Ледяной Ирис [СИ]

Глава XII: Просьба

Медленно вступала в свои права прохладная и дождливая пора осени, и всё чаще воздух пах не океаном и цветами, а сырой землёй. Сибори, оставшийся при дворе господина Курокавы, давно уже сумел разобраться в том, какова расстановка сил в этой странной войне за право вновь зваться правителем всех островов, а не малой их части.

Понимал Сибори и далеко идущие планы своего повелителя, и не мог не оценить его целеустремлённости. Пусть и казалось на первый взгляд, что господин Курокава сведущ лишь в воинских делах, но было это не совсем так. Вполне разумным казалось Сибори желание владыки Юга породниться с как можно большим числом противников, ведь тогда и не было бы нужды в войне.

Но пока что у молодого лекаря не было ни шанса стать чем-то большим, чем слуга — и он видел это. Покуда Сибори предпочитал ждать: не следовало высовываться раньше времени.

Огневолосый юноша неторопливо брёл по саду во внутреннем дворе резиденции, осматривая украшавшие это богатое место растения. Он не ждал, что случайно встретит кого-то: давеча господин Курокава и присягнувшие ему военачальники собрались на военный совет в одном из залов резиденции. Потому и удивился Сибори, заслышав шорох. Похоже, нежданный гость также испугался встречи с ним, потому как почти сразу послышалось напряжённое:

— Кто здесь?!

Сибори тотчас вышел из-за дерева, не желая пугать своим присутствием явившееся его взору существо. На первый взгляд, то была женщина из числа аристократок. Но после становилось ясно: назвать сие дитя женщиной равно тому, чтобы назвать нераспустившийся бутон цветком. Девочка была стройна, как молодое деревце, и её бледная кожа будто светилась изнутри. Чёрные волосы, темнее самых насыщенных чернил, были убраны в высокую, украшенную цветами причёску. Небольшие зелёные круги заместо бровей, набелённое лицо, подведённые глаза и пунцовые губы, вопреки стараниям господина Курокавы, не придали его дочери — а кто ещё, кроме неё, мог оказаться в этом саду? — желанной взрослости и зрелой красоты.

Сибори улыбнулся, склоняясь перед напуганной девочкой:

— Не бойтесь, госпожа, я и в мыслях не имел причинить вам вред. Так что не стоит так меня бояться…

Тёмные глаза девочки, живой блеск которых не удалось бы скрыть даже многочисленным слоям рисовой пудры и чёрной туши, внимательно смотрели на Сибори. Казалось, она размышляла: стоит ли ей сей же час приказать лису удалиться, дабы отец не возомнил, будто дочь, нарушая все приличия, говорит наедине с мужчиной, или же всё-таки остаться. Молодой лекарь видел в этих глазах детское любопытство: юной госпоже о многом хотелось расспросить предполагаемого колдуна. Наконец, любопытство одолело все вкладываемые в её голову с детства хорошие манеры — и девочка робко спросила:

— Скажите, господин, а вы и в самом деле колдун?

Легко солгать любому человеку, но ещё легче увлечённо плести кружева лжи перед тем, кто заведомо поверит любым словам. Сибори, не поднимая более голову, неторопливо заговорил:

— Будь иначе, госпожа, я бы не явился к вашему достопочтенному отцу. Любой человек, не владеющий тайными искусствами, не сумел бы одолеть наложенное на его воинов проклятие. Но я сведущ во многом, что не подвластно ему, да и не рождён человеком, пусть сейчас и нахожусь в человечьем обличье.

Девочка слушала, сложив на груди спрятанные в складках ткани руки и не решаясь даже пошевелиться. Наконец, она робко спросила:

— Быть может, тогда вы сумеете помочь и мне, как помогли отцу?..

Сибори задумался: он не знал, что может попросить у него эта девочка, но понадеялся на то, что сумеет в случае чего отказать ей в помощи со стороны «духов». Сочтя молчание за согласие, дочь господина Курокавы всё же начала свою речь:

— Отец желает, чтобы я стала женою господина Сабуро Кадани. Не подумайте, что желаю я спорить с его волей! — торопливо воскликнула юная госпожа: видимо, помнила она старые сказки, где говорилось, что духи не любят непочтительных дочерей, смеющих идти против воли своих отцов. Зажмурившись, точно от сильного стыда, девочка попросила:

— Не могли бы вы сделать меня красивой?

Стараясь говорить уверенно, молодой лекарь ответил:

— Зачем же вам становиться ещё прекраснее, чем вы есть? Вы достаточно красивы, и немногие в этом мире могли бы сравниться с вами. Быть может, лишь некоторые из духов были бы красивее вас, но разве желаете вы так же, как они, ослеплять людей и вовлекать их в не самые пристойные деяния своей прелестью?

Юная госпожа покраснела столь сильно, что даже сквозь пудру на её лице можно было разглядеть этот яркий румянец. Склонив голову, будто в жесте слепой покорности, она вновь заговорила:

— Мне достаточно было бы лишь одного: чтобы мой будущий супруг хотя бы раз взглянул на меня с благосклонностью. Я не хочу, чтобы он не желал меня видеть, когда стану его женой: разве это — настоящая семья? Я буду верной тому, кому скажет отец, я стану лучшей, но пусть взамен он смотрит только на меня. Сегодня вечером он прибудет в резиденцию, и я хотела бы показаться достойной его…

Что же, сложно не понять эту девочку: хочет юная госпожа, чтобы у неё была настоящая семья, и брак заключался не по одному лишь расчёту. Но что проку, если Сибори даже не знал того господина, который намеревается стать супругом этой девочки?.. Наконец, молодой лекарь дал такой ответ:

— Чтобы понять, кого желает он видеть рядом с собой, я должен увидеть его самого. Подожди немного: я посмотрю, что можно сделать.