Лухари

5. Как не передознуться шиком

Лондон

Какая же вокруг красота! Таш любовалась заснеженным лесом из окна своей машины. Снег укутал землю белым пуховым покрывалом. Золотистые лучики прорывались сквозь ветви деревьев и затем застревали в зеленных лапах сосен. Она то и дело притормаживала, чтобы вдоволь насладиться этим сказочным видом. Улыбка не сходила с ее уст. Наконец-то что-то поменялось. Они встречались почти каждый день, а каждое утро, даже если они не ночевали вместе, он звонил пожелать ей хорошего дня.

Она перепрыгнула через несколько ступенек и резко остановилась. Длинноногая хостес окинула ее дежурным взглядом и тут же игриво заулыбалась вошедшему за Таш солидному мужчине. Таш усмехнулась: «Как, должно быть, сильно ей хочется замуж! – Она стала искать глазами Бена. – Вечно он выбирает место в самом дальнем углу!» Деревянные доски поскрипывали у нее под ногами. Бен с Джеймсом поднялись, чтобы пропустить ее поближе к окну.

– Давайте быстрее поедим и пойдем кататься! – Таш смотрела в окно. На замерзшей Москва-реке женщины в собольих полушубках тренировали аксели, а папаши с малышами гоняли шайбу. Ей не терпелось поскорее присоединиться к ним, почувствовать твердость свежего льда и вновь вкусить сладость контроля, когда лишь одним движением тела можно усмирить бешенную скорость.

Вместо этого, выйдя на лед, Таш пришлось попробовать себя в новой для нее роли – роли мамы беспомощного малыша. Ноги у Бена постоянно разъезжались. Он еле поспевал за ней, неуклюже скользя по льду. Таш пришлось держать его за руку и постоянно оглядываться, чтобы он не упал. Сделав несколько кругов, Бен, чудом устоявший на ногах, все-таки сдался.

– Малыш, мне кажется, коньки – не мое призвание. Я лучше посмотрю со стороны.

Усадив своего продрогшего партнера в ледяной бар, она решила, что наконец-то настал момент продемонстрировать мастерство. Ведь не зря все детство она мучилась на тренировках по фигурному катанию, пока ее сверстники беззаботно веселились. Таш разогналась. Щеки раскраснелись от мороза. Она грациозно скользила по льду, собирая восторженные взгляды. Затем, оттолкнувшись зубцом левого конька и провернувшись вокруг своей оси, она мягко приземлилась на ребро правого. Цель была достигнута – тулуп был мастерски исполнен. Она бросила взгляд на Бена, все это время не отрывавшего от нее глаз. Ей хотелось кататься еще и еще, вспоминая все элементы, заученные в детстве. Но, взглянув еще раз на друга, трогательно укутанного в плед, передумала.

– Малыш, ты была великолепна! И как у тебя получается не падать? – Бен нежно держал ее руки в своих, согревая их после катания. От варившегося в баре глинтвейна воздух наполнился запахом корицы. – На Рождество я возвращаюсь в Лондон, а на Новый Год – в Гштаад. Буду по тебе сильно скучать. – Буду скучать по этим пальчикам… – Бен целовал ее руки. – И по этим рукам, и по этому телу. – Бен лукаво посмотрел на Таш. – А ты будешь по мне скучать?

– Ааа! Вот вы где! Воркующие голубки. – Джеймс в красном пледе был похож на мексиканского крестьянина. Ему не хватало только сомбреро. – Когда свадьба?

Таш издала кряхтящий звук, похожий на смешок и тут же покраснела. «Неужели все настолько хорошо, что его друг говорит о свадьбе?»

– Только после того, как погуляем на твоей свадьбе, – не сдавал позиции Бен.

– Зная, какой ты закоренелый холостяк, Джеймс, никогда! – Таш рассмеялась.

– Бен, давай поспорим, что ты женишься быстрее, чем я. – Джеймс присел рядом с Беном.

– Ок. На что спорим? – В раззадоренном глинтвейном Бене играл азарт.

Джеймс на минуту задумался.

– Если ты женишься быстрее, – он сделал паузу, – ты даришь мне бутылку «Петрус» года моего рождения.

– А если ты женишься быстрее? – разгоряченный, Бен снял с себя плед.

Таш смеялась, наблюдая за двумя самцами, вступившими в петушиный бой.

– Я сделаю то же самое.

– Договорились. Таш, ты – свидетель. – Бен посмотрел на нее, ища поддержку.

– Теперь вам придется дружить со мной, по крайней мере, до первой свадьбы. Никуда от меня вам не деться. – Таш была довольна, что сделала правильный выбор, вернувшись к Бену.

– А ты то куда собираешься деваться? От меня не так просто ускользнуть! – Он обнял ее и притянул к себе, – моя девочка…

Он поцеловал ее в губы. Джеймс наблюдал за разыгрывающейся у него на глазах сценой. Вдруг он вскочил со своего места:

– Я повышаю ставки. Я считаю, что ты женишься раньше, чем я. И женишься на Таш.

Джеймс хитро улыбался. Бен было опешил, но тут же пришел в себя:

– И что ты ставишь?

Джеймс подул на покрасневшие от мороза руки.

– Я оплачиваю вам медовый месяц по вашему выбору.

Подойдя к Бену ближе, он похлопал его по плечу, и Бен не смог удержаться от смеха.

– Таш, я предлагаю нам пожениться только ради того, чтобы этот идиот оплатил нам поездку.

*****

– Я так не хочу, чтобы ты уезжал …

По телевизору шел фильм «Роковое влечение» с Глен Клоуз.

– Если мы надолго расстанемся, я буду вести себя как Глен Клоуз. Буду тебя преследовать, – она подняла голову и посмотрела на него с улыбкой. – У тебя есть домашние животные?

– Да. У нас есть спаниель Роки в Котсуолдс.

– Ну, так вот, если соберешься меня бросить или, не дай Бог, мне изменить, вспоминай своего спаниеля. Хочешь ли ты, чтобы он оказался в кастрюле?

Они оба рассмеялись. Только что рассвирепевшая героиня Глен Клоуз, игравшая любовницу Майкла Дугласа, узнав, что он ее отверг, сварила заживо любимого кролика его семьи.

– Малыш, думаю, Роки не о чем беспокоиться. Зная твою любовь к животным, я скорее представлю в супе себя, чем его.

На следующее утро, забросив Бена в аэропорт, Таш сразу же направилась к Кате.

– Он должен скоро приземлиться. Теперь я увижу его только в новом году, – жалобно пролепетала она, присаживаясь на диван. Она следила за его полетом в приложении в режиме реального времени, словно боялась отпустить от себя.

– У меня через час встреча. Давайте отвлечемся от Бена. Пусть себе спокойно летит. – Фаина решила внести долю здравого смысла в беседу. – Вы приедете на Новый год ко мне в Куршевель? Дом пустой, родители будут в Лапландии.

Лев Розман построил дом в Куршевеле пятнадцать лет назад, проведя в нем пять рождественских каникул подряд, нашел это времяпрепровождение однообразным. А поскольку он любил разнообразие не только в женщинах, каждый Новый год они встречали в новом месте.

– Мы уже обещали остановиться в шале у Стоу, – начала было Катя, но ее прервал звонок телефона Таш, который та не выпускала из рук. По ее улыбке можно было догадаться, что звонил Бен. Таш пулей выскочила в коридор.

– Долетел? – Катя говорила, что при разговоре с Беном тембр голоса Таш менялся. Становился мягче и ниже.

– Да, малыш. Вот только приземлился. И знаешь, что я подумал? – Он выдержал паузу. – Почему бы тебе не прилететь ко мне на пару деньков? У нас замечательная погода, светит солнце. Прилетай прямо сегодня! Пойдем вечером в твой любимый ресторан.

Таш пришлось опереться о стенку, чтобы удержаться на ногах, которые вдруг обмякли от переполнявших ее чувств. По ее телу прокатилась легкая дрожь, на лице застыла глуповатая улыбка:

– Се–еейчас посмотрю билеты и перезвоню.

Вернувшись к подругам, она еле слышно вымолвила:

– Он пригласил меня в Лондон. Сейчас.

.

*****

И вот посадка в Хитроу. Таш вскочила с места, как только погасло табло «застегните ремни». Сообщение Бену не отправлялось – телефон не мог поймать сеть.

Часы показывали 20:45. Она сразу оделась для ужина. Если все пойдет по плану, в 22:15 она должна быть в ресторане.

На три дня она взяла с собой лишь ручную кладь. «Если не хватит вещей, куплю новые, – решила Таш. – Правда, не совсем понятно, на что», – тут же добавила она сама себе.

Миновав паспортный контроль, Таш поспешила к выходу. «Надеюсь, очереди на такси не будет». Она посмотрела на выстроившихся в линию водителей с табличками, из-за таксистов выглядывали головы встречающих. Бежевое шерстяное платье, бежевые сапоги на высоком каблуке и синяя жилетка из искусственного меха выделяли ее в толпе пассажиров. Водители переглядывались, в надежде, что именно она окажется их пассажиркой.

– Мадам… – Она повернула голову. – Мадам, вас подвезти?

На долю секунды у нее перехватило дыхание: Бен!

– Как долетела? – Бен бегло поцеловал в щеку и взял сумку.

– Ты меня встречаешь… – с восторгом протянула Таш, не найдя, что сказать.

– Я освободился раньше, и вот я тут.

– Правильно сделал. Это замечательная идея! – Таш готова была броситься ему на шею и расцеловать его с ног до головы, но решила не проявлять чувств больше, чем полагалось. Все-таки она в Англии.

Они поднялись на лифте на парковку.

– Ты молодец. Не ожидал, что прилетишь с одной сумкой. Думал, будет куча багажа, как это обычно бывает у девушек, вот даже машину побольше взял, – Бен захлопнул багажник «рэнж ровера» и открыл для нее переднюю дверцу.

– У каких еще девушек?! – Таш нахмурила брови, показывая, что никаких девушек с любым количеством багажа в его жизни быть не должно!

– Ну, – Бен включил зажигание, – а теперь я хочу поприветствовать тебя, как полагается. Он взял ее за плечи и резко притянул к себе. Она почувствовала, как его губы коснулись ее губ, сначала очень нежно, потом более властно. Ее как магнитом тянуло к нему. Она боялась открыть глаза и обнаружить, что это сон.

Так же резко, как и приблизил, он отстранил ее от себя.

– Надо ехать. А то опоздаем на ужин, – он нажал педаль газа.

«Какой же он у меня красивый!» Указательным пальцем она очертила его профиль, соскользнув на шею, спускаясь вдоль пуговиц рубашки вниз. Дойдя до пряжки, замешкалась, но Бен уверенно опустил ее руку прямо на вздувшуюся ширинку.

– Я соскучился… – Положив одну руку на руль, другой он попытался задрать ее тесное платье. Уловив его намерение, она сделала это сама. Бен бегло взглянул на ее бедра, пытаясь следить за дорогой, но взгляд возвращался обратно. Стройные ноги в телесных капроновых чулках с тонкой резинкой не давали ему сосредоточиться.

– Как ты можешь быть такой сексуальной… – Тыльной стороной ладони он дотронулся до внутренней поверхности ее бедра. Она дернулась, словно ее ударило током. Ноги сжались, пока его рука змейкой продвигалась вверх, то касаясь ее кожи, то гладя тонкую ткань чулок. Она смотрела прямо перед собой, не решаясь взглянуть вниз. Сейчас одно лишь его движение могло довести ее до экстаза.

Вот его пальцы заскользили внутри ее складки. Таш закрыла глаза. Тело напряглось, тихо прозвучал горловой звук. Таш откинулась назад. Она вновь уставилась на дорогу. Когда почувствовала, что Бен убрал руку с ее ног, она наконец-то решилась посмотреть на него. Он поднес свою руку к губам.

Таш перегнулась через подлокотник, чтобы поцеловать его. Поцелуй был кратким. Молния, губы, плоть, стон.

«Рэнж ровер» несся по трассе М3 в сторону Лондона. Одной рукой он держал руль, а другой голову Таш. Они въехали в город.

– Мне надо остановиться, подожди, – Бен резко свернул с главной дороги в первый попавшийся двор.

Ее ласки то усиливались в крещендо, то замедлялись в диеминуэндо. Нежное касание губ было подобно целомудренно-покорной скрипке. Лирическая флейта сопровождала покусывание. Рассыпавшиеся волосы Таш колыхались вместе с движениями ее головы, когда вдруг заиграл напряженный тромбон. Бен издал громкий стон. Барабанная дробь. Он крепко держал ее в своих объятиях, пока стихали звуки фанфар.

– Ты лучшая девушка в моей жизни! Что бы ни случилось, помни это!

Ей показалось, что на секунду оттенок грусти проскользнул в его пристальном взгляде, но через мгновение он улыбался.

– Да ничего не случится, глупенький. Ты – мой! И я тебя никому не отдам.

Она была горда тем, что сумела пробудить в нем такие сильные чувства. Тем, что он принадлежал ей, и что наконец-то она сделала правильный выбор.

– Давай заедем домой. Это по дороге.

Бен свернул в сторону Холланд парка. Через несколько поворотов он остановился перед трехэтажным домом, тем самым, красивым, из глянцевого буклета.

– Приехали!

Дом стоял на границе с Холланд парком в ряду белых отштукатуренных домов, несмотря на декабрь утопающих в зелени кустов и деревьев.

– Как называется эта сказочная улица? – Даже в темноте Таш могла разглядеть великолепие близлежащих домов.

– Филлмор гаденс, – Бен повернул ключ в замке. Дверь распахнулась, и Таш очутилась в просторном фойе, которое она видела на картинке.

– Надо же, а снаружи он смотрится намного меньше, чем есть на самом деле, – Таш с любопытством разглядывала буазери на стенах.

– Это потому, что он построен вглубь.

Бен с гордостью рассказывал ей историю дома.

– Есть еще прекрасный сад, его не видно снаружи. Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

– Мою комнату? – Она была уверена, что они будут спать вместе.

– Поскольку родителей нет, мы можем позволить себе каждый по несколько комнат.

В домашней обстановке Бен выглядел как-то трогательно. Этот дом настолько подходил ему, что она потихоньку начинала понимать горькое разочарование из-за его продажи. Его корни, его традиции попадут в грязные лапы какому-нибудь латиноамериканскому коррупционеру или китайскому ритэйлеру.

– Давай я покажу тебе весь дом, а ты сама выберешь, какая комната тебе нравится больше, там мы и останемся.

Таш радостно закивала.

Бен провел ее по пяти спальням, каждая была оформлена в своем стиле. Закончив экскурсию и вернувшись к началу осмотра, он спросил ее:

– И какую ты выбираешь? – Он взял ее немудреный багаж.

– Мой любимый носильщик! – Она чмокнула его в щеку. – Больше всего мне понравилась спальня с балконом, который выходит в сад. Там, где картина… похожа на Гейнсборо…

– Неплохой выбор. Это спальня родителей. И это действительно Гейнсборо. Портрет моего много раз прадеда.

Глаза Таш округлились.

– Так ты же говорил, что у родителей закончились деньги, и они хотят продавать дом? Как же закончились деньги, если есть Гейнсборо?!

– Они скорее продадут этот дом, чем картины. Останавливаемся на этой спальне, вот твой чемодан. Жду тебя в гостиной.

Через десять минут она спускалась по мраморной лестнице в темную прихожую.

– Бен, ты где?

– Проходи сюда, – раздался его голос. Она пошла на тусклый свет струящийся вдалеке. Едва переступив порог, она замерла.

Длинный обеденный стол был накрыт на две персоны. На противоположных его концах стояли рокайльные канделябры.

– Добро пожаловать в Лондон, малыш! – Бен поднялся с высокого стула в стиле Чипэндейл, чтобы помочь Таш сесть.

– Что тебе положить?

Таш закусила губу.

– Бен, ты всегда так ужинаешь с девушками? – ее глаза наполнились слезами. Не дождавшись ответа, она расплакалась.

– Малыш, я тебя чем-то обидел? – Бен присел перед ней на корточки. – Что не так? Если хочешь, пойдем в ресторан. Тебе не нравится ужинать дома?

Таш хотела ответить, но слезы мешали ей.

– Бен… Бен… Я так… Я так… – она сползла со стула к нему на пол. Он обнял ее и прижал к себе.

– Я очень хочу сделать тебя счастливой.

Таш прекратила плакать.

– Ты только что это сделал! Я плачу от счастья, – она засмеялась и поцеловала его. – Я хочу, чтобы этот день не кончался! Это самый счастливый день в моей жизни!

Таш открыла глаза. Из ванной разливалось пение Бена: «…cause after all you my wonderwall10». Из–за тяжелых гобеленовых штор пробивалась тоненькая полоска света.

Она подошла к окну и раздвинула шторы. Декабрьское солнце ворвалось в комнату и осветило серебристые шелковые обои с вензелями.

Таш пришлось подняться на цыпочки, чтобы открыть задвижку на французском окне. Задвижка не поддавалась, но после недолгой борьбы с треском скользнула вниз. Таш распахнула окно и вышла на балкон. Перед ее взглядом предстал сказочный сад. Легкий иней покрыл ровно подстриженную траву, на лепестках роз собрались крупные капли. Если на земле и есть рай, то вот он. Она перегнулась через поручень, чтобы лучше рассмотреть цветы.

– Что там интересного? – Бен подошел сзади, все еще мокрый после душа.

– Какой красивый сад! Хочу спуститься и посмотреть цветы.

А его руки уже теребили ее соски. Мокрое тело обжигало холодом. Но внутри все горело. Ягодицы напряглись. Она вцепилась руками в поручень, прогнув спину. Он положил ей руку на талию, а другой слегка надавил на шею, как бы призывая к полному подчинению. Она повиновалась, наслаждаясь его напором, и застонала от удовольствия. Бен поцеловал ее спину, поднял на руки и отнес в спальню.

Все утро они провели в постели, слушая музыку и играя в плейстейшн.

– Пойдем обедать в «Ледбури». Я проголодался.

Легкий ветерок ворвался в комнату через распахнутую балконную дверь. Бен лениво поднялся с кровати и неторопливо облачился в шелковый халат. Таш наблюдала за его барственными движениями. «Вот она порода!» У Таш заныло в груди – так хотелось ей соответствовать этому великолепию.

– Милый, ты знаешь, тебе совершенно не подходит работа. Ты так органично смотришься в этом халате, поднимаясь с постели в час дня для того, чтобы пойти пообедать в «Ледбури». Я вообще не понимаю, как ты работаешь? Как жаль, что твои родители промотали все нажитое веками и теперь тебе приходится вставать утром и идти на работу как обычному человеку. Тебе надо найти богатую невесту и продолжать жить в том же режиме, как и твои предки! – Таш рассмеялась над собственной шуткой. Она взглянула на Бена – на его лице не было ни тени улыбки. «Наверное, моя шутка задела его».

Вечером они устроились на бордовом персидском ковре в гостиной. Бен склонился над деревянной доской, обдумывая очередной ход, Таш любовалась, как рыжие языки пламени танцевали в камине аргентинское танго.

– Хочешь завтра пойти на балет? – спросил Бен, не отрываясь от нардов.

Таш на минуту отвлеклась от завораживающей феерии огня. Ей не послышалось? Ее глаза загорелись от передозировки счастьем!

Бен начал напевать вальс цветов из «Щелкунчика».

– Подожди секунду, – он поднялся, чтобы взять телефон. Через несколько секунд журчание арфы разлилось по всей комнате. Затем вступили валторны, флейты и кларнет. И вот уже звуки струнных гремели из всех динамиков.

– Могу я пригласить вас на танец?

Таш кокетливо подала ему руку, и они закружились в вальсе по гостиной.

– Завтра будет прекрасный день! – сказала она вслух.

В Королевской опере был аншлаг. И хотя весь город был пропитан рождественским духом, в Опере рождественская атмосфера ощущалась как-то по-особенному. Может, это было предвкушение балета, а может, Таш была просто несказанно счастлива. Ничто в мире не могло сейчас помешать ее блаженству. Девушка светилась изнутри, каждая клеточка в ней ликовала, ведь она с Ним. На «Щелкунчике». Под Рождество. Она видела восхищение в глазах окружающих, но это были не вожделенные взгляды мужчин и даже не завистливые разглядывания женщин, а именно преклонение перед красотой их пары. Ведь теперь они были парой. Таш гордилась своим принцем. Гордилась его элегантностью, красотой, его любовью к балету, его трогательностью, его заботой. Вдруг Таш осенило – быть может, Бен и есть тот самый юноша с картины Буше?

Накануне, узнав, что идет в Оперу, Таш сразу же позвонила своему лондонскому агенту Лулу. Лулу – давнишняя подруга Вивьен – обожала Таш, и уже который год уговаривала ее перебраться на туманный Альбион. Лулу радостно завизжала, услышав голос Таш, и пообещала сделать невозможное – раздобыть вечернее платье тридцать шестого размера для завтрашнего театрального выхода.

Через пару часов Лулу прислала ей адрес ателье «МакКвин», где Таш уже ждал сэмпл красного шелкового платья. Это было обычной практикой модной индустрии. Шоу–румы и магазины охотно давали готовые образцы для съемок глянцевых журналов и для больших выходов в свет. Такой промоушен служил популяризации бренда, при этом новые вещи оставались в сохранности. За сезон один сэмпл успевал побывать на плечах моделей, селебрити и работниц фэшн–индустрии. И если вы наивно полагали, что зеленое платье Александра Вотье приобрели себе все, кто хотел, то знайте – вы могли видеть одно и то же платье, выданное шоу-румом в разные дни.

Не прошло и пяти минут, как она выпорхнула из шоурума Александра МакКвин с заветным пакетиком.

– И это все? – На лице Бена было написано изумление. – То есть тебе, чтобы куда-то что-то надеть, не надо идти в магазин и покупать вещи? Ты просто можешь вот так вот взять и все? – Он недоумевал.

– Не беспокойся. Брендам выгодно, чтобы их платье засветилось на красной ковровой дорожке.

– Но они же поймут, что платья там не было, – не сдавался Бен.

– Да ты не переживай, стилисты вечно наберут вдоволь, и велик шанс, что платье так и не будет надето.

– Какие же вы! Вводите людей в заблуждение… – рассмеялся Бен.

– Сегодня вечером я буду прекрасной рекламой для «МакКвин». А ты бы радовался – не пришлось покупать новое платье. Такое обошлось бы тысячи в три.

– Сколько? – У Бена округлились глаза, – Три тысячи фунтов!? Поехали! – И он быстро тронулся с места.

Они лежали в постели, когда Бен обнял ее и прошептал:

– Хочу улететь с тобой куда-нибудь далеко-далеко… В Африку…

– И я хочу в твою Африку, – тихо ответила Таш, уткнувшись носом ему в шею.

Но наступило завтра, и ей пора было улетать.

– У меня такое чувство, что мы с тобой все время прощаемся, – Бен крепко прижал ее к себе.

– Да, и никак не распрощаемся! – засмеялась Таш. – Я побежала, а то не успею на рейс. – Она чмокнула его в губы и пошла. Не оглядываясь, чтоб было легче.

До дома она добралась лишь поздним вечером. И первым же делом набрала ванну, чтобы хоть чуть-чуть согреться от декабрьского морозца. Она наблюдала за тлением желтой ароматической свечи, пытаясь осмыслить события прошедших дней, когда раздался звонок. Мокрыми руками она потянулась за телефоном. Каролина.

– Привет, Каролина!

Голос Каролины звучал возбужденно.

– Какие у тебя планы на Рождество? – перешла она прямо к делу. – Марк снял огромный дом в Гштааде на все рождественские праздники. Я сказала, что поеду, только если он пригласит и тебя. Пожалуйста, поедем!

Таш не верила своим ушам. Теперь сама судьба вела ее к Бену. Она была готова расцеловать Каролину.

– Я еду! – Телефон чуть не вывалился из ее рук. – Ты даже не представляешь, насколько это кстати… Я столько должна тебе рассказать!..