Проклятие Бессмертных: Король в Белом (книга 4)

Глава 28

Каел

Я ждал.

Сидел на краю одной из колонн, что украшали фасад собора, неподалёку от бездыханного тела Самира. Ветер шевелил мой плащ, но я не двигался. Колдун лежал там, где его бросил после внезапной атаки Золтан, в луже собственной крови. Алый ореол медленно растекался по чёрной ткани его одежд, впитываясь в камень. Зрелище было мрачным, но я знал — это ненадолго.

Малахар, Балтор и Келдрик удалились, но оставались неподалёку. Я чувствовал их присутствие в городе — они собирали своих людей, утихомиривали панику среди солдат. Горожане уже начали судачить на площадях и в тавернах. Не грядёт ли новая война? Какая судьба ожидает нашу новую Сновидицу и её злополучную удачу?

Все мы надеялись, что её приход положит начало долгожданному миру в этом мире. Что, пусть она и не похожа на остальных Сновидцев, именно ей удастся склеить осколки этого разбитого царства. Дать нам всем второй шанс.

Но Золтан, похоже, решил положить конец этой хрупкой тишине — так или иначе. Что задумал этот вампир-ангел, я не знал. Мой разум не был столь изощрённым, чтобы постичь всю глубину падения, на которую были способны такие, как Самир и Золтан. Колдун и ангел были столь разными и в то же время столь похожими в своей сути. Оба жили слишком долго. Оба утратили что-то важное на этом пути.

Я лишь понимал одно — ничем хорошим это не кончится. В лучшем случае нас ждала война и Плененный Король в Белом. В худшем — мёртвая Сновидица и возвращение Пустоты. Я вздохнул, ощущая тяжесть в груди. И потому остался здесь, и ждал, сидя на колонне, что поддерживала арку собора.

Прошло чуть меньше часа с тех пор, как Самир пал от подлой атаки Золтана. Он должен был очнуться с минуты на минуту. Колдуны не умирали так просто.

И, словно по сигналу, шевельнулся указательный палец на его металлической руке. Я выпрямился, наблюдая. А в следующее мгновение Самир исчез с земли, чтобы появиться в нескольких метрах от меня с рёвом чёрного пламени — полностью исцелённый и в новых одеждах. Жар ударил мне в лицо. Я отвернулся, защищая глаза от огня, что опалил воздух вокруг.

Самир уже делал шаг к дверям собора. Его закованная в латы рука полыхала пламенем. Интересно, знал ли колдун вообще о моём присутствии? Возможно, нет. Возможно, ярость поглотила его целиком, не оставив места для осторожности. Я бы не удивился — я видел Самира разъярённым прежде.

Я наблюдал, как Самир с размаху ударил ладонью по деревянной поверхности двери. Белая энергия, словно молния, разрядилась от удара. Она потрескивала и шипела, пока Самир вступал с ней в противоборство. Заклятье, запиравшее собор, было могущественным. Очень могущественным. Я был бессилен против него — я пробовал.

Но не колдун.

И была причина, по которой его все боялись. Даже я.

Чёрное пламя Самира с рёвом охватило поверхность двери, одолевая мерцающие разряды силы, что охраняли её — да и все остальные входы в собор — от проникновения. Он вонзил когти в дерево, пробивая в нём глубокие борозды. Древесина трещала под его пальцами. Он сталкивал свою мощь с мощью Золтана, и воздух вокруг дрожал от этого столкновения. Даже лучшее творение ангела не могло сравниться с тёмной магией Самира.

С оглушительным гулом заклятье Золтана было сломлено и развеяно рукой Самира. Вырванные с петель, огромные двери — каждая высотой добрых десять метров и толщиной в несколько ладоней — с грохотом рухнули на каменный пол святилища. От удара содрогнулось всё здание. Пыль поднялась облаком.

Я наконец поднялся с места, на котором сидел всё это время. Спрыгнул с колонны, приземлившись на камень. Лишь тогда Самир обернулся, чтобы взглянуть на меня. Его плечи были напряжены от гнева.

— Не пытайся меня остановить, Каел, — предупредил он меня. Его голос прозвучал мрачно и яростно.

Я покачал головой. Я пришёл не для того, чтобы останавливать колдуна. Вскинув меч на плечо, я двинулся следом за ним внутрь собора.

— Что ты делаешь? — гнев в голосе Самира потонул в полном недоумении.

Я не смог сдержать усмешку под своей красной маской. Развернулся к колдуну и с лёгким вздохом через нос посмотрел на него. Илену я отослал заранее — ей здесь было слишком опасно. Я не мог допустить, чтобы она пострадала из-за безумия Золтана или ярости Самира. А потому мне приходилось делать всё, что в моих силах. И на сей раз пробудившийся в Самире интеллект мог сослужить хорошую службу.

Я указал пальцем на Самира, затем большим пальцем на себя. А потом сделал выразительный жест обратно, в собор, словно это было самой очевидной вещью на свете.

— Ты не можешь быть серьёзен. Ты хочешь… помочь мне? — Самир был ошеломлён. Его плечи опустились. Было видно, как шок и замешательство спорят в нём с яростью, борются за место в его душе.

Я кивнул. Потом задумчиво склонил голову набок и снова покачал ею. Нет, не совсем так. Я пришёл не для того, чтобы помогать именно Самиру. Не совсем.

— Ты хочешь помочь Нине, — уточнил он тише.

Я снова кивнул. Вот теперь он понял.

Самир повернулся лицом к святилищу собора. Он уставился на свою металлическую руку. Поднял ладонь вверх и медленно сжал пальцы, один за другим, словно проверяя, что она всё ещё его. Когда он заговорил, в его голосе не было привычных ноток цинизма и насмешки. Он звучал… тронуто. Я никогда раньше не слышал от него такого тона за все наши долгие века.

— Спасибо, Каел.

Видимо, и впрямь настали последние времена. Что эта юная Сновидица сделала с колдуном? Уж ради одного этого её стоило спасти.

— Я ценю твой жест, — продолжил Самир. — Но я вынужден отказаться. В том, что я совершу сегодня, я не хочу, чтобы ты марал себя. — Он сделал движение, чтобы пройти мимо меня.

Я протянул руку и положил её на плечо Самира, останавливая его. Я ожидал, что колдун стряхнёт её. Что огрызнётся, что бросит какую-нибудь колкость. Но вместо этого, по какому-то чуду, Самир остановился на пороге собора. Замер. Я убрал руку, не желая искушать судьбу.

Самир повернул голову, глядя на меня через плечо.

— Знаешь, Каел, в самом-то сердце своём… — Он помолчал. — Я думаю, я всегда тебе завидовал.

Я едва не отступил на шаг. Не только от этого признания, но и от того, как звучал его голос. Как у человека на смертном одре — обнажённо и надломленно. Я не знал колдуна таким. За все пять тысяч лет нашего знакомства.

— Праведный король, тот, кого все обожают, — Самир снова посмотрел на свою протезную руку, словно впервые её разглядывая. — Сколько мужчин и женщин любили тебя по-настоящему за твой век? — Он замолчал на мгновение. — Я завидую этому. Я жажду твоего чувства нравственности, твоей уверенности в том, что правильно. Я завидую многому, Каел. И потому — пойми, пожалуйста, что у меня сейчас отняли.

Я знал не понаслышке, от чего страдал Самир. В конце концов, мой собственный опыт был делом его рук. Я мог бы насмехаться над ним в его боли, мог бы злорадствовать. Но не находил в себе воли для этого. Бить лежачего — нечестный бой. А я всегда был честен.

— Если Золтан оказался глупцом и я опоздал… — Голос Самира дрогнул. — Если он совершил то, что, как я подозреваю, мог совершить, — я не хочу, чтобы ты видел то, что я сделаю в ответ. Прошу тебя.

Я сделал шаг, приблизившись к Самиру. Меня охватила тревога, чувство, с которым я был мало знаком. То, на что Самир намекал, что совершил Золтан, и что он, в свою очередь, собирался сделать в ответ, — это погубило бы нас всех. Это разрушило бы последний шанс на мир.

— Иди к своей Агне, — сказал он мне. Его голос вновь стал ледяным, отстранённым. — У тебя осталось не так много времени с ней.