Когда позовет судьба

9

При виде нависшего над ней незнакомого гладко выбритого лица Кристин испуганно шарахнулась, но через несколько мгновений глаза ее привыкли к слепящему свету солнца, и она поняла, что этот красивый мужчина — Джек. Второй раз за время их знакомства он побрился, и опять она не сразу узнала его в этом виде. «Да это просто преступление — прятать такое великолепное мужественное лицо под неряшливой щетиной!» — подумала она.

— Ты сегодня собираешься вставать?

Глаза Кристин пробежались по его фигуре, отмечая еще одну перемену: Джек сменил рубашку — старую, заношенную коричневую на относительно новую голубую. Сегодня от него не пахло, как обычно, лошадью, табаком и потом, и по мокрым прядям на лбу Кристин догадалась, что он искупался в протекающей поблизости мелкой речке. Джек еще не успел надеть широкополую шляпу, и его аккуратно причесанные волосы отливали темным золотом в лучах утреннего солнца.

— Великолепно выглядишь! — сказала она, не скрывая восхищения ни в тоне, ни во взгляде.

Джек оглядел себя, затем снова посмотрел на Кристин, и та почувствовала себя не в своей тарелке, представив, как сейчас выглядит: волосы спутаны, взъерошены, на лице — отпечаток одеяла да еще, пожалуй, и следы от комариных укусов…

— Полцарства за возможность шагнуть под струи воды! — воскликнула она.

— Эти самые полцарства в безопасности: здесь по три месяца не бывает дождя.

Кристин не стала пояснять, что имела в виду душ: о таком благе цивилизации Джек, по всей видимости, и не слыхал. В принципе она могла бы, как и вечером, искупаться в речке, но раздеваться в двух шагах от непредсказуемого в своем поведении разбойника было опасно.

— Полагаю, пора в путь, — проворчала она.

Джек протянул ей ломоть вяленого мяса. Кристин со вздохом вспомнила пластиковые тарелочки, в которых подавали еду в ее время.

— Может, ты все же наденешь какую-нибудь юбку?

Кристин впилась зубами в вяленое мясо; ответила, с трудом прожевывая:

— Где я ее возьму?

— Ты рассчитываешь войти в доверие к жителям провинциального городка, оставаясь в штанах?

— А что плохого в моих джинсах? — Кристин готова была признать, что одежда у нее пропиталась пылью и кое-где испачкалась, но в ее распоряжении был сухой дезодорант, да и любую возможность сполоснуться она использовала, а это главное.

— Леди, с таким же успехом вы могли бы въехать в Волкано нагишом или в медвежьей шкуре.

Кристин вылезла из-под одеяла, поправляя сбившийся вверх свитер.

— Здешняя публика испытывает доверие лишь к девицам, упакованным в кофточки с рюшками и длиннющие юбки. Но я произведу революцию в моде! Женщина должна иметь возможность двигаться так же свободно, как и мужчина. — Она скатала свою походную постель и, взвалив тюк на плечо, зашагала к дереву, где стояла привязанная Шалунья.

Джек тем временем покопался в переметной суме и вытащил свою старую коричневую рубашку:

— Обвяжись ею вокруг пояса.

— Да ты что?! — возмутилась Кристин. — Не стану я носить эти грязные отрепья!

Джек поймал ее за руку.

— Станешь, — сказал он ровным неумолимым голосом, вздернул наверх ее свитер, обмотал рубашку вокруг бедер и завязал ее рукава узлом на талии; после этого опустил свитер. — Вот тебе юбка. И не вздумай снимать без моего разрешения. Первым делом заедем в лавку и купим приличную одежду.

Кристин уже поняла, что он прав, тем не менее не удержалась от протеста:

— Я сниму, когда захочу! Заруби себе на носу, Джек: ты мне не хозяин. Либо мы действуем на равных, либо все дело проваливается. Из-за твоей самоуверенности.

Джек вскочил на лошадь и двинулся в сторону города:

— Это называется «с больной головы на здоровую»… Я никого не неволю, леди. Это вы навязались мне в помощницы.

Кристин торопливо взобралась на Шалунью и поскакала за ним.

— Господи, это ж надо быть таким тупоголовым упрямцем! Ты не в силах примириться с фактом, что без меня не справишься!

— С чем я и в самом деле не могу примириться, мисс Форд, так это с вашей манерой лезть в главари и трещать, трещать, трещать… Первый раз вижу столь болтливого человека.

— А я первый раз встречаю такого психопата! — огрызнулась Кристин.

Несколько минут они ехали, не проронив ни слова. Успокоившись, Кристин заговорила:

— Я думаю, под какими именами нам действовать… Поскольку меня здесь никто не знает, мне можно оставить свое имя. А коли так, то и ты можешь превратиться в «мистера Форда».

— Вот еще! Носить фамилию твоего покойного мужа! — фыркнул Джек.

— Это моя собственная фамилия. Я еще слишком молода для вдовства.

— Тебе только кажется, что молода.

Кристин сощурила глаза, всматриваясь в далекие горы.

— Мне всего лишь двадцать четыре.

— Всего лишь?!

— Во всяком случае, я раза в полтора-два тебя моложе, — парировала она. — По сравнению со мной ты просто старик.

— Я — человек с богатым жизненным опытом за плечами, не отрицаю, — самодовольно изрек Джек.

— Ты, значит, с жизненным опытом, а я всего лишь старуха?

Джек молча глядел вперед. Наконец бросил:

— Тебе полагалось бы давным-давно быть замужем! И народить уже пяток детей.

— Пяток?!

— Ну кто поверит, что в двадцать четыре года ты еще не была замужем!

— Хорошо, пусть считается, что мне не двадцать четыре, а двадцать два. Годится?

Джек отрицательно качнул головой. Кристин скрипнула зубами:

— А двадцать?

Джек обернулся, окинул ее оценивающим взглядом:

— Попробуем убедить публику, что тебе двадцать. Хотя это будет нелегко.

— Премного благодарна, — нагнулась Кристин к шее лошади, изображая поклон. — Ладно. Важно договориться, чтобы каждый играл свою роль, не мешая другому. Надо избежать противоречий по основным вопросам, которые могут возникнуть.

— Это хорошая мысль. Итак, каким образом мистер и мисс Форд залетели в городок Волкано?

— Мы путешествуем.

— С какой целью?

— А что, без цели нельзя? Знакомимся с новыми для нас городами и людьми.

— Чушь какая! Да и уважения подобные бездельники ни у кого не вызовут… Мы здесь в поисках золота.

— Золота? — опешила Кристин. — Как это мы можем его искать?

— Как все, так и мы… А по-твоему, мы таскаемся по Неваде ради ее полезного для здоровья климата?

— Ладно, золото — так золото… «Я слышала, братцы, что вам позарез нужен начальник полицейского участка, крутой и бравый парень. Пока не знаю, как отнесется к этому мой брат Джек, но он прямо-таки создан для этой роли!»

При свете солнца Волкано возник как призрак посреди раскаленной пустыни. Большак, где лишь ветер гонял пыль, закручивая ее вихрями, незаметно перешел в центральную улицу, по которой фланировали группы оживленно болтающих горожан; по дощатым тротуарам стучали каблучки и лишь изредка топали тяжелые башмаки.

Поначалу Кристин показалась себе ребенком, впервые попавшим в цирк. Однако вскоре она почувствовала, что находится не среди зрителей, а, похоже, на арене цирка. Из окон то и дело выглядывали любопытные, но отнюдь не простодушные, как она ожидала, лица. Не увидела она здесь и ни одного пьяницы, который шатался бы в толпе, выписывая кренделя и падая на каждом шагу, как это показывают обычно в фильмах о Диком Западе. Она думала, что почувствует себя человеком будущего среди неотесанной, безграмотной публики, но ощутила, что люди здесь полны жизненной энергии и чувства собственного достоинства и что она их боится. Припадок трусости был вызван, по всей вероятности, тем, что ей предстояло в течение недели-другой напропалую врать этим людям.

Джек, как и обещал, привел ее в первую попавшуюся лавку модной одежды. Соскочив с седла, он протянул ей руку.

— Ты что, перегрелся? — усмехнулась она.

— Я подаю руку даме.

— Да? Что ж ты раньше этого не делал?

— Я еще не был Джеком Фордом, твоим братом.

Кристин не умела слезать с лошади с чьей-то помощью, а потому протянутая рука ей только помешала, отвлекла внимание: она потеряла равновесие и ухватилась за плечо Джека, мешком свалившись вниз.

— Прошу прощения, — прошептала Кристин, ощутив его сильные руки на своей талии и замерев от этого приятного ощущения.

Джек молча провел ее в магазин. Едва они открыли дверь, как зазвенел колокольчик и ударил в нос запах лаванды. Вдоль стен тянулись водопады материи, тут и там были развешаны образцы самой разной одежды. Не было лишь обычного уголка для джинсов и полок для уцененных вещей.

Уверенные в себе продавщицы сновали по магазину, не заставляя покупателей ждать ни минуты. «Выбирай, что тебе нравится», — предложил Джек, и тут же перед ними возникла темноволосая женщина в длинном платье синего цвета; оно плотно облегало талию и грудь, а у шеи заканчивалось фестончиками.

— Что-нибудь для леди? — спросила она.

Джек смущенно кашлянул:

— Мне нужно кое о чем позаботиться. Ты сама обо всем договорись, а я вернусь примерно через час.

Взяв покупательницу за руку, женщина потащила ее в центр зала, к полке с готовыми платьями, от одного вида которых Кристин едва не упала в обморок.

— Выбирайте любое!

— Любое? — пролепетала Кристин, боязливо дотрагиваясь до одного из тяжеленных одеяний. — Я, признаться, надеялась на что-нибудь более летнее, легкое.

Женщина самодовольно приподняла брови:

— Мы располагаем одеждой самых модных покроев, на любой вкус и цвет. Может быть, вам нравится вот это, светло-серое?

Кристин представила, как она идет по тротуару, одетая на манер Мэри Поппинс.

— А у вас нет чего-нибудь, что не стягивало бы шею?

— Поняла, вам нужно вечернее платье, которое было бы не грех надеть и на бал. У нас есть несколько готовых бальных платьев, а также набор выкроек. — Продавщица погладила золотистый кусок бархата. — Если правильно подобрать нижнее платье, этот материал будет прямо-таки сверкать на вас.

— Как, еще и нижнее платье? — ужаснулась Кристин.

— Конечно!.. Как видите, мы в состоянии удовлетворить любой запрос.

— А в чем же я, по вашему мнению, нуждаюсь? — с затаенной надеждой спросила Кристин.

— Ну-у… Многое зависит от того, насколько щедр ваш супруг.

— Супруг?.. Ах нет, со мной не супруг. — Кристин начала входить в роль. — Это мой брат. Его зовут Джек.

— Ваш брат, кажется, предоставил вам самой решать, что вы выберете? — со сладкой улыбкой спросила продавщица.

— О да, именно так. И он никогда не жалеет на меня денег. А мне нужно — все.

— Как это — все? — спросила женщина, недоуменно пожав плечами.

— Ну, в полном смысле слова: все. — Кристин мило улыбнулась.

Женщина ухватилась пальцами за свой узкий воротничок в фестончиках:

— Чудесно! Будем знакомы — меня зовут Хайдегард Стэнли. — Она решительно протянула руку.

— Кристин Форд, — тряся ее руку, представилась Кристин. — Мы с братом золотоискатели. И вот, проездом, оказались здесь у вас.

— О-о, сестра золотоискателя достойна того, чтобы хорошо выглядеть! — Впервые за время беседы женщина пристально оглядела наряд Кристин. — Юбка у вас коротковата.

— Ах, это и не юбка! У меня все украли в дороге.

— Пройдемте со мной. Начнем с самого начала, то есть с лифа.

Кристин, робея, прошла за Хайдегард в просторную примерочную в конце зала. Продавщица, предложив ей раздеться, вышла, и Кристин торопливо выполнила ее указание, оставив на себе лишь трусики и бюстгальтер.

— Господи, что у вас произошло с корсетом?! Вы его обрезали? — удивилась Хайдегард, вваливаясь в примерочную с большим белым платьем, перекинутым через руку.

Кристин испуганно прикрыла грудь и живот.

— Это… Это последний крик моды, — нашлась она.

— Ни за что не поверю, что выставлять живот наружу станет когда-нибудь модным! — заявила продавщица. — А это что? — Она щелкнула резинкой трусиков.

Кристин, покраснев до корней волос, заметила:

— Я для того и пришла сюда, чтобы подобающим образом одеться. Но снизу ведь можно оставить это?

— Ни в коем случае! — фыркнула Хайдегард.

Стараясь не конфузиться в присутствии суровой матроны, Кристин разделась донага. Хайдегард, ни секунды не медля, помогла ей надеть белый мягкий лифчик и завязала его розовую ленту на шее.

— А теперь панталоны. — Хайдегард извлекла на свет короткие белые панталончики, сшитые из того же легкого материала, что и лифчик. Кристин натянула их и нахмурилась:

— Они же не зашиты посредине!

— Простите? — с видом оскорбленной невинности отозвалась женщина. — Они сшиты безупречно, милая леди.

— Но их же забыли сшить в промежности!

Хайдегард сложила губы бантиком:

— Милочка моя, это на случай надобности.

— Ах, ну да… — окончательно сконфузилась Кристин. «Они ведь еще не изобрели резинку для трусов», — догадалась она. Было странно ощущать себя в белье и тем не менее чувствовать движение воздуха между бедер. Она завязала бантиком ленту от панталон на поясе. Продавщица объявила:

— А теперь чулки.

Кристин заранее стало плохо. Чулки?! В такой жаркий душный день!

— Осторожненько надевайте, а я подыщу вам розовые подвязки.

Кристин подчинилась — стала надевать старомодные, достающие до середины бедер чулки; светло-розовые, с вышитыми по наружной стороне бутонами роз, они оказались шелковисто-гладкими.

Вернулась Хайдегард с целой горой вещей:

— Вот вам подвязки.

Когда Кристин разобралась с подвязками, продавщица уже держала перед ней новое приспособление: в нем можно было распознать корсет, но нижняя его часть была значительно расширена.

— Уф! По-моему, сегодня он ни к чему!

— Как это «ни к чему»? — Женщина обернула корсет вокруг туловища Кристин так, что дюжина металлических крючков оказалась спереди. — У вас слишком узкий таз, чтобы позволить себе ходить без корсета. А кроме того, надо поднять грудь — тогда она будет выглядеть пышнее.

Хайдегард стала зашнуровывать корсет, и Кристин вспомнила знаменитую сцену сборов на бал в «Унесенных ветром».

— Как, не слишком туго? — Хайдегард дернула за шнурок, и Кристин почувствовала, как воздух выходит из ее легких. — Выдохните до конца, как только можете.

«Ни за что!» — сказала про себя Кристин и, наоборот, постаралась как можно глубже вдохнуть. Женщина поколдовала еще немного и встала перед своей жертвой.

— Ну вот! Теперь с бельем все в порядке, — удовлетворенно изрекла она.

Настал черед какой-то детали, напоминавшей лифчик, но надевавшейся поверх корсета. Далее последовало нижнее платье. Следующим был турнюр.

— Я выбрала для вас темно-фиолетовый наряд. — Хайдегард удалилась на минуту и внесла прелестное бархатное платье с короткими рукавами-буф и глубоким вырезом. После того как Кристин надела еще одно, гармонирующее с этим нарядом, нижнее платье, продавщица помогла ей через голову натянуть темно-фиолетовое чудо и застегнула его на спине. Кристин показалось, что она теперь может стоять на земле, не касаясь ее, — на краях своих юбок. В заключение она надела пару фиолетовых атласных туфелек.

Хайдегард отступила на шаг и победно улыбнулась:

— Прелестно!

Кристин взглянула в большое овальное зеркало. Это и в самом деле было прелестно — до того момента, как придется сделать первый шаг. В совокупности наряд весил, наверное, килограммов двадцать. А единственное достижение, которое отметила и она сама, — то, что корсет волнующе для мужского взгляда приподнимал грудь.

— Что ж, беру. Спасибо, — сказала она.

— Отлично, — пропела женщина. — Теперь снимем все это и примерим следующий наряд.

— Следующий?! Мы столько времени впихивали меня в этот, и вы еще говорите о следующем? Нет, спасибо, обойдусь этим.

— Мисс Форд, вы что же, собираетесь в разгар дня разгуливать в вечернем платье?

— А почему бы и нет? — Кристин была сейчас готова на все, лишь бы не подвергаться еще раз изощреннейшей пытке одевания.

— Во-первых, пыль, которая тут же набьется в бархат. А во-вторых… — Женщина запнулась и закончила шепотом: — У вас же открыта грудь!

Кристин непонимающе моргала:

— Ну и что? Ведь жарко. И хорошо, что открыта!

— Это платье уместно только вечером, в обстановке бала или званого ужина, мисс Форд. Я приглядела для вас три очаровательных прогулочных платья. Полагаю, они придутся вам впору.

Хайдегард удалилась, и Кристин овладело жуткое ощущение, что ей придется провести в этой лавке за переодеваниями всю оставшуюся жизнь.