Люби меня вечно

13

Ближе к вечеру Эме открыла дверь библиотеки и увидела Гуго у камина с листком бумаги в руке.

— А где монсеньер? — спросила она.

— Монсеньер? — переспросил Гуго. — А-а-а... Себастьян! Я... О! Да, он сказал мне... просил передать вам, что вернется к пяти часам.

Речь его казалась настолько не похожей на обычную, что Эме взглянула на секретаря с искренним удивлением.

— Что случилось, месье Гуго? — с недоумением спросила она.

— Случилось? — повторил он и быстро добавил: — Ничего... ничего не случилось!

Эме плотно закрыла за собой дверь. На ней было платье из белого шифона с легкой пелериной, накинутой на плечи и скрепленной на груди небольшим букетиком цветов. Необыкновенное счастье, которое отражалось на ее лице, говорило о глубине и зрелости чувства, необычных для столь юного создания.

— Леди Изабелла отправила меня наверх и заставила лечь отдохнуть. Я послушалась и, кажется, зря, потому что явно что-то пропустила. Вы расстроены, месье Гуго! Не пытайтесь скрыть это!

— Ничего важного не произошло, — пробормотал Гуго, не отрывая глаз от листка бумаги, который держал в руке.

— Что это? — с любопытством спросила Эме. А потом, заглянув через его плечо, воскликнула: — Да это же лотерейный билет!

— Да, лотерейный билет.

— Вы купили его?

Гуго молча кивнул. Потом, собравшись с духом, наконец заговорил:

— На прошлой неделе во время обеда было предложено всем присутствующим принять участие в новой лотерее хозяина дома. Мне не хотелось тратить деньги, но отказываться показалось неудобно, и я все-таки купил билет. Представляете, Эме, я выиграл!

— Выиграли! Как замечательно! Как интересно! Сколько же?

— Мне даже не верится, но сумма выигрыша — триста тысяч ливров — почти двенадцать тысяч фунтов.

— Но это же прекрасно! Теперь вы богаты!

— Да, богат, — повторил Гуго каким-то бесцветным голосом. А потом, словно не в силах больше скрывать свои истинные чувства, почти закричал: — Что мне от этого? Каждый день я испытывал муки ада, встречая Изабеллу, чувствуя, как при ее приближении сильнее бьется мое сердце, а когда она уходит — вокруг словно становится темно. Но никаких надежд я не имел. Я был беден.

И вот, как вы говорите, я разбогател. Могу жить с комфортом, могу обеспечить жену, если бы нашлась женщина, которая любила бы меня и согласилась бы жить по средствам. Вы, Эме, всегда вселяли в меня надежду, но посмотрите в окно!

Эме повернула голову. В окно библиотеки был виден сад, а в дальнем конце сада, в увитой розами беседке сидела на скамейке Изабелла, а рядом, склонившись к ней, — виконт де Тремор.

Этот молодой человек несколько последних недель особенно пылко и настойчиво ухаживал за Изабеллой. Герцог дразнил ее, она смеялась и отшучивалась, но не отрицала прямо, что поощряет виконта. Гуго терзался ревностью, которую не всегда был способен скрыть, несмотря на свое железное самообладание. Эме так хотелось помочь ему, что она боялась в один прекрасный день нарушить свое слово и все рассказать Изабелле. Девушка не сомневалась, что она не имеет ни малейшего понятия о чувствах Гуго, хотя отзывалась о нем с неизменным восхищением.

Но Гуго был слишком благороден, чтобы предложить свою любовь женщине, не имея ничего, кроме жалованья секретаря герцога. И вот обстоятельства внезапно изменились. Конечно, по меркам высшего света, деньги, свалившиеся на Гуго, были не так уж велики. Но у Изабеллы были свои деньги. Соединив свои состояния, эта пара могла бы жить очень неплохо, если бы каждый из супругов согласился бы чем-то пожертвовать ради другого.

Но пока из сада доносился смех Изабеллы, а рядом, возле камина, тяжело вздыхал бедный Гуго.

— Я сейчас выброшу этот билет, — неожиданно воскликнул он. — Зачем он мне? Деньги мне не нужны. Работа на Себастьяна вполне меня устраивает. Я должен забыть, что располагаю чем-то, кроме собственного мозга, призванного контролировать чувства и держать в узде плоть.

Он смял листок и готов был швырнуть его в огонь, но Эме удержала его руку.

Гуго сверху вниз глянул на нее, и в глазах его промелькнуло раздражение.

— Ну и какое утешение вы можете мне предложить, чтобы заглушить сердечную боль и избавить от чувства унижения?

— Проявите немного мужества. Сейчас ничто не мешает вам сказать Изабелле, что вы любите ее и просите стать вашей женой. Сражение, которое не началось, не может принести ни победы, ни поражения. Леди Изабелла должна услышать ваше предложение и обдумать его. Она ведь может ответить согласием. Так чего же вы так боитесь? Вы сильный человек, вы неизмеримо умнее всех тех, кто шепчет ей на ушко банальности.

— Умнее! Какое это имеет значение? Взгляните на этого француза! Вряд ли у него вообще есть мозги, но Изабелла слушает его! И она улыбается! Он забавляет ее!

— Но ведь она не может слушать вас, поскольку вы с ней не разговариваете! И она не может догадаться, какой огонь сжигает вас, потому что вы всегда так холодны, так корректны и так серьезны!

— Холоден! Боже, если бы она только знала! Если бы догадывалась, что ночами я лежу без сна, заперев дверь, чтобы не броситься к ней и не обрушить на нее всю свою страсть! Иногда я боюсь когда-нибудь не совладать с собой!

— Почему бы вам не отправиться к ней прямо сейчас и, избавившись от этого виконта, сделать предложение?

— Вы искушаете меня, — севшим от волнения голосом возразил Гуго. — Оставьте, неужели вы не видите, какие я испытываю муки? Ни один человек на свете не может помочь мне!

— Я не думала, что англичанин может оказаться трусом! Особенно тот, кому так доверяет и кем так восхищается монсеньер! Я разочарована и расстроена. Вы боитесь! Боитесь и ничтожного виконта, и, главное, саму леди Изабеллу!

Казалось, ее насмешка пробила невидимую броню.

— Я боюсь? — яростно воскликнул Гуго. Сунув смятый лотерейный билет в карман панталон, он стремительно пересек комнату, распахнул французское окно и устремился в сад.

По мощеной дорожке он быстро подошел к беседке. Эме наблюдала за ним. Руки ее нервно сжались, сердце застучало быстрее. Она видела, как молодой человек поклонился Изабелле, а потом что-то сказал виконту.

Произошел обмен репликами, голоса зазвучали громче. Виконт срывался на визг, Гуго отвечал низко и хрипловато. Дальше события развивались весьма стремительно.

Виконт перчатками хлестнул Гуго по лицу. Изабелла, вскрикнув, вскочила со скамейки, а Гуго схватил соперника за отвороты модного сюртука и швырнул в пруд, к золотым рыбкам. Раздался громкий всплеск, столб воды взлетел в воздух, переливаясь на солнце всеми цветами радуги. Ноги виконта в шелковых чулках с минуту нелепо болтались в воздухе, а потом он исчез под широкими темно-зелеными листьями водяных лилий.

Когда он появился вновь, вода лилась с него потоком, краска и пудра на лице раскисли. Эме в восторге захлопала в ладоши, увидев, что Гуго подхватил Изабеллу и заключил ее в объятия.

— Если вы хотите, чтобы вас любили, то дайте это сделать мужчине, а не слюнтяю и простофиле! — выкрикнул он, словно хотел, чтобы его слышал весь мир, и осыпал Изабеллу страстными поцелуями.

Должно быть, Изабелле было просто больно, она, казалось, совсем растерялась от этого яростного натиска.

— Я люблю вас, — наконец произнес Гуго, глядя прямо в ее изумленные, но сияющие глаза. — Да, люблю, и вы уже достаточно мучили и терзали меня.

На мгновение он остановился, а потом сжал любимую в объятиях, так что она чуть не задохнулась.

— Я люблю вас, — снова повторил он.

Он склонился над ней, и Эме увидела, как кружевная накидка соскользнула с плеч Изабеллы, ее нежные руки обхватили голову Гуго, притянули ее к себе, а губы нашли его губы.

Эме в восторге всплеснула руками и запрыгала на месте. В эту минуту в библиотеку вошел герцог.

— Что там такое? Что вас так развеселило? — спросил он.

— О монсеньер! — только выдохнула девушка, бросаясь в его объятия. Он прижал ее к груди с такой нежностью, что было трудно узнать в этом согретом чувством человеке вечного циника с неизменно суровым выражением лица.

— Это самый чудесный, самый замечательный день на свете! — воскликнула Эме. — Посмотрите, монсеньер, вы только взгляните!

К своему удивлению, герцог увидел, что его кузен Гуго Уолтем, человек сухой и рациональный, над чьей сдержанностью и здравым смыслом он не уставал потешаться, страстно прижимает к себе «жемчужину Сент-Джеймского дворца» леди Изабеллу Беррингтон.

Солнце ярко освещало их, и не оставалось сомнения, что Изабелла совсем не склонна сопротивляться. Потом Гуго, не выпуская свою драгоценную ношу, исчез в беседке. Еще раз мелькнули в воздухе кружева, еще раз Эме и герцог увидели Гуго, склонившегося к губам возлюбленной, и пара исчезла с посторонних глаз.

— Ради Бога, — воскликнул ошеломленный герцог, — что же все это означает?

Дрожащим от радостного волнения голосом Эме рассказала ему обо всем, что произошло до его прихода. Он нежно дотронулся до ее щеки и лукаво спросил:

— Так что же, теперь весь мир последует нашему примеру?

— Ах, монсеньер, я так счастлива, что мечтаю о счастье для всех вокруг, и так прекрасно, что оно пришло к нашим друзьям! Они будут очень счастливы, я не сомневаюсь! — воскликнула девушка.

— Готов целиком поверить вам, — согласился герцог. — В моем поместье есть даже дом, где они могут жить, — прекрасный особняк. Он стоит пустой, и Изабелла не устает им восхищаться. Думаю, она не откажется принять его в качестве свадебного подарка. Я вовсе не хочу потерять Гуго. И разве мы оба не хотели бы жить неподалеку от них?

— Уверена, что это будет замечательно, но сейчас я мечтаю лишь об одном: как можно дольше оставаться с вами наедине.

Герцог обнял ее.

— Вы пугаете меня, — признался он. — А вдруг это всего лишь сон? Вдруг я проснусь и обнаружу, что потерял вас!

В ответ Эме закрыла глаза и потянулась к нему. Но прежде чем он успел поцеловать эти нежные губы, дверь открылась и вошел дворецкий. На серебряном подносе он подал герцогу записку.

Герцог пробежал ее глазами и быстро смял.

— Немедленно подайте мой экипаж, — коротко приказал он.

— Будет сделано, ваша светлость!

Дворецкий исчез, а герцог предложил:

— Прочитайте сами.

— Это от мамы! — воскликнула Эме. — Что же случилось?

— Понятия не имею, — ответил герцог. — Но уверен, что графиня не стала бы писать, не будь в этом настоятельной необходимости. Возьмите шляпу. Мы отправляемся немедленно.

Меньше чем через пятнадцать минут экипаж герцога уже подъезжал к особняку графа де Фремон.

Их пригласили не в большую гостиную на втором этаже, а в комнату поменьше, дверь в которую вела прямо из холла. Деревянные стенные панели, массивный письменный стол, заваленный бумагами, книжные полки с толстыми книгами в кожаных переплетах придавали комнате суровый, деловой вид.

Графиня появилась через несколько секунд и сразу плотно закрыла за собой дверь. Протянув руку герцогу и нежно поцеловав Эме, она заговорила:

— Я приказала проводить вас в кабинет моего мужа, потому что все, что я должна сказать, необходимо сказать быстро, а после этого вам придется сразу уйти. Я распорядилась, чтобы ваш экипаж не стоял в парадном дворе, а завернул за угол, на рю де Руа, где его никто не увидит.

— Так что же произошло, мадам? — спросил герцог.

— Герцог де Шартр наводит справки об Эме. Сегодня утром, вскоре после моего возвращения от вас, он приехал к моему мужу с просьбой передать французскому послу в Англии, чтобы там разузнали все, что можно, о воспитаннице герцога Мелинкорта, некоей мисс Корт, которая пользуется шумным успехом в Париже.

Муж рассказал мне об этом со смехом, добавив, что герцог намерен создать дополнительные трудности вашей светлости. — Графиня, казалось, смутилась. — Он сказал еще что-то относительно вашей репутации. Де Шартр явно намекал, что девушка, которую вы пытаетесь выдать за свою воспитанницу, на самом деле состоит в интимных отношениях с вашей светлостью. Графиня прижала руки к пылающим щекам. — Герцог что-то подозревает, но пока ничего не знает наверняка. Вас принимали при дворе, и королева отметила девочку своим особенным вниманием. Если удастся доказать, что она вовсе не достойна такого внимания, станет ясно, что королева совершила грубую ошибку. Герцог всегда старается обвинить друзей королевы в самых грязных пороках.

Графиня смахнула навернувшиеся на глаза слезы и продолжала:

— Представьте, выясняется, что у герцога Мелинкорта никогда в жизни не было воспитанницы по имени мисс Корт! Де Шартр на этом не успокоится. Рано или поздно он докопается до происхождения девочки, узнает, где она жила, кто ее родители. Тогда он получит действительно сильный козырь против еще одной фаворитки королевы, против меня!

— Вы совершенно понапрасну пугаете себя, мадам. Мы с Эме должны вас кое во что посвятить: мы собираемся пожениться. Все, что вы рассказали, лишь укрепляет мое намерение уехать в Англию как можно скорее, завтра же утром. Пора избавить девочку от этих грязных интриг. В Англии она станет моей женой, и ни один человек не осмелится сказать против нее ни единого слова! А если и осмелится, то будет иметь дело со мной!

— Ваша жена! — воскликнула графиня, улыбаясь сквозь слезы. — Моя маленькая Эме! Я так мечтала для тебя о муже с высоким положением в обществе, который сможет защитить тебя от невзгод жизни.

— Я люблю его, мама, — просто сказала Эме, — и он тоже меня любит.

— Это главное! Но уезжайте быстрее, как можно быстрее! Я очень боюсь герцога де Шартра! На него работают столько людей! Если он почувствует какую-то тайну, то не остановится, пока не раскопает все до самого дна!

— Вы, мадам, должны постараться запастись мужеством. Только спокойствием и хладнокровием мы сможем победить тех, кто желает нам зла.

— Постараюсь, — покорно согласилась графиня, — но королева порой бывает так несчастна от того, что не в силах противиться тому злу, которое непрестанно изливается на нее. Если истина откроется, это принесет большие страдания и мне, и моему мужу, но главное — королеве!

— Мы уедем завтра же, — твердо заверил герцог.

Графиня обняла дочь и крепко прижала ее к груди.

— Моя дорогая малышка! Может быть, когда-нибудь мы с тобой еще встретимся! Я буду неустанно за тебя молиться!

— А я за вас, мама!

За окном внезапно раздался стук копыт. Графиня вздрогнула, выпустила дочь из объятий и подошла к окну.

— Муж вернулся, — в ужасе прошептала она. — Это ужасно! Ведь он поймет, что я передала вам слова де Шартра. Что же делать?

— А спрятаться негде? — быстро спросил герцог.

Сквозь шторы было видно, что граф уже вышел из экипажа. Времени не оставалось даже на то, чтобы пересечь холл и пройти в другую комнату. Но графиня подошла к стене и показала им почти незаметную дверь в дубовой панели.

— Это чулан, — быстро объяснила она. — Муж никогда им не пользуется, поскольку спит наверху. Здесь обычно ночевал его отец: он сильно хромал и не мог подняться по лестнице. Только тише!

Герцог и Эме быстро прошли в дверь, и графиня плотно закрыла ее за ними. Комнатка оказалась очень маленькая, примерно шесть квадратных футов. Свет проходил сквозь узкие окна, на полу лежал ковер, заглушавший шаги.

Герцог и Эме сели на стулья, прислушиваясь к тому, что происходит в кабинете. Там открылась дверь и прозвучал голос графа:

— Я не надеялся застать тебя, дорогая.

— У меня разболелась голова, я не поехала за покупками.

— Сочувствую. Я привез с собой графа де Верженна. Нам необходимо обсудить кое-какие государственные дела.

— О, конечно! Я вас оставлю. Как ваши дела, месье граф? Как поживает ваша супруга? Несколько дней назад она пожаловалась мне, что неважно себя чувствует.

— Моя жена поправилась, благодарю вас, — ответил граф.

— Ну, я покидаю вас. У вас долгий разговор?

— Нет-нет, я задержу графа не дольше четверти часа. В шесть часов у меня встреча в шведском посольстве.

— Рада это слышать. Последнее время Шарль слишком много работает. До свидания, месье.

— До свидания, мадам.

Дверь в кабинет закрылась.

— Мне было необходимо поговорить с вами наедине, — негромко начал гость.

— Полагаю, насчет Испании?

— И насчет Испании, и о нашей политике в отношении других европейских стран.

Герцог напряженно подался вперед, стараясь не пропустить ни слова. Он едва мог поверить свей удаче! Граф де Фремон и граф де Верженн обсуждали именно то, ради чего он приехал во Францию!

— Сегодня вечером я увижу короля, — минут через пятнадцать произнес министр иностранных дел. — Постараюсь получить одобрение его величества тому подходу к решению проблемы, который мы выработали. А завтра, как вы, конечно, помните, прибывает делегация Нидерландов.

Вкратце они обсудили, что предстоит выяснить с гостями, и граф де Верженн поднялся.

— Сожалею, но вынужден откланяться. Мне предстоит договориться о деталях приема их величеств в шведском посольстве.

— Надеюсь, от этой страны можно не ждать неприятностей!

— Надеюсь, Граф Ферсен — самый надежный, пусть и неофициальный, посланник.

— Герцог де Шартр пытается и здесь раздуть скандал.

— Де Шартр изо всех сил старается навредить и герцогу Мелинкорту.

— Я слышал об этом. Ходят какие-то слухи о его воспитаннице, мисс Корт. Надеюсь, это все пустые выдумки?

— Уверен в этом, однако де Шартр просил меня навести о ней справки в Лондоне.

— Что он надеется найти?

— Понятия не имею. Он делал какие-то намеки относительно того, что девушка может оказаться любовницей герцога, но те, кто ее видел, вряд ли в это поверят.

— Надеюсь, что это не окажется правдой. Королева очень полюбила мисс Корт. Говорила она и о своей симпатии к леди Изабелле Беррингтон.

— Не волнуйтесь понапрасну. Де Шартр всегда и везде пытается обнаружить какую-нибудь грязь, чтобы выплеснуть ее на стены Версаля. А может быть, и не столько он, сколько весь тот сброд, который крутится вокруг него!

— Ах, если бы ее величество не была так эмоциональна! Она дарит свои симпатии людям, не зная о них ровным счетом ничего! Самый удачный ее выбор — это ваша очаровательная жена. Она стала королеве надежной и верной подругой.

— Мы оба счастливы служить ее величеству, — заверил хозяин дома.

— Ну, мне пора идти, — заторопился граф де Верженн. — Надеюсь на ваше сотрудничество.

— Как всегда, к вашим услугам, до свидания, дорогой граф. Встретимся во дворце.

Эме и герцог услышали, как закрывается дверь, но через несколько секунд они поняли, что граф остался в кабинете. Последовало томительное ожидание в долгой тишине.

Наконец узники услышали, как открылась дверь и раздался женский голос:

— Шарль! Ты же обещал подняться ко мне, как только уйдет граф!

— Ах, извини, дорогая, я совсем забыл, — виновато ответил супруг. — Я зачем-то тебе нужен? Только что начал важную работу!

— Очень нужен! Ты весь день без перерыва работаешь. А наверху тебя ожидает чашка восхитительного шоколада и очень вкусное печенье, приготовленное специально для тебя. Будь милым, Шарль, оставь, пожалуйста, эти ужасные бумаги до утра!

— Если бы внешняя политика основывалась на женских прихотях, то ее просто не существовало бы, — добродушно заметил граф, послушно поднимаясь.

— Это было бы прекрасно, — заверила его жена. — Мне кажется, что именно благодаря политике развязываются войны.

— Возможно, ты, как всегда, права, и мне не хочется противоречить тебе, — с нежностью в голосе согласился ее муж. — Но. Франция нуждается в твердом положении в Европе и в мире, так что мне предстоит упорная и кропотливая работа.

— Но сначала ты должен выпить чашку шоколада.

— Как всегда, подчиняюсь, моя милая, — отозвался граф.

Герцог и Эме услышали их шаги по мраморному полу холла. Подождав еще немного, герцог открыл дверь, и они с Эме тихо и стремительно направились к входной двери, пересекли двор и вышли на улицу. Повернув налево за угол, они оказались на рю де Руа, где увидели свой экипаж.

Они сели, и, едва кучер тронул, Эме с нежностью прильнула к своему возлюбленному.

— Давайте побыстрее уедем, монсеньер. Я так боялась, что граф обнаружит нас! Это было бы просто ужасно для мамы!

— Да, — согласился герцог, — но завтра мы уедем в Англию, и все плохое останется позади!

— Я хотела бы попросить вас об одном одолжении, монсеньер! Пожалуйста, вот прямо сейчас, отвезите меня в свой домик в лесу. Мы там так и не побывали, и я уверена, что всю жизнь буду сожалеть об этом.

— Неплохая идея! — воскликнул герцог. — Едем прямо сейчас!

Эме на минуту задумалась.

— Только давайте заедем домой и скажем Долтону, чтобы он привез наши вещи. Потом, в другом экипаже. Я хочу, чтобы мы поехали туда вдвоем. Будет очень грубо, если мы попросим леди Изабеллу и месье Гуго приехать вместе с Долтоном?

— Мне кажется, им тоже хочется побыть вдвоем. Распоряжайтесь, как считаете нужным. В последний вечер в Париже это ваше законное право!

— Спасибо, монсеньер! Я не хочу потерять ни одной секунды того времени, что мы могли бы провести в лесу. Поедем как можно быстрее. Когда остановимся возле дома, вы останетесь в экипаже, а я забегу и передам всем, чтобы они ехали с Долтоном. Мы с вами окажемся в пути — вдвоем!

— Ну, — рассмеялся герцог, — думаю, Мелин получит прекрасную хозяйку!

— Я мечтаю увидеть ваш дом и вас среди любимых вещей, среди знакомых людей, на собственной земле!

— Уже через сутки мы будем в пути. Я завершил в Париже все свои дела.

— И вы довольны?

— Доволен? — переспросил герцог. — Я самый счастливый и удачливый человек во всем мире. Мне даже немного страшно.