Ливень

5

Прошла неделя. Элла почти не видела Дэвида Рейнуотера — разве что за завтраком и за обедом. За столом он удивительно терпеливо сносил болтовню сестер Данн и по мере возможности удовлетворял их любопытство.

Сами сестры теперь к обеду обязательно наряжались. Каждый вечер они спускались в столовую в платьях, которые давным-давно не надевали, и увешанные бижутерией. Они сочли нужным объяснить свое изменившееся поведение, причем очень нетривиально: все-таки на улице лето. И духами они стали пользоваться очень неумеренно, особенно мисс Перл.

Скоро в город вернулся мистер Хастингс. В первый же вечер, когда все постояльцы пансиона были в сборе, сестры познакомили его с новым жильцом. Элла этой чести была лишена — она во время представления одного мужчины другому накрывала на стол.

— Рад знакомству, мистер Рейнуотер, — улыбнулся коммивояжер. — Надеюсь, мы с вами поладим. Вы, случаем, не играете в шахматы?

— Играю, но, сказать по правде, не слишком хорошо.

— О, меня это не расстроит! Наконец-то я смогу выиграть партию-другую. Ах, миссис Баррон, я так соскучился по вашим кулинарным шедеврам!

— Благодарю, мистер Хастингс. Надеюсь, поездка была удачной?

— Боюсь, что не слишком. Мои контрагенты почти перестали покупать то, что я им обычно поставлял… Сейчас все экономят на чем только можно. Люди довольны уже тем, что хотя бы не голодают. Вопреки оптимистическим прогнозам президента Рузвельта, жить становится все труднее.

— Тем больше мы должны благодарить Господа за его милости, — вставила мисс Вайолет.

В тот вечер мужчины сели играть в шахматы в большой гостиной. Сестры Данн решили послушать там же радио. До Эллы, работавшей на кухне, время от времени доносилась музыка, а порой ей удавалось уловить фразу, брошенную кем-то из мужчин.

Честер Хастингс пробыл в городе два дня. Потом он собрал образцы товаров и отнес саквояжи в свою машину.

— Я вернусь в следующий вторник, — сказал он Элле. — Если вдруг задержусь, обязательно сообщу вам.

— Хорошо. Удачной поездки, мистер Хастингс.

— Благодарю, — вежливо коснувшись края шляпы, коммивояжер сел в автомобиль.

В тот вечер Дэвид Рейнуотер не стал задерживаться после обеда в гостиной, а сразу поднялся к себе наверх. На веранде он тоже больше не сидел. Во всяком случае, Элла его там ни разу не видела.

Разговоры их были вежливыми, но краткими и сдержанными — такими, как если бы и постоялец, и хозяйка пытались вести себя так, чтобы случайно не обидеть друг друга. Дэвид не забыл просьбу Эллы — он больше не вставал, когда она входила в комнату. Порой молодой женщине казалось, будто они поссорились, хотя на самом деле это было совсем не так. Однако Элла старалась не оставаться с ним наедине, а Рейнуотер, в свою очередь, тоже не искал таких встреч.

Прошло еще две недели, и они наконец откровенно поговорили. В то утро Элла убирала комнаты наверху. Маргарет в это время наводила порядок в обеих гостиных и присматривала за Солли. Мальчик играл с пустыми катушками для ниток — это было одним из его любимейших развлечений.

Закончив уборку, Элла спускалась по лестнице, прихватив все свои тряпки и щетки, и услышала странные звуки. Они доносились со двора. Она вышла, огляделась и поняла, что кто-то работает в ее маленьком огороде.

Элла отправилась туда и увидела Рейнуотера — он рыхлил землю и пропалывал помидоры. Пиджак и жилет Дэвид повесил на изгородь, рукава рубашки завернул по локоть.

— Мистер Рейнуотер!

Услышав, что его зовут, Дэвид обернулся:

— Да, миссис Баррон.

Опершись на ручку мотыги, он сдвинул на затылок шляпу и вытер со лба пот платком, который достал из кармана.

— Что вы здесь делаете? — спросила Элла.

Он глянул вниз, на землю и на выполотые сорняки, лежавшие поодаль. Затем снова посмотрел на молодую женщину. В глазах Рейнуотера была видна легкая усмешка, уже хорошо ей знакомая, но от этого не менее возмутительная.

— Пропалываю огород.

Этот спокойный и более чем очевидный ответ разозлил ее. Лежавшие на земле сорняки словно бы свидетельствовали о том, что самой Элле до них не было никакого дела.

— Я собиралась сделать это завтра. — Она глянула на стоящее в зените солнце. — Рано утром, пока еще не так жарко.

— Да, сейчас уже припекает, — кивнул Рейнуотер. — Дышать тяжело.

— Вот и я об этом. Мало того что вы делаете за меня мою работу, чего в принципе не должно быть, вы еще изматываете себя на такой жаре. В вашем состоянии это опасно.

Куда делось все его спокойствие! Лицо Дэвида затвердело, глаза стали жесткими.

— Обещаю, что не упаду мертвым на ваших грядках.

Элла вздрогнула, как будто ее ударили. Должно быть, Рейнуотер заметил это — он сразу же положил мотыгу на землю и сделал шаг вперед.

— Простите. — Сняв шляпу, он смущенно провел рукой по волосам. — Ради бога, простите меня. Я не хотел вас обидеть.

Элла молчала не в силах преодолеть замешательство.

— Вам кажется, что раз уж я взялся за мотыгу, то тем самым как бы намекаю, что сами вы не можете управиться со своими делами? Да ничего подобного! Я пришел сюда и стал работать просто потому, что мне этого захотелось. Я сделал это не для вас, а для себя.

Элла продолжала молчать, но теперь смотрела ему в глаза. Дэвид, немного ободрившись, продолжал:

— Мне ведь нужно что-то делать! С тех пор как переехал сюда, я практически ничем не занимаюсь, хотя ненавижу безделье. Когда у меня нет работы, дни тянутся бесконечно.

Он тоже смотрел Элле прямо в глаза, как бы пытаясь донести до нее свою мысль. Затем, устало вздохнув, наклонился и поднял мотыгу.

— Я отнесу это назад, в сарай.

Рейнуотер снял с изгороди жилет и стал надевать его.

Элла покачала головой:

— Я вовсе не хотела обидеть вас своим замечанием.

Дэвид уже держал в руках пиджак. Они стояли рядом. Две верхние пуговицы на рубашке Рейнуотера были расстегнуты, и Элла видела, что его кожа блестит от пота.

«Слишком жарко, — подумала она. — Так жарко, что ему трудно дышать…»

— Постояльцы не должны делать мою работу.

— Даже если это доставляет им удовольствие?

Они снова смотрели в глаза друг другу.

— Что в этом плохого, миссис Баррон? — мягко спросил Дэвид.

— Плохого? Я просто не хочу, чтобы нарушался порядок, — она замолчала, пытаясь собраться с мыслями. — Если все будут делать то, что им заблагорассудится, жизнь очень скоро превратится в хаос. Я не желаю…

Он вдруг положил руку ей на плечо и слегка сжал его. Элла в изумлении замолкла. Но прежде чем молодая женщина возмутилась столь бесцеремонным, если не сказать больше, поведением Рейнуотера, она поняла, что произошло что-то экстраординарное, а может быть, даже страшное. Уронив пиджак и отстранив со своего пути хозяйку, Дэвид бросился к дороге.

— Брат Келвин?!

Обернувшись, Элла увидела священника, который сидел верхом на муле, но как-то мешковато. Он так сильно наклонился вперед, что подбородок его почти касался жесткой гривы. Молодая женщина оцепенела… Брат Келвин выпустил веревку, служившую ему поводьями, качнулся и упал на землю.

Рейнуотер уже подбежал к священнику. Опустившись на колени, он осторожно перевернул его на спину. Увидев опухшее, окровавленное лицо Келвина Тейлора, Элла ахнула. Она бросилась к дому, громко позвала Маргарет и тут же вернулась назад.

— Что с ним?!

— Похоже, его избили, — ответил Рейнуотер.

Одежда брата Келвина была порвана, один ботинок потерялся. Многочисленные раны и порезы на лице кровоточили, но священник был в сознании. Рейнуотер слегка приподнял его за плечи, и брат Келвин застонал.

— Позволите перенести его в дом? — спросил Дэвид молодую женщину и, после того как она кивнула, попросил: — Помогите мне.

Сделать это было непросто. Рейнуотер перекинул руку священника себе через плечо, и Элла сделала то же самое. Поддерживая брата Келвина с двух сторон, они кое-как поставили его на ноги. Затем, еле двигаясь, все трое пошли к дому.

Тем временем дверь распахнулась и на пороге появилась Маргарет. Увидев проповедника в таком состоянии, она закричала.

— Прекрати! — остановила служанку Элла. — Лучше помоги нам! Бери брата Келвина за ноги.

Мгновенно замолчав, Маргарет сбежала по ступеням и подхватила священника. Они занесли его в дом.

— Положим сначала на пол, — распорядился Рейнуотер.

Они сделали это очень осторожно, но священник продолжал стонать. Элла поняла, что у него есть и внутренние повреждения, может быть, тяжелые.

— Неси воду и полотенца, — приказала она Маргарет. — И захвати аптечку. А где Солли?

— У вас за спиной.

Солли сидел прямо на полу, прижавшись к двери. Вытянув ноги, он постукивал ботинком о ботинок. Взгляд мальчика был полностью сосредоточен на них. Сознавал ли он то, что происходило сейчас в их доме?

Элла снова повернулась к брату Келвину. Священник громко вскрикнул, когда пальцы Дэвида коснулись большого кровоподтека на его виске.

— Может быть, нужно позвать доктора? — спросила она.

— И шерифа, — добавил Рейнуотер.

— Нет! — Брат Келвин смотрел на них широко открытыми глазами, под одним из которых был огромный синяк. — Не нужно шерифа. И доктора тоже не нужно. Прошу вас.

Священник решительно покачал головой, что, должно быть, причинило ему сильную боль. Во всяком случае, он вновь застонал и даже зажмурился. Маргарет принесла таз с теплой водой. Элла аккуратно и очень осторожно промыла раны и сделала примочки со свинцовой водой.

Брат Келвин перестал стонать и стал благодарить миссис Баррон за доброту и участие. Видно было, как он страдает, но священник беспокоился не столько о себе, сколько о муле.

— Да что с ним станется? — удивилась Элла.

— Мул не мой. — Губы у чернокожего проповедника были разбиты, и говорил он с трудом.

Тем не менее брат Келвин объяснил, что боится, как бы животное не убежало, и Рейнуотер пошел на улицу, чтобы привязать мула к забору. Казалось, это немного успокоило Тейлора.

С помощью Эллы и Маргарет священник поднялся. Они тут же пододвинули ему стул, и брат Келвин сел.

— У вас столько ушибов… А внутри что-нибудь болит? — спросила Элла.

— Ребра. Не удивлюсь, если несколько из них сломаны.

— Может быть, у вас внутреннее кровотечение?

— Не думаю, мэм, — он покачал головой. — Не настолько все плохо.

Впрочем, этого оказалось достаточно для того, чтобы испугать мисс Вайолет. Она заглянула за чем-то на кухню, но, увидев сидящего за столом окровавленного чернокожего мужчину, мгновенно забыла, за чем именно. Мисс Данн прижала к груди руки и в испуге выдохнула: «Бог ты мой!» Постояв минуту на пороге, мисс Вайолет попятилась обратно в коридор.

Очевидно, это был тот самый случай, когда она не желала ничего видеть и слышать. Впрочем, Эллу это вполне устраивало.

Маргарет налила в стакан чаю и поставила его перед священником. Брат Келвин взял его обеими руками и сделал небольшой глоток. Костяшки пальцев у него были ободраны и кровоточили. Судя по всему, он сопротивлялся и смог нанести несколько ударов тому, кто его избил. Или тем?

— Что произошло? Кто на вас напал? — У Рейнуотера, очевидно, возникли те же самые вопросы.

Рубашка Дэвида была испачкана кровью брата Келвина, но он словно не замечал этого.

— Какие-то люди… они забирали коров.

— Господи помилуй! — снова начала причитать Маргарет.

— Чье это было стадо? — спросила Элла.

— Притчета.

Рейнуотер взглянул на Эллу, и она объяснила:

— Джордж Притчет. У их семьи молочное хозяйство. Джордж — фермер в третьем поколении.

Самая долгая за последние сто лет засуха привела к тому, что штаты, расположенные на юге, в том числе Техас, получили название Пыльная чаша. Земля, на которой раньше пасся скот и зрел урожай, превратилась в бесплодную пустыню, и федеральное правительство, чтобы защитить фермеров и скотоводов от окончательного разорения, начало реализацию специальной программы. Она действовала уже год.

Конгресс выделил необходимые средства на покупку скота у тех, чьи стада в буквальном смысле слова умирали от голода. За корову платили до двадцати долларов, что было намного ниже обычной рыночной стоимости, но все-таки лучше, чем ничего.

Программа, безусловно, была полезной. Животных, еще не успевших оголодать окончательно, забивали, и их мясо шло на консервы. Потом эти банки распределяли между приютами для бедняков, благотворительными столовыми и другими учреждениями такого рода. Фермеры получали хоть какие-то деньги, а голодные люди — бесплатную еду.

Правда, иногда животных, которые уже не годились на консервы, увозили не на мясоперерабатывающий завод, а на бойню и потом на скотомогильники. Это могли быть несколько коров, а могла оказаться даже часть стада. Все понимали, что правительство пытается спасти фермеров, пострадавших от засухи, но смотреть на то, как гибнет дело твоей жизни, было поистине невыносимо. Экономическая депрессия усугублялась эмоциональной, причем повсеместно.

— Выбрав из стада коров потолще, хотя их там было всего несколько, закупщики погрузили их на грузовик и отправили на завод, — продолжил священник. — Совсем слабых они погнали на бойню… Мистер Притчет с женой и детьми сразу ушли в дом и закрыли дверь и все окна. Они просто не в силах были смотреть на то, как их коровы пойдут на смерть. Ну и что с того, что им за них немного заплатили?.. Сердце разрывается, когда видишь подобное зрелище.

По мере того как священник рассказывал все это, его голос набирал силу. Казалось, будто брат Келвин вещает с кафедры, предостерегая свою паству от грядущей кары.

— Бойню они организовали совсем недалеко. Выстрелы были хорошо слышны, как и мычание коров и телят…

При мысли о том, что произошло со стадом Джорджа Притчета, Элле едва не стало плохо. Маргарет прижала руку к дрожащим губам. Рейнуотер побледнел.

— Я понимаю, что другого выхода не было, — попыталась справиться с эмоциями Элла. — Правительство пытается помочь фермерам. Но все-таки это ужасно!..

— Особенно для тех, кто растил коров и ухаживал за ними, — ни на кого не глядя, сказал Рейнуотер, а потом посмотрел в глаза священнику: — Но кто же избил вас, брат Келвин? И за что?

Священник вытер глаза кулаком, на котором запеклась кровь.

— Люди из поселка бедняков узнали о том, что к Притчетам приедут федеральные служащие. Они тоже пришли на ферму — белые и цветные… Все голодные. Принесли с собой ножи и тесаки — у кого что было. Бедняги рассчитывали на то, что коров, предназначенных на убой, отдадут им. Что с того, что они тощие? Все-таки мясо, какое-никакое. Для тех, кто привык жить на хлебе и воде, оно лишним не будет.

Глаза брата Келвина наполнились слезами.

— С фермы Притчетов все эти люди пошли на бойню, но им преградили путь какие-то головорезы из местных. Руководил ими белый парень… У него еще такое большое фиолетовое родимое пятно на лице.

— Конрад?

Рейнуотер перевел взгляд на Эллу, которая с ужасом смотрела на священника.

— Конрад Эллис, — пояснила она своему постояльцу. — У него это пятно с рождения… Оно действительно большое — чуть не на все лицо.

— Метка сатаны, — пробормотала Маргарет.

— Эллис — задира и грубиян. Он всегда таким был. — Элла оставила то, что сказала служанка, без комментариев, но Маргарет не унималась:

— Да он ужасный греховодник!

Молодая женщина сочла нужным пояснить то, что имело отношение к делу:

— Мистер Эллис, отец Конрада, владелец мясоперерабатывающего завода. Он покупает скот почти у всех местных фермеров.

— Таким образом, те, кто получил бы мясо бесплатно, уже не пришли бы за его продукцией… Это удар по бизнесу, — жестко усмехнулся Рейнуотер. — Вот он и послал сына, чтобы тот навел порядок.

— Конрад не стал бы ждать просьб отца, — печально усмехнулась Элла. — Он всегда готов к драке. А еще ему нравится изводить людей.

— Особенно с тех пор…

— Маргарет! — Это обращение Эллы к служанке прозвучало предостерегающе.

Маргарет замолчала, однако вид у нее был мрачнее некуда.

— Пойду сварю кофе. — Она встала из-за стола, явно недовольная тем, что хозяйка заставила ее замолчать.

Дэвид вопросительно посмотрел на служанку, а потом на Эллу, но она, судя по всему, отвечать не собиралась. Словно в подтверждение этого, молодая женщина снова обратилась к брату Келвину:

— Так что же произошло?

— Вы были правы, мэм. Сегодня этот парень явно напрашивался на драку.

Допив свой чай, он аккуратно поставил стакан на стол.

— Как только коров на бойне перестреляли, бедняки из поселка, и я вместе с ними, хотели разделать их. Животные ведь все равно были мертвы, но могли накормить стольких людей… Уже сегодня. Какой смысл ждать, пока правительство пришлет сюда еду в рамках благотворительной акции? Кстати, мистер Притчет все-таки пришел туда. Судя по всему, он смирился со своей потерей и подумал о том же, о чем и эти несчастные. Во всяком случае, он принес с собой несколько ножей и предложил их тем, у кого в руках ничего не было. Тут и подоспели те ребята на грузовике. Выпрыгнули из кузова, вытащили бейсбольные биты и ружья и стали кричать, чтобы жители поселка убирались в свои трущобы. Потом они стали избивать людей битами и прикладами — мужчин, женщин, детей… Всех подряд.

— Там не было никаких представителей власти?

— Почему же? Был шериф, и его помощники тоже были. Они стояли и смотрели на то, что происходит. Потом мистер Притчет вытащил пистолет и пригрозил этим ребятам. Тут Шериф вмешался. Он приказал фермеру убрать оружие — не дай бог, кого-нибудь ранит или застрелит.

При воспоминании о том, что было дальше, голос священника сорвался:

—был там… Видел… видел все своими глазами. Тот, что с родимым пятном, выхватил какого-то ребенка — малыша лет двух или трех — прямо из рук матери. Он крикнул, что разобьет мальчику голову, если мистер Притчет не уберет пистолет. А потом еще заявил, что он и его друзья действуют в рамках правительственной программы помощи фермерам — содействуют ее выполнению.

— О Господи! — не удержалась от восклицания Маргарет.

Глаза брата Келвина были полны скорби.

— Это действительно было ужасное зрелище, — он смахнул слезу. — Не думаю, чтобы президент Рузвельт предвидел такое… Конечно, мистер Притчет вынужден был уступить, ведь жизни ребенка угрожала опасность. Похоже, этот парень на все способен… А шериф вел себя так, будто не происходит ничего особенного…

На кухне воцарилась тишина. Только кофейник тихонько шумел на плите да слышно было, как Солли постукивает ботинком о ботинок.

— Значит, этим людям не удалось получить мясо? — спросила Элла.

— Думаю, что нет, — подал наконец голос Дэвид Рейнуотер.

Брат Келвин кивнул.

— Там уже подошли рабочие с лопатами — те самые, что трудятся на скотомогильнике. — Он скорбно покачал головой. — Я понимаю, что каждый должен делать свое дело. Не знаю только, смог бы ли я сам этим заниматься… Исмог ли бы смотреть в глаза голодным людям, которым сегодня вечером нечего будет есть.

Рейнуотер наклонился к священнику и спросил:

— Вы попытались помочь этим беднягам из трущоб и оказались втянуты в драку?

— Именно так. Я бываю иногда у них в поселке, провожу там службы, — пояснил брат Келвин. — Собственно, я и посоветовал им пойти на ферму мистера Притчета, чтобы узнать, будут ли забивать его коров. Сказал: можно будет взять мясо или хотя бы кости, чтобы сварить суп. Откуда же мне было знать, что на охрану этого добра встанут люди, способные угрожать тем, что пробьют ребенку череп бейсбольной битой. — Широкие плечи священника содрогнулись от рыданий. — Это я виноват в том, что случилось.

Элла положила руку ему на запястье.

— Вам не в чем себя винить, брат Келвин. Вы просто хотели помочь, — она взглянула на Рейнуотера. — Вам будет удобно обратиться к доктору Кинкэйду? Как думаете, согласится он осмотреть тех бедняг, которые пострадали в драке? Я его об этом просить не могу, но вы ведь родственник доктора…

Рейнуотер встал и стал надевать пиджак.

— Съезжу к нему прямо сейчас.

— Загляните сюда на обратном пути. Мы с Маргарет соберем кое-что.

Дэвид кивнул и вышел.

Через полчаса, когда Рейнуотер с доктором Кинкэйдом подъехали к ее пансиону, Элла уже ждала их у входа в дом.

— Мне потребуется ваша помощь. — Она сделала приглашающий жест.

Мужчины вошли и увидели в коридоре пакеты с едой и одеждой. Они быстро перенесли все это в машину Дэвида.

— Вы успели так быстро собрать это все, — сказал Рейнуотер, забирая у Эллы мешок с какими-то вещами.

— Это одежда Солли, из которой он вырос. Я сложила все давно, но не было удобного случая, чтобы передать нуждающимся.

Мужчины заканчивали укладывать последние пакеты в машину, а Элла бросилась на кухню. Она велела Маргарет не спускать с Солли глаз, поднялась к себе, надела шляпку и выбежала на улицу.

— Подождите! Я поеду с вами!

— В этом нет никакой необходимости, миссис Баррон, — удивился доктор.

— Я понимаю, что необходимости нет, но вдруг я смогу чем-то помочь?

— Вы могли бы попросить Маргарет…

— Доктор Кинкэйд, Маргарет — негритянка. Я не хочу, чтобы она навлекла на себя гнев Эллиса и его дружков. Им нравится издеваться над людьми, особенно над чернокожими.

В ожидании поддержки доктор взглянул на Рейнуотера, но тот принял сторону Эллы:

— Знаешь, Мерди, миссис Баррон, пожалуй, права.

Кинкэйд надел шляпу.

— Ну что же, тогда не будем терять времени. Поехали! Миссис Кинкэйд была очень недовольна моим отъездом. Она поклялась, что отправит за мной полицию, если я не вернусь через час.

Однако за час осмотреть всех, кто пострадал, было невозможно.

Элла и Дэвид Рейнуотер помогали тем, кто получил только синяки и легкие повреждения, а доктор Кинкэйд занимался теми, кто пострадал сильнее. Он вправил несколько вывихов, перевязывал раны и накладывал швы до тех пор, пока у него не кончился шовный материал. Кроме того, он осмотрел женщину, у которой недавно принимал роды. Тогда ребенка спасти не удалось — он появился на свет мертвым. Жаль, что так случилось, сказала ему сейчас роженица, но ей все равно не удалось бы прокормить еще один рот. Этой маленькой душе будет лучше на небесах.

Все это заняло немало времени. Когда медицинская помощь была оказана всем, кто в ней нуждался, Элла и Рейнуотер решили обойти обитателей этого поселка. Они раздавали им то, что привезли. Люди реагировали на это по-разному. Одни брали еду и детскую одежду молча, другие, наоборот, благодарили чрезмерно многословно. В обоих случаях молодая женщина чувствовала себя очень неловко.

Раздав все, что они привезли, Элла подошла к доктору Кинкэйду. Тот как раз давал последние наставления женщине, родившей мертвого ребенка. Она лежала под ореховым деревом, на крышке от ящика, служившей ей постелью. Доктор выпрямился и устало потер спину. Шляпу и пиджак он оставил в машине. Рубашка его была грязной от пота, а на рукаве виднелось кровавое пятно.

— Ну вот, хоть кому-то мы помогли, — он устало улыбнулся Элле.

— К сожалению, этого недостаточно.

— Верно. — Улыбка исчезла с лица доктора. — В любом случае нам пора ехать домой, а то миссис Кинкэйд и впрямь пришлет за мной полицейского.

— Скажите, а боль будет сильной? — спросила Элла.

— Да нет, — удивился доктор. — Ребенок у нее был маленький, семимесячным, так что роды прошли относительно легко.

Впрочем, он тут же понял, что Элла имела в виду вовсе не родильницу. Она внимательно смотрела на Дэвида Рейнуотера, который в это время о чем-то говорил с мужчиной, одетым в мешковатый комбинезон. Около них крутились два маленьких ребенка. Они цеплялись за грязные штанины отца ручонками, которые были еще грязнее. Третьего малыша мужчина держал на руках. Элла слышала, как он рассказывал Рейнуотеру о смерти своей жены: та умерла неделю назад от туберкулеза. Мужчина говорил, что просто не представляет себе, как ему теперь растить детей. Работы ведь нет…

Элла не слышала, что ответил ее постоялец. Должно быть, пытался подбодрить, уговаривал не терять надежду, верить в то, что все будет хорошо. Дэвид пожал мужчине руку и взъерошил волосы одному из мальчишек. Элла встретилась взглядом с доктором Кинкэйдом.

— Да, — теперь он ответил на ее вопрос.

Молодая женщина вздрогнула.

— А вы не дадите ему обезболивающее? — Она понимала, что не должна об этом спрашивать, и все-таки спрашивала.

— Дам. Если попросит.

— А он попросит?

— Да, миссис Баррон. — Доктор тяжело вздохнул. — Попросит.