Семья Конти: Контракт на соблазн

35.

Музыка била в виски, клубное освещение мелькало яркими вспышками: алыми, синими, золотыми. Они были здесь уже больше двух часов. Смеялись, танцевали под итальянский поп и Маша позволила себе просто… не думать.

— Давай передохнём, — предложила Анна, пытаясь перекричать шум. — Представлю тебя компании.

— Если я сяду, то вряд ли потом встану, — пошутила Маша, но всё же последовала за ней.

Анна познакомила Машу с друзьями. За столиком сидело четверо: две улыбчивые итальянки, сёстры Глория и Каролина - поразительно красивые девушки. Несмотря на типичную для южной Италии внешность с черными как смоль волосами, глаза их были яркими и голубыми, что выглядело необычно и привлекало внимание. Девушки, как и Анна, изучали дизайн и историю искусств в местном университете. Их сопровождали двое парней: Марио, был одногруппником девушек, улыбчивый молодой человек с кудрявыми темными волосами, парень Каролины. А вот второй, Лучано, выглядел заметно старше всей компании. Высокий, подтянутый, он с первой минуты уставился на Машу надменным, оценивающим взглядом.

Пока Анна оживлённо болтала со всеми, Маша потягивала свой коктейль, украшенный крошечным зонтиком и долькой лимона. Поразительно, что могли сделать два «Флорентийских заката», сквозь лёгкий хмель она смутно осознавала, что Лучано, сидящий напротив, неотрывно сверлит её взглядом, закуривая сигарету. В какой-то момент, Маше даже показалось, что грустные мысли растворились и нет больше: ни Луки, ни билета домой, ни о лжи, в которой они оба запутались.

Почувствовав дым сигарет, она поморщилась. Горло защекотало, заставляя откашляться.

— Может, уедем? — предложила Анна, заметив её усталость.

Ночная прохлада ударила в лицо, заставляя вздрогнуть и на мгновение протрезветь. Маша выдохнула и достала телефон. Сердце ее упало. Пятнадцать пропущенных звонков и неимоверное количество сообщений от Луки.

«Маша, ты где?»

И самое последнее, около получаса назад:

Она не знала, испугаться ей или обрадоваться, но боль разочарования требовала поступить с ним также, заставить почувствовать бессилие. Маша осознавала, что это по-детски, но злость и обида были сильнее.Пусть не делает вид, что ему есть дело, где я. Ему плевать! Или тут дело в том, что «имидж прежде всего»?

Она не сразу заметила, что была уже не одна.

Маша вздрогнула и резко обернулась. Перед ней стоял Лучано.

— Прости, я пойду. Анна уже заждалась, — Маша сделала шаг к двери клуба.

Маша подняла брови, демонстрируя удивленное неодобрение.

Что?Эта наглость вывела ее из оцепенения.

Пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии, хотя сама мысль об этом злила ее, ведь по сути, у нее здесь не было никого, кто мог бы защитить.

Но Лучано, казалось, лишь забавлял её отказ. Он оскалился и, преградив путь, уперся рукой в стену рядом с ней.

Лучано прищурился.

— Пропусти! — чуть громче ответила Маша, уже готовая высказать ему все, что она думает, но слова застряли в горле.

Из темноты раздался низкий и злой голос. Она узнала бы его из тысячи.

— Убери от нее руки.

Маша обернулась. Позади них, в нескольких шагах, стоял Лука. Его вид был пугающим: напряженная поза и взгляд, полный необузданной ярости, будто он был быком, готовым броситься на красную тряпку.

Лучано замер, не сразу поняв, кто перед ним.

Лука сделал несколько стремительных шагов, буквально вставая между Машей и Лучано, и заслоняя собой.

Лучано поднял руки.

— Поговорил, — отрезал Лука. — А теперь проваливай.

Лучано пренебрежительно хмыкнул, развернулся и скрылся в дверях клуба.

Лука не сразу обернулся к Маше, плечи его были напряжены под тонкой тканью рубашки. Когда он все же повернулся, глаза пылали гневом.

— Жди меня тут, — коротко бросил он, не удостоив её ответом. Он сделал шаг к клубу, но на мгновение задержался, обернувшись к ней. — И не смей убегать, Маша. Иначе ты пожалеешь.

Маша, чье собственное возмущение только начало закипать, на мгновение онемела. Возразить? Объяснить, что это он должен оправдываться? Что это она зла на него.Болван! Самодовольный тиран! Это меня он использует, как вещь, а теперь ведет себя, как ревнивый муж?

Лука вернулся быстро, ведя за руку заметно нервничающую Анну, бросающую на Машу взгляды, полные извинений и тревоги. Ни слова не говоря, он практически втолкнул их в свою машину и они поехали.

Анна, пытаясь разрядить обстановку, робко заговорила.

Маша вжалась в свое сиденье, глядя в темное окно на мелькающие огни Флоренции. Она чувствовала, как ее трясет: это была жгучая смесь остатков алкоголя, адреналина и нарастающей обиды. В висках пульсировало. Она украдкой бросала взгляды на Луку: напряженные скулы, сжатые губы, непробиваемый взгляд, устремленный на дорогу. Он явно не желал разговаривать. В машине громко играло какое-то радио, заглушая тяжелое молчание.

Они доехали до дома с пугающей скоростью, и едва машина замерла у входа, Анна снова попыталась что-то сказать.

Лука резко выставив вперед руку, останавил ее на полуслове, и вышел из машины.

Когда они поднялись по лестнице в гробовой тишине, воздух казался Маше густым и зловещим. Дойдя до развилки коридора, она инстинктивно свернула в сторону своей комнаты, чтобы прийти в себя или просто расплакаться.

— Куда это ты? — прорычал Лука, с силой разворачивая ее к себе. — А с тобой мы сейчас выясним всё!

Он почти грубо схватил её под руку и втолкнул в свою спальню, захлопнув дверь с таким грохотом, что, наверное, было слышно даже на первом этаже. Оказавшись в центре просторной, тонущей в полумраке комнаты, Маша наконец вырвала руку. Они стояли посреди его спальни, как два врага на поле боя, в комнате едва улавливался мускусный аромат его дорогого парфюма.

— И что теперь? — выдохнула она, глядя на него полными гнева и страха глазами. Ее сердце колотилось где-то в горле, предчувствуя неминуемую бурю.

— Проклятье! Я пытался дозвониться, — выругался Лука, голос дрожал от сдерживаемой злости. — Ты не отвечала. Я не знал, где ты!

— А теперь знаешь. Всё в порядке, — Маша попыталась пройти мимо, но он перехватил её руку.

— В порядке? Сперва ты пропала на день! Я нахожу тебя с этим типом, что лез к тебе! — он повысил голос. — Отвечай, Маша!

— Не начинай, Лука, — холодно сказала она. — Я не обязана отчитываться.

— Пока ты моя «невеста» - обязана, — выпалил Лука, и тут же, будто осознав, что сказал, с силой сжал губы.

Маша фыркнула.Пока.

Лука провёл рукой по лицу, пытаясь успокоиться.

Маша посмотрела на него и промолчала. Злость и нежность боролись внутри.

Лука шагнул ближе, почти вплотную.

— Не стоило беспокоиться. Я умею за себя постоять, — тихо, но твёрдо проговорила Маша. — И, кстати, я не твоя собственность, что бы себе не вообразил.

Лука зло прищурился и резко отпустил её.

Маша подчинилась, опустившись на край кровати. Руки сами собой скрестились на груди, будто защищая её от него, от этого взгляда. Лука отошел к окну, вглядываясь в темноту.

Он резко повернулся, взгляд был пронзительным.

Маша вспыхнула.

— Потому что я с ума схожу, когда не знаю, где ты! — сорвалось у него.— Я оставил тебя утром в постели, а к ночи узнаю, что ты где-то шатаешься по клубам.

Он придвинулся ближе, сокращая пространство между ними. Маша почувствовала, как по коже пробежала дрожь.

— Лука, хватит. — Голос Маши дрогнул. — Это не разговор. Это…

— Это то, что ты делаешь со мной, — перебил он. — Каждый раз.

Маша хотела ответить, но не смогла. Слова словно застряли где-то в горле.

— Я не знаю, что у нас, Маша, — сказал наконец. — Но когда я вижу, что кто-то другой рядом с тобой… у меня будто вспыхивает внутри.

— Я устала, Лука, — прошептала она, собираясь открыть дверь. — Устала от твоей злости, от этой лжи..

Но он был быстрее. Молниеносным движением Лука поднял её на руки, уложив на мягкий матрас. Маша ахнула от неожиданности и резкого движения, голова кружилась.

— Лука, мне не до шуток! — выкрикнула она, пытаясь отползти. — Хватит.

Но он уже нависал над ней, загораживая собой всё пространство, тело было тяжёлым.

Но Маша не сдавалась.

Губы грубо нашли ее рот в голодном, яростном поцелуе. Нет, это был не поцелуй. Это была метка. Его язык, глубоко и настойчиво ворвался внутрь, а руки сминали податливое тело. Что-то дрогнуло в Маше: возможно, остаточный дурман коктейлей, или знакомый, сводящий с ума запах Луки, в может, странная смесь гнева и отчаяния, которую она прочла в его глазах, - ее воля растворилась. Внутри что-то обрывалось, и пронеслась одна-единственная, горькая и решительная мысль:Одна ночь. Последняя ночь. Пусть.

Маша не сопротивлялась, её тело отвечало на его гнев встречным жаром. И спустя немного времени всё переменилось: ярость начала таять, уступая место нежности, которая обволакивала, как тёплый шёлк. Грубые поцелуи сменились медленными, глубокими, заставляющими забыть обо всём на свете. Его ладони, скользившие по её талии, опускаясь ниже, к бёдрам, и вызывая в теле Маши мурашки и лёгкую дрожь. Не сводя с неё горящего взгляда, Лука медленно сполз ниже и опустился на колени. Его пальцы мягко раздвинули её ноги, открывая взору и прикосновениям всё, что она пыталась скрыть.

Маша рвано выдохнула.

— Лука... — прошептала, но он только усмехнулся, глядя снизу вверх.

Его поцелуи были медленными, дразнящими, а руки удерживали бёдра крепко, не давая уйти от этой сладкой пытки. Язык нашёл самую чувствительную точку, обводя её лениво и неспешно. Маша резко втянула воздух, прикусив губу, но тихий стон все-таки сорвался в тишине комнаты. Губы Луки не знали покоя: то его рот жадно приникал к её губам, поглощая стон, то он снова погружался в её лоно, и язык принимался нежно, но настойчиво ласкать тугие, пульсирующие складочки.

— Боже, Лука... — пальцы впивались в его волосы, будто удерживая там, где он был нужен больше всего.

Вдруг Маша почувствовала, как его пальцы скользнули внутрь, медленно и уверенно. Продолжая работать языком и заставляя её стонать громче, Лука всё глубже входил в неё пальцами: то медленно вытаскивал их, то снова дразня языком, будто сводя с ума. Заставляя Машу забыться и зажмуриться от наслаждения.

— Открой глаза, — приказал он тихо.

Маша раскрыла глаза. Лука снова и снова двигался в неё, глубже и настойчивее, не давая ни секунды передышки.

— Не останавливайся... — выдохнула она, дрожа всем телом, — пожалуйста...

— Проси ещё.., — потребовал он, не замедляя движений.

— Лука! — её голос сорвался на крик, тело задрожало и внутри что-то в момент взорвалось. Маша словно была в этом блаженном безумии, пока она полностью не обмякла.

Лишь тогда он отстранился, медленно поднялся, и глубоко поцеловал её. Взгляд был тёмным и голодным.

— Лука... — прошептала я, облизывая свои губы, на которых ещё оставался вкус, — а как же ты?

Его губы изогнулись в хищной улыбке, он медленно стянул с себя рубашку.

— Я собираюсь продолжить, Машенька, — сказал Лука, наклоняясь ближе. — Ты так просто не отделаешься.