Код любви на кофейной гуще (СИ)

Глава 23. Снег, Ремарк и миллиметры между нами

Поднимались по лестнице молча. Каждый шаг отдавался не только эхом в подъезде, но и внутри меня. Сердце колотилось как сумасшедшее, ладони предательски вспотели.

Щёлкнул замок. Я пропустила Кирилла вперёд, украдкой наблюдая, как он осматривает моё маленькое убежище.

— Располагайся, — кивнула на диван, пытаясь унять дрожь в голосе. — Чай будешь, пока я приготовлю ужин?

— С удовольствием, — он улыбнулся, и от этой улыбки что-то перевернулось внутри.

Пока возилась на кухне, мысли метались как безумные. Что я делаю? Зачем пригласила? Почему руки дрожат так, словно мне снова шестнадцать?

Вернулась с чаем и застыла в дверях. Кирилл стоял у книжной полки, его длинные пальцы скользили по корешкам. В тусклом свете настольной лампы его профиль казался высеченным из камня — чёткий, с волевым подбородком и этой вечной морщинкой между бровей.

— Любишь Ремарка? — спросил не оборачиваясь.

— Да, — поставила поднос, чашки тихо звякнули. — «Три товарища» часто перечитываю.

— «Какой смысл вечно ссориться... жизнь коротка», — его голос прозвучал глубже, чем обычно.

— «Она полна всяких случайностей и превратностей», — закончила я, и что-то щёлкнуло между нами.

Он повернулся. Наши взгляды встретились, и время замерло. В его глазах плескалось что-то тёмное, опасное, затягивающее как омут.

Кирилл сделал шаг ко мне. Ещё один. Воздух между нами загустел, стал осязаемым.

— Знаешь, — его голос сорвался на хрип, — я ведь не собирался...

— Я тоже, — выдохнула, чувствуя, как пульс отбивает бешеный ритм где-то в горле.

Его пальцы коснулись моей щеки — обжигающе горячие на прохладной коже. Запах — древесный, с нотками кофе и чего-то неуловимо его — окутал меня, проникая в лёгкие, отравляя рассудок.

— Можно? — шёпот обжёг губы.

Вместо ответа я подалась вперёд, сокращая последние миллиметры между нами.

Его губы оказались мягче, чем я представляла. Осторожный, почти невесомый поцелуй. Словно спрашивал разрешения. Словно боялся спугнуть.

Я вцепилась в его плечи, чувствуя под пальцами твёрдость мышц. Его руки скользнули на мою талию, притягивая ближе, и между нами не осталось даже воздуха.

Поцелуй стал глубже, настойчивее. Голова закружилась, колени предательски ослабли. Кирилл прижал меня к стене — когда мы успели отойти от дивана? — его тело горячее, твёрдое, идеально подходящее к моему.

— Чёрт, — выдохнул он отрываясь. Глаза потемнели до черноты, дыхание сбилось. — Прости. Я не хотел так…

— Не извиняйся, — прошептала, всё ещё цепляясь за его плечи, боясь упасть, если отпущу. — Я тоже этого хотела.

Он прислонился лбом к моему лбу. Мы дышали одним воздухом, и это казалось самым правильным, что случалось со мной за долгое время.

— Ты понимаешь, что мы играем с огнём? — хрипло спросил он.

— А ты разве не заметил? — я нашла в себе силы улыбнуться. — Я давно обожглась.

За окном темнело. Зимние сумерки накрывали город, превращая снег в синее полотно. Мы не включали свет — полумрак создавал кокон, отрезая нас от всего мира.

Сидели на диване, соприкасаясь плечами. Тепло его тела просачивалось сквозь ткань свитера, заставляя кожу гореть. Чай в чашках давно остыл, но мне было всё равно.

— Знаешь, — Кирилл смотрел на падающий снег, его профиль в сумерках казался высеченным из мрамора, — после всего, что случилось, я думал, что больше никогда...

Он запнулся. Кадык дёрнулся, когда он сглотнул.

— Не сможешь доверять? — подсказала я, едва слыша собственный голос.

— Да, — его пальцы нервно постукивали по колену. — Выстроил стены. Высокие. Неприступные. А ты... — он повернулся ко мне, в глазах отражался лунный свет, — просто вошла. Без стука. Без спроса.

Его рука нашла мою. Пальцы переплелись — тёплые, сильные, с едва заметными мозолями на подушечках. От этого простого прикосновения внутри всё перевернулось.

— Я боюсь, — признался он шёпотом, и этот шёпот отозвался дрожью где-то под рёбрами. — Боюсь снова ошибиться. Боюсь, что всё повторится.

— Я тоже боюсь, — сжала его руку, чувствуя, как бешено колотится пульс в запястье. — Но ещё больше боюсь упустить шанс. Шанс на счастье.

Он повернулся. В полумраке его лицо казалось мягче, уязвимее. Морщинка между бровей разгладилась, и я едва удержалась, чтобы не провести по ней пальцем.

— Ты веришь в нас? — спросил так тихо, что я скорее прочитала по губам. — В то, что может получиться?

— Верю, — ответила без колебаний, удивляясь собственной уверенности. — Иначе не сидела бы сейчас здесь. С тобой.