Летчик и ведьма

Глава 8

Марго

В апреле мы с Мишкой разругались вдрызг. Я устала от неопределенности. Устала болтаться между небом и землей. Устала чувствовать себя глупой девочкой, которую без конца учат жизни. Не хотела давить, ставить какие-то ультиматумы, но однажды разговор сам собой свернул на будущее.

Мы гуляли в парке и набрели на собачью площадку. Стояли, смотрели, как собаки ходят по бревну, перебираются через препятствия, перепрыгивают барьеры.

— Если доживу до старости, — сказал Мишка, — буду жить один за городом. Заведу пару-тройку больших собак.

— То есть меня в своей старости ты рядом не видишь? — не выдержала я. — Раз собираешься жить один с собаками? Или мы так и будем встречаться пару раз в неделю? Всю твою жизнь?

Слово за слово… а последнее осталось за мной. Я сказала, что с меня хватит, развернулась и пошла домой. Одна. Несколько дней ждала, что позвонит или напишет, но не дождалась и сделала вывод, что наши отношения закончились.

Это было больно. Очень больно. Все-таки я его любила, не один год. Но сказала себе, что так лучше. Какой смысл рассчитывать на что-то с человеком, который открыто признает, что в своем будущем тебя не видит? Ему удобен такой формат — без обязательств, но меня это устраивать перестало.

Я почти себя в этом убедила, но через месяц, в один из последних дней учебного года, Мишка появился снова. Причем поймал меня там, где я не смогла бы сбежать или спрятаться за закрытой дверью. Приехал в школу и ждал у выхода. Узнал ведь как-то, сколько у меня уроков. С большим букетом роз ждал. Я попробовала было трепыхаться, но на нас смотрело столько народу, что я согласилась, стиснув зубы, сесть в машину и поговорить.

— Рита, я понял, что не могу без тебя, — заявил он. — Я тебя люблю. Выходи за меня замуж.

Звучало убедительно, но почему-то не оставляло ощущение, что подкладкой к этому идет: «раз ты такая идиотка, хрен с тобой, давай поженимся».

— Хорошо, Миш, — сдалась я. — Только не прямо сейчас, ладно? Хотя бы осенью.

Сомнений хватало. Мы съездили в отпуск, подали заявление в загс, а я все еще не была уверена, правильно ли поступаю.

Может, дело не в нем? Может, мне вообще не стоит выходить замуж?

— Кешка расстроится, — сказала Маша, узнав о свадьбе.

— У него это еще не прошло? — удивилась я.

— Кажется, нет.

Я вдруг поймала себя на том, что мне немного грустно, но приятно. Воспоминание-фонарик. Светлячок… Жаль Кешку, но вряд ли для него это драма. Пусть все будет таким же светлым эпизодом прошлого.

— Я даже не знаю, что сказать, — вздохнула Оля, когда я пригласила ее на свадьбу. — Рит, можно я не буду ничего говорить, ладно? Самое поганое дело давать советы и делиться своим сверхценным мнением. Ты ведь все равно сделаешь по-своему.

Я знала, что Мишка ей не нравится, но она была слишком деликатной, чтобы говорить об этом в лоб, а притворяться не умела.

Мы поженились в сентябре, съездили в Италию, начались будни. Мишка хотел, чтобы мы жили у него, но я уперлась. Оттуда на работу ездила бы полтора часа, а уходить из этой школы не хотела — уже успела привыкнуть.

К моему удивлению, Мишка еще во время свадебного путешествия заявил, что хочет ребенка.

— Видимо, дозрел, — пояснил он. — Наступает момент, когда понимаешь, что надо оставить кого-то после себя. Иначе какой смысл в браке?

Я не стала говорить, что не всегда у людей в браке бывают дети, но смысла он от этого не теряет. Не стала — потому что ребенка тоже хотела. И все же попросила:

— Миш, только давай как-нибудь так подгадаем, чтобы мне в декрет не уходить посреди учебного года.

— То есть мы теперь всю нашу жизнь будем строить под твою работу? — возмутился он. — Это как ни ткни, в твой учебный год попадешь. С первого раза не получится — будем еще год ждать? Ничего, найдут тебе замену.

Тогда мы хоть и не поругались, но осадочек остался. Тем более с первого раза и правда не получилось. И со второго, и с третьего. Мишка начал дергаться.

— Да прекрати ты! — не выдержала я. — Мне не веришь, интернет почитай или у любого врача спроси, скажут, что до года можно не беспокоиться. А кстати, почему у вас с бывшей детей не было?

Тут он совсем распсиховался, и мы не разговаривали неделю. Потом помирились и процесс воспроизводства продолжили.

Наконец тест выдал заветные две полоски. Радости было выше крыши. Правда, чувствовала я себя так погано, что хотелось лечь и сдохнуть. Токсикоз начался одновременно с полосками, от любого запаха еды к горлу подкатывало. А приходилось ходить в школу — каждый день по шесть уроков и еще всякая внеклассная жуть. Несколько раз вылетала из кабинета буквально на полуслове.

«Бедненькая Маргоша, — подслушала однажды беседу старшеклассниц, — ужас так мучиться. Прямо зеленая вся».

Ну хоть не «так тебе и надо, зараза», и на том спасибо.

В конце третьего месяца меня увезли на скорой прямо из школы. Сохранить беременность не удалось. Выяснить причину — тоже.

Бывает такое, разводили руками врачи. Нет никаких оснований думать, что подобное может повториться. Через полгодика можно будет сделать новую попытку.

Через полгодика все повторилось по тому же сценарию: жуткий токсикоз и выкидыш в конце третьего месяца. И снова без очевидных причин.

«Необъяснимая антенатальная гибель плода» — вот и все, что написали в карточке.

«Похоже, ваш организм воспринимает плод как инородное тело и включает иммунный ответ, — сказала старенькая бабуля, специалист по невынашиванию из института Отта. — Вам с мужем надо пройти полное обследование».

Обследовались долго, дорого и неприятно. Мишка без конца ворчал, действуя мне на нервы. Итоги всей этой байды оказались нулевыми. Какие-то мелкие проблемы нашлись, и все же ни одна не была настолько серьезной, чтобы стать причиной и потребовать лечения. Тем не менее, и третья беременность закончилась так же. На том же сроке.

— Тебя как будто проклял кто-то, — тупо пошутил Мишка, забирая меня из больницы.

— А почему не тебя? — огрызнулась я. И подумала, что на этом можно и остановиться.