Код любви на кофейной гуще (СИ)

Глава 27. Дизайн интерьеров и сердец

Снег за окном превратился в безмолвного свидетеля нашего романа. Минуло три недели с того вечера, когда Кирилл признался, что обычная чашка кофе, поданная мной, стала точкой невозврата в его жизни, перевернув все с ног на голову и открыв дверь в новую реальность.

Субботнее утро встретило меня ароматом свежесваренного кофе. Я замерла в дверях кухни, любуясь. Кирилл сидел за столом, склонившись над чертежами — растрёпанные волосы, сосредоточенная морщинка между бровей, закатанные рукава свитера обнажали предплечья с проступающими венами. Сердце сжалось от нежности. Мой.

— Доброе утро, — прошептала, обнимая его сзади. Уткнулась носом в шею, вдыхая запах — его собственный, смешанный с нотками моего геля для душа.

— Доброе, соня, — он накрыл мою ладонь своей, большой палец погладил запястье, посылая мурашки вверх по руке. — Кофе в турке. Только сварил.

Я налила себе чашку, вдыхая терпкий аромат. Кирилл варил кофе иначе — крепче, с щепоткой кардамона. Первый глоток обжёг язык, растёкся теплом по телу.

— Что там? — кивнула на чертежи, устраиваясь рядом. Бедро к бедру, плечо к плечу.

— Набросал новую планировку для вашей кофейни, — он развернул лист, и наши пальцы соприкоснулись. Даже такое мимолётное касание отзывалось внутри дрожью. — Смотри, если убрать эту перегородку и сделать барную стойку полукругом...

Идея родилась неделю назад, когда Маргарита Викторовна обмолвилась о желании обновить интерьер. Кирилл тут же загорелся:

— Могу помочь с проектом. Бесплатно.

Маргарита сначала отнекивалась, но сдалась под напором нашего энтузиазма. Особенно когда Кирилл показал ей портфолио на телефоне, а я состроила умоляющие глаза.

— Вот здесь, — его палец скользил по чертежу, прослеживая линии, — можно сделать нишу с книжными полками. А тут — уголок с креслами.

Я наклонилась ближе, чувствуя тепло его тела. От него пахло кофе, карандашной стружкой и чем-то неуловимо его.

— А если добавить подоконники-сиденья у окон? — предложила, отпивая кофе. — С подушками и пледами. Представляешь, как будет здорово сидеть там с книгой, когда за окном метель?

Его глаза вспыхнули. Когда он загорался идеей, в них словно зажигались маленькие костры.

— Чёрт, да! — схватил карандаш, быстро набрасывая новые линии. Пальцы двигались уверенно, точно. — Примерно так?

Я склонилась над чертежом, пытаясь разобраться в переплетении линий. Они путались перед глазами как лабиринт.

— Не понимаю, — призналась, морща нос. — Это что, окно или дверь?

Кирилл рассмеялся, обнимая меня за плечи:

— Давай научу читать, — его голос стал ниже, интимнее. — Смотри, пунктирные линии — это то, что будет убрано. Сплошные — новые конструкции...

Он говорил у самого уха, его дыхание щекотало шею, посылая волны мурашек вниз по позвоночнику. Его рука лежала на моей талии, большой палец рассеянно поглаживал бок через тонкую ткань футболки. Сосредоточиться на чертежах становилось невозможно — в голове туман, в животе порхают бабочки.

— Ты меня совсем не слушаешь, — усмехнулся он, когда я в третий раз переспросила про условные обозначения.

— Слушаю, — возразила, поворачиваясь к нему. — Просто ты... отвлекаешь.

— Я? — его брови взлетели вверх в притворном удивлении, но глаза смеялись. — Чем же?

— Всем, — выдохнула, скользя взглядом по его лицу. — Руками. Голосом. Тем, как пахнешь.

Его зрачки расширились, почти поглотив радужку. Он отложил карандаш, медленно, словно боясь спугнуть, провёл костяшками пальцев по моей щеке.

— Вера, — моё имя в его устах звучало как молитва. — Ты представляешь, что делаешь со мной?

— Догадываюсь, — прошептала, подаваясь навстречу. — То же, что ты со мной.

Чертежи полетели на пол, когда он притянул меня к себе.