Королева Падали

Глава 1

Белиал

Каждая секунда, проведенная вдали от моего человеческого сокровища, была пыткой, моим личным адом. Образы ее и нас постоянно всплывали в моем сознании.

В то время как я должен был быть сосредоточен на других вещах — например, на сегодняшнем бале-маскараде, — продолжал терять себя в мечтах о том, чтобы пойти к ней.

— Мне больно находиться так близко к тебе, — раздался голос Рэйвен в моей голове.

Мои руки сжались на ее бедрах, когтями царапая ее идеальную, лунно-бледную плоть.

Ее тело задрожало, когда я вогнал в нее свой член. Она говорила мне, что ненавидит меня, даже когда стонала и умоляла о большем. Она выглядела так чертовски идеально в моей постели, обнаженная и наклонившаяся, с ее красивой попкой, прижатой к моему тазу, ее киска растягивалась, чтобы принять всего меня.

— Тебе нравится боль?

Рыдающий Ад. Я никогда не забуду, как ее пульс участился при этом вопросе, как я почувствовал его глубоко внутри нее, отбивающий бешеный ритм о мой член.

— Да… — прохрипела она.

— Я так и думал, — хмыкнул я, целуя ее затылок, горло, рот. Смакуя ее жар, ее грязные звуки, ее запах, ее всю.

Сцена исчезла, когда раздался громкий кашель, призванный привлечь внимание. Я снова оказался сидящим за столом в своем кабинете.

— Милорд? Вы слышали мой вопрос?

Я поднял голову с ладони, пылающими глазами сверля стоящего передо мной скелета-слугу. Я и забыл о его присутствии.

— Что?

Он вздрогнул от моего резкого тона. Было очевидно, что мне не нравится, когда меня вырывают из моих грез.

— Простите меня, милорд. Я хотел спросить, видели ли вы украшения, которые я выбрал для тронного зала. Надеюсь, вы их одобрите. Ранее мы обсуждали тему индиго и серебра. Однако я решил осмелеть и выбрал более королевский синий оттенок, чтобы дополнить…

Голос слуги снова затих, а мои мысли вернулись к Рэйвен. Я должен был приступить к следующей части своего плана — балу, на котором объявлю свою новую королеву.

Но я не мог выбросить из головы эту маленькую воровку. Как я мог? Разве когда-нибудь была такая же упрямая и бесстрашная смертная? Если Катрин — моя последняя человеческая зверюшка — боялась и плакала, то Рэйвен боролась со мной с того самого момента, как я притащил ее в Ад.

Когда она вторглась в гробницу семьи Петерик — последнее пристанище Катрин — она была всего лишь очередной крысой. Воровка, нуждающаяся в наказании.

Издеваться над ней было весело. Бедняжка думала, что у нее есть шанс покинуть мое царство, особенно когда я притворился обычным жнецом, который хочет помочь ей сбежать.

Я не предполагал, что все так закрутится. И не ожидал, что она превратится в настоящую одержимость.

Мои братья подумали бы, что это очередная Катрин, но нет.

Рэйвен была другой. Она хотела меня. Она видела меня сквозь маску. Она чувствовала мои шрамы и, черт возьми, улыбалась и прижимала меня к себе, в то время как Катрин только кричала и отталкивала меня.

Как я мог не влюбиться в то, как она смотрела на меня? Когда я так долго испытывал голод от подобной привязанности?

Мой стол заскрежетал по каменному полу, когда я вскочил на ноги.

Слуга отпрыгнул назад, чтобы не упасть от тяжелого предмета мебели.

— Милорд?

Не оглядываясь на скелет, я выбежал из кабинета, плащ яростно развевался за спиной. Меня не волновали скучные маскарадные разговоры, когда на уме было только одно.

Мне нужно было увидеть ее, почувствовать рядом, чтобы успокоить нервы.

Мне не потребовалось много времени, чтобы дойти до своей комнаты. Я стоял в дверях, затаив дыхание, и смотрел, как Рэйвен спит, устроившись в центре моей массивной кровати.

Теперь она принадлежала мне целиком и полностью. Там, на утесе, она отдала мне свою душу, дала полную власть над собой.

Она сделала это, потому что я сказал ей, что это даст мне возможность спасти ее от Владыки Костей. Я солгал. Солгал, чтобы не потерять ее.

Когда она узнает, что я обманул ее, что я и есть то чудовище, от которого она пыталась сбежать последние три дня в Аду, то возненавидит меня.

Кинжал вины, появившийся в тот момент, когда она потеряла сознание в моих объятиях на утесе, еще глубже вонзился в мою грудь.

Я хотел только одного: забраться к ней в постель и прижать к себе. Я так отчаянно хотел взять ее в таком виде — она была бы нежной маленькой куколкой в моих руках, и я бы наслаждался, наблюдая, как она пытается принять мой чудовищный член.

Жаль, что до бала в канун Дня всех святых оставалось всего несколько часов. Предстояло еще столько всего сделать, но я не мог заставить себя сосредоточиться на деталях. Она была единственной, что занимало мои мысли.

— Я должен дать ей отдохнуть, — прорычал себе под нос, наблюдая за тем, как она беспокойно ворочается во сне. У нее и так много забот. Скоро она проснется и узнает жуткую вещь, что я обманом заставил ее стать моей королевой.

— Белиал…

Каждый мускул моего чудовищного тела напрягся, когда моя малышка простонала во сне мое имя. Черт.

Я в мгновение ока оказался у кровати, нависая над ней, пока она ворочалась.

— Белиал, дай мне посмотреть…

Может, ей снился тот момент на утесе, когда я снял маску и показал свое изуродованное лицо?

Я перешел из своей истинной формы в меньшую, которую она стала считать своим союзником, и сел на край кровати. Обычно я призывал маску с помощью своей магии, но сейчас оставил лицо открытым, и потянувшись к ее руке, поднес ее к своей щеке.

— Вот он я, мое сокровище, — пробормотал я, проводя кончиками пальцев по своим изуродованным губам. — Такая красивая. Так чертовски… — она мягко вздохнула, а потом затихла в своем сне. — Прекрасна.

Я откинул одеяло, чтобы уложить ее руку на бок, и замер. На ней была ночная рубашка и больше ничего — очень тонкая ночная рубашка.

Когда я привел ее из лабиринта после того, как забрал душу, то попросил Хольгу переодеть ее для постели. Теперь я жалел, что не сделал этого сам.

Мне нужно было увидеть ее снова, почувствовать мягкую кожу на своих мозолистых руках. Мне нужно было проследить ее изгибы, ощутить ее жар, погрузиться в ее горячее тепло.

Моя рука обхватила ее грудь поверх ночной рубашки, твердый металл пирсинга уперся в мою ладонь, а тонкое полотно почти не мешало. Его было бы так легко разорвать. На нее было наложено заклинание сна, так что она не проснется.

Даже если бы я сорвал с нее одежду.

Даже если бы я раздвинул ее ноги и проник внутрь.

Я мог бы излить в нее каждую каплю спермы, которую берег для нее, и она все равно не проснулась бы. Черт, я мог бы измениться и взять ее в своей истинной форме, которую она ненавидела каждой косточкой своего тела.

Мой член напрягся при этой мрачной мысли, и я на мгновение задумался, прежде чем отбросить ее, покачав головой. Амулеты и цепи, свисающие с моих рогов, зазвенели от этого движения.

— Что же ты делаешь со мной, маленькая девочка?

Я взял ее за бедра, по одной в каждую руку, и медленно поднял вверх, задрав подол платья.

Никакого нижнего белья. Идеально.

Освободив одну руку, я провел пальцами по копне волос между ее ног. Затем я раздвинул пальцы в форме буквы V, раздвигая ее половые губы.

— Хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, Рэйвен?

Она дернулась во сне, пробормотав невнятное «да». Ее внутренние стенки напряглись, словно в знак приглашения. Не в силах больше сопротивляться искушению, я ввел в нее палец.

Непроизвольный стон сорвался с моих губ, когда я легко вошел в нее. Такая горячая. Такая тугая.

Ее тело, казалось, засасывало меня, желая получить еще больше, даже когда ее разум блаженно не замечал моего вторжения.

Я вытащил палец и поднес его к глазам. Густые капли ее соков стекали по нему и блестели в свете свечей.

— Такая мокрая, — с лукавой усмешкой сказал я. — Даже когда без сознания.

— Милорд?

Я повернулся и увидел стоящую в дверях женщину-скелет. Она вздрогнула, увидев мое лицо, как раз перед тем, как маска появилась на нем в порыве мерцающей голубой магии.

— М-мои извинения. Я должна была постучать, — заикаясь, пролепетала она. Если бы у нее была кожа, она бы покрылась румянцем с ног до головы.

— Да, тебе следовало бы, — я поправил платье Рэйвен, подтянул одеяло к ее груди и встал. — Что бы там ни было, лучше бы оно стоило того, чтобы прерывать меня, Хольга.

— Я принесла платье для мисс Рэйвен, которое она наденет на сегодняшний бал. — Костяные останки старой ведьмы ввалились в мою спальню, протягивая белое бальное платье с самыми пышными рукавами, которые я когда-либо видел.

Оно было прекрасно, именно в таком платье я бы и хотел увидеть ее, но я покачал головой.

— Нет, только не это. Рэйвен его возненавидит.

Хольга уставилась на меня своими глазницами. Скелеты не могли выражать эмоции из-за отсутствия кожи и почти всего остального, но после стольких лет, проведенных в качестве Владыки Костей, я мог читать их так же хорошо, как и любое живое существо. Ее замешательство было очевидным, но она слишком боялась сказать об этом.

Я вздохнул, нетерпеливо провел рукой между рогами, зачесывая свои неряшливые волосы.

— Я знаю, что мне нравятся девы в белом, но Рэйвен предпочитает черное. Принеси ей что-нибудь потемнее, — мое внимание снова переключилось на спящую женщину, взгляд упал на ошейник вокруг ее горла с кулоном в виде черепа над нежной впадиной. Его красные глаза блестели, как капли крови, как слезы за грехи, из-за которых она оказалась здесь, в моем королевстве. — Можно с алой отделкой.

Хольга кивнула мне.

— Поняла вас, милорд.

Я откинул голову назад, чтобы бросить на нее пристальный взгляд. Она могла говорить самым любезным тоном, но меня это не обманывало. От ее презрения можно было поперхнуться.

— Ты не одобряешь мой поступок.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, милорд.

— Не прикидывайся дурочкой, ведьма, — я обнажил зубы, и она снова вздрогнула. — Ты знаешь, что я забрал ее душу. Она моя. Жалей ее сколько хочешь, но теперь она принадлежит мне. Этого не изменить. Не пытайся помочь ей сбежать, как ты сделал это с Катрин. От меня не убежишь, даже умерев.

Особенно умерев.

Набравшись храбрости, она расправила костлявые плечи и подняла подбородок.

— Она отдала тебе свою душу, думая, что Белиал спасет ее от Владыки Костей. Ты разобьешь ей сердце, когда она узнает правду.

— Она станет королевой подземного мира. Ей незачем иметь сердце.

— Сказал Король Смерти, одержимый жизнью. Ты не сможешь обмануть меня и не сможешь обманывать ее долго. А когда узнает правду, то больше никогда не позволит тебе к себе прикоснуться.

Я метнулся к слуге, превращаясь в Владыку Костей. Языки пламени в моих глазницах замерцали, когда я с усмешкой посмотрел на Хольгу, прижавшуюся к шкафу. Моя челюсть щелкнула, заставив ее подпрыгнуть, и я холодно засмеялся, глубоко, как девятый круг.

— У нее не будет выбора, — оставив Хольгу приходить в себя, я развернулся на пятках и направился к двери своих покоев. — Она скоро проснется. Ничего ей не говори. И убедись, что платье ей нравится.