Ласковый зверь

Глава 11

— Ты получишь лучшую в награду, — говорил голос, свыше не принадлежавший никому.

— Нет, — поморщился недовольно наш герой, ему было чуждо и противно такое предложение.

— Не нужно? От таких даров не отказываются, но раз так, тогда я отпускаю ее.

Босоногая девушка в полупрозрачной белой льняной рубахе стоит на берегу океана, у самой кромки воды, волна хочет приласкать ее, дотронутся хотя бы до кончиков пальцев. Прекрасное, невинное создание, такой как она еще не видел Мир, и он тоже не видел, потому что был слеп. Всю свою долгую бесполезную жизнь, бежать, рвать, воевать, наш герой умел все, только не любить.

— Иди, — скомандовал голос сверху девушке и вот уже правая ее нога погрузилась в теплые воды океана. Океан взволновался, гребни поднялись на волнах, цвет солёных вод стал темным. Вот-вот и она будет его, он поглотить создание и сделает свой.

— Нет! Остановись! Что ты делаешь?! Она погибнет, не умеет плавать! — наш герой не верил, что это происходит по-настоящему, поэтому лишь наблюдал за тем, как девушка идет вперед и вот уже по пояс стоит в воде. Волна бьет ее в грудь, брызгами касаясь нежного лица.

— Поздно, ты отказался, теперь ее судьба не в твоей власти и не в моей тоже. На пороге смерти ты будешь жалеть об этом.

— Я не боюсь смерти.

— Такой смерти ты еще не видел… — звучит обещание.

Сегодня тетушка решила выжать из меня последние жизненные силы прополкой в огороде. Грядки сильно заросли и если ты не знаешь, что именно на них растет, то сложно определить где морковка, картошка или свекла. Сорняки растут под щедрым южным Солнцем на глазах, и я честно говоря не верю в успех этого мероприятия.

Руки мои по локоть в земле, я стараюсь аккуратно локтями вытирать пот со лба, но прекрасно понимаю, что уже вся чумазая. Ада трудится рядом и настолько усердно старается, что можно услышать, как она пыхтит.

А я вот смотрю вперед и понимаю, что работать мне тут еще три дня и три ночи, а еще жалею, что мы прогнали Ганса. Может быть не так уж и страшно, было бы воровство коня по сравнению с моими мучениями.

— Все хорошо, милая? — спрашивает, улыбаясь тетушка с соседней грядки.

— Конечно, все просто прекрасно, — приходится врать, потому что бросить все и оставить ее тут одну я просто не могу, она и так все время одна. А я если соберусь с силами и не упаду в обморок, думаю смогу справится с прополкой.

Пальцы ломит, руки уже не слушаются, спина просто отваливается от согнутого положения, а ведь еще только самое начало. Раньше матушка заставляла меня вышивать, и я была очень недовольна, а все потому что ничего не знала о настоящих пытках. Тетушка оборачивается периодически, проверяя как я и каждый раз я успеваю изогнуть губы в самой воодушевлённой улыбке.

Но, если отбросить в сторону усталость, то сегодня случилось по-настоящему грандиозное событие, которое с Адой, мы еще не успели обсудить, дабы не спугнуть удачу.

Когда мы утром вышли работать во фруктовой сад, то к нашему большому удивление нашли льва мирно спящего в тени жимолости. Это было настолько потрясающее событие, что я буквально хотела кинутся к нему, чтобы начать обнимать, но тетушка оставила мой порыв и приложив палец к губам попросила не шуметь.

Как тут не шуметь, я не знала, поэтому даже сейчас спустя несколько часов наблюдений за моим пациентом еле держала себя в руках, но так делаю только я. Потому что белые, пушистые кролики спокойно прыгают рядом со зверем, не боясь его потревожить, а самые смелые даже перепрыгивают через него. Лев продолжает безучастно ко все происходящему лежать, а я то и дело проверяю его.

Слежу за львом не только я одна, а еще и какаду, который забрался на соседнее дерево черешни и пристально наблюдает за белым львом, но не решается спуститься вниз. Кажется, он более благоразумный, чем группа пушистых.

Это очень хороший знак, то что лев вышел, то что проявляет интерес к Миру и вообще двигается. Что его побудило к этому? Что помогло сдвинутся с мертвой точки я не знаю, но уверена, что обратно дороги в печаль больше нет. Он сделал первый шаг, это самое главное.

Лев находится в полном покое, большая голова лежит на крупных лапах, выставленных вперед, его не волнует стоящая жара, кролики, шум, который издаю я, тихонько постанывая от усталости. Он здесь, но все же где-то очень далеко. Все меняется в тот момент, когда какаду видимо запутавшись в ветках переворачиваясь в воздухе падает вниз громко, каркая и издавая еще какие-то звуки.

Птица, приземлившись на траву отряхивается, а потом сливаясь с белыми кроликами медленно по-шпионски крадется, приседая ко льву. Подскакиваю и спешу забрать какаду, который явно затеял нечто очень не хорошее, но тетушка останавливает меня.

— Милая, Бастон, умный, давай доверимся ему и понаблюдаем, — и с чего вдруг она настолько доверяет птице, я вот сильно нервничаю и сомневаюсь, что пернатый уцелеет от такой близости если вдруг решит выкинуть глупость.

Какаду подходит так близко, что если лев сейчас случайно зевнет, то Бастон непременно окажется в зубастой пасти и винить тут будет некого. Птица выставляет одну лапу вперед и наклоняется всем корпусом в сторону льва, чтобы в следующую секунду мои и без того белые волосы поседели, потому что нахал начинает дергать льва за длинные усы.

— Тетушка… — зову ее и показываю пальцем на это безумие, происходящее на моих глазах.

— Все хорошо, он просто знакомится, — говорит она и смотрит с умиление на льва в окружение кроликов, которого за усы дергает какаду. В моих же глазах лишь ужас, но когда я понимаю, что время идет, а лев никак не реагирует, то немного успокаиваюсь. Только вот кисточка длинного львиного хвоста, как — то не спокойно дергается.

Ладно, может быть я и правда зря паникую, поэтому возвращаюсь к выдергиванию сорняков.

— Ой, сейчас же время обеда! Я совсем забыла! Милая, мне нужно сбегать к семейной паре Рочеров, чтобы помочь им с подготовкой к приему, которой состоится завтра. — она вскакивает и вытирает руки об фартук, — Я только помогу расставить мебель и посуду, и тут же вернусь? Хорошо? Справишься без меня? Это здесь совсем рядом, вверх по нашей улице.

— Конечно, поспешите, я все сделаю, — говорю, пытаясь быстрее отпустить сильно переполошенную женщину, она срывается и убегает в сторону дома, а я возвращаюсь к этой мучительно-монотонной работе.

Не знаю, сколько так проходит времени, когда кожа от грязи на лице ссохлась и сморщилась, не приятно стягиваясь куда-то к носу. Сил больше нет, поэтому я встаю и отряхнув руки иду к колодцу, чтобы умыться. Прохладная ключевая вода освещает и дарить блаженство, это как долгожданная награда, как же хорошо. Протираю шею, декольте, руки по локоть и чувствую себя совершено другим человеком.

Я совсем рядом с конюшней с больными животными и в такую жару им тоже нужно поменять воду. Свежая и прохладная вода приятно освежит. Поэтому наливаю ведро и еще раз взглянув на мирно спящего льва иду ко входу.

Стою еще перед закрытой дверь и даже не догадываюсь, как много страшного она скрывает за собой. Как в следующую секунду, когда я толкну ее и сделаю шаг внутрь мои легкие, впитают приторный запах крови и липкий аромат страха, а еще смерти, которая будет душить меня еще очень долго не отпуская.

Шаг и двери за мной закрываются отрезая от внешнего Мира. Это больше чем знать, это можно только чувствовать. Я иду вдоль клеток и чувствую беду, что-то неминуемое и страшное, происходит в эту самую секунду, то что можно только ощутить, вдыхая это воздух. Мой внутренний голос кричит об опасности, но ноги продолжают идти вперед. Ужас уже щиплет кожу, и она покрывается холодными мурашками.

В клетке с оленёнком дверь сильно открыта, шире, чем, когда я была здесь в последний раз и я уже знаю почему, но не могу поверить, моя голова перестала соображать, идет сильнейшее сопротивление, моя внутренняя борьба.

Волк.

Огромный серый горный волк беспощадно вонзил пасть в заднюю ногу животному. Вокруг все в крови. Степы, пол, потолок, волк и олененок, это его кровь. Из горла вырван кусок мяса и кровь продолжает сочиться, уже не фонтаном, как раньше, ее осталось немного в животном, как и жизни. Будущий вожак оленей закатил глаза и тяжело дышит, но еще дышит! И осознание этого буквально простреливает в меня! Я оцепеневшая от ужаса срываюсь с места и хватаю волка за холку, держу так сильно, что, ощущая каждую мышцу в теле, которая напрягается в ответ. Я тяну его в сторону от олененка, хочу стащить его, убрать отсюда. Хочу повернуть время вспять! Хочу спасти!

— Нееет! Прочь! Пошел прочь!!! — кричу я, срывая голос и продолжая тянуть волка за шерсть. Я даже не заметила, как тот ощетинился и сильно мотнув всем корпусом сбросил меня с себя. Но, я полна ярости, решимости, сейчас я тоже хищник.

— Хватит!!!!

Волк снова жадно вцепился в ногу своей жертве, пожирая окровавленную плоть молодого оленя. Мне нечем дышать, вокруг лишь боль и кровь, мои глаза закрываю слезы, но руки тянутся к волку, о большем я не могу подумать. Поэтому кое как встаю на ноги и снова хочу кинуться на волка, как тот заметив это движение выставляет вперед окровавленную пасть и бросается чтобы впиться зубами в мою руку, но я понимаю это слишком поздно, лишь в тот момент, когда чувствую клыки, вспарывающие кожу.

В этот момент что-то белое проносится у меня перед лицом, много слез и видно плохо. А в следующую секунду я понимаю, что это лев только что снес в сторону от меня волка, который корчится от боли и скулит. Но, лев не медлит, он хватает зубами убийцу за шкирку и тащит к выходу из клетки. Я все еще слышу, как волк продолжает скулить, до тех пор, пока они не скрываются за дверью на улице.

Теперь в воздухе есть и запах моей крови. На четвереньках подползаю к оленёнку, которому больше никогда не стать вожаком своего стада. Он больше не будет вольно бегать по горам и лесам, не будет радоваться при виде меня, он больше никогда не вернется домой, потому что здесь встретил свою смерть.

— Прости меня, пожалуйста, — всхлипываю и знаю, что это просто бесполезные слова, ровно такие же, как и я, — Мой милый малыш, это моя вина, это я не доглядела, прости, — мои слезы капают без остановки на окровавленную шерсть и там становятся алыми. Пытаюсь руками закрыть огромную рваную рану на безвольно лежащей шее. Оленёнок закрыл глаза и дыхание его остановилось навсегда, но это «навсегда» слишком жестокое, чтобы принять его.

— Нет… пожалуйста… не нужно умирать… — я глажу кровавыми руками животное по голове пачкая его и не перестаю надеяться.

Я уверена, что пока буду верить в то, что это не конец, жизнь вернется к нему. Раз это моя вина, значит я могу все исправить, только вот как. Я стою перед ним на коленях и уже не могу вспомнить какого он был цвета, белых пятнышек больше нет.

— Ты устал, поспи, а я буду рядом, — рукой аккуратно дотрагиваюсь до спинки поглаживающим движением, но чувствую лишь кровь, как же ее здесь много. Хочу быть рядом, хочу, чтобы все это было страшным сном, хочу, чтобы никогда не было смерти.

— Ах… — чей-то знакомый голос рядом вырывает меня из обрушившегося горя и тихонько зовет, — Милая моя, я здесь, я рядом, все закончилось, — говорит Ада и присаживаясь забирает мои окровавленные, холодные руки в свои.

— Теперь ваши руки тоже в крови, — шепчу я, наблюдая за тем, как пачкаю женщину, — Это я виновата, он умер из-за меня, — и тут же обрушиваюсь на нее в истерике полной отчаянья.

— Нет, нет, что ты, умоляю не вини себя. Видимо у волка случилась чумка, от этого его сознание помутилось, и он не мог контролировать себя. Здесь нет твоей вины.

— Но, ведь вы оставили меня следить за животными. Почему я не почувствовала? Почему не пришла раньше? — мои руки обвивают тетушку, я держусь за нее, как за спасательный круг.

Мы сидим на полу внутри клетки, рядом с бездыханным телом оленёнка, а с другой стороны, за прутьями в проходе сидит лев и смотрит на нас, и как только мой взгляд падает на его окровавленную морду встает и уходит прочь.