Ледяной Ирис [СИ]

Глава XIV: Сожжённый цветок

Пусть уж давно ночь сгустилась над резиденцией, Сибори не собирался отходить ко сну: он помнил, что сегодня ещё один человек с нетерпением ожидает его визита. То молодая госпожа, Юмихимэ. Но сейчас следует быть осторожнее, чем прежде: об этом визите уж точно не должен узнать никто из семьи Курокава, кроме самой девочки. Своё посещение ночью спальни Йошимару Сибори мог объяснить некой другой необходимостью, однако же вряд ли господин Курокава столь же легко поверит, будто не желает колдун воспользоваться невинностью юной госпожи и склонить её к непристойным деяниям.

Покуда госпожа Юмихимэ ещё не спала: она и в самом деле дожидалась, когда же явится следом за нею обещавший помощь лис. Сибори, едва приблизившись к открытой двери её спальни, приложил палец к губам и поманил девушку за собою.

Лишь в саду резиденции, среди стрекота цикад и аромата тех цветов, что раскрываются лишь в ночную пору, Сибори позволил себе заговорить с молодой госпожой:

— Теперь я видел этого человека, и хочу всё же помочь вам, моя госпожа: вы показали, что достойны взаимной любви.

Глядя на то, как ярко загорелись в ночной темноте глаза юной Юмихимэ, с трудом подавил в себе усмешку мнимый колдун: верит это дитя, будто с помощью той же магии духов, что исцелила солдат её отца, сможет она обрести счастье. Что же, не стоит её разубеждать: чем сильнее верит она, тем больше шансов на осуществление задуманного плана.

Сейчас требовалось вновь колдуном прикинуться — и приказал Сибори:

— Не могу я увидеть покуда, что мешает ему полюбить вас. Но могу я это узнать — с вашею помощью, и никак иначе.

— Что же я должна сделать? — спросила девочка, комкая в руках лёгкую ткань широких рукавов. Лис, осмотревшись, указал на распустившийся у воды ночной цветок:

— Взгляните; этот цветок так же прекрасен, как вы. Прежде всего — сорвите этот цветок, и пусть он станет символом вашего сердца.

Покорно бросилась Юмихимэ к самой воде, срывая нужный цветок, с которого тотчас вспорхнула, врезавшись в грудь её, ночная бабочка. Но даже не вскрикнула юная госпожа: похоже, посчитала она это частью некоего ритуала. Стараясь как можно увереннее казаться, Сибори вновь огляделся:

— Теперь нужно развести огонь — не здесь, разумеется. Не хотелось бы, чтобы выгорел столь прекрасный сад; пойдёмте на задний двор.

Пусть уже не хранила земля следы некогда нарисованных на этом месте молодым лекарем «магических» символов, он легко очертил новые, собирая малые обломки и ветвей и складывая их. Не нужно, чтобы горело долго: надобно лишь убедить девочку в том, что нечто магическое происходит на её глазах.

Молодая госпожа протянула цветок, и Сибори задумался: как же извлечь огонь? Найдя выход, приказал он девочке:

— Теперь разожгите. Это должны сделать вы: пусть огонь станет символом вашей любви к будущему супругу.

Покорная, как дитя, юная госпожа удалилась — лишь затем, чтобы после вернуться из дома со всем необходимым. Закатав рукава, дабы те ненароком не попали в маленький костерок, Юмихимэ высекла искру — и заплясало робкое пламя, постепенно разгоравшееся и поглощавшее цветок. С благоговением смотрела молодая госпожа на лиса, что так легко произносил слова на незнакомом ей языке, столь походящие на неведомые заклинания. Прекрасно, что столь доверчива юная Юмихимэ: будет легче ввести её в заблуждение подобными красивыми действиями.

Сибори не заканчивал говорить на чуждом языке до тех пор, пока не обратился прекрасный цветок в пригоршню пепла. Наконец, угасло пламя, и с волнением спросила дочь господина Курокавы:

— Получилось?

— Слабо верится в то, что духи поведали мне, — как можно высокопарнее завёл Сибори, и Юмихимэ вся напряглась в ожидании. Нарочно сделав небольшую паузу, молодой лекарь словно бы запнулся, не в силах молвить и слова. Затем же завершил речь свою:

— Духи сказали: не любит он вас потому, что уже отдал своё сердце другому человеку. И человек тот духами охвачен: те духи терзают его тело, но взамен дают любовь господина Кадани.

Разом стало белее лицо юной госпожи, которое безо всей той краски, что наносилась на него днём, вовсе казалось детским:

— А можно ли изменить это, скажите мне?

— Нет ничего необратимого в природе, вопрос лишь в цене того, чем надлежит пожертвовать, — улыбнувшись, заговорил Сибори. Молодая госпожа вновь приложила руки к груди:

— Я сделаю, что пожелаете!

— Хорошо, — кивнул Сибори, и устремил взгляд своих светлых глаз на Юмихимэ. Та приготовилась внимать речам «колдуна», и не стал Сибори её разочаровывать:

— Не смейте никому рассказывать о том, что я скажу вам сейчас. Вам придётся выманить духов, что опутывают сетями любви господина Кадани, на себя; будут они вас мучить и истязать, но взамен получите вы желаемое. Ровно через два месяца он забудет свою прежнюю любовь, и станете вы для него единственной.

Склонила голову молодая госпожа:

— Но как выманить духов? Я ведь не умею колдовать.

— Не беспокойтесь, я всё сделаю, — улыбнулся Сибори. — Я принесу в вашу спальню особые цветы; даже когда они увянут, не выбрасывайте их. Они — знак, что манит к себе духов. И ещё: чем меньше вы будете говорить, тем быстрее подействует колдовство моё.

Вновь сверкнули решительностью глаза юной девушки:

— Тогда я вообще не стану говорить!

— Как пожелаете, моя госпожа, — старался Сибори оставаться серьёзным, пусть в душе и смешила его подобная доверчивость юной девы. — Я же покуда постараюсь выяснить для вас, кто этот человек; если смогу я отыскать его, то гораздо легче станет даровать вам любовь господина Кадани.