Проклятие Бессмертных: Король в Белом (книга 4)

Глава 13

Нина

В конце концов мне всё-таки удалось принять ванну. В конце концов. Самир был неисправим. И лишь когда я пригрозила придушить его или утопить в этой самой горячей воде — с подачи Горыныча, тут же предложившего помочь, — он наконец отстал и перестал мне мешать.

Трудно было устоять перед ним. Не только потому, что его присутствие вызывало привыкание, словно наркотик. Но и потому, что это делало его до безобразия счастливым. В этом чародее жила радость, которую я раньше не видела. Он буквально светился изнутри. Он купался в моём внимании, словно в лучах тёплого солнца.

Порой, когда он не видел моего взгляда, я замечала, как он стоит с закрытыми глазами и нежной улыбкой на губах. Словно человек, который наконец-то позволил себе отдохнуть. Человек, который наконец-то позволил себе быть любимым.

В итоге мне удалось отправить его подальше. Хотя бы на то время, пока мы оба могли одеться. Он снова облачился во всё чёрное и в маску. И в тот же миг он превратился обратно в того самого чародея, которого я знала. Саркастичного и циничного.

Его тёмное, извращённое чувство юмора никуда не девалось — в маске или без. Но оно обретало куда больше оттенков, когда я видела его лицо.

Он захотел снова проводить меня домой. Увидеть Храм Снов — или хотя бы то, что я из него сделала. Как будто сам город дышал, и с каждым его вздохом руины древнего места всё теснее переплетались с бетоном и асфальтом моих воспоминаний Барнаула. Рождался новый, диковинный пейзаж, где прошлое и настоящее стали неразделимы.

Это было жутковато и нереально. Но в то же время ощущалось как нечто своё, родное. Это место понемногу начинало казаться мне домом. Местом, где я принадлежу.

Казалось, Самир хотел прогуляться по территории моего нового жилища. Его, похоже, заворожили мерцающие существа. Те, что облюбовали водоём перед храмом. Существа, похожие на светлячков, но переливавшиеся всеми цветами радуги.

— Я думала, ты их ненавидишь? — Я легонько толкнула его в плечо. Он уставился на россыпь мигающих созданий.

— Вовсе нет. Я ими восхищаюсь. Я ненавижу ту фальшивку, что ты носишь на шее. Я ненавидел ту наглость, с которой торговец посмел выдать её за настоящую. Лишь твоё глупое и сентиментальное упрямство удержало меня от того, чтобы разбить её тогда на месте. Ты так цеплялась за эту безделушку.

Его голос потемнел, пока он говорил. И вдруг всё встало на свои места. Теперь я понимала его ненависть к тому маленькому фальшивому шарику. К тому, что я хранила в коконе у себя на шее.

Его злость в тот день была направлена не на торговца. Его злость была направлена на самого себя. Ведь он на собственном опыте знал, сколь тщетны попытки создать что-либо, обладающее душой.

Я протянула руку и взяла его ладонь. Вплела свои пальцы между его пальцами и крепко сжала.

— Видишь? А ещё ты говоришь, что это я сентиментальная. — Его поддразнивание было лишь ширмой. Оно призвано было скрыть боль. Теперь я это ясно видела.

— Ага. И тебе это нравится.

— Хмф.

Казалось, он был настроен ходить кругами вокруг большого водоёма. Что-то явно беспокоило его. Похоже, он не знал, как начать разговор. Так что я позволила ему разобраться с этим самому.

Серьёзных разговоров о спасении мира и прочей глобальной ерунде у меня было более чем достаточно. Я была не прочь отложить ещё один.

Я знала, что он не из тех, кто ведёт беседы просто так. Он всегда маскировал любые обсуждения во что-то иное. Как тогда, когда я расставляла книги в его библиотеке.

Теперь, когда я узнала Самира лучше, я понимала истинный смысл того поступка. Ему не нужно было, чтобы я расставляла его книги. Он хотел дать мне оправдание. Чтобы я не сидела, забившись в угол и рыдая от ужаса.

Это давало мне занятие. Что-то, за что можно было уцепиться. Это также давало ему оправдание находиться рядом со мной. Будь он просто бесцельно нависающей грозной тенью — я бы от страха спряталась куда подальше.

Хитрый подлец.

Город вокруг нас всё ещё был пуст. Если не считать нас двоих, Горыныча и чудовищ, что я видела крадущимися в тенях. Твари, рождённые моим подсознанием, были многочисленны и причудливы.

Я разглядела нечто похожее на зомби-козлов. Они мирно паслись на лужайке. Но наше появление спугнуло их, и они умчались в джунгли.

Все те документальные фильмы о природе, что я смотрела, собирались сослужить мне хорошую службу. Эта мысль заставила меня усмехнуться.

Кстати о Горыныче. Я наблюдала, как он нырял в водоём и выныривал из него. Водоём был невероятно глубок. А сам змей был длиной метров шесть. Он громко объявлял, что голоден и что там «есть рыбёшки!».

Судя по раздражённому вздоху Самира, мой змей был ему не по нраву.

— Чего ты избегаешь, Самир? — Мы молча шли рядом минут двадцать. Для человека, явно обожающего звук собственного голоса, это было нетипично. — Есть что-то, о чём ты не хочешь говорить?

— Я наслаждаюсь моментом. Для меня это редкость.

Я подняла его руку к своим губам. Прикоснулась губами к его указательному пальцу. Потом опустила наши сцеплённые руки. Я не могла с этим поспорить.

Возможно, я ужасный человек за то, что нахожусь с ним. Но стоять здесь, рядом с ним, казалось правильным. Это было приятно. Я чувствовала себя настолько счастливой, насколько это вообще было возможно. С учётом всех обстоятельств.

А это означало, что долго это не продлится.

Мы ещё какое-то время шли молча. Слушали, как в сумеречной траве неустанно стрекочут кузнечики. Наблюдали за мигающими огоньками в траве и над водой. Пока у меня наконец не хватило духу прервать эту идиллию.

— Ты пытаешься придумать, как объяснить мне, что сейчас снова начнётся ад и кромешный ужас, да?

— Я не знаком с этим термином. — В его голосе я услышала ухмылку. Теперь-то я знала, как она звучит. — Крайне колоритное выражение.

— Я его не придумывала.

— Я могу лишь приблизительно понять его смысл, если попытаюсь визуализировать сказанное тобой. Это довольно ужасающе. У вас, современных детей, поистине гротескный и отвратительный сленг.

Я хихикнула. Он и понятия не имел. Я ещё даже не начинала.

— Я тебя подготовлю.

— Восхитительно.

— Это значит, что ты думаешь, что должно случиться нечто ужасное.

— Я так и понял. — Он рассмеялся и покачал головой.

Самир глубоко вдохнул. Я видела, как поднялась его грудь. Он задержал дыхание на мгновение и выдохнул.

— Да. Ты права.

— Он просто уверен, что раз уж дела наконец-то налаживаются, найдётся тот, кто придёт и всё испортит. — Горыныч внезапно появился в воздухе над нами. Он кружил, словно ленивая светящаяся птица.

Самир не смог скрыть своего презрения к Горынычу. Даже несмотря на маску.

— Так всегда и было. И с пробуждением одного владыки явятся и остальные.

— А кто эти остальные?

— Малахар, Келдрик и Балтор. Король Лун, Король Слов и Королева Судьбы, соответственно. — Он по-прежнему был так терпелив со мной. Объяснял всё, словно наставник. Я ценила это. И, честно говоря, ему, вероятно, нравилось быть чьим-то учителем. — Один меня ненавидит, другой терпеть не может, а третья... что ж. Она, в лучшем случае, раздражает. Думаю, ты скоро сама всё увидишь.

Я фыркнула.

— Что ж, пугай меня, сколько влезет.

— Каким образом я тебя пугаю... а! Ещё один оборот.

— Ага. — Я улыбнулась ему и приобняла его руку. В ответ он притянул меня к себе. Перекинул руку через моё плечо.

Было время, совсем недавно, когда я бы застыла или отпрянула от такой близости. О, у него всё ещё бывали такие моменты. Но, похоже, этот дикий тигр наслаждался моим обществом. И это было взаимно.

Он повернул своё лицо в маске, чтобы взглянуть на меня.

— Завтра Фестиваль Лун. Один из наших праздников. Все луны появляются на небе полными. Это случается лишь раз в году, и поэтому мы его празднуем. Это прерогатива дома Элисары. Будет он проводиться в чистом поле, прямо как у скотов. От нас ожидают присутствия.

Звучало так, будто для него это была самая нежеланная вещь на свете.

— Думаешь, кто-то захочет со мной поругаться?

— К этому я и готовлюсь.

Я провела рукой по глазам и испустила измученный вздох.

— От этой ерунды у меня скоро вечная мигрень будет.

— Теперь ты понимаешь, почему я вечно не в духе.

— Ты вечно не в духе, потому что ты конченный придурок, — ответил Горыныч.

Я толкнула Самира локтем, прежде чем он успел что-то ответить.

— Прекрати, Горыныч.

— Не-а. — Горыныч произнёс последний слог с щелчком.

Я подавила позыв ввязаться в перепалку со змеем. Вместо этого я снова посмотрела на Самира.

— Мы идём вместе или порознь?

— После того публичного удара, что ты нанесла во время моего суда, думаю, некоторая дистанция пойдёт ситуации на пользу. С учётом того, что добровольность твоего участия в наших отношениях остаётся под большим вопросом для остальных. Это публичное мероприятие. На нём будут сотни присутствующих. Они не поймут контекста, если мы появимся вместе.

Я снова хихикнула. Длинный способ сказать «порознь», но пусть будет так.

— Ладно. Что ж, я постараюсь не дать Элисаре снова меня поцеловать.

— Снова?

В этом единственном слове сквозила такая ненависть. А его тело так сильно напряглось, что я расхохоталась.

— Самир! Нет. Не начинай. Только не из-за Элисары. Я тут ни при чём. Она просто была, ну, собой.

Самир низко проворчал, но затем вздохнул.

— Хорошо.

— Я не собираюсь бросать тебя ради Элисары. Не волнуйся. — Я постучала пальцем по своему подбородку. — А вот Сайлас, возможно... или Элвин. Или, может, Золтан...

Я взвизгнула. Меня внезапно прижали к валунам, окружавшим водоём. Верхняя часть грубо отёсанной прямоугольной глыбы оказалась как раз на уровне моей поясницы. Самир поставил меня туда. И теперь он прижимал меня к ней.

Он наклонил меня назад. До тех пор, пока я не прогнулась, упираясь руками в неровную поверхность. Он запер меня, уперев руки по бокам.

— Не говори так. — Его голос был тёмным шёпотом. — Не смей.

Я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Чувствовала, как сердце прыгнуло в горло. Дикий тигр. Точно. Не дразни дикого тигра.

— Прости. Это была просто шутка. Я...

— Пока что. — Он резко отступил от меня и отшатнулся назад. Круто развернулся и отошёл на несколько шагов, прежде чем остановиться. Его руки были сжаты в кулаки по бокам. — Это лишь вопрос времени.

— О чём ты, чёрт возьми, говоришь?

— Я завоевал твоё сердце, пока ты была моей пленницей. Ты была в безвыходном положении и не знала ничего лучше. У тебя не было никого, кроме меня. Теперь ты свободна. Можешь делать свой выбор и заводить знакомства по своему усмотрению. Со временем ты выберешь другого. Я буду ценить время, проведённое с тобой, пока оно у меня есть.

— Ох, чёрт возьми. Ты был счастлив десять минут. Всего десять минут! И теперь ты начинаешь с этой полной ерунды и.…, — произнёс Горыныч.

— Нет, Горыныч, хватит. — Я прервала своего змея. — Уходи. Сейчас не время.

Драматично вздохнувшее бирюзовое привидение послушно исчезло.

— Самир...

— Он прав. — Он покачал головой и опустил её. — Если меня не поглотит паранойя, то это сделает ревность. Прости меня. Я всё ещё не могу поверить, что то, что ты говоришь, правда. Даже если ты не намерена лгать мне, это не может быть подлинным. Это не выдержит испытания временем.

Я подошла к нему сзади. Обхватила его за талию и прижалась головой к его спине.

— Я не могу ничего тебе обещать. Я не могу обещать, какой будет наша жизнь через пятьдесят лет. Или через сто. Или через тысячу. Я не понимаю, каково это — жить так долго. Для такого, как ты, я лишь вспышка на радаре. Я единое мигание одного из тех насекомых. Я не могу сказать тебе, что буду с тобой всю вечность. Я не знаю, что значит вечность.

— Я бы не ожидал этого от тебя.

— Тогда поверь мне, когда я говорю, что люблю тебя. Прямо сейчас, в этот самый момент, я люблю тебя. А что до того, как это случилось? Мне всё равно. Ты же не приковывал меня к стене. Ты ни разу не пытался сломать меня.

— Ни на секунду не думай, что я этого не желал. Ты хоть представляешь, как тяжело было мне не учинить над тобой расправу? В тот же миг, как ты оказалась в моём доме?

Я почувствовала, как по моему лицу разливается румянец при этой мысли.

— Но ты не стал. Почему?

— Я научился на своих ошибках. Я не хочу любить то, что не знает ничего другого. Я не хочу разбитого, бессмысленного питомца.

Я поцеловала его в спину между лопаток.

— Ты веришь мне?

— Я... — Он сделал паузу. — Да.

— Тогда поверь мне. Поверь мне, когда я говорю, что люблю тебя. И постарайся, хоть чуточку, не прилагать таких усилий, чтобы всё испортить на этом пути.

Самир усмехнулся устало и кивнул.

— Я тронут, моя дорогая. — Он развернулся в моих объятиях и обнял меня в ответ. Прижал к своей груди и положил голову мне на макушку. — Но, как и ты, боюсь, не могу давать обещаний.

— Но, знаешь, давай начистоту. — Я усмехнулась, глядя на него. — Кто-то другой наверняка опередит нас и всё испортит.

— Боюсь, в этом ты права.