Костер на снегу

Глава 17

К утру окончательно подморозило, с сумеречных небес начали падать крупные хлопья снега. Ветер улегся, наступило затишье. К тому времени, когда Натали добралась до здания суда, небо расчистилось и открылись горные пики в белых зимних шапках. На улицах города уже лежал тонкий снежный покров.

Чтобы отпереть дверь кабинета, ей пришлось обогреть замерзшие руки дыханием. Кое-как пристроив ротонду на вешалке, Натали поспешила разжечь огонь в камине. Страшно было подумать о том, чтобы остаться без теплой обуви, поэтому она решила не снимать высоких, на меху, ботинок. Когда пламя загудело, Натали уселась за стол, попутно задавшись вопросом, кто выиграл ежегодное пари о том, когда случится первый снегопад.

По идее этим человеком должен был стать приезжий, не знакомый со здешним климатом и сделавший ставку наугад. Местные жители, и Натали в том числе, ожидали снега много раньше, а уж никак не 21 октября. В прошлом году, например, снег впервые выпал 29 сентября… или даже 28-го…

Натали снова посмотрела в окно. Там уже снова падали редкие снежные хлопья. Значит, продрогшую землю скоро укутает теплое белое покрывало. Она склонилась над столом. После обеда предстояло заседание по несложному гражданскому делу, а утро можно было посвятить бумажной работе: закрыть одни дела, переадресовать другие, рассмотреть заявки на партнерство в фирмах… Работая, она тихонько напевала. На душе было удивительно легко, и краем сознания она понимала, что Кейн Ковингтон никак не успеет заняться поисками золота. Снег не позволит ему делать вылазки на склоны, даже летом опасные своей крутизной, а зимой и вовсе непредсказуемые. Более того, он не достроит и дом.

— Вот так-то, мистер Ковингтон! — сказала Натали вслух. — Здесь, в Колорадо, нельзя круглый год трудиться на свежем воздухе, как у вас на Миссисипи!

И засмеялась, довольная тем, что самонадеянный южанин наконец получит хороший урок. Интересно, где он сейчас? Если все еще в пансионе миссис Бейкер, под ватным одеялом, то пусть не спешит высовывать нос. Все равно придется снова забиться в свою нору.

* * *

Кейн поставил подпись и еще раз пробежал глазами письмо. Оно было адресовано Джеймсу Данну, в прошлом офицеру армии северян, а теперь полковнику в отставке, одному из тех двоих, что удостоверили его сделку с майором Валлансом.

Сейчас Джеймс Данн проживал в Денвере. Кейн узнал об этом несколько лет назад, когда пути их снова пересеклись. То, что они сражались друг против друга во время войны, не помешало бывшим солдатам ощутить взаимное расположение, и хотя они не стали близкими друзьями, однако могли по праву считаться хорошими приятелями. Кейн доверял Джеймсу Данну и ни минуты не сомневался, что получит исчерпывающий ответ на свой запрос.

“Дорогой полковник. Прошу вас об одолжении, за которое буду весьма благодарен. Обращаюсь к вам как к официальному лицу, которому по роду службы доступна любая информация.

Некто Эшлин Блэкмор, недавно поселившийся в городке Клаудкасл, называет себя представителем железнодорожной компании “Денвер-Пасифик”. По его словам, неподалеку отсюда пройдет новая ветка и он послан скупить соответствующие земли, однако он до сих пор не заключил ни единого акта купли-продажи. Вышеупомянутый джентльмен регулярно бывает в Денвере, Предположительно для делового отчета.

Все это наводит на размышления. Говорит ли вам что-нибудь его имя? Признаюсь, мой интерес личного плана, поэтому прошу вас подойти к этому делу сугубо конфиденциально. Я, в свою очередь, сохраню ваш ответ в тайне.

Наилучшие пожелания Мэри и детям.

Кейн Ковингтон”.

* * *

Бумажные дела быстро наскучили Натали и утомили ее. Она любила свою работу. Ей нравились заседания, поединок мнений, живой интерес публики, однако судебное крючкотворство не вызывало в ней особого интереса. К сожалению, дела имели тенденцию накапливаться. Натали казалось, что она провела в этой работе уже довольно много времени, и она с надеждой устремила взгляд на часы. Было лишь половина десятого. Продолжать не хотелось. Натали вышла из-за стола и потянулась. Наверное, стоило узнать, не прибыла ли утренняя почта.

Набросив на плечи ротонду и прикрыв волосы капором, Натали вышла под медленно падавший снег и не спеша пересекла пустынную улицу. Перед цирюльней она постояла, держась за край перил и стряхивал с ботинок налипший снег. Натали уже собралась двинуться дальше по деревянному тротуару, как вдруг услышала шаги.

О ужас! К ней приближался Кейн Ковингтон!

Пальцы конвульсивно вцепились в перила, губы сжались в тонкую линию.

Кейн шел с непокрытой головой, и снежные хлопья, тая на черных волосах, образовывали на них блестящие капли. Он улыбался так тепло и открыто, словно был рад этой встрече.

Натали была этим просто взбешена.

— Почему ты не в постели?! — первым делом осведомилась она.

— О! — Кейн улыбнулся еще теплее. — Как приятно, что при одном моем виде тебе на ум приходит постель!

— Я совсем не о том!..

— А я о том. Когда я вижу тебя, мне вспоминается двуспальная кровать. Уж не знаю, чем ты так…

— Ты до отвращения вульгарен!

— Но забавен, не правда ли? Кстати, еще о забавном! Сегодня утром я выиграл пари. Вообрази, сделал ставку на то, что первый снег будет именно сегодня, — и выиграл. — Он одарил Натали безмятежной улыбкой и игриво коснулся ее плеча конвертом, который нес на почту. — Приглашаю тебя отпраздновать это событие.

— Вот еще!

Она отбросила руку Кейна, ненароком выбив конверт, и тот упал на тротуар. Взгляд ее сам собой потянулся к адресу.

— Джеймс Данн? Офицер, засвидетельствовавший вашу с Девлином сделку? — Это вырвалось прежде, чем Натали успела прикусить язык.

— Он самый, — спокойно подтвердил Кейн и добавил, отлично зная, что она обязательно будет противоречить каждому его слову: — Представляю, как тебе любопытно узнать, что в письме! Могу рассказать.

— Не имею ни малейшего желания это знать!

— Ну разумеется. — Он предложил ей руку. — Могу я по крайней мере рассчитывать, что ты проводишь меня до почты?

— Нет, не можешь!

Натали резко вскинула голову и двинулась в сторону почты. Кейн подождал немного, потом без труда догнал ее и пристроился рядом.

— Почему ты не хочешь со мной позавтракать? Боишься, что…

— Ничего я не боюсь! Сделай милость, оставь меня в покое!

Она попробовала ускорить шаг, но мешало объемистое зимнее одеяние. Кейн снова легко догнал ее.

— Ладно, давай прощаться. Сейчас отправлю письмо и сразу поеду на Промонтори-Пойнт.

— Куда?!! — Натали остановилась как вкопанная. — Это еще зачем? Только не говори, что и сегодня ты собираешься работать! И вообще я не верю, что ты здесь останешься.

— Конечно, останусь. Клаудкасл меня просто завораживает. Под холодным, спокойным фасадом здесь бурлят неистовые страсти… как и в тебе.

— Ты пожалеешь, что остался! — убеждала Натали. — Того, кто привык к жаре, сырости и комарам…

— …здешний климат бодрит и весьма, весьма стимулирует! Сколько ни работаю, никак не могу истратить всю энергию. Правда, по большей части она несколько другого рода. Знаешь, мне нужен совет: что делать с одной упрямой частью тела?

— Засунь ее в снег!

Натали бросилась прочь, провожаемая удовлетворенным смехом Кейна. Еще бы, ему снова удалось вывести ее из себя! Натали первой оказалась у окошечка клерка почтового отделения, и тот, хорошо ее зная, тут же протянул ей письмо. Сразу поняв по почерку на конверте, от кого оно, Натали нетерпеливо надорвала край. Пробегая взглядом строки письма, она улыбалась — Шелби Саттон, ее единственный родственник, обещал приехать в Клаудкасл не позднее чем через три недели.

Натали читала, не замечая, как внимательно наблюдает за ней Кейн Ковингтон. Лицо ее светилось счастьем, губы вздрагивали от смеха, что так и рвался из груди. В какой-то момент рыжий локон свесился вперед, заслонив обзор, и она заложила его за ухо легким, безотчетно изящным жестом.

Красота Натали Валланс, и без того неоспоримая в глазах Кейна, в подобные минуты обретала какой-то новый смысл, задевала иную, более глубокую струнку, поднимая физическое влечение на некую возвышенную ступень. Пришлось напомнить себе, что это глупый самообман.

Нет ничего смешнее, чем строить свое отношение к женщине на ее внешней прелести. Внешность обманчива. Это создание, которое кажется таким юным, милым и безыскусным, на самом деле особа лет тридцати, а то и старше, особа лживая, лицемерная, коварная. Кто знает, сколько мужчин держало ее в объятиях? Уж точно не один муж, иначе откуда бы ей набраться тех фокусов, которые она тогда продемонстрировала! Прелести и невинности в таких женщинах не больше, чем в ядовитой змее.

Тем не менее она пробудила в нем страстное желание, и одной той ночи было далеко не достаточно.

Необходимо это повторить, и не раз, пока не наступит пресыщение.

Потому что пресыщение неизбежно.

Это было одной из причин того, почему Кейн решил поселиться на Промонтори-Пойнт. Чем ближе к Клауд-Уэсту, тем выше шансы добиться желаемого. Когда дом будет готов, он уж как-нибудь изловчится и заманит туда Натали. Зима в Колорадо сурова, и что еще делать в долгие холодные ночи, как не согревать друг друга? Страсть — лучшее в мире топливо, когда за окнами воет вьюга. И никого поблизости, только они двое: он и рыжеволосая красавица со всем ее пылом и богатым опытом…

Кейн вернулся к действительности и вспомнил, что его ждет работа. Погруженная в чтение Натали не обратила внимания на то, что он, в свою очередь, подошел к окошечку. Отправив письмо, Кейн быстро покинул почтовое отделение.

* * *

Закрытый экипаж лорда Блэкмора двигался к Клауд-Уэсту с большой осторожностью — когда подморозило, Ранч-роуд схватилась льдом, а выпавший затем снег предательски скрывал скользкие участки. Снегопад продолжался и теперь, заслоняя огни Клаудкасла, оставшиеся более чем на тысячу футов ниже.

Ели вокруг дороги дремали, встряхиваясь лишь от редких порывов ветра, не проникавших, однако, внутрь роскошной кареты, где Натали чувствовала себя очень уютно и в полной безопасности рядом с внимательным, заботливым женихом — пожалуй, впервые за последние несколько недель.

Вечер на редкость удался. Эшлин и Натали отдали должное превосходной стряпне миссис Эллерой, потом они сыграли в лото с хозяевами дома и другими гостями. Все это были старые знакомые и добрые друзья, так что атмосфера сложилась непринужденная, к тому же Эшлин, необычайно оживленный, развлекал гостей забавными историями из своего детства в Англии.

Вот почему Натали чувствовала себя такой довольной. Она мысленно перебирала благодеяния, которыми осыпала ее судьба. Приезд дяди был не за горами, и Эшлин, в своем нетерпении познакомиться и сблизиться с Шелби Саттоном, считал дни до этого события. Кейн Ковингтон как сквозь землю провалился — скорее всего подхватил простуду, разгуливая с непокрытой головой, и теперь отсиживался в пансионе. Обильные снегопады, конечно же, поставили точку на строительстве дома. Что касается пари, поговаривали, что выигрыш пришелся Кейну более чем кстати, поскольку южанин совершенно издержался. Один из жильцов миссис Бейкер подслушал разговор Кейна с хозяйкой и уверял, что та соглашалась подождать с платой за комнату до тех пор, пока дела его не поправятся.

Натали нахмурилась.

Однако дела Кейна поправились, ведь так? Он выиграл пари и обзавелся деньгами. По словам Кэрол Томпсон, ставка была порядка тысячи долларов. Неплохо! При известной бережливости на этом можно продержаться месяцы.

Бережливость? Какое отношение это имеет к Кейну? Он все время трубит о потворстве своим желаниям, так что вряд ли он станет экономить. Всем известно, что он транжирит деньги в борделе мадам Мэдисон. Если учесть тамошние цены и аппетиты мистера Ковингтона, тысячи долларов надолго не хватит. А других источников дохода у него нет. Вряд ли кто-то в Клаудкасле согласится дать ему работу. Прииски по большей части закрыты на зиму, а те, что еще действуют, сокращают количество рабочих рук.

Облегченно вздохнув, Натали еще уютнее устроилась под меховой полостью.

— Могу я расценивать твой вздох как вздох удовлетворения? — осведомился Эшлин и с улыбкой привлек ее ближе.

— Конечно, дорогой.

Натали улыбнулась ему в ответ. Тогда он склонился к ней и поцеловал в губы — легко, нежно, как и подобает джентльмену. Отвечая на поцелуй, Натали сказала себе, что это совершенно нормально — то, что такого рода поцелуи не будят страсть. Потому что страсть и любовь — вещи разные. Страсть требовательна, и в этом весь презренный Кейн Ковингтон, а вот любовь бескорыстна. Таков Эшлин Блэкмор.

Он не из тех, кто видит в женщине источник удовольствия, он чтит узы иного рода и именно такие предлагает ей. Вот что значит быть человеком достойным.

С ним можно прожить безмятежно всю свою жизнь.

* * *

На другой день вся безмятежность Натали была разбита вдребезги.

Снегопад прекратился, оставив большие сугробы у стен зданий. Кое-где вдоль улиц тянулись выметенные до блеска ледяные пространства, и солнце, отражаясь от их поверхности, слепило глаза.

Натали стояла в мастерской французской модистки, мадам Дюбуа, где было так натоплено, что уж никак нельзя было замерзнуть даже в неглиже.

Натали ждала, когда принесут платье для примерки. Она, как и накануне, была в прекрасном настроении и благодарно улыбнулась элегантной брюнетке, когда та внесла наполовину готовый туалет. Это было чудное платье из переливчатой желтой тафты, с приспущенными плечами, выполненное в точности по образцу, который пленил Натали в последнем номере “Модного журнала”. Даже еще не законченное, оно было великолепно.

— Magnifique! Magnifique <Великолепный, замечательный (фр.).> ! — приговаривала мадам Дюбуа, застегивая многочисленные крючочки вдоль тесно пригнанной линии спины.

Внизу затренькал дверной колокольчик. Модистка жестом велела Натали оставаться на месте и поспешила встретить клиентку.. Натали нисколько не возражала против того, чтобы провести несколько минут в одиночестве, восхищаясь будущим нарядом. Она все еще любовалась своим отражением в зеркале, когда мадам Дюбуа вернулась с Кэрол Томпсон.

— Что за чудо! — с порога воскликнула вновь прибывшая. — Настоящий шедевр!

— У мадам Валланс отличная фигура, — заметила модистка, — Я всегда с радостью шью для нее.

— Конечно, конечно. — Описывая вокруг Натали круг, Кэрол на ходу развязывала ленты шляпки. — Ты похожа на бокал лимонного сока…

Натали открыла было рот для возражений, но подруга лукаво продолжала:

— …а я рядом с тобой — на зеленый от зависти боб!

— Ох, ради Бога! — Натали огладила присобранную на бедрах юбку, коснулась заниженной талии, опустила взгляд на грудь, сильно открытую над корсажем. — Не слишком ли это вызывающе?

— Как раз в меру! Когда судья — женщина, ей нужно хоть изредка напоминать об этом окружающим.

— Согласна! — поддержала мадам Дюбуа. — И потом, это платье еще скромное. Видели бы вы бальный наряд, который представил в нынешнем сезоне парижский модный дом! Клянусь, вырез был до самой талии, и все это держалось на паре узких лент! Мадам Валланс это бы очень пошло. Увы, в Клаудкасле на такое отважится разве что Катрина, она ведь известная бесстыдница! — И модистка одобрительно улыбнулась.

— Катрина? Это кто? — полюбопытствовала Натали.

— Она работает у мадам Мэдисон, — ответила Кэрол. — Говорят, у нее ноги начинаются прямо от шеи! Кстати сказать, Катрина сходит с ума по Кейну Ковингтону.

— Я тоже об этом слышала, причем от самой Катрины, — подтвердила мадам Дюбуа. — Девочки Молли Мэдисон заказывают у меня платья. Катрина только и говорила что об этом южанине с Миссисипи.

— Да? И что же именно она говорила? — оживилась Кэрол.

— Послушай, я уверена, что мадам Дюбуа не помнит ни единого…

— Отчего же, помню! Я обожаю посплетничать! Все француженки таковы. — Модистка понизила голое до заговорщицкого шепота. — Катрина уверяет, что мистер Ковингтон — ее близкий друг и что он настоящий знаток в любви! Якобы она едва не теряет сознание, когда он…

— Здесь слишком жарко! — вспыхнув, перебила ее Натали.

Мадам Дюбуа порхнула к окну, приоткрыла его и вернулась, всем своим видом выражая готовность продолжить разговор.

— Ходит в бордель! — возмутилась Кэрол. — Я бы предпочла, чтобы он ходил…

— Давайте же наконец займемся платьем! — вскричала Натали в отчаянной попытке сменить тему.

— …чтобы он ходил ко мне, — не унималась подруга. — Я ему намекнула на это, но, как видно, не слишком прозрачно. Впрочем, он предпочитает женщин другого рода.

— Правда? — Мадам Дюбуа задумалась. — Хотелось бы знать, какого он происхождения, этот мистер Ковингтон…

— Не знаю, — отмахнулась Кэрол. — Да и какая разница? Главное, что он ходит в казино не только ради игры, но и для того, чтобы подцепить девицу. Я узнала об этом от Джека, одного завсегдатая. Он говорит, что эти размалеванные, наглые особы так и липнут к Ковингтону, а он и рад-радешенек.

Натали окаменела.

— Значит, — уточнила модистка, — мистер Ковингтон проводит время с такими девицами?

— С кем же еще? — хмыкнула Кэрол. — Ему нравятся шлюхи, вот и все дела.

— Так, вот почему он никогда не появляется с приличными женщинами. Жаль! Я знаю в Клаудкасле не одну леди, которая с радостью приняла бы его ухаживания.

— Это не для него, — подытожила Кэрол. — Он человек низменных наклонностей. Знаете, как говорят: грязь к грязи липнет. — Она вздохнула с искренним сожалением. — Если кто-то по душе мистеру Ковингтону, значит, это пропащая женщина.

— Надо же! — воскликнула мадам Дюбуа.

— Увы. Судите сами: сколько я ни пыталась вовлечь его в беседу, он как воды в рот набирает. И так с каждой порядочной женщиной. — Кэрол вдруг встрепенулась. — Натали! Я видела, как ты с ним разговаривала, и не раз! И Ковингтон бывал всегда так оживлен! Как это понимать?

— Как? — Внутренне изнемогая от стыда, Натали насмешливо улыбнулась. — А, так в его глазах я не отношусь к порядочным женщинам!

Ее собеседницы дружно засмеялись, находя шутку удачной. Мадам Дюбуа помогла Натали избавиться от шуршащих тисков желтой тафты и очень удивилась, когда та принялась поспешно одеваться.

— Но как же так? Мы ведь договорились, что я сниму мерки для другого платья, бархатного!

Сославшись на усталость, Натали пообещала заглянуть для этой цели завтра. Кэрол осталась на примерку, за что Натали от всего сердца возблагодарила небеса. Она уже достаточно наслушалась о Кейне Ковингтоне, и сейчас ей требовалось время, чтобы эти неудобоваримые новости улеглись.

Подставив холодному ветру разгоряченное лицо, Натали повернула за угол, на Денвер-стрит, и, разумеется, наткнулась на того, кого меньше всего желала видеть. Она была достаточно выбита из колеи уже у модистки, но это потрясение окончательно ее подкосило.

Кейн Ковингтон выходил ни много ни мало как из оценочной, и на руке у него висела ослепительная красотка.

Натали отпрянула назад за угол и затаилась там с сильно бьющимся сердцем. Никогда еще она не испытывала подобного ужаса. Что понадобилось Кейну в конторе по оценке золотоносной руды? Не мог же он в считанные дни обнаружить, священное золото! Или мог?

Она побрела куда глаза глядят, вся во власти смятенных мыслей. Она шла и шла, пока не оказалась у особняка Эшлина Блэкмора.

Массивное здание было залито солнцем, солнце царствовало и в помещениях, что шли по фасаду. Лишь в одной комнате — в столовой — шторы были плотно задернуты, а двойные двери тщательно заперты. На низком серванте резного дуба стояли два хрустальных подсвечника, но свеча горела только в одном из них.

Часть длинного обеденного стола была накрыта белоснежной скатертью, на ней красовались два прибора дорогого севрского фарфора и два тонких бокала; столовое серебро было с безупречной аккуратностью разложено в ожидании обеда. А на другом краю стола сидела, свесив ноги, обнаженная девушка. Эшлин Блэкмор, тоже без одежды, стоял перед ней с незажженной свечой в руке и с жадностью целовал ее в гу5ы.

Вот он выпрямился, усмехнулся, прислонил свечу тупым концом к груди Белинды Бейкер. Обвел ее груди восьмеркой, двинулся к животу, затем ниже и, наконец, достиг темного треугольника в развилке бедер. Девушка послушно раздвинула ноги.

Внизу, у парадных дверей, Натали Валланс медлила, пытаясь стряхнуть гнетущие мысли и настроиться на предстоящий обед с женихом.

Прошло некоторое время.

Эшлин широко раздвинул бедра девушки и молча, но исступленно вошел в ее влажную глубину.

Натали взялась за дверной молоток.