Ливень

16

На следующее утро Элла избегала разговоров с Рейнуотером.

Дэвид спустился к завтраку и весело болтал с сестрами Данн, которые донимали его расспросами о том, где он был вчера. Элла, которая то входила в столовую, то выходила из нее все его ответы не слышала, однако Рейнуотер очень скоро перевел разговор на любимую радиопрограмму старых дам.

Каждый раз, когда он пытался перехватить ее взгляд, Элла упорно отводила глаза в сторону. Уже два вечера подряд Рейнуотер был последним, кому она желала спокойной ночи. Разумеется, в их встречах не было ничего предосудительного и уж тем более неприличного, хотя временами они касались личных тем.

Молодая женщина понимала, что их отношения вышли за рамки тех, которые приняты между хозяйкой пансиона и ее постояльцами. Она не чувствовала бы ни малейшего беспокойства по этому поводу, доведись ей беседовать один на один с мистером Хастингсом. Бывали случаи, когда он возвращался из поездок очень поздно, когда обед уже давно прошел, и тогда Элла кормила его на кухне. Точно так же она не испытывала ни малейшей неловкости после вчерашнего разговора в гостиной с доктором Кинкэйдом.

С Дэвидом Рейнуотером все было иначе.

Наедине с ним она чувствовала смущение и замешательство. Объяснялось это вовсе не его словами или поступками. Он никогда не касался ее… Только руки, и то всего один раз. Нет, два… В его речах не было ничего такого, что нельзя было повторить при посторонних, даже, пожалуй, когда Дэвид сказал, что она красивая. Другими словами, поведение ее постояльца, безусловно, было безупречным.

И все же в присутствии Рейнуотера сердце Эллы то колотилось, как молот о наковальню, то готово было остановиться. Вчера вечером, оказавшись с ним лицом к лицу и слушая, как он говорит об этой книге, она не смогла сдержать слезы. Почувствовав их на щеках, Элла быстро попрощалась и чуть ли не убежала к себе в комнату — так же, как она сделала это накануне. Вот только вчера она немного замешкалась, и Рейнуотер смог увидеть, что она плачет. Теперь он, наверное, пытается понять, чем был вызван такой всплеск эмоций, а Элла и сама этого не знает.

Видимо, все это было спровоцировано просьбой принять в подарок роман с таким странным названием. Но ведь она привыкла держать свои чувства под контролем! За последние шесть лет она научилась сдерживать страх, боль, тревогу и даже радость. И вот за полночь на кухне, в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов да биением собственного сердца, Элла Баррон вдруг перестала быть хозяйкой не только пансиона, но и своих чувств.

Это-то и напугало ее больше всего. Ей не нужна была такая эмоциональная открытость. Если в стене, защищающей ее от окружающих, появится брешь, где и с чем она может оказаться?

Да там же, где и с чем сейчас… Ничего бы не изменилось. Она по-прежнему вела бы жизнь вдовы, лишенная, впрочем, официального статуса. Ее ребенок был бы замкнут в своем собственном мире, в который Элла так и не смогла проникнуть. Каждый ее день ничем бы не отличался от предыдущего — бесконечные хлопоты и обязанности без надежды на отдых и без чувства удовлетворения тем, чего удалось достигнуть.

Элла знала, что самым страшным ее врагом могла стать жалость к самой себе. Поддайся она этому чувству, и в душе навсегда поселятся отчаяние и разочарование.

Это она и пыталась объяснить Рейнуотеру, когда тот вдруг решил прополоть сорняки в огороде. В ее жизни все было продумано и обустроено — хорошо или плохо, рассудит время, и она не желала, чтобы сейчас кто-то или что-то нарушало это не очень прочное равновесие. Если что-то и мучило теперь Эллу, заставляя в тревоге метаться по постели, так это мысль о том, что чаша весов уже качнулась и уравновесить их снова нет никакой возможности.

Сегодня этот страх проявился в скверном настроении, так что Маргарет, получившая от хозяйки не совсем справедливое замечание, мрачно пробурчала себе под нос: «Должно быть, нынче кто-то встал не с той ноги».

Элла, ничего не ответив своей верной помощнице, занялась привычными делами. Она даже придумала себе дополнительную работу, чтобы только не столкнуться с Рейнуотером. Это удавалось ей до самого вечера.

После обеда Элла сидела на веранде в кресле-качалке, наблюдая за тем, как Солли выстраивает линию из костяшек домино. Здесь и застал ее Рейнуотер.

— Он снова весь в этом занятии? — Дэвид прикрыл за собой дверь, ведущую в дом.

— Причем по собственной инициативе. Я принесла коробку с домино, положила ее с краю на перила, а Солли тут же забрал и приступил к работе.

Как бы ни желала Элла держаться на расстоянии от Рейнуотера, ей не терпелось поговорить о своем сыне.

— Я хотел поблагодарить вас за статью, которую вы оставили у меня в комнате. Я прочитал ее после ланча. Могу поспорить, что эта публикация вызвала у вас воодушевление.

— Как бы мне хотелось, чтобы специалист, который написал эту статью, осмотрел Солли! Я понимаю, что это невозможно, но вот если бы доктор Кинкэйд написал ему… рассказал о симптомах заболевания… об особенностях поведения моего сына. Не сомневаюсь, что после публикации родители, которые хотят помочь своим детям, заваливают его письмами. Но мне кажется, этот доктор быстрее ответит своему коллеге, чем измученной матери.

— Думаю, Мерди с радостью пойдет вам навстречу.

Следующие несколько минут они наблюдали за тем, как Солли заканчивает выстраивать линию.

— Молодец, Солли, — похвалил мальчика Рейнуотер.

— Молодец, Солли, — повторила Элла. — Умница, Солли.

— Вчера нам так и не удалось отпраздновать его успехи, — улыбнулся Рейнуотер. Он достал золотые карманные часы и посмотрел на них. — Драгсторы[4] в городе работают до половины десятого. Поедемте, побалуем себя мороженым.

— Ну что вы, мистер Рейнуотер! Уже поздно.

— В виде исключения.

— Последний раз, когда я пыталась угостить Солли мороженым, он устроил истерику из-за того, что пломбир начал таять у него в руках. Вы же знаете, какой он чистюля.

— Ну так попросим положить ему мороженое в бумажный стаканчик.

— Спасибо, мистер Рейнуотер, но Солли уже пора спать.

— Миссис Элла?

— Я здесь, Маргарет.

Служанка в шляпке и сумкой в руках вышла на веранду.

— Если вам больше ничего не нужно, я пойду домой.

— Да, можешь идти. До завтра. Спокойной ночи, Маргарет.

— Я пытаюсь уговорить миссис Баррон поехать со мной в город, — стал апеллировать к служанке Рейнуотер. — Хочу угостить ее и Солли мороженым. Может быть, она согласится, если вы тоже поедете с нами? Потом я отвезу вас домой.

— Вы же знаете, мистер Рейнуотер, мне нельзя сидеть в драгсторе.

— Мы и не будем там сидеть, — пожал плечами Дэвид. — Купим мороженое и прогуляемся по скверу.

— Для таких прогулок уже поздно, — возразила Элла, но Маргарет смотрела на Рейнуотера со счастливой улыбкой.

— Мне больше всего нравится ванильное мороженое.

— Я предпочитаю клубничное. А вы, миссис Баррон?

— Я? Шоколадное… Но сейчас уже поздно…

— Да ладно вам, миссис Элла, — сказала Маргарет. — Такой приятный вечер. Неужели вы не разрешите мистеру Рейнуотеру угостить Солли мороженым?

Итак, он все-таки добился своего. Отказать сейчас — значит, лишить и Маргарет, и, может быть, Солли удовольствия.

Впрочем, Элла была не слишком расстроена своим поражением.

— Пойду надену шляпку, — с этими словами она встала с кресла-качалки.

Вообще-то Элле не хотелось, чтобы ее снова видели в машине Дэвида Рейнуотера. Это точно стало бы поводом для сплетен. Впрочем, в тот вечер на улицах почти не было прохожих. И площадь, где располагался драгстор, куда они приехали, тоже была пустой.

Если чего и стоило опасаться, так это длинного языка Дорали Джералд, не слишком привлекательной незамужней дочери хозяина. Сейчас за стойкой была именно она. Говорили, что Дорали жила по принципу: испорти настроение другим, пока они не испортили его тебе.

Мисс Джералд с любопытством смотрела в окно, как Рейнуотер выходит из машины. За минуту до этого Элла предложила:

— Давайте мы с Солли останемся здесь. И Маргарет посидит с нами.

— Хорошо. Какое мороженое взять Солли?

Вспомнив крики, которыми разразился ее сын при виде тающего пломбира, Элла сказала первое, что пришло ей в голову:

— Ванильное.

— А вам шоколадное?

— Да, пожалуйста.

— Смотрите-ка! Кажется, брат Келвин все еще в церкви, — заметила Маргарет, вглядываясь в темноту.

Элла тоже посмотрела в ту сторону, куда повернулась служанка. Церковь находилась в двух кварталах от площади, на улице, негласно отделявшей «белую» часть города от районов, где преимущественно селились чернокожие. В храме действительно горел свет.

— Должно быть, он меняет разбитое стекло, — предположила Маргарет. — В это воскресенье кто-то сделал щедрое пожертвование.

Рейнуотер, который еще не дошел до двери заведения мистера Джералда, повернулся к ним:

— Почему бы нам не позвать и брата Келвина? Надеюсь, он не откажется присоединиться к нашей компании.

Маргарет радостно улыбнулась:

— Вот спасибо вам, мистер Рейнуотер!

Она вышла из машины, быстро перешла дорогу и завернула за угол. Элла с сыном тоже вышли. Они сели на скамейку, которая стояла около драгстора.

Элла слышала, как Дэвид заказывает им мороженое, добавив к четырем порциям еще одну — для священника.

— Если можно, мисс Джералд, одно ванильное положите в бумажный стаканчик. И не дадите ли вы нам ложечку? Мы собираемся немного прогуляться, но завтра я вам ее обязательно верну.

— Конечно, мистер Рейнуотер.

«Надо же, — подумала Элла. — Ему удалось очаровать даже Дорали Джералд!» Та сказала «мистер Рейнуотер» тем жеманным тоном, который сразу же напомнил Элле сестер Данн.

Солли, сидевший рядом с матерью на скамейке, смотрел прямо перед собой. Мальчик раскачивался вперед и назад, привычно постукивая ботинком о ботинок. Он не обратил внимания на комара, севшего ему на колено. Элла смахнула насекомое, и это тоже прошло мимо сознания ее сына.

В расположенном неподалеку здании, где находилась юридическая контора, погас свет. Через минуту из нее вышли единственный в городе адвокат и его секретарша. Служитель Фемиды запер дверь, а потом предложил своей спутнице сесть в машину. Еще через минуту автомобиль уехал. Элла знала, что жена мистера Уайтхеда уже десять лет тяжело болела. В городе давно ходили слухи о том, что с молодой симпатичной секретаршей его связывает не только работа…

— А вот и я. — В одной руке Рейнуотер держал бумажный стаканчик с ванильным мороженым для Солли, а в другой шоколадную трубочку для Эллы. — Мисс Дорали любезно…

Ему не дал договорить крик — такой страшный, что даже Солли повернул голову туда, откуда он доносился. Мальчик перестал качаться и стучать одним ботинком о другой.

Элла вскочила со скамьи.

Рейнуотер быстро положил мороженое рядом с Солли и бросился к церкви, откуда, судя по всему, и слышался крик. Он не стал пересекать площадь, а свернул в переулок между почтой и бакалейным магазином.

Вечернюю тишину расколол новый крик, и теперь молодая женщина поняла, что это кричит ее служанка.

Элла схватила Солли за руку и побежала следом за Рейнуотером. Она почти втащила сына в темный переулок, в котором только что исчез Дэвид. За этим переулком последовал другой, немного пошире.

Впереди Элла увидела двух мужчин, бежавших по переулку по направлению к ним. Один из них споткнулся, но это задержало бегущего лишь на мгновение — он тут же бросился за своим дружком.

В заборе, тянувшемся вдоль тротуара, не хватало нескольких досок. Элла, не задумываясь, протолкнула Солли в эту дыру, а потом пролезла в нее сама.

За забором находился заброшенный дом. В темноте он выглядел еще более мрачным и неприютным, чем при свете дня. Старый двор совсем зарос травой. Элла, как могла быстро, протащила сына мимо дома, и они выбежали на соседнюю улицу. Молодая женщина бросилась наперерез проезжавшему по ней автомобилю. Она услышала скрип тормозов, но останавливаться, чтобы извиниться перед испуганным и возмущенным водителем, не стала.

Скоро они догнали Рейнуотера. Дэвид уже не бежал, а быстро шел, прижимая правую руку к боку. На церковный двор они вошли все вместе. Рейнуотер первым поднялся по ступеням. Между тем крики внутри сменились рыданиями и горестными причитаниями.

На пороге Рейнуотер на мгновение застыл и тут же оглянулся на Эллу:

— Не смотрите!

Однако это предупреждение запоздало. В распахнутую дверь молодая женщина увидела брата Келвина. Он висел на потолочной балке.

Маргарет рыдала, стоя на коленях около повешенного.

Рейнуотер поднял ее и вывел на ступени церкви. Элла бросилась к своей служанке. Обняв ее, она стала шептать слова поддержки и утешения, но чем тут можно было поддержать и утешить?..

Дэвид и Элла прибежали в церковь первыми, но те, кто жил неподалеку и слышал крики, уже начали собираться во дворе, причем с каждой минутой людей становилось все больше. Рейнуотер закрыл дверь, но тело священника было хорошо видно и в ярко освещенных окнах. Послышались крики ужаса и гнева. Многие плакали.

Вскоре у тротуара остановилась машина. Из нее вышел адвокат, который недавно на глазах у Эллы покинул свою контору. Выглядел юрист настороженным. Он огляделся и подошел к молодой женщине, которая одной рукой держала Солли, а второй прижимала к себе плачущую Маргарет.

Адвокат вежливо коснулся пальцами края шляпы.

— Что здесь происходит, миссис Баррон? Мы с мисс Лилиан услышали крики. Я едва не сбил вас и вашего мальчика, когда вы бросились наперерез нашей машине.

— Священник найден повешенным, мистер Уайтхед.

— Господи, какое несчастье! — Он сказал это с сочувствием и сожалением, и Элла тут же пожалела о том, что слушала сплетни насчет его связи с секретаршей, — в конце концов, каждый человек вправе жить так, как считает нужным.

— Не могли бы вы поставить в известность шерифа Андерсона? — спросил подошедший к ним Рейнуотер.

— Конечно, сэр, — кивнул адвокат и пошел к машине, где сидела его встревоженная секретарша.

Рейнуотер встал рядом с Эллой. Лицо его было бледным, на лбу виднелись капли пота. Молодая женщина вспомнила, как по дороге он держался за бок.

— У вас болит бок, да?

Он отрицательно покачал головой:

— Нет. Просто я быстро бежал и стал задыхаться. Вот ключи от моей машины. — Он протянул брелок Элле. — Отвезите Маргарет домой. Я хочу дождаться шерифа. Потом можете вернуться за мной.

— Но шериф, наверное, захочет поговорить с Маргарет… Ведь это важно для расследования.

— Никакого расследования не будет, — сказал Рейнуотер и вложил ключи в ее руку.

Когда они подъехали к дому Маргарет, Элла с удивлением увидела, что около него уже собралась толпа. Впрочем, чему тут было удивляться — вести о трагических событиях всегда разносятся мгновенно…

Мужчины стояли во дворе, курили и негромко и переговаривались. Несколько женщин ожидали Маргарет на веранде. Джимми застыл на пороге дома.

Элла оставила Солли на переднем сиденье и помогла служанке выйти из машины. Мужчины, расступившись перед ней, сняли шляпы. Маргарет снова начала рыдать. Ее тут же окружили женщины, пришедшие поддержать подругу в трудную минуту.

Видно было, что о Маргарет теперь позаботятся. Элла повернулась и тихо вышла из дома. За ней поспешил Джимми.

— Спасибо вам, миссис Баррон.

— Это такой удар для твоей матери, Джимми… Она очень любила брата Келвина и относилась к нему с величайшим почтением, как и все, кто его знал…

— Да, мэм, — кивнул Джимми. Он окинул взглядом мужчин, собравшихся во дворе, и снова посмотрел на Эллу. — Люди понимают, как такое могло произойти. Нетрудно догадаться, чьих рук это дело.

В голосе подростка звучала не столько скорбь, сколько гнев. Это очень встревожило молодую женщину.

— Тебе не нужно ни во что вмешиваться, Джимми. — Элла коснулась его руки. — Так недалеко и до беды. Подумай о матери. Если с тобой что-нибудь случится, Маргарет этого не переживет.

— Я буду осторожен.

Это было не совсем то, что Элла хотела бы от него услышать. Однако что еще она могла сказать Джимми?

— Скажи маме, что она пока может не приходить ко мне. Я справлюсь сама.

— Хорошо. Еще раз спасибо, мэм, что привезли ее домой. — Тут Джимми посмотрел на Эллу с некоторым недоумением. — А как вообще случилось, что вы оказались вместе в это время в городе?

Элла коротко рассказала ему о предложении Дэвида Рейнуотера, о том, как они поехали есть мороженое, а также о том, как ее постоялец попросил Маргарет сходить за братом Келвином, чтобы он присоединился к их компании. Джимми опустил голову. Когда он снова поднял глаза на Эллу, молодая женщина увидела в них слезы. Джимми еще раз поблагодарил Эллу и пошел в дом.

— Мне кажется, Джимми был глубоко тронут вашей добротой по отношению к его матери и брату Келвину, — сказала Элла Рейнуотеру, когда снова приехала к церкви. — Даже странно, как все эти люди могли так быстро узнать о том, что случилось, и собраться около дома Маргарет.

Церковный двор к этому времени почти опустел. Около ограды была припаркована машина шерифа. Сам Андерсон беседовал с городским судьей, которого вызвали, чтобы засвидетельствовать смерть Келвина Тейлора.

Дэвид Рейнуотер стоял в стороне, у дороги. Как только Элла подъехала, он сразу сел в машину на заднее сиденье. Молодая женщина на минуту замешкалась — она не ожидала, что останется за рулем. Рейнуотер выслушал то, что она рассказала, и глянул на Солли, который безучастно сидел впереди.

— Да он почти спит.

— Солли бежал со мной от той скамейки, где мы вас ждали, до самой церкви. Вы знаете, он ведь не кричал, не протестовал. Это так на него не похоже… Солли был очень послушен.

— Может быть, он чувствовал, как это важно для вас.

— Может быть. Не знаю.

К тому времени, когда они добрались до дома, Солли уже спал, откинувшись назад.

— Давайте я отнесу его наверх, — предложил Рейнуотер.

Осторожно, стараясь не разбудить мальчика, он взял его на руки.

Сестры Данн, услышав, что у дома остановилась машина, спустились вниз и сейчас стояли у входной двери. Обе заговорили разом, перебивая друг друга:

— Ну и напугались же мы! — воскликнула мисс Перл.

— Что происходит в городе? Мы слышали сирену полицейской машины… — прошептала мисс Вайолет.

— Мистер Рейнуотер, вы выглядите таким озабоченным, — снова вставила свое слово мисс Перл.

Элла посмотрела на Дэвида. Старая дама была права: он действительно выглядел озабоченным. А еще осунувшимся и изможденным…

— А что с вашим мальчиком, миссис Баррон?

— Ничего, мисс Перл, — ответил за Эллу Рейнуотер. — Он спит. И мы все немного устали.

Сказав это опешившим сестрам, он понес Солли в спальню. Элла пошла за ним, но сочла нужным добавить:

— Все в порядке. Впрочем, не совсем… Случилось несчастье. Пришлось вызвать шерифа Андерсона. — Завтра утром они узнают о смерти брата Келвина и о том, что обнаружила его тело Маргарет, но сейчас Элле не хотелось начинать разговор об этом. — Идите спать, пожалуйста. Спокойной ночи!

— Мы теперь вряд ли заснем…

— Спокойной ночи, — повторила Элла. — Увидимся за завтраком.

Молодая женщина поспешила за Рейнуотером. Он уже стоял с Солли на руках на пороге спальни мальчика.

— Кладите сюда. — Элла показала на постель.

Дэвид осторожно положил Солли на кровать. Элла сняла с сына ботинки, но решила не будить и не надевать на него пижаму. Пусть поспит одну ночь в одежде.

— Спасибо, мистер Рейнуотер.

— Вы не посидите со мной на веранде?

— Но уже действительно очень поздно…

— Прошу вас. Мне нужно вам кое-что сказать.