Когда я тебя увижу

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Вечером, накануне возвращения Алисон, Крейг приехал домой раньше и занялся приготовлением ужина для Делии. Он раздобыл новый рецепт и хотел сделать ей сюрприз.

Последняя неделя была самой счастливой не только за годы слепоты, но и за всю его жизнь. Он думал, что обрел счастье, когда женился на Филиппе, но на самом деле всегда знал, что в их совместной жизни чего-то не хватает и предчувствовал, что Филиппа, в один прекрасный день, хладнокровно предаст его. Теперь же, встретив Делию, он не сомневался, что нашел идеальную для себя женщину: теплую, любящую, преданную.

Он верил, что у него безошибочное внутреннее чутье, и гордился этим. Но Делия открыла ему нечто такое, чего он в своей духовной слепоте до нее не замечал. Она увидела опасность в их отношениях с Алисон и вовремя подсказала ему, как избежать ее. И он был благодарен ей за это.

Делия предупредила его и об опасности, грозящей ему самому, о том, что он позволил горечи разъедать свой характер. В ее объятьях, он снова становился самим собой.

Крейг улыбнулся, отметив, что про себя называет Филиппу первой своей женой, это значило, что он подумывает о втором браке. Но хотя подсознательно он понимал, что хочет жениться на Делии, что-то его удерживало.

Любовь для Крейга представляла опасность, риск. Он привык к миру, где царит порядок, где все находится на своих местах. А теперь женщина, не похожая ни на кого другого, предлагала ему ступить в неизведанное. Впрочем, храбреца ждет награда.

Но храбрец ли он? Раньше он никогда в этом не сомневался. Именно храбрость позволила ему благополучно пройти сквозь ад. Теперь же он был в полной растерянности.

Он много раз твердил сам себе, что рисковать не стоит, но как может мужчина удержаться от риска, вспоминая эти руки и губы, это щедрое сердце? С каждым днем сомнения ослабевали. Может быть, именно сегодня вечером, при свете свечей…

Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя, когда у него был ответственный момент на кухне. Крейг выругался и прикрутил газ. Потом взял трубку.

— Алло!

— Мне необходимо срочно поговорить с Делией, — раздался голос Лоуренса.

— Ее нет. Передать ей, чтобы перезвонила?

— А когда она придет? Это очень важно.

— Думаю, через полчаса, — ответил Крейг, стараясь не обращать внимания на почти грубый тон Лоуренса.

— Скажите ей, чтобы она сразу же позвонила мне. Сразу же. Вы уверены, что поняли меня?

— Совершенно уверен, — холодно ответил Крейг. — Я слеп, но пока в своем уме.

— Ну, не знаю. Вы за многое в ответе.

— Может быть, вы все-таки объясните мне, в чем дело?

— Она потеряла работу. На ее место назначен Марк Горхэм. Я говорил ей, что это произойдет, если она будет тратить столько времени на вас. Надо было бороться, а не сидеть, сложа руки. А теперь уже поздно. Можете радоваться.

— Вы закончили? — ледяным тоном спросил Крейг.

— Нет еще. Делия прекрасно понимала ситуацию, пока вы не вцепились в нее, заставив ее чувствовать себя виноватой. Почему она должна жертвовать собой из-за ваших проблем? Передайте ей, чтобы она мне позвонила.

И Лоуренс бросил трубку.

Спустя полчаса, Делия вернулась домой. Крейг сидел на кожаном диване, откинув голову назад. Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но он едва ответил на поцелуй.

— Тебе надо позвонить Лоуренсу, — сказал он.

— Лоуренсу? Но между нами все кончено, — рассмеялась Делия. — И я прекрасно знаю, что он очень быстро утешился с Норой Хедвин.

— Позвони ему, — повторил Крейг.

Лоуренс почти сразу же взял трубку.

— В чем дело, Лоуренс?

— Я предупреждал тебя, что ты потеряешь это место, если не проявишь максимум осторожности, но ты меня не послушала.

— Мистер Хедвин еще не принял окончательного решения…

— Это ты так думаешь. Марку в частной беседе уже сказали, что место за ним. Мне об этом сообщила Нора.

Делия повернулась спиной к Крейгу и понизила голос:

— А Нора точно это знает?

— Абсолютно. Тебе надо винить только себя саму, хотя настоящий виновник сама знаешь кто.

— Хватит, — тихо сказала Делия. — Спасибо за информацию.

Она повесила трубку. Это было, как удар ниже пояса. Лоуренс предупреждал ее. Крейг предупреждал ее. И вот это произошло. Делии было жутко обидно. Если бы это случилось раньше, было бы еще обиднее, но тем не менее…

Она посмотрела на Крейга, лежавшего на диване, и ее захлестнуло желание оградить его от неприятностей. Она подошла к нему с высоко поднятой головой.

— Ну? — спросил Крейг.

— Ничего особенного, — бодро сказала она. — Опять Лоуренс суетится по пустякам.

— Я бы не называл пустяком тот факт, что Марк захватил твое место.

Делия закусила губу. Она совершенно не подумала о том, что Лоуренс мог все рассказать Крейгу.

— Я хотела сказать, что это не так уж важно, — как можно беззаботнее сказала она.

— Не важно?

Она почувствовала угрожающие нотки в его голосе.

— Ну, это же не конец света. Есть и другие места, в конце концов.

— Но ты хотела именно это место. И потеряла его. И ничего не сказала мне. И я знаю, почему. Ты решила быть «добренькой». Нельзя говорить слепому, что он нанес вред, чтобы он не почувствовал себя бесполезным… или еще того хуже.

— Нет, — сердито возразила она. — Совсем не так. Что тебе сказал Лоуренс?

— Только правду. Что я лишил тебя шанса.

— Ничего подобного. Просто Марк и Брайан — опытные интриганы…

— А ты им позволила сплести эту интригу. Зачем, черт возьми, ты так рисковала?

— Потому что я люблю тебя, — страстно сказала она. — Потому что больше всего на свете я хотела быть с тобой…

— Потому что ты хотела ухаживать за мной, — прервал он ее. — Ты очень добра.

Делия вздохнула.

— Если ты не знаешь разницы между любовью и жалостью, тогда мы с тобой зря потеряли время. Все эти дни для тебя ничего не значили?

— Ты даже не представляешь, что они значили для меня. Но я жил, как дурак, в раю. Жил за счет других и разрушал их жизнь. Стараюсь этого не делать, но все равно получается именно так. Алисон, теперь ты. Я всем мешаю, больше я так не могу.

— Пожалуйста, Крейг, — воскликнула Делия, чувствуя, как только что обретенное счастье ускользает от нее, — разве ты не понимаешь, что ты сделал для меня? Ты позволил мне поверить в то, что я собой что-то представляю. Не мое лицо, а именно я сама. И это сделал ты.

— Я рад за тебя. По крайней мере, хоть чем-то смог отплатить тебе за причиненный ущерб. Но больше я тебе не позволю приносить себя в жертву ради меня.

— Мне все равно, получу я это место или нет, во всяком случае, не так это важно, как раньше…

— Но очень скоро тебе станет не все равно. Что тогда выразят твои глаза, которые я никогда не увижу? Укор, что ты потеряла все из-за бесполезного калеки?

— Нет! — вскричала она.

— Ты думаешь, я смогу вынести пытку, постоянно думая о том, что ты испытываешь ко мне, и не имея возможности прочитать это в твоих глазах?

— А как же прошлая ночь? — взорвалась она. — И другие ночи, когда мы вместе лежали в темноте — ты не видел меня, и я не видела тебя. Но тогда тебе не нужно было зрение для того, чтобы узнать, что у меня на сердце. Если ты до сих пор не понял, что я люблю тебя… если ты не любишь меня…

— Не надо спрашивать меня об этом, — сказал он. — Да, я очень люблю тебя… именно поэтому хочу избавить тебя от себя, пока моя слепота не испортила тебе жизнь.

— Нет, я не могу оставить тебя, даже не проси меня об этом! — воскликнула она. — Мы могли бы так много…

Он твердо, но мягко взял ее за руки.

— Нет, — произнес он. — Я отравлен. И преодолеть это не в силах.

— Но почему ты совсем не веришь в меня? — в отчаянии спросила она.

— Не в тебя. В себя. Ради нас обоих ты должна уйти немедленно.

— Нет. Я должна быть здесь, когда вернется Алисон.

— Это будет завтра. И лучше, если она ничего об этом не узнает.

— Значит, мы улыбнемся, пожмем друг другу руки и расстанемся «хорошими друзьями»? — в ужасе спросила она.

Его лицо исказила боль.

— А что нам еще остается? — тихо спросил он.

Дети из лагеря возвращались на автобусе. Всю дорогу до автобусной станции, Делия и Крейг молчали. Они уже все сказали друг другу.

Алисон выскочила из автобуса, подбежала к отцу и так крепко обняла его, что он чуть не задохнулся. Все трое рассмеялись, и напряжение тут же спало. По дороге домой, Алисон без умолку рассказывала о том, как чудесно провела время в лагере.

Все вещи Делии были упакованы, она хотела тут же уехать, но Алисон внесла свои коррективы в ее планы.

— Подождите, я хочу сделать вам подарок, — заявила она.

Она преподнесла Делии прелестный рисунок — полевые цветы, а отцу — сову, которую смастерила из куска дерева. Девочка провела его руками по лакированной фигурке, чтобы он мог оценить работу. Крейг улыбался и тепло поблагодарил ее. Делия смотрела на них, радуясь, что он так переменился к дочери.

Но при этом она была настолько расстроена, что не заметила быстрых взглядов, которые Алисон бросала на них с Крейгом.

Потом девочка пошла наверх распаковывать вещи, а Крейг проводил Делию до машины.

— До свидания, Делия, — тихо сказал он.

— Не могу поверить, что между нами все так закончится, — прошептала она.

— Может быть, не закончится. Когда-нибудь… а может быть, даже скоро…

Он глубоко вздохнул, как бы испугавшись своих слов.

— Что ты этим хочешь сказать, Крейг?

— Ничего. Я болтаю ерунду.

— Мне показалось, ты на что-то надеешься.

— Да нет же, говорю тебе, — сердито ответил он. — Я вообще никогда ни на что не надеюсь. Надежда губит людей. Помни об этом.

Он резко повернулся и пошел к дому. Она смотрела ему вслед, удивляясь, как можно пережить такую боль.

Делия была уверена, что плохие новости ей сообщат сразу же, как только она появится на работе, но прошел день, потом другой и ничего не произошло, кроме того, что Марк куда-то исчез. Наконец, ее вызвали в кабинет мистера Хедвина. Там же находился и Брайан, который натянуто улыбнулся ей.

— Поздравляю! — воскликнул мистер Хедвин, протягивая ей руку. — Вы назначены начальником отдела рекламы фирмы «Орчид». — И добавил с нарочитой твердостью: — Брайан тоже очень рад.

— Да, — пробормотал Брайан, взглянув на Делию каким-то тусклым взглядом.

Оказалось, что он уходит на пенсию через две недели, гораздо раньше, чем думала Делия.

— Я должен был уйти еще в прошлом году, но мистер Хедвин очень просил меня остаться, — объяснил он. — Теперь же, когда мой преемник уже назначен, я могу спокойно сложить свои полномочия.

Значит, Брайан остался, чтобы расчистить дорогу Марку, а когда это не удалось, то спешно решил покинуть корабль. Он сам косвенно подтвердил это, когда они с Делией возвращались в свои кабинеты.

— Я должен поздравить тебя, моя дорогая Делия, но никак не могу заставить себя это сделать, — сказал он.

— Прекрасно понимаю ваши чувства, Брайан.

— Сомневаюсь. Я уважаю честное соперничество, но когда лезут с черного хода — это уже слишком…

— Зачем же вы тогда пытались протащить Марка через черный ход? Или это было честное соперничество?

— Куда более бесчестно просить своих друзей хлопотать за тебя.

— Никто не хлопотал за меня, Брайан, — удивленно воскликнула Делия.

— Ради Бога, не притворяйся, что ты в полном неведении.

— Я думала, что Марк получил это место…

— Он и получил его, только потом вмешался Крейг Локсли.

У нее замерло сердце при упоминании о Крейге, но она все еще ничего не понимала.

— А какое он имеет отношение ко всему этому? Он же не сотрудник фирмы.

— Но он сейчас очень важен для «Орчид». Когда Крейг заявил Хедвину, что согласен иметь дело только с тобой, все решилось в твою пользу, как ты знаешь.

— Клянусь, я ничего не знала…

— Ради Бога, — оборвал ее Брайан. — Ненавижу игру в невинность. Наслаждайся своей победой. Надеюсь, мне не придется долго за этим наблюдать.

И он вошел в свой кабинет, хлопнув дверью.

Делия попыталась осмыслить произошедшее. Значит, Крейг вмешался, чтобы помочь ей. У нее сердце запело от радости. Он думает о ней!

Впрочем, конечно же, он это сделал из гордости. Радость ее сразу померкла. Она вспомнила, с какой горечью он воспринял известие о том, что она потеряла это место, как винил в этом себя. И теперь всего лишь исправил положение дел. Вот и все.

Несколько раз она хотела позвонить и поблагодарить Крейга, но не решалась. Когда, наконец, все же набрала его номер, секретарь ответила, что его не будет на работе несколько дней. По домашнему номеру отвечал автоответчик. Наверное, он уехал куда-нибудь с Алисон. Больше Делия ему не звонила. Он совершенно очевидно давал понять, что их уже ничто не связывает.

Единственной связующей нитью, могла быть та фирма, которая использовала детский труд на своих предприятиях. Крейг добился в этом деле всего, чего хотел. Когда акции компании упали до предельного уровня, совет директоров был вынужден изменить политику. Фабрики за рубежом были закрыты, вновь открыли английские фабрики. Либридж и Дерхем ушли в отставку «по состоянию здоровья», причем безо всяких премий.

Брайан, как мог, портил ей жизнь. Несколько раз она просила его сдать ей дела по всей форме, но, несмотря на обещания, встреча так и не состоялась. Неожиданно Брайан объявил, что состояние здоровья не позволяет ему ни дня оставаться на работе, и больше его на «Орчид» не видели. Так что Делии пришлось совершенно самостоятельно осваивать новые обязанности. Дело осложнялось тем, что Брайан, как выяснилось, очень многое скрывал от нее. Делия первой приходила на работу и уходила последней. В субботу она работала до обеда и уносила домой гору документов.

Она была даже рада, что голова ее постоянно забита мыслями о работе и это не дает ей тосковать по Крейгу. Только ночью, ничто не мешало ему вновь воцаряться в ее душе.

В одну из таких, суббот, вернувшись домой, она увидела у дверей своей квартиры Алисон. Девочка радостно бросилась в ее объятья.

— Как хорошо, что вы, наконец, вернулись! Я ждала и ждала. Боялась уже, что придется уйти, так и не повидав вас.

У Делии на языке вертелась тысяча вопросов, но с ними явно нужно было подождать. Алисон выглядела бледной и несчастной.

— В чем дело? — спросила Делия. — Что-нибудь с папой? Это он тебя послал?

— Нет, папа не знает, что я здесь. Я ему говорила, что хочу увидеться с вами, но он не разрешил.

Делия вздохнула. Как это похоже на прежнего Крейга!

— Но ты все же пришла?

— Да, потому что лучше папы знаю, что делать. — Алисон помолчала, как бы собираясь с духом, потом спросила: — Мисс Саммерс, вы с папой любите друг друга?

— Да, — просто ответила Делия.

Алисон облегченно вздохнула, как будто покончив с самым трудным.

— Я так и думала. Когда я вернулась, вы почти не разговаривали. Атмосфера была такая напряженная, — продолжала она трагическим голосом. — Так бывает, когда люди неравнодушны друг к другу.

Делия улыбнулась.

— Очень неравнодушны. По крайней мере, я. Я думала, что он тоже, но он велел мне уехать.

Алисон кивнула.

— Папа иногда бывает ужасно глупым, — подтвердила она.

— Понимаешь, он подумал, что является причиной того, что меня не повысили на работе. А меня, в конце концов, все же повысили. Причем, кажется, с его помощью.

— Я так и думала, — заметила Алисон. — Хорошо, что я приехала. Я попросила бабушку привезти меня сюда, но она отказалась, поэтому мне пришлось ей соврать. Она думает, что я в кино с подругой.

Делия провела ее на кухню и поставила чайник.

— Твоя бабушка? Она сейчас у вас?

— Да, и мне это не нравится.

— А мне казалось, ты ее любишь. Разве ты не у нее гостила?

— Я гостила у другой бабушки, папиной мамы. А это бабушка Джиллиан. Она все время злится, потому что суд отдал меня папе. И все твердит, будто он не способен ухаживать за мной, а он очень даже способен. Но мне придется с ней жить, пока он не вернется из больницы.

— Алисон, он что, болен?

— Нет. У него операция на глазах. Он никак не мог на нее решиться и вдруг неожиданно решился.

— Ты хочешь сказать… он может прозреть?

Делия с трудом выговорила эти слова.

— Вероятность около тридцати процентов, — со знанием дела ответила Алисон. — Он старается не возлагать больших надежд.

В Делии боролись два чувства: счастье и обида. У Крейга критический момент в жизни, а она не может быть рядом с ним, потому что он не желает этого. Он отослал ее от себя, потому что не хочет, чтобы она была привязана к слепому. Если к нему вернется зрение, у них появится надежда. Но он не стал просить ее о помощи в такой ответственный момент. Какая любовь выдержит эту обиду?

Она машинально расставила чашки, стараясь ни словом, ни жестом не выдать охватившие ее чувства.

— Ты хочешь поесть?

— Да, пожалуйста! — сразу же согласилась Алисон. — Бабушка занимается на курсах современного питания, а практику проходит на мне. Вчера вечером, она приготовила что-то такое, что она называет супом, но выглядел он так, будто в нем мыли посуду. Честно говоря, я ужасно скучаю по яйцам и чипсам.

— Сейчас будет сделано!

Режь картошку, приказывала себе Делия. Сосредоточься, думай только о еде. Отбрось мысли о том, что он выгнал тебя. Разогрей сковороду. Ты не нужна ему. Разбей яйца. Сосредоточься. Может быть, от этого станет легче.

— А почему он никак не мог решиться на операцию? — наконец, спросила она.

— Думаю, потому, что это его последняя надежда, — медленно ответила Алисон. — Если не получится, больше надеяться не на что. А это еще тяжелее, чем слепота.

Делия кивнула, соглашаясь с мнением ребенка. Алисон, как никто, понимала своего отца.

— Как вкусно! — воскликнула Алисон. — Как бы я хотела, чтобы со мной остались вы, а не бабушка!

— А почему не…

Делия остановилась в нерешительности.

— Мама уехала в отпуск, — ответила Алисон безо всякого выражения.

— С мистером Элвордом?

— Нет, это было уже давно. Теперь это Рой — ой, нет, Рой был в прошлом году. Теперь это Джо… или еще кто-то. Я забыла.

— Понятно, — мягко сказала Делия.

— Это неважно. У меня есть папа. — Потом Аллисон вдруг добавила: — Я бы очень хотела, чтобы вы были вместе. Это было бы так здорово!

Делия похлопала ее по плечу.

— А от Дженни есть новости? — спросила она.

— О да! — Лицо Алисон просветлело. — Дженни ведь вернулась к нам, но дорогу переходить не может, и, думаю, никогда уже не сможет. Если операция не удастся, папе придется искать себе новую собаку. А Дженни будет жить у нас просто так.

— Ей это не понравится.

— Да, пожалуй, — согласилась Алисон. — Она привыкла, что в ней нуждаются. Была всегда такая гордая, когда на нее надевали ошейник. Конечно, она будет ужасно переживать, если ее оставят дома, а ее работу доверят другой собаке. Но я буду очень ее любить, чтобы она так не переживала. Бабушка говорит, что Дженни стареет и это все равно бы произошло, но тут совсем другое дело.

— Да, то была бы почетная пенсия, — согласилась с ней Делия. — А так Дженни будет думать, что она не справилась. Ох, Алисон, мне так жаль! Это ведь моя вина.

— Правда?

— Я же ее сбила.

— Я забыла про это. Вы просто как друг теперь. Я могу разговаривать с вами, как больше ни с кем. Гораздо лучше, чем с бабушкой. Иногда даже лучше, чем с папой.

— Твой отец не простой человек.

— Нет, — с чувством сказала Алисон, и они улыбнулись друг другу, как заговорщики.

— А когда все это произошло?

— Через неделю после того, как вы уехали. Папа вел себя очень, очень тихо. А потом вдруг заговорил об операции, стал спрашивать, что я думаю по этому поводу. А потом сказал, что поговорит с доктором. Он даже попросил меня пойти вместе с ним к доктору. Раньше он никогда не брал меня с собой к нему.

— Очень хорошо, что ты пошла вместе с ним.

— Да. Он еще думал несколько дней, а потом сказал: «Ладно. Попробуем». И неделю назад лег в больницу. Операция прошла очень хорошо. — Вдруг лицо девочки исказилось, и в глазах появились слезы. — Ох, мисс Саммерс, вы должны навестить его. Вы просто должны это сделать.

— Дорогая, я бы очень хотела. Но он не хочет, чтобы я…

— Хочет. Я знаю, что хочет, но никогда не скажет этого. Ему одиноко и тоскливо, и… он боится. Он бы ужасно рассердился, что я так говорю, но я знаю. Со мной он не делится этим, потому что считает меня ребенком. Он не может взять с собой в больницу Дженни, поэтому он совершенно один в темноте…

Алисон уронила нож с вилкой и вытерла глаза. Слезы градом катились у нее по щекам.

Делия обняла ее, но девочка никак не могла сдержать рыдания.

— Я не знаю, что с ним делать. Пожалуйста, вы должны поехать и помочь ему.

Может ли она отважиться на это? Ее сердце рвалось к Крейгу, но стоило ли рисковать? Если она скажет, как сильно любит его, поймет ли он и откроет ли ей свои объятья?

— Хорошо, Алисон. Я поеду с тобой.