Ласковый зверь

Глава 4

Да уж, более размытых указаний мне еще никогда не давали. И почему меня окружают такие странные женщины одна даже не знает куда отправляет свое единственное дитя, ведь я уверена, мама так же, как и я думает, что в приюте держат кошечек и собачек, ну ладно, еще можно подумать, что лошадей, но никак не диких хищников. Другая же вообще верит, в то, что я способна на чудо в прямом смысле этого слова. И что мне прикажете делать…

Ну да, у меня ведь есть, как оказалось еще один печальный зверь, это сова со сломанным клювом, которая живет где-то на чердаке дома. Точнее нет, не живет, а тоже умирает. Только вот в отличие от абсолютно здорового льва у нее сломан клюв, ну тут хотя бы понятно.

А вот что делать со здоровым зверюгой нет! Я подробно расспросила про льва в надежде найти у него хоть какую-то болезнь, но тетушка категорически ответила — нет, лев здоров. Прекрасно…

На мое несчастье у него не болят лапы, хвост на месте, зубы тоже, у нет перемолов или ушибов, нет температуры или даже блох. Черт! (но леди, конечно даже в мыслях не стоит так выражаться). От этого меня постигает еще большее разочарование, потому что, как лечить здорового льва, я не представляю! Это даже звучит абсурдно, как какой-то каламбур. Вот же я попала.

Недобро посматриваю тетушке в спину, пока она копошится на грядке в клубнике. А может быть она просто хочет преподнести ему лакомство в виде меня? Может быть в этом и заключается моя польза?

— Лиа, подай пожалуйста вон ту тяпку, — женщина так открыто мне улыбается, что подозрения пропадают. Нет, глупости, этого просто не может быть. Достаю из травы небольших размеров тяпку и отряхнув ее от земли подаю женщины.

Целый день мы только и делали, что ходили по поместью, а кажется успели пройти расстояние до столицы и обратно. Ноги гудят, спина отваливается, а тетушка все еще полна сил.

На улице уже наступил ласковый южный вечер, он окрасил всеми цветами красного небосвод и Солнце заходя за горизонт, кажется погружается в океан медленно коснувшись его поверхности. Вода словно тушит солнечный свет поглощая его и вот уже виднеется яркий серебряный месяц.

Южные ночи такие сладкие, с ароматами ягод, печеных на Солнце фруктов и загорелой, сухой травы.

Ветер было хотел подуть со стороны океана, но запутался в густых деревьях в саду и утих.

— Мне здесь нравится, — сказала я тихо себе под нос высоко задрав голову и разглядывая зажигающиеся звезды. Тетушка подошла близко и обняв меня за талию одной рукой тоже подняла голову, синий ковер, покрытый россыпью жемчуга, манил, а потом она вдруг резко вкинула руку:

— Смотри, это созвездие Льва, вон там, — она показывала пальцем прямо над нами.

— Правда? — не понимая где именно спросила я.

— Ну как же, ты ведь смотришь именно в эту часть неба, неужели не видишь, там оно и есть. — она прочертила пальцем по воздуху линию между звёздами соединяя их, а я проследила за этим движением и наконец-то тоже увидела.

— Красивое.

— Пойдем в дом, уже поздно, нужно лечь пораньше завтра будет много дел, — я посмотрела на нее и молча кивнула, а самой в голос захотелось завыть и спросить: неужели больше чем сегодня?

Мы зашли в дом, тетушка с корзинкой в руках направилась на кухню, я хотела помочь, но она отказалась. Сказала, что приготовила для меня книги, возможно там я найду что-то подходящее. Я села в гостиной за стол перед большой горой книг и начала их перебирать. Все они были о лекарьском и аптекарском деле, какие-то даже были по анатомии человека, другие же по ветеринарии, но вот только оба мои пациента здоровы.

На бежевых стенах гостиной повсюду на обоях мелкие розовые розочки, взгляд так и тянется к ним, хочется их все пересчитать, лишь бы не искать иголку в стоге сена, а точнее в стопке книг.

Тетушка принесла мне ароматную клубнику и рядом поставила креманку со сливками.

— Тетушка, но ведь и клюв я сове починить не смогу. Почему она так страдает? Ведь можно есть каши, хлебушек и вообще что-то жидкое. Сломанный клюв никак не может ей мешать жить. У нее ведь даже в отличие от какаду крылья целые. — расстроена спросила я проглатываю сладкую пресладкую клубнику.

— Ты думаешь, она не хочет жить потому что не может есть?

— А в чем тогда может быть дело?

— Все дело в страсти, ее жизнь, это охота без клюва она не может больше быть полноценным охотником. Для ее дикого нрава это унижение сродни смерти. Она мечтает летать, выслеживать добычу по стуку ее маленького сердца, но все что ей остаётся это коротать жалкое существование здесь.

— Жалкое? Да за ней тут ухаживают, кормят, а она не хочет жить?!

— Ей не нужны подачки от людей, даже если они от чистого сердца, она потеряла себя и не знает, как найти. Ты ведь ей поможешь? — женщина взяла меня за руку, а мне уже хотелось открыто у нее спросить, ну чего она такая странная! Как я должна помочь дикой охотнице, мышей что ли за нее пойти ловить.

— Сделаю все, что в моих силах, — ответила я, то что обычно говорил наш семейный доктор, когда проводил осмотр. Что-то я все-таки знаю из того, как надо лечить, а еще заговаривать зубы, думаю это большая часть успеха. Тетушка встала и попрощавшись пошла к себе в комнату спать, а я принялась читать книги.

Клубника уже не казалось такой сладкой, а мне просто хотелось схватится за голову. В книгах было все, описание всех болезней, симптомы и способы лечения, но ничего про здоровых. Чем же так сильно болеет лев, что хочет умереть… это была последняя мысль прежде чем я погрузилась в сон, точнее он просто взял и забрал меня.

Проснулась я от того, что дверь скрипнула, а я оказывается спала на руках на столе прямо посреди книг.

— Дорогая моя, ты что же провела здесь всю ночь? Твое рвение очень похвально, но всему нужно знать меру. Если не отдыхать, то просто не успеешь восстановить силы. Пойду заварю тебе крепкий чай, чтобы взбодрится.

Чай и правда помог, хотя на свое удивление я отлично выспалась в такой неудобной позе. Дома я плохо засыпала даже на мягкой перине, а тут кто бы мог подумать. Я умылась, переоделась. Тетушка выдала мне такой же длинный синий фартук, как она сказала рабочий фартук и большие сапоги, которые весили, как гири.

Мы вышли на улицу, и я чуть не наступила на ежа, который недовольно фыркнув поспешил прямиком в дырку под забором. Нужно не забывать, что поместье кишит животными и смотреть чаще под ноги, не успела я об этом подумать и уже шла под фруктовыми деревьями, как прямо мне на голову с карканьем и другими странными звуками свалился белый какаду.

— Ну уж нет, дружок, на мне ты кататься точно не будешь, — я сняла птицу и аккуратно поставила в траву, он недовольно посмотрел на меня, а потом на свои крылья. Стало немного стыдно перед попугаем, — Ладно-ладно, кто бы мог подумать, что к совести меня будет призывать не матушка, а какаду. Все что я могу, это посадить тебя на яблоню, — я взяла в руки теплый пернатый комок и посадила на ветку перед собой, — А теперь тебе просто остается дождаться тетушку Аду.

— На-халка! На-халка! На-халка! — заговорила птица, я даже обернулась по сторонам, а потом поняв, что негодяй говорил про меня, подхватила платье и быстрее побежала за дом. Пусть один тут шум разводит еще не хватало чтобы кто-то увидел, как птица меня оскорбляет.

И чего он так раскричался? Обиделся, что я не захотела играть с ним в лошадку, да, он сам весит, как маленькое пони. Пусть не возмущается, у меня нет столько сил таскать его.

Тетушка достала из колодца ведро со студеной водой и всучила мне со словами:

— Пойди, напои льва, — а сама направилась в домик к здоровым животным.

Ну да, проще не куда, возьму открою зубастую пасть льва и волью туда воду. Рядом лежал небольшой деревянный черпак, его я тоже решила взять с собой, им, наверное, и буду поить животное. Я шла, к бывшей конюшне, как на казнь, еле переставляя ноги.

Войдя внутрь животные тут же оживились и заметались в своих клетках, но это касается только молодняка, в передних же клетках дикие животные спали. Видимо их природе ближе ночной образ жизни, поэтому их вопли я еще успею услышать с заходом Солнца. Милая козочка смотрела на меня доверчиво глазами-бусинками, а я сейчас думала, как же мы с ней похожи… Эх..

Постояв немного перед открытой клеткой льва и сосчитав до десяти, а потом обратно, я сделала первый шаг и перешагнула порог. Не знаю, что пошло не так, может быть я перенервничала, а может быть подвела моя неуклюжесть потому что я зацепилась одной ногой о порог и полетела вниз, выбрасывая из рук ведро.

— Аааа!!! — это все, что я успела быстро, выкрикнуть прежде чем лицом приземлится во что-то мягкое. Страх еще держал тело в напряжение, но мысль о том, что здесь везде мягкая солома успокаивала. Но почему солома шевелится? ЧТО???

Я прислушалась к тяжелому дыханию и теплому телу подо мной. Пожалуйста, ну только не это… Но нет, конечно же это было ТО самое! А именно видимо при падении я сделала несколько лишних шагов вперед и сейчас плашмя лежала на спящем льве.

— Мамочки… — простонала я, но так боялась пошевелится. Ладно, сначала нужно удостовериться, что лев все еще спит, а потом медленно сползти с него. Я лежала и прислушивалась к звукам вокруг, но самый громкий звук был львиного сердца. Оно такое громкое и живое, оно так старается жить, бьется для того, чтобы ты обязательно жил, так почему же ты так этого не желаешь?

Стало горько, настолько, что непрошенные слезы выступили на глазах и защипало нос. Да что со мной такое…

Я аккуратно встала и отряхнула платье, от соломы и шерсти. Лев лежал неподвижно и спал.

Нет, он не спит, он медленно умирает. И от этой мысли меня взяла такая обида, на него, что я не собиралась больше с ним церемонится и не секундочки бояться! Пусть сожрет! Плевать! Я сильнее, хотя бы только потому что хочу жить!

Подошла к завалившемуся ведру на дне которого осталось немного воды. А потом посмотрела на плотно закрытую львиную пасть и оторвала полоску ткани от фартука. Я хорошенько намочила ее в прохладной воде и присела на корточки рядом с моим пациентом. Его голова мирно лежала на лапах, вся грива была в колтунах, из нее торчали какие-то мелкие веточки и репейник, уши внутри были черные.

— Ну ты и грязнуля, — строго сказала я, обращаясь ко льву, а потом осматривая его дальше добавила, — Думаю если тебя отмыть, то ты окажешься совсем другого цвета, но этим мы займемся позже, а сейчас время пить.

Я поднесла мокрую тряпочку к полоске губ и смочила их. Лев даже не пошевелился, а я, воспользовавшись этим повторила это действие несколько раз. Горячее дыхание из больших ноздрей обжигало. Я всматривалась в его когда-то сильное тело, а сейчас обтянутый скелет кожей и представляла себе, как жил могучий зверь, как свободно бегал с ветром наперегонки, как грозно его рык звучал, сотрясая пространство, как он грациозен и великолепен. Его огромные лапы, изящный хвост с кисточкой и грива… я заворожено поднесла к ней руку над высоким лбом и это прикосновение удивило меня. Грива по ощущениям и текстуре больше похожа на волосы, чем шерсть.

С улицы послышался голос тетушки, она звала меня, а я прежде чем встать и уйти, продолжая гладить льва тихо сказала ему на ушко:

— Если я перестану тебя бояться, тогда тебе придется бояться меня.

Лев фыркнул мне в след, а может быть показалось.