Кровавая судьба

Глава 11

Маркус Силивази изучал темные земли в течение нескольких часов, разглядывая все глубокие, потайные пещеры и многочисленные скалистые расщелины, скрытые в ущельях. Он осматривал долины, искал невидимые впадины и взлетал на самые высокие горные вершины в надежде найти хоть какие-то следы Валентайна и его братьев.

Пытаться обнаружить Темного среди километров зеленого леса — все равно, что искать иголку в стоге сена. Сосновые, пихтовые и еловые рощи окружала густая растительность, которая цеплялась к крутым склонам. В Скалистых горах наступил конец лета с ночами прохладными после обычной дневной грозы, оставляющей небо блестящего темно-синего цвета.

Но сегодня было иначе. Вечер был ясным, даже без намека на осадки. Кровавая Луна воззвала к Натаниэлю и Джослин, оставив за собой пелену тумана, а теперь, снова побелев, бросала тень на долину.

Маркус удивлялся красоте ночи, даже несмотря на глубокую обеспокоенность последними событиями. Похороны Шелби, на которые он так и не смог прийти, и Валентайн, пожертвовавший Далией, чтобы породить еще одного злого потомка Джегера, полноправного сына, украденного у Шелби.

Он не мог понять, как они допустили это.

Как стражи пропустили присутствие темных в Красных Каньонах? Как они с Натаниэлем так легко попались на хитрость Валентайна? Как он смог выдать тело другой женщины — человеческой женщины без следа Божественной ДНК в ее крови — за Далию? Стражи уловили запах Валентайна в русле реки; он был вокруг изувеченного тела. Тем не менее, они пропустили такое значительное событие, как роды… кровавое жертвоприношение… на собственном заднем дворе.

Маркус понимал ярость Натаниэля. Его жажду мести. Но просто не мог выдержать еще одну такую потерю, как утрата Шелби. Если охота на Валентайна в одиночку поможет Натаниэлю оставаться в безопасности, то Маркус более чем готов. Сейчас первым и единственным приоритетом для его брата должна быть Джослин.

Возвращаясь к Красным Каньонам в третий раз, Маркус начал оставлять за собой очевидный след на случай, если по близости окажется Темный, готовый противостоять ему. Он выкорчевывал деревья и переворачивал камни, сформировал несколько изолированных грозовых облаков и создал многочисленные миниатюрные циклоны, посылая каждый из них парить в воздухе позади него. Любой вампир в непосредственной близости узнал бы, что рядом Древний, смог бы легко учуять, что он один.

Все его усилия оказались бесполезными.

Рядом не было ни одного Темного.

Маркус решил вернуться домой, но перед этим осмотреть зал для жертвоприношений, чтобы самому увидеть, где все произошло. Возможно, Валентайн оставил четкий рисунок энергии, который рассказал бы о его следующем шаге или указал на то, где он может спать в течение дня во время пребывания в долине.

В отличие от потомков Джейдона, Темные не выносили солнца, даже на мгновение, даже в ранние часы рассвета или последние часы сумерек. Валентайн будет спать весь день глубоко в склепе, будь он природный или сделанный руками человека.

Маркус легко просочился через длинные лабиринты туннелей, убегающих вглубь каньона, осторожно пытаясь избежать низких сталактитов, которые нависали, как острые кинжалы, над входом в тот самый зал. Его кровь ожила сразу же, с силой пульсируя в венах; все чувства обострились в напряжении. Внутри влажного зала царил густой запах смерти, раскрывающий всю жестокость ночи и личности тех, кто был в его стенах.

Несмотря на едва различимый запах серы и более сильное зловоние горелой плоти, Маркус узнал тяжелый след возбуждения Валентайна, ядовитый запах мучений Далии и слабый аромат отчаяния Джослин, настойчиво напоминающий о том, какими ужасными были эти события. Присутствие Джослин ощущалось больше всего в задней части пещеры, в ущелье за стоячей водой. Каменная плита взывала о том, что на ней лежала Далия, а след Валентайна тянулся от ложа смерти до жертвенного алтаря смесью адреналина и тестостерона.

Маркус закрыл глаза, позволяя своим чувствам обостриться еще больше, пытаясь узнать, был ли кто-то еще в пещере недавно. Там не было и намека на другого Темного. Ничего, даже следа братьев Валентайна — Сальваторе или Зарека. Ничего, что могло бы указать на другого потомка Джегера в непосредственной близости. Очевидно, Валентайн действовал в одиночку.

Внезапно зловоние, которое Маркус определил, как Валентайна, начало увеличиваться. Маркус открыл глаза, раздумывая, получил ли он психологический отпечаток от увиденного ранее. Что-то особенно сильное. Возможно, важную подсказку, которую после себя оставил Валентайн.

И затем запах усилился… определенно… явный признак, что кто-то приближался до тех пор, пока не замер где-то рядом.

Маркус сразу же понял, что Валентайн находится близко и надеется остаться незамеченным за своей скудной защитой. Он взмахнул рукой, зажигая в темной пещере множество старинных факелов, встроенных в известняковые стены, пламенным оранжево-красным цветом, и в тоже время, используя разум, повысил температуру в комнате до 99 градусов по Фаренгейту, на два градуса выше нормальной температуры тела. Используя инфракрасное зрение для обнаружения пустот в воздухе из-за заметной разницы в температуре, Маркус осмотрелся в поисках отличий.

Пустота была прямо над ним.

Он обернулся и со сверхъестественной скоростью отпрыгнул в другой конец пещеры, когда Валентайн материализовался в его поле зрения, полностью выпуская когти в опасной близости от шеи Маркуса. Со свистом, пронзившим воздух, пять острых как кинжалы когтей прошли мимо своей цели.

— Как хорошо, что ты решил присоединиться ко мне, — прошипел Маркус, занимая оборонительную позицию. — Но ты действительно думал, что подкрасться к Древнему будет так просто? — он знал, что его враг надеялся одержать быструю и внезапную победу и явился не для того, чтобы бороться один на один.

Валентайн взревел от ярости, развернувшись лицом к противнику.

— Ночь только началась, — хриплый голос сочился ядом.

Теперь, когда он здесь, гордость вынудит его закончить начатое. Он уставился своими злобными черными глазами на Маркуса, с убийственной яростью глядя сквозь его душу.

— Это так, — протянул Маркус. — Тем не менее, всему хорошему приходит конец, не так ли, Темный?

Валентайн усмехнулся:

— Шелби уж точно, мой светлый брат.

Клыки Маркуса резко удлинились во рту, когда он прорычал свое обещание возмездия. Он посмотрел на легендарного вампира с презрением, прежде чем застыть в одном положении, такой же тихий, как сама ночь, его мощные мышцы бугрились и напряглись в полной готовности.

Он не мог поверить в свою удачу.

Валентайн Нистор.

Один.

С ним.

— Не будь так уверен в своей победе, — выплюнул Валентайн. — Высокомерие не пойдет тебе на пользу, Маркус. А до восхода солнца еще далеко.

— О, я могу заверить тебя, мой темный брат, это точно не займет много времени, — голос Маркуса обещал ласковую смерть, в то время как бушующий огонь мести рос в нем палящей лавой вулкана, готовой взорваться атакой возмездия.

— Насколько я помню, уничтожение Далии тоже не заняло много времени, — издевался Валентайн. — Хотя, я слышал, смерть твоего брата была совсем другой историей: довольно длительный процесс, не так ли?

Маркус напрягся.

— Возможно. Но, по крайней мере, Шелби умер с честью, и его душа сейчас гуляет по Долине Духа и Света. Ты, с другой стороны, умрешь как мерзкий червь, которым являешься, и проведешь остаток вечности в Долине Смерти и Тени. И тогда мы увидим, что значит длительный процесс на самом деле…

Глаза Валентайна сузились в гневные щелки от насмешек, в то время как каждый вампир продолжал пытаться вывести из себя другого, надеясь одержать верх.

Эмоции были слабостью, которую можно легко использовать в смертельной схватке.

Они ходили по кругу, как два крадущихся леопарда.

Присматриваясь. Ожидая. Демонстрируя свою физическую мощь… Обещая жестокую и мучительную смерть… Пока, наконец, несколько кинжало-образных сталактитов не сорвались с потолка пещеры и не рухнули вокруг них, побуждая гневных хищников к действию.

Валентайн ударил первым, бросив раскаленную молнию прямо в сердце Маркуса. Зал осветился ослепительными искрами оранжевого и голубого электричества, когда мощный заряд помчался к своей цели.

Маркус отреагировал так быстро, что у молнии не было и шанса настигнуть его. Выставив ладони перед собой, он перехватил смертельную атаку и отправил ее обратно к Валентайну, не дрогнув, когда горячий заряд вызвал ожоги на руках.

Умело отпрыгнув в сторону, Валентайн злобно рассмеялся при виде горящей плоти врага.

Маркус посмотрел на пузыри от ожогов, покрывающие ладони, и начал собирать свою энергию. Он слышал, как ветер поднимается за пределами пещеры, проносясь через всю долину, завывая от растущей ярости, и чувствовал, как турбулентность начала формировать ряды темных воронок в облаках, готовясь обрушить смертельный вихрь на окружающий каньон. Но ему было просто наплевать.

Жар превратился в пламя. Огонь превратился в два огромных красных шара, крутящихся и поворачивающихся в руках Маркуса, в то время как светящийся пожар пульсировал в их ядрах. А потом, без предупреждения, Маркус швырнул оба шара со сверхъестественной скоростью один за другим. Первый был направлен в Валентайна, смещаясь немного влево. Второй — в свободное место справа от него, в точности туда, куда придется отпрыгнуть Валентайну в стремлении уклониться от первого шара.

Оружие настигло свою цель.

Прямо в грудь.

Валентайн взвыл от боли, когда его тело окутало пламя, а потом, одним плавным движением перепрыгнув через всю пещеру, схватил Маркуса за плечи.

Мощные тела столкнулись, как два больших пушечных ядра, отлетев назад в мутный пруд позади. Валентайн отчаянно перекатывался в мелком бассейне, пытаясь потушить пламя, и Маркус воспользовался возможностью, чтобы напасть.

Он глубоко вонзился своими когтями в грудную клетку Валентайна, разрывая плоть и мышцы, пытаясь извлечь сердце. Одновременно нанеся удар в горло вампира другой рукой, он рассек яремную вену Темного.

Валентайн закричал от боли, и его клыки удлинились.

Собрав остатки своих сил, сын Джегера бросился на Маркуса, отчаянно пытаясь вырвать его глотку — забрать своего врага на тот свет вместе с собой.

Но Маркус двигался слишком быстро.

Он дернулся назад, избегая огромных клыков, прежде чем они вонзились в его горло, и поднял Валентайна вверх, схватив за рубашку двумя мощными кулаками. Швырнув его через всю пещеру, он услышал, как сломались кости вампира, когда массивный торс сильно ударился о стену.

Валентайн упал на пол пещеры, приземлившись в сидячем положении.

Кровь лилась из горла Темного, его позвоночник был слишком поврежден, чтобы держать его прямо. Давясь собственной кровью, Валентайн отчаянно боролся, чтобы остаться в живых. Оба вампира были воинами. И благодаря векам тренировок и молниеносным рефлексам, ни один не собирался сдаваться так легко.

Темный быстро возвел невидимый барьер вокруг своего тела — пульсирующее силовое поле плотных волн энергии — в отчаянной попытке удержать Маркуса достаточно долго, чтобы регенерировать. Он терял кровь слишком быстро, как того и хотел Маркус… лишить своего врага жизненной силы и возможности сопротивляться. Отрубить голову или вырвать сердце, чтобы предотвратить регенерацию. И, наконец, сжечь его тело так, чтобы он никогда не смог воскреснуть.

Маркус смотрел, как Валентайн инстинктивно выпустил свои резцы и вонзил острые клыки глубоко в собственную руку, быстро наполняя ее ядом, пока она не начала опухать словно рыба-шар. Используя острый коготь на другой руке, он сделал глубокий надрез на опухшей плоти, заставляя яд вытекать на поверхность, и затем приложил ее к горлу, будто припарку.

— Ты не убьешь меня этой ночью, Древний, — Валентайн заикался, захлебываясь словами.

Он все еще давился собственной кровью, но издавать низкое, протяжное рычание ему удавалось все так же. Его горло начало заживать, а потеря крови уменьшилась.

Маркус разбивал барьер, словно сумасшедший, впавший в приступ ярости, он быстро разрушал один мощный слой за другим, пока всё препятствие, наконец, не исчезло.

С яростью настолько огромной, что вся гора покачнулась, он атаковал, чтобы убить.

Его руки стали малиново-красными пятнами света. Его когти кромсали артерии Темного, когда он наносил сотни рваных ран задолго до того, как Валентайн смог поднять ослабленную руку, чтобы защититься.

Кровь хлынула, словно два мощных потока, прямо из плеча Валентайна и внутренней стороны его бедра. И тогда Маркус бросился к горлу своего врага, решив вновь открыть сонную артерию… в последний раз.

Неожиданно огромная рука схватила изувеченное тело, выдернув Валентайна вверх, в то время как потолок пещеры начал обваливаться. Маркус рефлекторно прикрыл голову, мысленно отклоняя падающие камни, быстро осматриваясь вокруг, пытаясь понять, что произошло.

Когда камнепад прекратился, Сальваторе Нистор стоял на коленях над своим раненным братом посреди пещеры, как будто свернутая в кольцо кобра, отчаянно залечивая раны Валентайна ядом из своих клыков. Сальваторе был древним потомком Джегера — тем, кто хорошо обучен черной магии, и его яд был мощным.

Его голова дернулась вверх, и он уставился на Маркуса, в то время как злобное рычание вырывалось из его горла. Откинув назад дикую гриву своих черно-красных волос, он оглушительно взревел в знак предупреждения могущественному потомку Джейдона, а затем вскочил на ноги, как разъяренная рысь, готовая наброситься.

— Может быть, тебе стоит выбрать кого-то своего уровня, сын Джейдона! — его жесткая, угловатая челюсть сжалась, выражая неповиновение и ярость. — Давай лучше играть со мной, Маркус!

Стоя с вытянутыми в разные стороны руками, Сальваторе начал создавать пламя. Но вместо двух огненных шаров, которые затем можно швырнуть во врагов, он окружил свое тело горящими пламенными кольцами, пока сам не превратился в светящийся огненный столп.

Маркус увидел в этом высокомерном проявлении силы отличную попытку запугать, и быстро построил такое же кольцо вокруг собственного тела; только на этом не остановился. Он вбирал в себя пламя, пока оно полностью не поглотило саму его суть, и раскаленная лава не вылетела из его рта, глаз, носа и ушей, демонстрируя гораздо более сложную и смертоносную магию.

Сальваторе и Маркус приняли одновременно атакующие позиции, как два пылающих хищника, желающих ударить первыми. Маркус был уже готов напасть, но остановился из-за внезапного появления Валентайна, который быстро регенерировал с помощью древнего яда Сальваторе. Жестокий вампир без усилий вскочил на ноги возле брата, а затем быстро обошел Маркуса, и рыча замер на противоположном конце пещеры.

Они его окружили.

Маркус стал смертельно тихим. Прислушиваясь. Ожидая.

Пытаясь уловить малейшую вибрацию, которая укажет, какой из двух братьев атакует первым. К его удивлению, первый намек на движение пришел не от них. Это был Натаниэль Силивази, его брат, который молча материализовался в пещере, источая смертельную силу.

Он был совершенно спокоен и готов к бою, стоя спина к спине с Маркусом.

— Прости мое неповиновение, брат, — пробормотал Натаниэль, — но такая возможность была слишком привлекательной. Кроме того, я не хотел оставлять тебя в парных танцах без пары.

Маркус злобно усмехнулся и оглянулся через плечо, чтобы оценить состояние своего младшего брата. Было совершенно очевидно, что он выпил огромное количество крови: мышцы бугрились от чистой силы, глаза ярко мерцали, а кожа практически сверкала.

Натаниэля будет не остановить.

— Я всегда могу посадить тебя под домашний арест позже, — проворчал Маркус, глубокий смешок эхом отозвался в его груди.

Он перевел взгляд на Сальваторе и Валентайна и слегка поклонился.

— Потанцуем, парни?

Прежде чем они смогли нанести удар, темный злорадный смех заполнил залу, и в поле зрения появилась пятая фигура. Глубокий, звучный голос принадлежал Зареку Нистору. Оказавшись рядом со своим близнецом, он стал осматривать его тело, чтобы оценить степень последних травм.

— По-моему, начинать вечеринку до прихода всех гостей, считается плохим тоном, — прорычал он.

Маркус усмехнулся, более чем счастливый приветствовать глупого вампира на бойню.

А потом раздался шестой голос:

— Я не могу с тобой не согласиться, — Кейген Силивази спокойно стоял у входа в зал, сложив свои мощные руки на груди. — К счастью, кажется, что теперь мы все в сборе.

Сальваторе усмехнулся:

— Все, кроме Шелби, конечно же, — он вздохнул. — Ах, да, Валентайн, сделал ли ты что-то, чтобы… воспрепятствовать… младшему Силивази прийти этой ночью? — его смех был злым. — Кстати говоря, я должен скоро пойти и навестить моего нового племянника, насколько я знаю, его мать была просто восхитительной.

Натаниэль, Маркус, и Кейген взмыли в воздух одновременно, со сверхъестественной скоростью мчась на своих врагов. Столкновение было ужасным. Плоть и кости. Когти и клыки. Кровь и пот. И когда любое оружие пошло в ход, ярость стала живым, дышащим органом пещеры.

А затем стены пещеры просто выгнулись и взорвались, вышвыривая всех шестерых вампиров в открытую долину под внезапно почерневшее, жестокое небо, где собиралась начаться война невиданного размаха.

Война, которая подарит новый смысл словам Кровавая Луна.

Молния сверкала, и гремел гром.

И тогда Великий заговорил:

— Сегодня не будет никакого сражения! — голос звенел, словно при столкновении кимвалов, когда Лорд Соверен дома Джейдона, Наполеан Мондрагон, спустился с неба.

Его дикие красные глаза пылали властью, лицо, словно гранитное изваяние, кричало о могуществе и решимости. Глубокие морщины на лице Древнего, как и его поразительные черные с серебряными прядями волосы, яростно развевающиеся на ветру, придавали ему призрачный вид всезнания и бессмертия.

Наполеан был избранным монархом потомков Джейдона и противником слишком могущественным, чтобы ему могли противостоять потомки Джегера. Его слова были законом среди Светлых Вампиров, а его легендарная доблесть в войне заслужила неоспоримое уважение среди Темных. Он оставался смертельно тихим, ожидая ответа от старших братьев.

Сальваторе Нистор ответил шипением. Он посмотрел на Наполеана и скрестил руки на груди, прежде чем взглянуть вдаль, как будто все обдумывая.

Маркус понял, что его грозный враг оценивал ситуацию со стратегической точки зрения, что, в общем-то, имело смысл. Никто не прожил бы столько, сколько Сальваторе, будучи безрассудным.

— Я не боюсь драться с тобой, Наполеан, — нахмурился Темный, его слова были правдой лишь отчасти.

«Тогда ты идиот», — думал Маркус. Но то, что темный сын Джегера явно не боялся смерти, было хорошо, потому что Маркус был более чем готов подарить ему ее.

— Но сражаться с тобой, Маркусом, Натаниэлем, и Кейгеном… — голос Сальваторе затих.

Наполеан молчал, ожидая решения врага, в то время как Маркус изучал лицо Сальваторе. Древний Темный должен был знать, что им не выиграть — с Наполеаном или без него.

И в отличие от Валентайна, Сальваторе был не тем, кто идет на ненужный риск. Тем не менее, Маркус мог только надеяться. Он дал обещание отомстить за смерть Шелби, и у него не было намерения позволить Валентайну уйти, не тогда, когда его прикрывали братья, или защищал Наполеан.

— Мы согласны отступить, — признал Сальваторе, наконец, голосом полным презрения, — но только если вы гарантируете безопасный отход.

Наполеан обратился к Маркусу.

— Воин, что скажешь ты?

— Никогда! — прогремел Маркус. — Если судить мне, Сальваторе может гореть в аду вместе со своим братом.

Сальваторе зашипел, глаза засветились красным, но он ничего не сказал.

«Просто сделай одно движение, — подумал Маркус. — Если это угодно богам — только одно движение».

Наполеан задумчиво посмотрел на Маркуса, а затем проплыл вниз, пока не оказался на одном уровне с огромным вампиром, и они двое уставились друг другу в глаза, как могущественные викинги на древнем поле боя.

— Маркус… — монарх говорил спокойно, но твердо, обдумывая каждое слово. — По нашим законам ты имеешь право на месть с вашей стороны, но разве ты не видишь небо?

Маркус, что-то пробормотав, неохотно поднял голову.

Ужасные полосы молний фиолетового и белого цвета сверкали в небесах, насколько хватало глаз — гневные огненные кнуты, растущие со страшной силой. Бесконечные линии пересекали небо с востока на запад и обратно, неумолимые разряды выстреливали в землю с яростью, ударяясь о ее поверхность с такой невероятной мощью, что земля содрогалась под беспощадным штурмом. Огонь и сера падали с небес, вспыхивая по всему лесу, в то время как гром продолжал греметь и рычать.

Наполеан махнул рукой в сторону долины.

— Разве ты не видишь эту землю?

От чудовищного вида плотных черных туч, сливающихся в потрясающую воронку гнева, перехватило дыхание. Тепло и влага были втянуты в сильный водоворот энергии, ветра и ярости. Казалось, будто все облака на сто километров объединялись в темном заговоре с целью начать войну с землей и ее жителями.

Ветер свирепствовал.

Древние сосны и кипарисы наклонялись, почти ломаясь пополам, в то время как гигантские березы и осины переламывались, словно веточки под натиском злой силы.

И воронка еще даже не коснулась земли… пока.

— Торнадо приближается к городам и деревням, — голос Напалеана был спокоен и сух.

Маркус выругался и от досады прокусил нижнюю губу клыками. Он быстро встретил пристальный взгляд Натаниэля, прежде чем повернуться, чтобы посмотреть на Валентайна, который высокомерно улыбался с торжествующим выражением победы в глазах. Чувствуя отвращение, Маркус признал:

— Мы тоже отступим, — а затем его глаза стали холодными, как два темных осколка льда, — пока.

Он встретил темный пристальный взгляд Валентайна последний раз.

— Знай, сын Джегера, твои дни на этой земле сочтены. Нет места, где бы ты мог спрятаться, никто не защитит тебя, так что наслаждайся отсрочкой, это последнее, что ты получишь.

Его глаза выжгли клятву в этой мерзкой душе. Это обещание было абсолютным.

Губы Валентайна приподнялись в оскале, но Сальваторе мудро положил руку на его грудь.

— Слова ничего не значат, брат, — произнес он, и в его голосе звучало высокомерие. — Уходим, — он развернулся, чтобы встретиться со светящимся свирепым взглядом Маркуса. — Мы надеемся снова встретиться в скором времени.

Маркус зашипел и сузил глаза.

— Буду ждать с нетерпением, Темный.

Наполеан взмахнул рукой.

— Довольно.

Словно три злых духа, изгнанные с кладбища, братья Нисторы исчезли в ночи, и земля стала успокаиваться.

Небо очистилось.

Молнии исчезли.

И торнадо унесло свой гнев.