Семья Конти: Контракт на соблазн

32.

Остаток вечера Маша провела в попытках переварить услышанное от Луки. Слова, сказанные в парке, об их отношениях были произнесены им с такой лёгкостью и необязательностью. Это смущало и тревожило Машу.Куда они движутся? Что все это значит?Головой она понимала, что Лука не давал обещаний и не строил планов, о чём он, собственно, заявил сразу, ещё в ту самую ночь на озере Комо. Вдруг Машу осенила ужасная мысль: не приняла ли она за любовь просто физическое влечение и слепую страсть. Возможно, Маше просто почудился скрытый смысл в его словах? И эти ласковые: «любимая моя» - могли быть лишь игрой, красивой привычкой, не обремененной намерениями?

Мысли кружились в голове, не находя выхода. Поздней ночью, ворочаясь в своей постели, Маша не могла уснуть. Она услышала шум в коридоре и дверь её комнаты бесшумно приоткрылась. Глаза, привыкшие к темноте, выхватили из мрака знакомый высокий силуэт в дверном проеме. Это был Лука. Не говоря ни слова, он скользнул в кровать и лег рядом.

Маша замерла. Выяснять отношения среди ночи не было ни сил, ни желания и она притворилась спящей. Лука обнял Машу сзади, прижавшись к спине всем своим мощным, горячим телом, его губы коснулись затылка и шеи, и по её коже побежали предательские мурашки. Возбуждение разлилось тёплой волной, а его терпкий, знакомый запах обволакивал, вызывая назойливую, пульсирующую пустоту в самом низу живота.

— Лука, что ты делаешь? — прошептала она в темноту, не в силах молчать.

— Прости, любовь моя, я разбудил тебя? — его голос был низким и слегка сонным.

— Я не мог уснуть, — его губы коснулись ее плеча, а рука скользнула к груди под край коротенького топа. — Все мысли были только о том, как пахнет твоя кожа… о том, как ты вздрагиваешь, когда я трогаю тебя вот здесь. — Лука глубже вжался лицом в ее волосы, вдыхая запах шампуня и ту самую, едва уловимую ноту, её запаха. Кожа под его прикосновением вспыхнула, а сосок, тут же затвердевший, будто искал его ладони. Лука провел большим пальцем по этому твердому, готовому распуститься бутону, заставляя Машу непроизвольно выгнуться навстречу, с её губ сорвался тихий стон.

— Завтра меня не будет, — его губы коснулись ее уха, мягко покусывая мочку, а голос стал низким и обволакивающим, — Деловая поездка. Уеду рано и вернусь только к вечеру.

Лука скользнул рукой ниже, ладонь неторопливо спустилась к ее животу, прокладывая дорожку дальше и заставляя Машу сжаться внутри в сладком предвкушении.

— Я буду скучать по тому, как ты вся сжимаешься, когда я касаюсь тебя так… Как сразу становишься мокрой и горячей, забываешь обо всём.— Маша ахнула. Лука продолжил. — Я хочу, чтобы весь день ты думала только об одном… о том, что я сделаю с тобой, когда вернусь.

Маша потянулась и повернулась к нему, прижимаясь всем телом. Лука нежно провел пальцами по ее щеке, убирая прядь волос с лица, и вместо короткой ласки его губы жадно впились в её рот. Поцелуй был глубокий и влажный. Его язык скользнул внутрь, заставляя Машу забыть о сне, прогоняя прочь все сомнения и ответить с той же жадностью. Лука, почувствовав её отклик, замедлил поцелуй, сделав его чуть мягче. Руки нежно гладили её спину, успокаивая дрожь.

— Тс-с, родная, — прошептал он тихо, прижимая её щеку к своему сердцу. — Всё хорошо. Просто спи, родная.

Лука крепко обнял Машу, и прислушиваясь к ровному стуку его сердца под щекой, она спустя какое-то время расслабилась. И уснула, чувствуя себя в полной безопасности в его объятиях.

На утро Маша проснулась в пустой постели. Место Луки было холодным.Уехал, даже не разбудив.На прикроватном столике, рядом с телефоном, лежала одинокая записка. Она смотрела на красивый, размашистый почерк:«Когда ты спишь, ты не такая уж колючка. Уже скучаю по твоему вкусу. Лука».

Маша медленно опустилась на край кровати, сжимая в пальцах записку.Вот болван. Самодовольный, наглый… и такой любимый. Мой.Взгляд упал на подоконник, где за легкими прозрачными шторами стоял небольшой коричневый горшок с кактусом, тот самый подарок Луки. Его когда-то яркий желто-зеленый стебель теперь выглядел выгоревшим под жарким флорентийским солнцем.Символичный и колючий, прямо как она сама.

Её отвлек звук вибрации телефона. Маша протянула руку к тумбочке, взяла телефон и прочла полученное сообщение. Мама:«Дочь..Ты ведь возвращаешься на следующей неделе?. Поедешь со мной за компанию к родственникам. Нас позвали праздновать день рождения тёти Оли? Она будет рада тебя увидеть.»

Мысли Маши замелькали беспорядочно.Тётя Оля?Их отношения с матерью не то чтобы были чужими, но и близкими назвать их было трудно: годы и расстояние сделали свое. Общение сводилось к редким телефонным звонкам на праздники. Само приглашение стало неожиданностью.Интересно, мама просто сама не хочет ехать... или её попросили взять меня с собой?

На душе снова стало тяжело и тревожно.Что ответить? Просить у Луки четких обещаний и планов? Нет.Маша видела, как он отступал, едва разговор заходил о будущем. Она долго смотрела на экран, не зная, что ответить, не зная, что ждёт их с Лукой завтра.Он ничего не обещал.

Маша набрала короткий ответ:

Да, мам. Я поеду.

Внутри что-то щелкнуло: твердое и ясное решение пришло внезапно.Не буду ждать его клятв и навязываться. Пусть всё идёт своим чередом. Сейчас мне хорошо, и этого достаточно. Остальное, будь что будет.

Отложив телефон, Маша глубоко вдохнула. Она решила, что не станет требовать от Луки любви или ждать, что он всё решит за неё. Она сама решит, чего хочет. И пусть Авa была права, если даже всё закончится болью - это будет её выбор.

Сегодня она чувствовала себя сильнее, чем вчера.

После завтрака, надев лёгкое платье и балетки, Маша решила не сидеть целый день дома, а прогулялась по саду. Солнце снова припекало, воздух был раскален полуденным зноем. Надев солнцезащитные очки, Маша сначала неспешно прогулялась по тенистым аллеям сада, а потом, сама не заметив как, вышла за ворота. Ноги будто понесли её вниз по мощеной старой брусчаткой улочке, и вскоре она вышла к небольшому рынку, где перед её взором возник небольшой антикварный развал.

Маша решила остановится и присмотреться: на полках стояли фарфоровые статуэтки, резные старые шкатулки, книги с потёртыми переплётами. Она медленно перебирала вещи, рассматривая их с особым вниманием. Каждая безделушка, каждая потёртая вещица хранила в себе чью-то забытую историю, и это завораживало. Взгляд неожиданно зацепился за небольшую бронзовую фигурку тигра: гибкого и сильного, будто готового к прыжку. Взяв его в руки, Маша невольно улыбнулась. Почему-то этот тигр напомнил ей Луку: уверенный, упрямый, с хищной грацией.

Маша, не скрывая улыбки, спросила продавца о цене, и позже, расплатившись, она чувствовала волнение и радость. За эти несколько дней они с Лукой сблизились гораздо глубже, и это невозможно было объяснить простым физическим влечением. Ей было хорошо просто быть рядом, чувствовать его присутствие или обмениваться взглядами. Этот маленький подарок, который любезный продавец аккуратно завернул в бумагу, был предназначен для Луки.

Возвращаясь домой, Маша полностью погрузилась в мысли о том, как стремительно всё перевернулось за последние дни. Она была настолько увлечена, что не сразу заметила, как прямо перед ней замер, с визгом тормозов, чёрный седан бизнес-класса. Сердце бешено заколотилось.

Из машины почти сразу вышел высокий, темноволосый, статный мужчина. Идеально сшитый костюм подчеркивал мощь широких плеч его атлетической фигуры. Взгляд скрывали темные очки.

— Извините, синьорина, — произнёс он спокойным, низким голосом. — Я не напугал вас?

Маша, чуть растерявшись, отрицательно покачала головой.

Незнакомец с нескрываемым интересом оглядел ее с ног до головы и снял очки. На миг она застыла. Те же скулы, тот же разрез глаз, но взгляд темно-карих глаз был более суровым. Ей даже показалось, что перед ней Лука.

— Лука… — сорвалось с её губ.

— Алессандро, — поправил он, протягивая руку для рукопожатия. — Брат Луки.

ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!! Визуал: АЛЕССАНДРО КОНТИ

Она моргнула, чувствуя, как жар приливает к щекам.

Маша, краснея, пожала его ладонь.Как она могла их перепутать?Несмотря на внешнее сходство, разница была разительной. Взгляд Алессандро был жестким и холодным, он казался старше своих лет, между бровей залегла упрямая складка, а стрижка была более классической. Алессандро был так же красив, как и Лука, но более сдержанной красотой.

— Думаю, это простительно, — сухо заметил он. — Мы с Лукой близнецы. Хотя, как видите, не совсем одинаковые. А вы, должно быть, Мария? Невеста моего брата?— быстро произнес он, пытаясь как-то унять её смущение.

Маша лишь кивнула.

— Что ж, — Алессандро вежливым жестом указал ей путь к дому, — нам давно пора было познакомиться.

Маша прошла мимо него, всё ещё чувствуя на себе внимательный, почти изучающий взгляд.

В доме их радостно встретил дон Доменико. Он тепло обнял старшего сына, но радость тут же сменилась удивлением в его глазах.

За обедом они втроем поддерживали непринужденную беседу, но вскоре Доменико, сославшись на усталость, удалился в свой кабинет. Ближе к вечеру Маша, уже изрядно скучавшая по Луке, заметила Алессандро на террасе, выходящей в сад. Решив наладить общение, она прошла внутрь. И уже спустя некоторое время она поняла, что первое впечатление о Алессандро оказалось обманчивым. За маской холодной серьёзности скрывался начитанный и интересный собеседник. Разговор сам собой обратился к литературе, и, к изумлению Маши, Алессандро оказался знаком с русскими классиками.

— «Преступление и наказание» Достоевского произвело на меня сильное впечатление, — ответил Алессандро. — А у вас, Мария, есть любимые иностранные произведения?

— Эмили Бронте, «Грозовой перевал». И, наверное, Маргарет Митчелл, «Унесенные ветром», — с легким смущением ответила Маша.

Алессандро улыбнулся, и в его ранее строгих глазах вспыхнула искорка тепла.

— Почему-то я ожидал от вас чего-то подобного. Романтика и страсть. — Он усмехнулся. — И судя по тому, что я слышал от родных, Лука из дамского угодника превратился чуть ли не в образец добропорядочности. Неужели вам удалось сделать то, что не удавалось никому - приручить моего брата. — Алессандро сделал паузу, на губах играла улыбка. — Хотя, возможно, «приручить» - не совсем верное слово. Кажется, братец и сам рад этому своему новому… положению.

Они рассмеялись. Маша было неожиданно легко и свободно с ним. Алессандро расспрашивал ее о впечатлениях от Флоренции, и они весело обсуждали ее визит в галерею Уффици.

Их оживленную беседу внезапно прервали резкие шаги. На пороге стоял Лука. Вид у него был чернее тучи. Лука скользнул взглядом по улыбающимся и сидящим рядом брату и Маше. И вгляд этот был далек от радости.