, наверное, и мужиков-то нормальных не встречала.

От такой наглости и ханжества глаза закатываются сами собой. Вот это самомнение!

– Это вы-то нормальный? – усмехаюсь, а Николай снова перестает есть и замирает. Лишь его брови медленно ползут вверх. – Человек, который вместо того, чтобы понравившейся БАБЕ прямо сказать: “Мол, так и так, я разведен, есть ребенок, давай на свидание сходим”, – какие-то мутные схемы проворачивает и на нервах ее играет? Да я, знаете ли, тоже уже не девочка, чтобы голову ночами ломать, зачем вам это все. Получается, я не спросила, а вы не сказали. Видимо, не сильно-то и нужно это было обоим. И, да, у меня есть печальный опыт за плечами. Увы. Видимо, у вас тоже.

Залпом допиваю свой кофе и встаю, чтобы убрать кружку. Внутри все клокочет от несправедливости. Вот почему так?

Есть два человека, которых тянет друг к другу, а они не могут переступить эту черту недоверия. Оба с дебильным опытом. И каждый новый шаг эти люди делают с оглядкой на свое прошлое. И не верят, что может сложиться иначе. Возраст уже не тот, чтобы верить в сказки и “жили они долго и счастливо”.

– Четыре года назад, – вдруг прерывает наше молчание Николай, – мы накрывали наркопритон. Блатхата с кучей обдолбанных нариков.

Оборачиваюсь и сверлю взглядом его спину. Не понимаю, с чего он вдруг перескочил на эту тему. А полковник задумчиво покачивает кружку с кофе, глядя в нее.

– Там такое творилось, что у нашей опергруппы волосы дыбом стояли, когда мы попали внутрь.

Николай замолкает, и я тоже стою молча, прислонившись к раковине. Терпеливо жду, что будет дальше.

– Крысы и тараканы – самое безобидное, что там было. – вдруг продолжает он, допивая кофе и вставая из-за стола.

Отодвигает меня от раковины и моет за собой тарелку и кружку, а я стою рядом и жду продолжения. Понимаю, что он к чему-то ведёт. Ещё не понимаю, к чему, но по спине все равно пробегают мурашки.

– Несколько нариков откинулось и валялось там уже какое-то время… Но к трупам мы привыкшие. А вот к тому, что в квартире без света и отопления обнаружим истощенного, но живого, годовалого ребенка, нет.

Ноги внезапно подгибаются. Николай стряхивает воду с рук и хмуро смотрит на меня, пока я медленно нащупываю стул и пытаюсь сесть.