Лжешь или любишь?..

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Лия пошевелилась, неохотно выплывая из блаженных глубин сновидения, в котором ей грезились радостный смех, полный роз сад и малыши с черными, как эбеновое дерево, волосами и глазами. Она открыла глаза и увидела, что Хантер сидит на кровати рядом с ней. Должно быть, он только что принял душ — зачесанные назад волосы были влажны, и от этого резкие черты его лица казались словно вычеканенными на меди. Рубашку он еще не надел — на нем были лишь бледно-голубые джинсы, низко сидевшие на бедрах и подчеркивавшие его стройную мускулистую фигуру. Хантер наклонился ниже, откидывая растрепавшиеся волосы со лба Лии, и его талисман, попав в полосу света, неожиданно отбросил темно-синий блик на его смуглую кожу.

— Который час? — пробормотала Лия, потягиваясь.

— Пора ужинать. Ты спала два часа.

— Так долго? — Она села на кровати, запахивая расходящиеся полы халата. — Мне надо одеться.

— Если это из-за меня, то можешь не беспокоиться, — ухмыльнувшись, ответил он. — Сегодня мы будем одеты по-домашнему.

Лия наморщила нос.

— Что-то мне кажется, что такая одежка будет слишком уж домашней.

— Тебя увижу только я. — Он протянул ей руку. — Пойдем, я хочу кое-что тебе показать.

Заинтригованная, она вложила пальцы в его ладонь и встала с кровати. Он провел ее назад в гостиную и жестом указал на маленькую винтовую лесенку, которую Лия только сейчас заметила.

— Иди за мной. — Когда они добрались до последней ступеньки, Хантер загородил ей дорогу. — Закрой глаза и держись крепче, — скомандовал он.

— Зачем?

— Увидишь.

— О'кей. Только смотри, чтобы я не упала. Раньше чем она успела догадаться о его намерении, Хантер подхватил ее на руки.

— Доверься мне. Помнишь наш уговор? — пробормотал он ей на ухо. Через несколько минут он бережно поставил ее на землю. — Теперь можешь посмотреть.

Лия открыла глаза — и ахнула, потрясенная. Они стояли на крыше здания, но никогда в жизни ей не доводилось видеть более необыкновенной крыши. Если бы она не знала, где они находятся, решила бы, что каприз судьбы занес их в самую середину роскошного парка. Под ногами ее была мягкая трава, и везде, куда она ни бросала ошеломленный взгляд, виднелись цветы — горшки с петуниями, маргаритками и страстоцветами. Даже ирисы и тюльпаны в изобилии цвели на клумбах и грядках.

— Мне казалось, ты говорил, что мало смыслишь в цветоводстве, — упрекнула она Хантера.

— Я солгал, — ответил он, беззаботно пожав плечами, и указал на оранжерею, занимавшую один конец крыши. — Некоторые из наиболее капризных цветов приходится выращивать там. Но с тех пор, как я переехал на ранчо, я нанял садовника для ухода. Он-то и подготовил все к нашему приезду.

— Это… это просто невероятно.

— Хочешь есть?

Неожиданно Лия почувствовала, как проголодалась.

— Просто умираю с голоду, — призналась она.

— Я решил, что мы можем поужинать здесь. Переоденься, если хочешь, но в этом нет никакой необходимости.

Лия поняла, что он имеет в виду. Она может выбирать — или ужинать почти неодетой, в одном халате, так же, как и он, или пойти одеться и воспользоваться одеждой как щитом, пытаясь таким образом отдалиться от него.

— Отлично, — беззаботно откликнулась она. — Только все-таки согласись утолить мое любопытство. Вот такие, как мы есть, босые и взъерошенные… какой ужин нас ждет?

— Пикник, разумеется.

Хантер указал на один из тщательно увитых растениями и оттого уютный уголок, где уже было расстелено покрывало. Вокруг были со вкусом расставлены горшки и кашпо с азалиями, наполнявшими воздух пьянящим благоуханием. Один из концов покрывала был придавлен ведерком, в котором изо льда выглядывала бутылка шампанского. Рядом с шампанским Лия увидела плетеную корзину внушительных размеров, покрытую льняной салфеткой в красную клетку.

Она тихо рассмеялась, догадавшись о ее содержимом.

— Жареная курица? — наугад спросила она.

— Ага, а также салат из капусты и картошки, — подтвердил он.

— Купил в закусочной?

Хантер оскорбленно посмотрел на нее.

— Заказано в ресторане с доставкой. — Он подошел к покрывалу, опустился на колени рядом с корзиной, достал оттуда фарфоровые тарелки и принялся раскладывать на них еду.

— Ты с ума сошел… — недоверчиво проговорила Лия, присаживаясь рядом с ним. — Фарфор? Для пикника?

Он широко улыбнулся ей.

— А разве полагается что-то иное?

— Да нет… — Лия внимательнее посмотрела на бутылку с шампанским. — И марка «Перье Жуэ»? И хрустальные бокалы? Хантер, мне становится страшно до чего-нибудь дотрагиваться. — Она беспомощно посмотрела на него. — Почему… зачем ты все это делаешь?

— Все это показалось мне… подходящим.

Лия склонила голову, боясь, что нахлынувшие на нее чувства заставят ее потерять самообладание.

— Спасибо… — прошептала она — Это так прекрасно.

— Ты голодна, — сказал он, и Лия подумала, что ей, должно быть, лишь померещилась нежность, прозвучавшая в его голосе. — Попробуй вот это.

Он протянул ей сочный кусочек курятины, тщательно отделив его от косточки. Она взяла — и почти застонала вслух. Он оказался прав. Такое не приготовят ни в одной закусочной-забегаловке. Никогда еще не доводилось ей пробовать курицу с таким необычным, тонким и легким привкусом чего-то экзотического. Подтянув колени к груди, она приняла следующий кусочек, который он ей предложил.

— Выходит, ты все-таки не решаешься доверить мне фарфор? — поддразнила она его.

Он подцепил вилкой картофельного салата и протянул ей.

— Нет, просто я соблазняю тебя.

— При помощи картошки и жареной курицы? — Она прожевала салат и опять издала удовлетворенный стон. — Можешь не отвечать на мой вопрос. Это восхитительно.

— Хочешь еще? — Она энергично кивнула, и тогда он похлопал рукой по покрывалу рядом с собой. — В таком случае перебирайся поближе.

Рассмеявшись, она переползла к нему, и вскоре они уже ели с одной тарелки, протягивая друг другу кусочки повкуснее и отлично обходясь без серебряных приборов. Насытившись наконец, Лия не сопротивлялась, когда Хантер ближе привлек ее к себе, так что ее голова легла на его колено.

— Только посмотри на закат, — проговорила она, показывая на яркие пурпурные и малиновые полосы, проступившие на небе прямо над их головами.

— Это одна из причин, почему мы ужинаем именно тут, — ответил он и наполнил шампанским высокий хрустальный бокал. Насадив на краешек бокала ягодку клубники, он протянул его Лии. — Еще остался десерт.

— Нет, спасибо. — Лия отхлебнула шампанского. — Вот то, что мне нужно. — Его пальцы нежно перебирали ее волосы, и она закрыла глаза, наслаждаясь этой лаской и чувствуя под щекой тепло его тела.

— Лия, смотри, — пробормотал он.

Лия посмотрела на небо. Едва последний пурпурный штрих сменился угольной темнотой ночного неба, на крыше дома зажглись крохотные огоньки, и ей показалось, что это звезды упали с небес, рассыпавшись среди благоухающих цветов подобно каплям росы. Лия поднесла дрожащую руку к губам.

— Хантер, почему? — Она не сумела как следует сформулировать вопрос, но он, похоже, понял, о чем она хотела спросить.

— Мне хотелось, чтобы сегодня вечером все было необыкновенно.

Лия слабо рассмеялась.

— Тебя можно поздравить.

— Отлично, потому что сегодня я хочу любить тебя и хочу, чтобы все было необычно. Как никогда раньше. — Однако он не сделал ни малейшего движения, чтобы выполнить свое обещание. Вместо этого он продолжал сидеть совершенно неподвижно, искренне наслаждаясь безмятежным вечером. — Восемь лет назад ты рассказала бабуле о том, что мы собираемся встретиться в хижине, не так ли? — неожиданно поинтересовался он.

Лия была готова к чему угодно, но только не к такому вопросу. Она даже не подумала о том, чтобы солгать и таким образом защитить Роуз.

— Да.

— А потом ты пришла в хижину и ждала меня.

— Да, — снова подтвердила она.

— Когда ты узнала о том, что я был в тот день арестован?

— Когда ты сам рассказал мне об этом.

— Этого-то я и боялся. — Он глубоко вздохнул. — Мне следует извиниться перед тобой, Лия. Я не поверил тебе. Подумал, что ты лжешь, говоря, что ничего не знаешь о случившемся в хижине.

— Это бабушка Роуз рассказала тебе правду?

— Да. Она все мне рассказала.

— Я рада. — Лия поколебалась несколько секунд, но потом проговорила: — Есть еще одно объяснение тому, почему я тогда не могла уехать с тобой, — если только ты выслушаешь меня.

Он крепче сжал губы, но кивнул.

— Я слушаю.

— Я рассказала бабушке о нашем свидании потому, что не могла уехать, не попрощавшись с нею. И узнала, что отец болен. Хантер, он умирал от рака. Мне необходимо было остаться и заботиться о нем. Именно поэтому я не могла уехать с тобой. Но я бы попросила тебя вернуться… потом. — Чувствуя в душе отчаянный страх, она посмотрела на него. — Надеюсь, ты поверишь мне, потому что я говорю правду.

Очень долго он ничего не отвечал. Затем заговорил — тихо, почти резко, и слова его прозвучали так, словно кто-то вырвал у него такое признание.

— Когда растешь в приюте, не так-то часто приходится сталкиваться с честными людьми. Как и с теми, кто доверяет тебе или кому ты мог бы доверять. Никогда и никому не было дела до правды — всем важно было лишь найти козла отпущения.

— И всегда виноват оказывался именно ты? — сочувственно спросила Лия.

— Не всегда. Но довольно часто.

— А ты не пробовал объяснять?

— Зачем? — пожал он плечами. — Никто бы мне не поверил. Меня же считали безродным полукровкой. Не скажу, что я всегда был невиновен, пойми меня правильно, вовсе нет. Скорее всего, я сам провоцировал такое отношение к себе.

Лия вполне могла в это поверить, хотя и подозревала, что наказания редко бывали заслуженными, даже если он и провоцировал их.

— А затем в один прекрасный день… — подсказала она ему.

— Откуда ты знаешь, что был этот «прекрасный день»?

Она пожала плечами.

— Это кажется вполне логично.

Около ее уха раздался его низкий смех.

— Ты совершенно права. О'кей. В один прекрасный день — кстати, в тот день мне как раз исполнилось пятнадцать лет — меня обвинили в том, чего я не делал. Но это случилось в последний раз.

— И в чем же тебя обвинили?

— В том, что я разбил хрустальный шар — знаешь, такие безделушки, которые можно потрясти, и в них кружатся вихри серебряных блесток? А в том шаре внутри был рыцарь, сражающийся с драконом.

Лия замерла.

— Рыцарь и дракон?

— Да. Этот шар всегда казался мне чем-то волшебным, но он принадлежал одному из воспитателей и был совсем недосягаем. Когда же он оказался разбитым, мне досталось на всю катушку, как будто это я был виноват.

— Но ты был совершенно ни при чем.

— Ну да.

— А почему ты говоришь, что это случилось в последний раз?

— Я сбежал. Сбежал навсегда.

— Слепое доверие… — прошептала она.

— Да, слепое доверие, — подтвердил он. — До сих пор никто и никогда не доверял мне просто так, без каких-либо условий, никто не решался поддержать меня, когда все складывалось не в мою пользу. Наверное, это пустые мечты. И все же… все же я иногда мечтаю об этом.

Лия села и обвила руками его шею.

— Если бы я могла уложить мое доверие, мою веру в тебя в маленькую коробочку, я бы подарила ее тебе как свадебный подарок, — сказала она. Но все, что у меня есть, — это слова.

— Не давай обещаний, которые не сумеешь сдержать, — предостерег он.

Она кивнула.

— Тогда я пообещаю тебе попытаться. Сейчас это самое большее, что я могу тебе предложить.

— Лиха беда начало.

Он обхватил ладонями ее лицо и после долгой паузы, которая, казалось, длилась вечно, приблизил губы к ее губам. Лия подумала, что никогда в жизни она не ждала ничего так долго, как момента, когда их губы соприкоснутся. Упреки и огорчения отошли в прошлое, и не было больше отсрочки этого сладкого приговора. Пройдет ночь, и она будет принадлежать ему, будет связана с ним узами более прочными, чем его кольцо, которое она носит на пальце.

На его языке чувствовался вкус клубники и шампанского, но поцелуй этот кончился слишком быстро, и Лия испытала отчаянный голод любви.

— Хантер, — умоляюще проговорила она.

— Шшш, — ответил он ей, легко прикасаясь губами к ее щеке и спускаясь все ниже. — Тише, не спеши, любовь моя.

Да, он действительно не спешил, соблазняя ее долгими, глубокими поцелуями, разжигая в ней огонь, который и без того уже пылал между их телами. Распахнув ее халат, он сдвинул его с плеч Лии и, безмолвно любуясь ее красотой, коснулся губами кулона с амулетом, который она носила, не снимая, со дня их свадьбы. Лия почувствовала, как губы и язык Хантера прикасаются к тому местечку на ее груди, где так часто покоился дорогой ей талисман.

Она схватилась за его плечи, закрывая глаза, словно желая отгородиться от зрелища его черноволосой головы на фоне ее белоснежной кожи, от этой почти языческой картины… Все, что она могла делать теперь, — это чувствовать… ощущать прикосновение его языка и зубов на своей груди, вздрагивать от блаженного, ласкающего движения его ладоней, скользивших по ее телу, когда он осторожно снял с нее халат.

— Ты еще прекраснее, чем я помню тебя, — сказал он ей.

— Люби меня, Хантер… люби меня… — Она пошевелилась в его объятиях, желая прижаться к нему еще крепче, дрожа от неистовой силы своего желания.

Он нежно опустил ее на покрывало, и Лия открыла глаза, глядя на него снизу вверх. Он возвышался над ней подобно воплощению жизни, мужества и первобытного желания — и лишь нежность в его взгляде могла соперничать с огнем этого желания. Когда он соединился с ней, тяжесть его тела показалась ей упоительной, и ей было несказанно сладостно кончиками пальцев ощущать его гладкую кожу и тугие мускулы.

А затем, словно они нежданно оказались в раю, он вновь помог ей вспомнить значение блаженного слова «экстаз». Лия не сопротивлялась. Не могла. У нее не было сил. Ведь если она ничего больше не может отдать ему, она подарит ему всю свою любовь.

Они провели уик-энд, не выходя из квартиры, словно заново осваивая роли любовников. Лия чувствовала, что ее любовь к нему никогда не умирала, а теперь ожила и пустила еще более глубокие корни. К сожалению, понять реакцию Хантера оказалось намного сложнее. Он хотел ее — в этом она ни минуты не сомневалась. Одним легким прикосновением ей удавалось всякий раз возбудить его, и при этом в глубине его черных глаз вспыхивал такой голодный огонь, что у Лии замирало сердце. Кроме того, она не могла нарадоваться на его обращение с ней, на его нежность. Но вот была ли это любовь?.. Пожалуй, если он и испытывал такое чувство, ему прекрасно удавалось это скрывать.

К величайшему отчаянию Лии, ей было невыносимо тяжело ступить за порог его квартиры, чтобы вернуться на ранчо.

Еще тяжелее ей было видеть, как на следующее утро после их возвращения Хантер впервые проехался верхом на Фантазере — наконец жеребец сдался и уступил более сильному и решительному характеру. Лия не смогла удержаться от сравнения, чувствуя, что и она, подобно Фантазеру, уступила настойчивости Хантера, отдала ему все, что у нее было, в то время как он оставался по-прежнему независимым и готовым к действию. Никогда еще она не чувствовала себя более беззащитной, никогда не сознавала с такой отчетливостью, как она ранима и уязвима, — и никогда еще ей не было так страшно. И как бы ей ни хотелось получше защититься, она подозревала, что время упущено и уже поздно что-либо делать.

Через день после того, как Хантер укротил жеребца, страхи Лии приняли другое направление. Фантазер исчез с пастбища.

— Седлай Изюминку, — приказал Хантер. — И захвати плащ. Похоже, снова будет дождь.

Пытаясь скрыть свое беспокойство, Лия сделала, как он сказал, и привязала к седлу своей кобылки желтый пластиковый дождевик.

— Может быть, он снова повалил забор? — встревоженно спросила она.

Хантер покачал головой.

— Нет, это совершенно невозможно.

Он вскочил на своего мерина, и они направились к тому участку пастбища, с которого жеребец удрал в прошлый раз. Они почти достигли самой южной точки владений Хэмптонов, когда в воздухе над лугом раздалось пронзительное ржание.

Лии лишь дважды в своей жизни доводилось слышать подобные звуки, но она их отлично запомнила. Кровь похолодела в ее жилах. Охваченная паникой, она бросила взгляд на Хантера и, вонзив пятки в бока Изюминки, рванулась на звук; Хантер последовал за ней. Несколько мгновений, которые они мчались к границе с ранчо «Сёркл Пи», Лия отчаянно молилась о том, чтобы тревога оказалась ложной. Молилась о том, чтобы Фантазер оказался невредим.

Подскакав к границе двух ранчо, они резко остановились. Забор, разделявший два пастбища, действительно оказался повален, и Лия ощутила, как у нее упало сердце. Не оставалось больше никаких сомнений в том, что тут произошло… и что вот-вот должно произойти. За ближайшим холмом снова раздалось пронзительное ржание. Лия с Хантером пересекли границу двух ранчо и поспешили на вершину холма, где обнаружили Булла Джонса — он сидел верхом на своей кобыле, пристально наблюдая за развертывающимся перед ним спектаклем.

Посреди совсем небольшого, окруженного деревьями лужка Фантазер затеял поединок с чистокровным жеребцом гнедой масти. На другом конце лужка сбился в кучу табунок насмерть перепуганных кобыл — несомненно, они-то и были предметом ожесточенного спора. Фантазер то и дело приседал на задние ноги, обнажал зубы и принимался бить в воздухе передними ногами. Гнедой жеребец тоже начал ритуальный танец, в точности копируя каждое из угрожающих движений Фантазера.

— Это все твоя вина, Лия! — прошипел Булл Джонс, глядя на нее покрасневшими от гнева глазами. — Я уже говорил тебе, что следует починить этот забор. А теперь уже слишком поздно. Если твой жеребец прикончит нашего чистокровного, тебе это дорого обойдется. Очень дорого. Лазоревый стоит целое состояние. Если он окажется ни на что не годен, тебе придется расстаться со своим ранчо.

В ответ Лия яростно уставилась на старшего загонщика.

— Вы нарочно перевели Лазоревого и его кобыл на это пастбище, чтобы распалить моего коня. Что же касается забора… так он был укреплен на прошлой неделе. Фантазеру удалось бежать только потому, что вы сами срезали проволоку на изгороди.

Он расхохотался.

— Когда что-то знаешь — это одно, а вот когда пытаешься это доказать — это уже совсем другое дело.

— Ей ничего не придется доказывать, — резко проговорил Хантер. — Я позабочусь об этом.

Пронзительно заржав, Фантазер попятился, а затем с шумом ударил передними копытами о землю и бросился вперед. Лазоревый, закатив налитые кровью глаза, рванулся на него, готовый встретить нападение.

— Нет! — закричала Лия. Ни на секунду не задумываясь об опасности, она хлопнула пятками по бокам Изюминки, и лошадь, скользя и оступаясь, начала спускаться с холма.

— Лия! — прозвучал позади нее предостерегающий крик Хантера.

Она не обратила на это ни малейшего внимания, пытаясь удержаться в седле и одновременно торопясь успеть к центру готовой разыграться битвы. На середине холма Лия осознала, что донельзя испуганная кобыла не пойдет дальше. Лия натянула поводья и соскользнула на землю. Не более двух секунд потребовалось ей на то, чтобы отвязать от седла желтый дождевик. Резко крича во весь голос, Лия побежала прямо к жеребцам, изо всех сил размахивая в разные стороны над головой ярко-желтым куском пленки.

Когда она приблизилась, Лазоревый вдруг оступился. К счастью, Лии припомнилось, как Хантер размахивал своей рубашкой перед быком, отвлекая его внимание. Не успел Фантазер рвануться вперед, готовый нанести смертельный удар, как Лия швырнула дождевик прямо в морду своего коня. Фантазер шарахнулся в сторону, отчаянно мотая головой и пытаясь избавиться от внезапно упавшего на него плаща.

— Лия, отходи! — закричал Хантер, подбегая к ней. Обвив рукой ее талию, он буквально отбросил ее в сторону и, ни минуты не раздумывая, быстро встал между Лией и грозящей ей опасностью, готовый защищать и ее и себя одной лишь веревкой, почему-то оказавшейся у него в руках.

Фантазер пятился и мотал головой — наконец ему удалось сбросить дождевик. На мгновение он застыл, словно решая, кого следует атаковать сначала: людей или же почти побежденного чужака. Именно это мгновение и требовалось Хантеру. Он сделал почти незаметное глазу движение — и веревка описала дугу в воздухе, плотным кольцом обхватывая передние ноги жеребца. Хантер изо всех сил натянул веревку, заставляя жеребца упасть на колени.

Круто развернувшись, Хантер подбежал к Лии. Схватив ее свободной рукой, он помог ей подняться на ноги, а другой поспешил обмотать веревку вокруг ближайшего к ним дерева. Неимоверно быстро и умело он завязал надежный узел, и теперь опасность почти миновала.

Тяжело дыша, Хантер медленно повернулся к Лии.

— Женщина, нам с тобой придется очень серьезно поговорить. И после нашего разговора, обещаю тебе, некоторое время тебе будет очень больно сидеть.

— Ты что, угрожаешь мне физическим насилием? — недоверчиво спросила Лия.

Он так разозлился, что не в силах был держать себя в руках.

— Черт побери, ты права — я действительно угрожаю тебе насилием! — огрызнулся он. — После того, что ты тут учинила, можешь считать, что тебе крупно повезет, если я не сделаю ничего другого!

— Не могла же я просто стоять и ждать, пока один из этих жеребцов прикончит другого.

Хантер шагнул к ней ближе, возвышаясь над ней во всю высоту своего немаленького роста, кулаки у него были сжаты, и Лия увидела, как на щеке его задергался мускул.

— Еще как могла, и скажу больше — именно это тебе и следовало сделать. Ничего, я тебе еще разок все объясню, век будешь помнить! Однако сейчас у тебя есть более срочное дело.

— И какое же?

Хантер протянул руку.

— Твой жеребец, — кратко ответил он.

Лия сама удивилась, что Хантеру удалось с такой легкостью отвлечь ее внимание. К своему облегчению, она увидела, что Лазоревый поднялся на ноги и удаляется с поля боя, по-хозяйски гоня перед собой гарем кобыл. Лия подбежала к Фантазеру, на всякий случай держась на безопасном расстоянии, и медленно обошла вокруг поваленного жеребца, стараясь рассмотреть, не пострадал ли он. Фантазер лежал на боку, тяжело дыша и вздрагивая всем телом, однако, судя по всему, с ним ничего серьезного не приключилось. Лия уже успела задуматься о том, как бы с наименьшими трудностями вернуть Фантазера на родное пастбище, как к ним подъехал Булл Джонс.

— Уйди с дороги, Лия, — свирепо приказал он. Лия подняла глаза и ужаснулась, увидев, что Булл вытащил свой «Ремингтон» из кобуры и целится в жеребца. — Я собираюсь проделать этому bronco note 14 дырочку между глаз. Если не хочешь получить такое же украшение, держись-ка в стороне.

Лия даже не заметила, как Хантер повернулся к ним. Только что Булл Джонс сидел верхом на своей кобыле, а в следующую минуту он лежал, растянувшись на земле. Пистолет его был отброшен далеко в сторону, а сапог Хантера твердо стоял на груди Джонса.

— У нас до сих пор так и не было возможности представиться друг другу, — проговорил Хантер тихим, полным угрозы голосом. — Пришло время исправить это упущение.

— Мне дела нет до того, кто ты такой, hombre. Отпусти меня и катись с моей земли к чертовой матери. — Булл извивался в пыли, пытаясь освободиться. Но у него ничего не получалось. Лия догадывалась, что Булл останется в такой позе до тех пор, пока Хантер не примет какое-то решение.

— Во-первых, это не твоя земля. — Сапог крепче пригвоздил Булла Джонса. — А во-вторых, меня зовут Прайд. Хантер Прайд. Попробуй назови меня hombre еще хоть раз, и больше тебе не придется ни говорить, ни жевать.

— Прайд! — Булл вытаращил глаза. — Тогда я тебя знаю! Ведь ты…

— …муж Лии, — ровным голосом прервал его Хантер.

— Ах, черт, я ведь и подумать не мог, что вы и есть Прайд… — запротестовал Булл. — Вам бы надо было хоть как-нибудь сказать…

— Поскольку я считаю себя человеком справедливым и разумным, предлагаю выбор. Можешь встать, забраться на свою клячу и уехать отсюда подальше, спокойно и по-приятельски. Или же можешь остаться, и тогда мы продолжим наш разговор. Ну, что тебе больше нравится?

— Отпустите меня. Я ухожу.

Хантер снял сапог с его груди и отступил в сторону. И хотя он стоял вполне расслабившись — руки вдоль тела, а ноги слегка расставлены, — Лия знала, что внутренне он собрался, готовясь действовать, если Булл и дальше будет продолжать свои угрозы. Загонщик медленно поднялся на ноги и нагнулся за пистолетом.

— Можешь не беспокоиться, он тебе больше не понадобится, — сказал Хантер с ноткой предупреждения в голосе. Ошибки быть не могло. — А напоследок…

— Что еще? — устало поинтересовался Булл.

— Когда будешь уезжать, на прощание оглядись по сторонам.

Джонс внезапно все понял и резко покраснел, так что краска залила его шею.

— Вы не можете так со мной поступить. У меня есть связи, я этого не допущу.

На губах Хантера заиграла полная ядовитой иронии улыбка.

— Мои связи, знаешь ли, будут посильнее.

— Вы еще обо мне услышите, — проворчал Булл, забираясь на свою кобылу.

— Если тебе когда-нибудь захочется закончить наш милый разговор, не церемонься, заезжай в гости. Буду рад с тобой поболтать. — Хантер подождал, пока загонщик не отъедет на такое расстояние, что уже не сможет расслышать его слова, а затем повернулся к Лии: — Теперь твоя очередь.

— Как ты можешь это сделать? — спросила Лия, жестом указывая на спину быстро удаляющегося Булла Джонса. — Каким образом ты можешь утолить его?

Взгляд Хантера стал непроницаемо загадочным.

— Скажем так: Бадди Петерсон поймет, что в его интересах будет… последовать моей рекомендации.

Лия слегка нахмурила лоб. Несколько секунд она напряженно размышляла, а потом кивнула.

— Будем надеяться, что ты окажешься прав.

— Я прав.

Хантер шагнул к Лии, и она застыла. Как ни хотелось ей сейчас развернуться и бегом броситься наутек, она отказывалась признать себя побежденной.

— Знаю, знаю. Теперь моя очередь. Ну давай же. Покричи на меня. Потопай ногами, поругайся, если тебе так этого хочется. Только скорее кончай.

— Это все не шутки, Лия. — Он обеими руками привлек ее ближе к себе и хорошенько потряс. — Ведь ты же могла погибнуть. Ведь могло оказаться так, что я бы ничего не сумел сделать, не успел помешать этому, черт побери. Я мог бы просто не добежать до тебя.

— Мне надо было спасти Фантазера, — возразила Лия.

Хантер буквально отшвырнул ее в сторону, словно сам испугался того, что мог сделать, продолжая и дальше сжимать ее плечи.

— Ты что, до сих пор так ничего и не поняла? Да ведь этот жеребец — ничто по сравнению с твоей безопасностью! Лучше бы я позволил Джонсу пристрелить этого хулигана, а сам не вмешивался ни во что.

Лия почувствовала, как у нее перехватило дыхание, и она недоверчиво уставилась на Хантера.

— Неужели ты говоришь серьезно?

Его глаза загорелись гневом, который он, очевидно, едва сдерживал, и черты его лица стали еще тверже.

— Абсолютно серьезно. Изволь обещать мне сейчас же, что никогда, ни в какой ситуации, не будешь снова рисковать своей жизнью из-за этого жеребца, или я с ним разделаюсь.

Он говорил совершенно серьезно. Лия всегда гордилась тем, что могла разобрать, когда мужчина говорит на пределе терпения, а Хантер, вне всякого сомнения, уже приблизился к опасной черте. Очень медленно она кивнула:

— Обещаю.

— А я постараюсь сделать так, чтобы ты сдержала свое обещание, — предостерег ее Хантер.

Лия переплела пальцы рук.

— Но ты ведь не станешь продавать Фантазера?

Хантер заговорил совсем другим, сухим и насмешливым голосом, и глаза его постепенно приняли обычное выражение.

— Не беспокойся, Лия. Твой конь пока в безопасности, даже если тебя это не касается. Садись в седло. Надо привести этого bronco домой. И когда мы вернемся и я немного приду в себя, мы с тобой закончим наш разговор.

— Очевидно, это будет не раньше следующей недели?.. — осмелилась она предположить.

Хантер надвинул широкополую шляпу пониже на лоб.

— Скажи лучше — через месяц. — Проговорив это, он повернулся и зашагал к своему мерину.

Хантер заказал через оператора разговор с Кевином Андерсоном и, как только их соединили, не стал тратить время на ненужные приветствия.

— Сегодня я уволил Булла Джонса.

Кевин тихо выругался.

— И что я теперь должен делать?

— Позаботься обо всем. Проследи за тем, чтобы не возникло… каких-либо осложнений.

— Это из-за Лии? Она все узнала?

— Нет, думаю, что нет. Однако, если учесть, что я уволил Джонса в ее присутствии, будет настоящим чудом, если она ничего не заподозрила.

— А что, если она…

— Не волнуйся, — резко прервал его Хантер. — Я сам справлюсь со своей женой.

Какой-то тихий звук заставил его повернуть голову. В дверях стояла Лия, и вид у нее был взволнованный и обеспокоенный. Успела ли она что-нибудь услышать? — подумал Хантер, стараясь сохранить на лице безразличное выражение. Жестом он пригласил ее войти.

— Послушай, Кевин, я должен кончать. Мы еще созвонимся. — Хантер повесил трубку, не дожидаясь ответа, затем встал, обошел вокруг стола и присел на его краешек, молча глядя, как Лия подходит все ближе. Поймав кончик ее косы, он притянул ее к себе. Господи, как же она желанна ему!.. И он точно знал, что и она так же хочет его. Он видел желание в ее глазах, в том, как слабо задрожали ее губы, как чаще забился ее пульс, едва он прикоснулся к ней.

Не пытаясь скрыть от нее силу охватившего его желания, он грубо привлек ее к себе, поставив между своих ног. Глаза ее округлились, став почти фиолетовыми от переполнявшего ее чувства, губы приоткрылись, дыхание стало поверхностным и неровным, и румянец жаркой волной залил ее щеки. В одну минуту Хантер расплел ее косу, и вот уже золотистые локоны окутали их, словно шелковистый плащ из солнечного света.

Не в силах устоять перед искушением, он поцеловал ее, поцеловал с такой неистовой силой страсти, что не в состоянии больше был сдерживать свое желание.

— Не спорь со мной, — прошептал он, отрываясь от ее губ. — Никогда. Ни за что.

— Спорить с тобой? — слабо переспросила она, и в голосе ее послышались одновременно и смех, и страстный голод любви. — Хотела бы я попробовать.

— Тогда поцелуй меня, Лия. Поцелуй так, как тебе этого хочется.

Казалось, она плавилась в его объятиях, мечтая слиться с ним в единое целое.

— Мне всегда этого хотелось… Разве ты до сих пор сам не понял? — прошептала она и закинула руки ему на шею.

Лия лежала, глядя в потолок, где лунный свет нарисовал спутанную массу черных контуров веток и листьев. О чем же он говорил? — беспокойно размышляла она.

Повернув голову, она посмотрела на спящего рядом Хантера. Его страсть в эту ночь превзошла все, что когда-либо было между ними. И не один раз сегодня она была близка к тому, чтобы сказать ему наконец, как сильно его любит. Однако что-то все время останавливало ее. Вот только что именно? Может быть, разговор с этим таинственным «Кевином»?

Лия нахмурилась и снова уставилась в потолок. О чем же таком он мог разговаривать? Что имел в виду Хантер, говоря: «Я сам справлюсь со своей женой»? И почему эти, казалось бы, ничего не значащие слова наполнили ее душу такой тоской и таким страхом?