Кашемировая шаль

Глава 7

Оркестр начал играть, и сам махараджа пригласил миссис Фаншейв на первый вальс. В резиденции начался осенний бал. Нерис наблюдала за танцующими парами, сидя в глубоком, оббитом золотой парчой кресле. Миссис Фаншейв блистала в вечернем наряде из ламе^[32] с серебряной нитью, ее сложную прическу украшали павлиньи перья. Но великолепие наряда почтенной дамы не шло ни в какое сравнение с роскошью одежд махараджи. На нем был темно-зеленый сюртук, неприлично огромный изумруд в обрамлении бриллиантов и других драгоценных камней украшал парчовый тюрбан.

Пара сделала первые па, после непродолжительной паузы другие гости поспешили на паркет танцевального зала. Как того и требовал протокол резиденции, все англичанки пришли на бал в вечерних платьях и длинных, выше локтя, перчатках. Их сопровождали английские и индийские офицеры в парадных мундирах, солидные господа в дорогих костюмах и красивые, статные воины из свиты махараджи. На бал были приглашены все видные представители общества и служащие резиденции. В воздухе витал аромат высушенной лаванды, камфары и пудры. Жены индусов не участвовали в танцах, но заняли свои места за обеденным столом. В разноцветных шелковых сари они были похожи на стайку экзотических птиц. Глядя на них, Нерис задалась вопросом: а нет ли у них своего клуба, где они могли бы сплетничать и хвастаться новыми украшениями?

За ужином гости обсуждали холода, которые пришли в этом году неожиданно рано, говорили о войне в Азии и — шепотом — передавали друг другу свежие сплетни и подробности скандалов. Нерис пробыла в городе три недели. За это время она успела познакомиться со многими местными жителями. Например, она имела приятную беседу с Анджелой Гибсон, героиней недавнего громкого скандала, и на одном из приемов Нерис издалека посмотрела на мужа несчастной женщины.

Странно, как быстро человека подхватывает водоворот общественной жизни. Нерис противилась этому как могла, но безуспешно. Мысли о сплетнях и скандалах заставили ее выпрямиться и разгладить складки на юбке первого в ее жизни бального платья. Нежно-розовое шелковое платье специально для нее сшил портной из Колониальной компании дамских портных. Сегодня Нерис надела его с корсетом и длинными белыми перчатками, которые одолжила у Миртл. Подруга помогла Нерис с прической, надушила ее французскими духами и накрасила губы. Сделав все необходимое, Миртл отступила назад, чтобы полюбоваться творением рук своих.

— Нерис Уоткинс, у тебя губы, как у кинозвезды, — заявила она. — Если бы я была мужчиной, обязательно бы встала в очередь за поцелуем.

— Что? — Нерис внимательно посмотрела на свое отражение. Она едва узнала себя.

Миртл открыла расшитую бисером сумочку, достала золотой портсигар и зажигалку.

— Я сказала «если», моя дорогая. Я не по этой части. Хотя в моем ужасном интернате разные штучки между девушками не были под запретом, поверь мне. Но если наши мужчины исчезнут на неопределенное время, я за себя не ручаюсь.

Нерис улыбнулась, вспомнив эту беседу. Еще несколько месяцев назад она была бы в шоке от подобных разговоров, но сейчас они вызывали только легкую улыбку. Нерис поискала глазами подругу. Миртл была в темно-золотом сатиновом платье. Благодаря короткой стрижке и ярко-алым губам она выглядела как экзотичная штучка среди бледных англичанок. Разумеется, она была в центре внимания мужчин. Но Нерис готова была поставить все, что осталось от наследства после выплаты солидного гонорара портному, на то, что Арчи МакМинну волноваться не стоит.

Мистер Фаншейв, краснея от усилий, танцевал фокстрот с полной дамой в фиолетовом платье. Положение Нерис было не таким высоким, чтобы надеяться на танец с высокопоставленным чиновником, но мистер Фаншейв сердечно приветствовал ее на приеме перед обедом:

— Миссис Уоткинс, рады видеть вас в Шринагаре. Миссис МакМинн позаботилась о вас? Скоро ли ваш муж присоединится к нам?

Нерис объяснила, что муж сейчас проповедует в окрестностях Каргила и очень занят, но она надеется, что он сможет приехать в Кашмир до наступления холодов. Как только она произнесла эти слова, ледяной ветер пробежался по верхушкам деревьев.

— С нетерпением жду встречи, — вежливо сказал мистер Фаншейв и переключил свое внимание на остальных гостей.

Нерис осталась рассматривать перламутровые пуговицы на своих перчатках. Интересно, что бы сказал Эван, если бы увидел ее сейчас, в красивом платье, с помадой на губах и немного захмелевшей от бокала фруктового пунша? Подумав немного, она пришла к выводу, что это не важно, поскольку его здесь нет. Кто-то отодвинул в сторону пустое кресло рядом с ней.

— Добрый вечер, миссис Уоткинс, — произнес приятный мужской голос. — Наше знакомство было очень необычным, но, возможно, вы позволите исправить это недоразумение.

Нерис подняла глаза и увидела темно-рыжие волосы и широкую улыбку.

— Добрый вечер, мистер Стамм.

Райнер Стамм был не в лакированных танцевальных туфлях, он предпочел сапоги, да еще и плохо почищенные, не счел нужным надеть парадный мундир, и его явно не заботили торчащие в разные стороны волосы, но он был самым привлекательным мужчиной на балу. Каким-то образом ему удалось затмить даже махараджу. Музыка стала громче и быстрее, люстры засияли еще ярче.

— Потанцуем?

Нерис согласилась. Даже будучи затворницей, она умела танцевать.

Он держал ее за руку под нужным углом и с необходимой твердостью — сквозь лайковую перчатку Нерис ощущала тепло его ладони. Левой рукой он нежно прикасался к ее спине. В этом момент Нерис подумала, что всего лишь три (она специально сосчитала их в уме) слоя тонкой ткани отделяют его руку и ее обнаженную плоть. Они плавно заскользили по паркету. Их взгляды встретились, и Нерис увидела сияющие, счастливые глаза. Райнер напевал себе под нос мелодию вальса, они были так близко, что Нерис чувствовала вибрацию, исходившую от его широкой груди, танец соединил их в единое целое, они двигались, будто были одним существом. Никто из них не отвел взгляда. Он хорошо танцевал, настолько хорошо, чтобы она ощущала, что тоже прекрасно танцует. Нерис решила нарушить неловкое молчание:

— Мне понравился ваш трюк с веревкой. Очень изобретательно.

— Спасибо. Я бы хотел показать вам еще несколько фокусов.

— Вы волшебник?

— К сожалению, в моих фокусах нет ничего волшебного, только тренировка и ловкость рук.

— Боже мой, а я подумала, узел развязался, потому что я подула на него!

— Все может быть, — пробормотал Стамм.

Вальс закончился, но они остались на паркете, в вакууме внезапной тишины, сложив руки на груди, не отходя друг от друга. Теперь, в ожидании нового танца, они болтали, как старые знакомые. Через некоторое время Нерис заметила, что Миртл внимательно наблюдает за ними из угла зала; она наклонила голову, серьги с бриллиантами блеснули в ярком свете люстр.

— Мы привлекли внимание вашей дуэньи, — пошутил Райнер.

Нерис отстранилась от него, делая вид, что обиделась.

— Мистер Стамм, я замужняя женщина, мне не нужна дуэнья.

Он рассмеялся приятным грудным смехом.

— Пожалуйста, зови меня Райнер.

— Хорошо, Райнер, — мягко повторила Нерис, разбивая слоги его имени в такт музыке.

— Спасибо, Нерис. — У него было забавное произношение, с рокочущим «р» и мягким, протяжным «с» в конце. В его устах заурядное имя Нерис прозвучало очень красиво.

— Можно задать тебе вопрос? — начала Нерис. Райнер наклонился еще ближе. — Ты видел детей, с которыми я была в тот вечер, когда ты спас меня. Маленькая девочка с младшим братом и младенцем на руках?

— Я тебя не спасал. Да, видел малышей.

— Я попала к ним в дом, потому что они хотели продать мне шаль. Они очень бедные.

— В Шринагаре много бедных людей.

— Я знаю, но так получилось, что они нашли меня. Я чувствую, что подвела их.

В последние дни она много думала о несчастной семье, маленькой темной комнатке, в которой они ютились, голодных глазах девочки и вымученной улыбке матери.

— Что ты хочешь сделать для них, Нерис?

— Я жена миссионера…

В этот момент Райнер сделал быстрый пируэт и прижал ее к себе чуть сильнее, чем следовало.

— И что? Ты хочешь обратить их в свою веру?

— Нет. Разумеется, я поддерживаю миссию мужа, но не разделяю его рвения спасать души.

— Даже если у них не будет иного пути спасения?

— Если тебе угодно, то да, даже если у них не будет другого пути спасения. Весь прошлый год мы прожили в Лехе.

Райнер внимательно посмотрел на Нерис. Она заметила, что у него глаза цвета жженого сахара.

— Я был в Лехе.

— Я учила там детей. И у меня не было никаких иллюзий относительно своей работы, но я считала, что это лучше, чем совсем ничего не делать. По крайней мере, дети нормально питались, играли и пели песни.

— В Шринагаре тоже есть школы.

— Да, разумеется, — вздохнула Нерис.

Закончился еще один танец, гости неспешно направились к столу, накрытому для позднего ужина. Нерис краем глаза заметила девушку, которую она недавно видела в клубе, кажется, это была Кэролайн Боуэн. Она стояла в центре зала. У нее на щеках пылали два ярких пятна. Ее партнером был высокий, очень красивый молодой кашмирец. Он поклонился — довольно резко — и быстро ушел. Нерис почувствовала какое-то движение за спиной. Это Райнер провел пальцами в миллиметре от ее кожи. Моментально ее внимание вернулось к нему. Райнер мягко отпустил ее руку и отступил на полшага.

— Судя по твоему рассказу, речь идет об изготовителях пашмины. Печальная правда состоит в том, что традиционные платки, которые они делают — кани, — не пользуются спросом, а изготовление одной шали занимает массу времени. Фабрики в Англии и Шотландии могут быстро и с минимальными затратами делать такую ткань. Товар продается на восток, и местных производителей выдавливают с рынка.

«Кани» — так вот что повторяли дети! Теперь она поняла смысл этого слова. Нерис посмотрела на дам, собравшихся в зале. И замужние дамы, и кокетливые девицы с удовольствием демонстрировали модные наряды. Конечно, они немного отставали от столичных модниц — сказывалось расстояние и военное положение, — но деньги на шелка они тратили немалые.

— Нерис, ты богата? — спросил Райнер.

Она покачала головой.

— Я бы сказала, что, наоборот, — бедна.

Райнер ласково посмотрел на нее, разгладились морщинки у его глаз и губ, Нерис заметила светлые полоски кожи там, куда не добралось солнце.

— Может быть, мы сможем помочь. Прости, меня отвлек вон тот бравый кавалерист. Он явно собирается пригласить тебя на следующий танец.

— Я не знакома ни с какими кавалеристами.

— Приятно слышать. Могу я сопроводить вас к столу, мадам?

Райнер протянул руку, и Нерис вложила в нее свою. У нее кружилась голова от скорости, на какой они неслись друг к другу. Вначале это напоминало бег с препятствиями, а теперь — спринт. И она не знала, где будет финиш. Наверное, нужно было сказать Райнеру, что Эван скоро приедет в Шринагар и они вместе поедут в Лех, чтобы продолжить работу в Нонконформистской миссии. Это было бы правильно. Внезапно в центре зала послышался какой-то шум: вскрикнула девушка, по толпе прокатился шепот. Нерис заметила высокого мужчину с орлиным носом, он на индийский манер носил длинный шелковый камзол. Мужчина улыбнулся и поспешно отошел в сторону. Потом она увидела Кэролайн Боуэн. Она низко опустила голову, чтобы спрятать густой румянец. Она так быстро поспешила прочь от мужчины, что зацепилась каблуком за подол юбки и упала бы, если бы Нерис не успела подхватить ее под руку. Девушке удалось устоять на ногах.

— Простите! — воскликнула она.

Кэролайн явно была не в себе. Она выглядела так, будто вот-вот расплачется или рассмеется. Девушка словно металась между двумя полюсами настроения.

— С вами все хорошо? — спросила Нерис.

— Да, все замечательно! — фальшиво рассмеялась Кэролайн. — Замечательно! Тут жарко, знаете ли. Мне нужен свежий воздух. — Она попыталась убежать от Нерис.

— Я составлю вам компанию. — Нерис решительно взяла ее за руку и вывела из толпы.

Кто-то смотрел на них с ухмылкой, кто-то был обеспокоен, но всем было очень любопытно узнать, что происходит. Потом подошла Миртл. Она подхватила Кэролайн с другой стороны, и три женщины выскользнули из душного зала. Нерис успела через плечо взглянуть на Райнера. Он понимающе кивнул ей.

В просторном холле резиденции почти никого не было.

— Ты хорошо знаешь дом? Нам нужно тихое место.

Девушка замерла в нерешительности. Теперь она могла разрыдаться в любой момент.

— Не знаю. Хотя подождите, там салон.

Она указала на дверь в глубине холла, которую охраняли два лакея в парадных ливреях. Они почтительно поклонились и пропустили дам внутрь. Салон резиденции представлял собой точную копию гостиной в английском загородном доме. Там стояли диваны в ситцевых чехлах, столики были завалены книгами и журналами. В занавешенном эркере стоял рояль. И только цветы — экзотические канны и яркие гладиолусы вместо привычного душистого горошка и дельфиниума — говорили о том, что они сейчас далеко от родных мест.

Миртл усадила Кэролайн на один из диванов. Девушка задрожала, поднесла руки к лицу и горько заплакала. Слезы намочили белоснежные перчатки. Миртл схватила ее за плечи и несколько раз встряхнула.

— Послушай, ни при каких обстоятельствах ты не должна устраивать подобные спектакли. Никогда. Ты поняла? Как бы тебе ни было плохо — а я сию же минуту хочу знать, насколько все плохо, — терять лицо на публике недопустимо. Это твоя обязанность. Твой муж — офицер индийской армии, ты дружна с семьей Фаншейвов. Ради них ты должна пристойно вести себя. Но самое главное — ты должна думать о себе.

Девушка расплакалась еще громче.

— Я не вынесу этого! Я так его люблю!

Миртл вздохнула и погладила Кэролайн по плечу. Она подождала, пока частота всхлипов достигнет своего апогея, а потом Кэролайн высморкалась в платочек и затихла. Миртл на всякий случай достала еще один из сумочки и протянула ей.

— Мне уйти? — пробормотала Нерис.

— Да, — всхлипнула Кэролайн.

— Нет. Нерис — друг, а тебе, моя девочка, явно не хватает дружеской поддержки. Хочешь воды?

— Я бы предпочла виски.

— Думаю, ты уже достаточно выпила.

На подносе стоял графин с водой и пара стаканов. Нерис наполнила один и подала Кэролайн. Девушка горестно вздохнула и залпом выпила воду.

— Умница, — сказала Миртл и раскурила сигарету.

Из зала доносились обрывки музыкальных фраз. Во время ужина оркестр пытался сыграть пьесу Дебюсси, которая, к сожалению, удавалась им значительно хуже, чем танцевальные мелодии.

— Я люблю его! — повторила Кэролайн. В этот раз в ее голосе прозвучал вызов.

— Хорошо-хорошо. Если ты настаиваешь. Все может быть. — Миртл поймала взгляд Нерис и опустила уголки губ, показывая, насколько все серьезно, но потом испортила весь эффект веселым подмигиванием.

— Но ты замужняя англичанка. Есть приемлемые способы решения любых личных проблем. Поверь, публичные сцены не входят в их число. О чем ты только думала? Считаешь, Рави Сингху понравилось то, как ты пренебрегла этикетом?

— Я не хотела устраивать сцену.

— И тем не менее устроила. — Тон Миртл был ледяным, но она взяла Кэролайн за руку и крепко сжала ее.

— Расскажи, что произошло. Мы втроем сможем решить любые проблемы, ты же знаешь.

— Я получила письмо от… письмо от мужа. В последнюю минуту отменили отправку его полка. Завтра он будет дома. Я ждала, когда Рави пригласит меня на танец. Он должен был сделать все правильно: вначале потанцевать с Розалин Данпи, затем с Джин Виттакер и только потом — со мной. Мы специально это придумали, чтобы у старых кошелок из клуба не было повода сплетничать. Потом я сказала ему. Я думала, он… думала, он… — Слезы снова покатились по щекам девушки.

— Ты думала, что он начнет ревновать, правда? Мечтала, что он запретит тебе видеться с мужем. Твой прекрасный принц должен был схватить тебя, перебросить через седло и умчать в сказочную страну. А вместо этого он сменил тему. Или, может, прокомментировал игру оркестра? Погоду? Или начал говорить о войне? И из-за этого ты начала плакать у всех на виду?

— Все не так. Тебе не понять! — Кэролайн побледнела.

Нерис подумала, она сейчас упадет в обморок. Миртл обняла девушку, прижала ее голову к своему плечу.

— Я пытаюсь понять. Ты думаешь, это твоя первая и последняя любовь. Твоя последняя надежда. И ты не хочешь ее лишиться, но в глубине души знаешь, что Рави Сингх — не тот человек, который тебе нужен. Но он красивый и мужественный и нашептал тебе массу приятного и очень личного, чего тебе никто раньше не говорил, правда?

Кэролайн молча кивнула.

— Разумеется нашептал. Ты очень красива. Но это не имеет никакого значения. Он женится на той женщине, которую для него выберет мать. Он двоюродный брат махараджи, у него особый статус в Кашмире. О чем бы ты ни мечтала, на какие бы жертвы ни готова была пойти ради него, разведенная англичанка не вписывается ни в один из возможных планов. У него будет невеста из семьи Догра, из того же народа, что и он. И вы забудете друг друга.

— Нет, никогда! — Кэролайн задрожала всем телом.

Миртл еще раз сжала ее руку.

— Кажется, у нас тут две проблемы. И ты только все усложняешь.

— Правда? Я усложняю? — возмутилась Кэролайн.

Нерис подумала, что Кэролайн с ее голубыми глазами, светлыми волосами, бледной кожей и ниткой жемчуга на тонкой шее выглядит как настоящая английская роза.

— Да, одна проблема — это Рави и то, что ты вцепилась в него. Нет, подожди, выслушай меня. Вторая проблема — это Ральф. Милая, если ты не можешь полюбить своего мужа, если между вами ничего нет, то не нужно губить свою молодую жизнь на тщетные попытки. После этой войны все изменится, даже представления о браке и образ мысли англичан. Если ты хочешь бросить его, мы тебе поможем, правда, Нерис? Но только ради твоей самостоятельной жизни, а не ради того, чтобы ты смогла броситься в объятия Рави.

— Я не могу бросить Ральфа! — Кэролайн высвободила руку. — Этого никогда не произойдет.

— Ясно. — Миртл решила не спорить. — Рада, что ты уверена в этом. Но если ты намерена быть хорошей женой, то здесь, в Шринагаре, да и в любом другом месте, куда будет направлен капитан Ральф Боуэн, тебе придется быть очень осторожной. Я не буду отговаривать тебя заводить романы. Все зависит только от тебя, но помни, что я не смогу вечно присматривать за тобой. Пожалуйста, будь осторожна в выборе партнеров. Неромантичная правда о любви заключается в том, что она слаба. Не делай любовь своей единственной опорой, она не выдержит груза жизни. Да ты уже и сама смогла убедиться в этом.

«Миртл МакМинн, ты очень мудрая женщина», — подумала Нерис. Миртл смотрела на Кэролайн с сочувствием и пониманием, но она не собиралась давать молодой женщине ложную надежду. Она исповедовала идеалы прагматизма. Эван мог бы назвать ее аморальной, но на самом деле у нее были свои, особенные представления о нравственности. Кэролайн прикусила губу. Потом заставила себя улыбнуться. Улыбка получилась вымученной и не коснулась ее печальных глаз.

— Вы очень добры ко мне. Я так благодарна вам, правда! Думаю, мне пора домой. Когда будете прощаться с миссис Фаншейв, пожалуйста, скажите ей, что я почувствовала себя плохо и тихонько ушла, чтобы не отвлекать ее.

Перед резиденцией выстроилась длинная очередь машин и экипажей. Подъездная аллея освещалась факелами. Дым то и дело черными клубами взметался вверх, к ночному небу. Миртл и Нерис проводили притихшую Кэролайн к тонга, потом вернулись в дом и попрощались с хозяйкой приема по всем правилам этикета, передав извинение от миссис Боуэн. Миссис Фаншейв любезно приняла их благодарности за приятный вечер.

— Мне приятно видеть, что вы заботитесь о миссис Боуэн. Она прекрасная молодая женщина, хотя, боюсь, ей будет нелегко найти свою дорогу в жизни.

Лакей в красной ливрее подал Нерис и Миртл пальто. К парадному входу подъехал светло-желтый «роллс-ройс». В окружении многочисленной прислуги к нему спустился махараджа. Через несколько минут машина зловеще блеснула фарами и скрылась за поворотом.

Подруги забрались под навес тонга, лошадка мерно зацокала копытами вдоль ряда машин и других повозок. Проехали под аркой из переплетенных ветвей деревьев, выехали из ворот и оказались на широкой улице нового города. Современные виллы Пандита и мусульманского Кашмира утопали в роскошных садах, желтые фонари подсвечивали ухоженные газоны с цветущими ночными фиалками. Возле богато украшенных ворот дежурили охранники. Стуча в небольшие колотушки, они обходили вверенные им участки. Эти мерные звуки сливались с цокотом копыт. Миртл долго молчала, потом тихим голосом озвучила свои грустные мысли:

— Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы Ральф Боуэн был моим мужем.

— Чем же он тебе не угодил?

— Арчи называет его мужчиной на три буквы.

Нерис понятия не имела, о чем идет речь. Потом нужно будет спросить у Райнера — может, он сможет объяснить ей?

Следующей ночью в маленькой спальне в одном из расположенных рядом с казармами бунгало для женатых офицеров молодая жена капитана Ральфа Боуэна раздевалась за тонкими стенами домика. От соседних участков дом был отгорожен невысоким забором и цветочными клумбами. Стены были очень тонкими, поэтому Кэролайн с большой осторожностью передвигалась по дому — ей не хотелось, чтобы соседи знали, что она делает и днем, и ночью. Она расчесала волосы, и они шелковистым водопадом рассыпались по ее плечам. Она надела прозрачный пеньюар, который берегла с медового месяца. Это легкое одеяние не прикрывало плечи и грудь, внизу тоже все было видно. Теперь она знала, что прекрасна. Наконец у нее появился опыт в интимных вопросах. На секунду ее решимость пропала, но она быстро выбросила из головы все посторонние мысли и полностью сосредоточилась на муже, который лежал на своей половине кровати. Кэролайн улыбнулась своему отражению, она хотела выглядеть очень соблазнительно, но улыбка получилась вымученной и печальной. Очень плохо. Кэролайн не сдалась — сделала так, чтобы пеньюар еще больше открывал ее прелести, и гордо расправила плечи. Потом подошла к мужу. Ральф Боуэн лежал в постели и читал журнал. На обложке красовалась пара охотничьих собак на фоне полей. Журнал был не первой свежести — уже несколько месяцев валялся в доме. На Ральфе была смешная фланелевая пижама, разумеется, застегнутая на все пуговицы. Кэролайн грациозно приблизилась к кровати, медленно обошла ее и стала так, чтобы Ральф мог видеть все ее прелести. Тишина липкой массой заполнила пространство между ними.

— Я рада, что ты не спишь, — произнесла Кэролайн грудным голосом.

К счастью, слова давались ей легко. Ральф перевернул страницу. Он выпил два стакана виски с содовой после ужина, но пьяным не был. Кэролайн подумала, что это, может быть, и хорошо для нее, а может быть, и плохо. Она спланировала все заранее, но осуществить это на практике оказалось не так просто, тем более что Ральф даже не взглянул на нее. Несмотря на холодный прием, Кэролайн развязала тесемки пеньюара и придержала ткань на груди. Потом грациозным движением полностью обнажилась. Прохладный воздух коснулся голой спины и ягодиц. Совсем скоро ночи станут очень холодными и все будут носить с собой горшки с горячими углями. Пеньюар лежал у ее ног. Кэролайн была прекрасна в своей наготе. «Ты великолепна», — шепнул голос любимого мужчины в ее голове.

— Ральф, посмотри на меня, — попросила она.

Он опустил журнал и посмотрел на жену. У Ральфа были длинные бесцветные ресницы, красные лицо и шея, которые контрастировали с бледной кожей, упрятанной под ткань пижамы.

— Что ты делаешь?

Кэролайн сладострастно выгнулась и повернулась, позволяя ему рассмотреть выпуклости ягодиц и бедер, нежную гладкую кожу живота.

— Ты уходишь на войну, — прошептала она. — Я очень горжусь тобой. Я хочу стать твоей. — Кэролайн забралась на кровать, стала на колени и сверху посмотрела на мужа.

Взгляд Ральфа скользил по прелестям жены. По крайней мере, он перестал читать.

— Займись со мной любовью.

Кэролайн откинула шерстяное одеяло с запахом нафталина и льняную простыню — белье было частью ее приданого, теперь оно выглядело каким-то пожелтевшим и старым, наверное, виною тому была нерасторопность прачки. Кэролайн легла и прижалась всем телом к мужу. Ее пальцы стали ловко расстегивать пуговицы пижамных штанов. Ральф напрягся. Он был как камень, но, к сожалению, мягким остался тот его орган, который должен был затвердеть в первую очередь. Кэролайн прикоснулась к его вялому члену. Она закрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях, стараясь теплом своего тела согреть его. Ее мягкая грудь касалась его груди. Сначала Ральф лежал неподвижно, потом повернулся к ней — теперь они лежали лицом к лицу, — поцеловал, усы неприятно царапали нежную поверхность губ. Кэролайн понравилась его реакция, она продолжила нежно гладить его плоть, но ничего не изменилось. Она знала, что будет непросто, поэтому еще теснее, еще ласковее, еще откровеннее прижалась к нему. Затем приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз. Его светлые волосы были в беспорядке, с открытым лбом он выглядел таким беспомощным, по-детски трогательным и наивным. Он смотрел на нее, широко распахнув покрасневшие от усталости и выпитого виски глаза.

— Я люблю тебя, — прошептала Кэролайн.

Теперь все будет хорошо, сегодня у них все получится. Ни один мужчина не устоит перед ее чарами. Тот, другой, стонал в ее руках. Сама эта мысль доводила ее до экстаза. Она больше не могла сдерживать свои фантазии и отгонять воспоминания. Она сдалась на милость грезам, позволив им мягкой вуалью накрыть настоящее и унести ее в прошлое.

Планировалась поездка за город и пикник. Рави обещал массу интересных гостей и сопровождение слуг, но, когда он заехал за ней, в машине, кроме хозяина, не было никого. На заднем сиденье стояла большая плетеная корзина. Кэролайн поняла, что ее обманули.

— Так получилось, прекрасная Кэролайн, что мы будем вдвоем. Но я смогу защитить тебя от всего на свете.

Она, глупая, была так счастлива, ведь он беспокоился о ее безопасности! Да и какая разница, вдвоем они или нет?

Они несколько часов ехали по пыльной дороге в деревню Пахалгам. Вокруг зеленела сочная трава и паслись медлительные козы. Яркий полдень в середине лета. Машина мчалась под сенью раскидистых ив и высоких тополей. Вдали виднелись террасы заливных полей, и маленькие фигурки работавших там крестьян в остроконечных соломенных шляпах четко выделялись на фоне яркой зелени. Было спокойно и тихо, только сверчки громко стрекотали в жарком воздухе.

Рави и Кэролайн подъехали к небольшому павильону, который затерялся в роскошном яблоневом саду. Рави открыл дверь. Внутри было прохладно и темно. Кедровый пол был завален подушками, в центре на низком столике стоял кальян.

— Что это за место? — Кэролайн провела пальцем по пыльной столешнице.

Он пожал плечами и начал распаковывать корзину.

— Летний домик. Принадлежит моей семье. Мы иногда приезжаем сюда, чтобы полюбоваться видами. Сейчас тут никто не живет.

Кэролайн посмотрела в окно. На фоне ярко-голубого неба вздымались темно-серые горы. Далекие холмы устилал ковер из темных елей. А прямо за домом начинались обширные сады и поля. Кэролайн уже знала, что все кашмирцы обожают горы и могут долго любоваться заснеженными пиками и грозными кряжами.

— Садись, — сказал Рави.

Он открыл окно. Комната наполнилась свежим ароматным воздухом. Две желтые бабочки танцевали под потолком. Казалось, в этом мире не существовало никого кроме них двоих. Рави поцеловал Кэролайн. Он никогда не сомневался в правильности своих действий, никогда не обращал внимания на других, никогда его не интересовало чье-либо мнение, поэтому и сейчас ему даже в голову не пришло спросить у Кэролайн разрешения поцеловать ее. В эту минуту он был предельно собран и, похоже, прислушивался к своим ощущениям — нравится или нет? Такое выражение лица у него было, когда он выбирал лошадь для прогулки или еду на ужин, когда покупал сестре драгоценные камни и даже когда пил лимонад в жаркий полдень. Сейчас она сама стала предметом этой необычной сосредоточенности и внимания. Он медленно раздевал ее — пуговица за пуговицей, — обнажая белые запястья, потом предплечья, грудь. Это не был их первый поцелуй. Они часто целовались в темных садовых аллеях и за шелковыми занавесками шикары, но сегодня Рави пошел дальше. Он поцеловал пульсирующую жилку на ее шее, спустился ниже, к белоснежной груди с торчащими розовыми сосками. Кэролайн таяла. Ему не нужно было ее просить. Она бы ни за что не сказала «нет». Она сама умоляла бы его.

Рави полностью раздел ее. Теплый воздух гулял по коже, стрекот сверчков заполнял уши. Он внимательно изучал ее ноги, руки, изгиб талии, бедер, даже веснушки на носу. Потом посмотрел ей в глаза и сказал:

— Ты опьяняешь меня.

Кэролайн тоже была пьяна. Она чувствовала себя прекрасной и желанной и развратно откинулась на подушки. Белоснежность ее кожи подчеркивали кремовые ткани драпировки. Рави снял рубашку. Он был очень красив и силен. Она провела кончиками пальцев по его груди, остановила ладонь в том месте, где билось его сердце. Он улыбнулся и стал на колени между ее бедрами. Когда он быстрым движением вошел в нее, Кэролайн вскрикнула от боли. Он замер. Кэролайн впервые с момента их знакомства увидела выражение удивления на лице Рави Сингха. Он немного отстранился, и они оба посмотрели на небольшой мазок крови, оставшийся на подушке.

— Это твой первый раз?

Кэролайн кивнула. Это было странно. Уже год как она вышла замуж, но была счастлива отдать свою невинность Рави, а не злому, истеричному и вечно недовольному Ральфу. Любовь заполняла ее, как полноводная река русло. Рави спас ее, и сейчас они принадлежали друг другу. Цветочные поляны, луга и холмы стали их королевством. На веки вечные. Она улыбнулась и прошептала:

— Я счастлива. Мне уже не больно.

Рави быстро справился с замешательством и крепко обнял ее, подхватил на руки и нежно поцеловал веки. Его темные волосы и орлиный профиль теперь были не просто красивыми — Кэролайн ощущала себя рядом с бесконечно любимым и родным человеком.

Он поправил свою одежду и помог одеться Кэролайн. Даже зашнуровал ее ботинки. Потом они сидели на подушках и с наслаждением ели то, что было приготовлено для пикника, — свежие кашмирские фрукты и густые сливки. Они смеялись, дурачились, Рави ни на секунду не выпускал ее из объятий.

— Расскажи мне, почему так получилось? — прошептал он, отставляя в сторону пустую тарелку и играя пуговицами на ее блузке.

Кэролайн покраснела.

— Я не интересна своему мужу…

Рави удивленно приподнял бровь:

— Не верю! Он солдат, кавалерист, человек чести. Мне он показался достойным мужчиной.

— Я давно начала мечтать об этом. Как и все девушки, я мечтала и думала, как это будет в первый раз. Моя мать умерла — я уже рассказывала тебе, — а с мачехой мне было стыдно обсуждать такие вопросы. Однажды я встретила Ральфа. Была помолвка. Мы поженились. В первую брачную ночь он ничего не сделал. Во время короткого медового месяца мы спали в разных постелях. Потом он уехал с полком и подхватил болезнь. Ральф очень долго выздоравливал и снова уехал. Кажется, уже год прошел, — грустно закончила Кэролайн.

— Понятно, — сказал Рави. — Наверное, тебе было очень одиноко.

Кэролайн прижалась к нему в поисках тепла и уюта.

— Сейчас это совсем не важно. Теперь у меня есть ты. Я счастлива.

Кэролайн подумала, что именно эти мгновения — тихо постукивает оконная рама от ветра, расплескавшиеся по старому полу лучи солнца, Рави обнимает ее — лучшие в ее жизни. Она чувствовала себя живой, все ее существо наполнилось покоем и тихой радостью. Мир был идеален. Сейчас она не стала бы ничего в нем менять.

— Любимая… — произнес он.

У Кэролайн перехватило дыхание от этого слова. Она никогда не воспринимала его как простое обращение. Для нее оно звучало как настоящее признание в любви.

— Я тоже люблю тебя, — с трепетом прошептала она.

Рави слегка поморщился. Кэролайн этого не заметила.

— Любишь? Ты веришь в любовь?

— Разумеется.

— Разве твой брак не разочаровал тебя?

«При чем здесь мой брак? О чем он говорит?» — Тревожные мысли забились в голове Кэролайн, но она отогнала их прочь и, глядя любимому в глаза, ответила:

— Разочаровал.

Рави поднес ее руку к губам и нежно поцеловал кончики пальцев. За четыре месяца они встречались раз десять. Они уединялись в тайном домике, сбегали с теннисных матчей и конных прогулок. За это время Кэролайн постигла немало секретов и премудростей в общении с мужчинами и научилась держать язык за зубами. Больше Рави не слышал от нее «я люблю тебя» и прочей чепухи, которая так его раздражала.

Но с тех пор при встречах Рави Сингх больше не уделял ей столько внимания, как в первый раз. Для него любовная игра всегда была чем-то обыденным, а Кэролайн все больше и больше зависела от него, тогда как Рави не стеснялся демонстрировать, что скучает в ее компании, и проявлял интерес к ней только в краткие минуты интимной близости.

Прошлым вечером на балу в резиденции Кэролайн сказала ему, что Ральф возвращается домой. Рави прищурился и посмотрел на нее сквозь черные ресницы:

— Замечательно. Ты сможешь попрактиковаться. Я многому тебя научил. Надеюсь, твой муж будет доволен.

Кэролайн потребовалось несколько секунд, чтобы уяснить смысл сказанного. Потрясение, обида, гнев, отчаяние — ураган чувств пронесся в душе. Ее любовник не был ревнив, напротив, он был вуайеристом. Он с извращенным удовольствием представлял, как Кэролайн проделывает с мужем разные штучки, которым он обучил ее. В этот миг она поняла одну вещь, которую игнорировала все это время: Рави было плевать на ее чувства, он просто забавлялся с замужней европейской женщиной. Именно так, как говорила Миртл МакМинн, все и обстояло. После шока сердце сжала горькая обида. Кэролайн скрестила руки на груди и с досады топнула ногой. Рави немедленно сделал шаг назад и учтиво поклонился.

— Это все? Тебе больше нечего сказать? — Кэролайн повысила голос.

Пара, танцевавшая рядом, остановилась, и оба партнера украдкой посмотрели в их сторону. Рави нахмурился, но гнев и обида Кэролайн были слишком сильны, чтобы она обратила внимание на недовольные гримасы любовника. Она глубоко вдохнула и сказала громким шепотом:

— Я ненавижу тебя!

Рави продолжал угрюмо смотреть на нее, еще несколько пар глаз с любопытством глядели на Кэролайн. У нее было единственное желание — сбежать отсюда как можно быстрее. Она развернулась, быстрым шагом направилась к выходу, но в спешке наступила на подол бального платья и чуть не упала. Подруга Миртл, а потом и сама Миртл пришли ей на помощь. Разговор с Миртл и Нерис помог ей осознать истинное положение дел: ее роман с Рави Сингхом — подделка из папье-маше, которая превратится в пепел, едва огонь публичного скандала коснется ее. У этих отношений нет будущего и нет настоящего. А теперь необходимо срочно решать проблему, и поэтому она пришла к Ральфу, вооруженная постыдными знаниями, в надежде, что с их помощью она сможет соблазнить мужа. Она медленно, дюйм за дюймом, опускала голову. Коснулась щекой его груди, потом живота. Он будто вытянулся по стойке смирно. Кэролайн почувствовала, как напряглось его тело, услышала, как скрипнули его суставы. Она закрыла глаза, опустила голову, ее светлые волосы скользнули по его паху. Ральф перестал дышать. Ее дыхание тоже застряло где-то в груди. А потом она взяла его плоть в рот. Ральф дернулся. А потом закричал:

— Бога ради, что ты делаешь?!

Он оттолкнул ее и соскочил с кровати, словно та была в огне. Одной рукой он придерживал пижамные штаны, которые могли в любой момент соскользнуть с бедер. Кэролайн удивленно уставилась на мужа. Лицо Ральфа было ярко-красного цвета, щеки и подбородок мелко дрожали от смущения и гнева.

— Это трюки проституток! — заорал Ральф.

— Пожалуйста, не кричи! — прошептала Кэролайн, представляя, что подумает майор и миссис Данкелей, спальня которых находилась за стенкой.

Она завернулась в простыню и села. Ральф поправил одежду и, как за баррикаду, спрятался за спинку кровати, горя праведным гневом.

— Где ты научилась этому? Приличные женщины не занимаются подобным!

Еще один навык, который Кэролайн освоила за время своего романа, — это умение врать. Она широко открыла глаза, чтобы выглядеть невинной овечкой.

— Откуда ты знаешь, что делают проститутки? В моей книге не написано ничего подобного.

— Что еще за книга? О чем ты говоришь?

— «Гид супружеской жизни для молодых жен», — импровизировала Кэролайн. — Я попросила домашних прислать ее. Книга была в отдельном пакете, так что не волнуйся, никто не видел. Я подумала, мне не помешает несколько советов относительно того, как поддержать мужа. Ведь так и есть? Правда?

— Ты с ума сошла? Отдай мне этот пасквиль! Немедленно! — Ральф сжал кулаки, но Кэролайн быстро нашлась, что ответить.

— Прочитав, я сожгла книгу. Я не могла допустить, чтобы слуги нашли ее.

Он смотрел на нее сверху вниз, ноздри раздувались, как у собаки, которая почуяла дичь, но только Ральф уловил запах лжи. Их взгляды встретились.

— Ты отвратительна, — сказал он.

Кэролайн опустила глаза.

— Зачем ты женился на мне, Ральф?

— Все люди так поступают — женятся и выходят замуж.

— А потом живут, как мы? Без любви, без интимной близости, испытывая только неприязнь друг к другу?

Ральф резко отвернулся.

— Возможно. Я не знаю. Не устраивай спектакли!

Он взял свой журнал, снял со спинки кресла халат, положил в карман портсигар и спички. Кэролайн беспомощно наблюдала за тем, как он шел к двери. Когда он взялся за дверную ручку, она решила еще раз попытать счастья и тихо сказала:

— Прости. Сегодня твоя последняя ночь дома. Пожалуйста, вернись в постель.

— Спокойной ночи. — Он захлопнул за собой дверь.

Кэролайн легла на спину. «Рави… С тобой было так хорошо…» Благодаря ему она поняла, что привлекательна и желанна. Но теперь его не будет рядом. За все свои двадцать два года Кэролайн не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Она лежала на кровати и бездумно смотрела в потолок. Завтра ее муж уходит на войну. Может быть, она станет вдовой.

Миртл и Нерис завтракали на веранде «Эдемских садов». Ночи поздней кашмирской осени были звездными и холодными, но по утрам солнцу удавалось прогреть воздух настолько, что дамы имели удовольствие позавтракать на открытой террасе. Над озером низко висел слой неплотного тумана, небо патрулировали ширококрылые зоркие орлы. Лодки беззвучно пересекали горизонтальные потоки света. Миртл разбирала корреспонденцию. Вооружившись ножом для бумаг, она лихо вскрывала конверты, быстро просматривала написанное и отправляла письмо в одну из трех аккуратных стопок. Нерис тоже получила письмо — одно. От Эвана. Он писал о работе в Каргиле, о трудных дорогах в отдаленные северные деревни, о лишениях, которые он претерпевал в пути, и о том, как доволен он тем, что совершает монашеский подвиг. Нерис читала и думала о том, как быстро разошлись их судьбы, которые еще совсем недавно были единым целым. Эван совершал монашеский подвиг в горах, а она наслаждалась жизнью в долине. В последнем предложении он сообщал, что планирует задержаться еще на две недели. Нерис вложила письмо в конверт, откинулась на спинку стула и, сделав маленький глоток чая, задумчиво посмотрела в пространство перед собой. Маджид принес кувшин с водой, забрал пустые тарелки и тихо удалился. Он ходил босиком, появлялся и исчезал неслышно, как кошка. Черно-белые зимородки носились над водой.

К плавучему дому тихо подобралась шикара. Легкие волны, расходящиеся от носа лодки и весел, потревожили лилии. В неярких лучах солнца блеснули капли воды, скопившиеся в чашечках цветов.

— Привет. — Миртл отвлеклась от письма и посмотрела на лодочника.

Тот пришвартовал шикару к настилу. По виду это был посыльный, а не один из настырных торговцев цветами или рыбой. Между плавучими домами часто курсировали местные рыбаки, которые продавали свежевыловленную озерную рыбу. Он шагнул с кормы своей лодки на настил. Балансируя на двух ненадежных опорах, он протянул Миртл конверт.

— Доставка, мэм. Особая.

Миртл посмотрела на конверт.

— Это тебе.

Нерис взяла его. Незнакомый почерк. Ножом вскрыла конверт. Внутри оказались записка и ее брошь. Миртл знала о краже и радостно захлопала в ладоши.

— Хитрый ход! Твой мистер Стамм разыграл весь этот спектакль, чтобы произвести на тебя впечатление. Настоящий фокусник.

— Мистер Стамм не мой. Все произошло именно так, как я тебе рассказала. Брошь утащила шайка подростков из Старого города. Чтобы подстроить все это, ему нужно было заранее натренировать ораву местной детворы, и я, хоть убей, не понимаю, зачем ему это могло понадобиться.

Она еще раз перечитала записку от Райнера. Он интересовался, ввиду их приятной встречи в резиденции, не найдется ли у Нерис свободной минутки, чтобы зайти к нему на рюмочку ликера. Миссис МакМинн также будет желанной гостьей. Время — шесть часов, сегодня вечером. В самом низу был указан адрес в Старом городе. Нерис передала записку Миртл.

— А он очень уверен в себе. О чем вы успели поговорить?

Нерис рассказала ей о детях из каморки на задворках базара и желании помочь несчастным.

— Значит, ты пойдешь к нему? — Миртл лениво разогнала рукой дым от первой за день сигареты.

— Да, если ты пойдешь со мной.

— Тебе не кажется, что я буду третьей лишней? Я видела, как вы танцевали. Просто огонь!

Нерис поправила жемчужное ожерелье и воротник кардигана. На ней был именно тот кремовый кардиган, в котором она была на приеме в Лехе. На этот раз пуговицы были аккуратно пришиты на свои места.

— Я рада, что брошь нашлась. Я очень расстроилась, когда лишилась ее, ведь это твой подарок. И я хотела бы лично поблагодарить мистера Стамма, больше ничего.

— Как скажешь. Тогда мы переоденемся и зайдем сегодня в гости к твоему поклоннику. Кстати, какие новости от Эвана?

Нерис рассказала.

— Еще две недели? Лучше бы ему поторопиться. — Миртл прищурилась и посмотрела на горы.

— Я думаю, он вообще не хочет приезжать в Шринагар и видеть все это. — Нерис взмахом руки указала на резные колонны «Эдемских садов», подушки с вышивкой, озеро и флаги шринагарского клуба, видневшиеся вдалеке.

Миртл с нежностью посмотрела на нее:

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Я замужем за миссионером, я прекрасно понимаю его мотивы.

— Прекрасно. Хочешь узнать, что я думаю?

— Конечно хочу.

Миртл взяла со стола записку от Стамма и помахала ею в воздухе.

— Думаю, тебе нужно развлечься. Слава богу, ты выздоровела, к тебе вернулись силы, и было бы глупо упустить шанс провести эти несколько недель в свое удовольствие. Поверь мне, ты не пожалеешь. Я мудрая женщина и знаю, что говорю.

Нерис прекрасно поняла, что ее подруга подразумевала под безобидным на первый взгляд словом «развлечься». Она должна была смутиться, но вместо этого рассмеялась. Шринагару и миссис МакМинн удалось до неузнаваемости изменить скромную жену миссионера.

— Я верю тебе, но Кэролайн ты посоветовала совсем другое.

— Не смеши меня! Ты взрослая, рассудительная женщина. Очень умная. Ты сможешь обратить себе на пользу даже мимолетное увлечение. По сравнению с тобой Кэролайн просто школьница.

— Понятно. Значит, ты советуешь мне завести отношения с другим мужчиной?

Миртл удивленно посмотрела на нее.

— Я ничего тебе не советую, миссис Уоткинс, ты способна во всем разобраться сама.