Код любви на кофейной гуще (СИ)

Глава 17. Кому верит прошлое?

Кирилл

Снег падал крупными хлопьями, оседая на плечах и волосах. Кирилл не замечал холода, шагая прочь от кофейни быстрым, почти злым шагом. Сердце колотилось где-то в горле, а в висках пульсировала тупая боль.

Чёртова папка с эскизами. Затаённая надежда в её глазах. Проклятое прошлое, которое никак не отпускало.

Свернул за угол, остановился, прислонился спиной к холодной стене дома. Глубоко вдохнул морозный воздух, пытаясь успокоиться. Сжал и разжал кулаки, борясь с нахлынувшими эмоциями. Пальцы дрожали — не от холода, от злости.

Вера. Её лицо, растерянное, непонимающее, стояло перед глазами. Зачем она показала эти эскизы? Зачем предложила сотрудничество? Всё шло так хорошо — просто кофе, просто разговоры, просто... симпатия. Без обязательств, без прошлого, без страха.

В памяти вспыхнуло: кабинет, залитый солнцем, Ника склонилась над его эскизами, волосы щекочут шею, смеётся.

«Ты гений, Кирюш», — говорит, поправляя золотой браслет в форме змеи. Её пальцы скользили по холодной чешуе — жесту, который он когда-то находил милым, а теперь ненавидел.

Руки непроизвольно сжались в кулаки, будто пытались раздавить воображаемую змею. Желудок скрутило от воспоминания, к горлу подкатила тошнота.

Телефон завибрировал в кармане. Андрей. Брат всегда звонил в самые неподходящие моменты, словно чувствовал.

— Да, — голос прозвучал хрипло.

— Что случилось? — сразу спросил Андрей, уловив напряжение в его тоне.

— Ничего, — выдохнул облачко пара в морозный воздух. — Просто день такой.

— Кирилл, — в голосе брата зазвучали строгие нотки. — Я тебя знаю тридцать лет. Когда ты говоришь «ничего» таким тоном, это значит «всё очень плохо, но я не хочу об этом говорить».

Усмехнулся. Андрей. Единственный человек, который видел его насквозь.

— Помнишь ту девушку из кофейни? — спросил, зная, что брат не отстанет.

— Которая тебе понравилась? Конечно.

— Она... предложила совместный проект. Хочет, чтобы я занялся дизайном кофейни, в которой она работает.

Молчание на другом конце. Андрей понимал. Всегда понимал.

— И ты отказался, — снова не вопрос.

— Да.

— И теперь стоишь где-то на улице и жалеешь себя.

— Я не жалею себя, — огрызнулся, отлепляясь от стены. Ноги сами понесли вперёд, снег скрипел под ботинками. — Просто я принял решение не смешивать личное и рабочее.

— Правильное для кого? Для тебя? Или для твоего страха?

Вот почему разговоры с братом всегда выматывали. Он не давал спрятаться, вытаскивал на свет всё, что так старательно хоронил в тёмных углах души.

— Андрей, не начинай, — процедил сквозь зубы, шагая по заснеженному тротуару. — Ты знаешь, через что я прошёл.

Перед глазами снова мелькнуло: документы о разводе, её подпись, размашистая, уверенная. «Прости, Кирилл, но с тобой я задыхаюсь». Рука непроизвольно потянулась к груди, где под рубашкой и свитером ныло сердце.

Телефон снова завибрировал — сообщение. Вера. Голосовое. Палец замер над экраном, не решаясь нажать.

Вокруг кружился снег — белый саван, укрывающий прошлое, настоящее, будущее.

— Знаю, — голос Андрея смягчился. — Но прошло три года, Кир. Три года. Ты не можешь вечно прятаться от жизни из-за одного предательства.

Предательство. Слово обожгло внутренности, словно глоток кипятка. Горло сдавило спазмом, а в памяти вспыхнула картина: он, вернувшийся домой раньше обычного с букетом её любимых лилий, и звуки из спальни. Те самые звуки, которые невозможно с чем-то спутать. А потом — Денис, выходящий из их ванны в полотенце на бёдрах, с влажными волосами и самодовольной ухмылкой.

— Приезжай ко мне, поговорим, — голос Андрея вырвал из воспоминаний, от которых на лбу выступил холодный пот. — Кстати, Ника в городе. Она на днях звонила мне. Не хочешь узнать, что ей было нужно?

— Мне не интересно, — Кирилл покачал головой, хотя брат не мог этого видеть. Пальцы до боли сжали телефон.

— Как знаешь, — в голосе брата слышалась тревога. — Но не делай глупостей.

— Каких, например? — усмехнулся горько, пнув сугроб носком ботинка.

— Например, не отталкивай людей, которые могут сделать тебя счастливым.

Кирилл сбросил звонок и сунул телефон в карман. Счастливым. Как будто это так просто.

Телефон снова завибрировал. Голосовое от Веры всё ещё ждало. Дрожащими пальцами нажал на воспроизведение.

«Кирилл, я... я не знаю, что произошло. Я видела твои эскизы, когда ты работал в кафе и подумала... В общем, если я чем-то обидела тебя, прости».

Сообщение оборвалось. Кирилл застыл посреди заснеженной улицы, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Пальцы сами нашли её номер. Один гудок. Второй. Третий.

«Абонент временно недоступен».

Кирилл медленно опустил руку. В груди что-то дрогнуло, словно лёд, треснувший под весенним солнцем. Страх? Надежда? Он уже не различал.

Снег продолжал падать, укрывая город белым покрывалом. Где-то в этом снежном мареве была кофейня. И Вера. И, возможно, шанс, который он не заслуживал, но отчаянно хотел получить.