Капкан для зверя

ЭПИЛОГ

Я не знаю, кто подарил нам этот шанс. Еще один. Наверняка самый последний.

Но в тот момент, когда открыла глаза, я снова видела пронзительную синеву, в которой отражалась я сама, чувствовала наши сплетенные пальцы рук и захлебывалась счастьем.

Мы сильно изменились. Настолько, что мне казалось, подобные перемены невозможны, но все же это случилось. Сейчас, лежа на груди своего мужа и выписывая узоры кончиком пальца на его коже, я думала о том, что свои круги ада мы прошли полностью. Если существовало счастье, которое мы так искали и не могли найти, то оно здесь. С нами. На этом острове, который подарил мне мой муж, когда мы вернулись из клиники в наш дом. В тот самый, который я продала. Его купил отец и отдал нам ключи, как только мы сели в его машину, судорожно сжимая руки друг друга, боясь расстаться хоть на секунду.

Ник отошел от дел Братства полностью. Он оставался в тени, помогая правлению только советами. Теперь он полностью погрузился в политику мира смертных. Он больше не касался никаких нелегальных сделок Братства. Всем этим занялся его заместитель. Мы везде были вместе. Страх расстаться хоть на секунду не покидал обоих. Возможно, он будет преследовать нас еще очень долго. До сих пор, когда воет ветер, я схожу с ума от паники и Ник качает меня на руках, успокаивая. Именно поэтому мы пережидаем зиму здесь, на острове. Раньше я любила снег, сейчас мне кажется, что снег имеет не белый, а красный цвет крови. Старшие дети проводят с нами выходные и снова улетают в Лондон, а мы с Яриком живем в своем мире, который наконец-то смогли себе позволить. Жаль, по законам бессмертных падшие могут иметь только троих детей. Я бы хотела родить еще одного малыша, словно еще одно продолжение моей любви к нему. Ведь бессмертие нам дарят не способности и не вечность, а дети. Они и есть продолжение нас самих. То, что останется после. Вечность — понятие очень относительное.

Никто не хотел вспоминать о том, что было. Мы даже не говорили об этом. Никогда. Словно если заговорить, то можно вернуться обратно. Нельзя трогать прошлое, нужно научиться его отпускать, тогда оно не ворвется ни в настоящее, ни в будущее. Мы отпустили. Простили… но не забыли. У меня на груди остался шрам от лезвия деревянного кинжала и иногда, когда мой муж нежно касался его кончиками пальцев, я чувствовала, как он дрожит и тихо шептала, целуя его волосы.

"Я буду любить тебя вечно"

А он тихо отвечал мне по-румынски:

"Теvоi iubi реntrutоtdеаunа…"

КОНЕЦ 9 ЧАСТИ