Любовники и прочие безумцы

Глава 18

— А может, все-таки побежишь со мной, тетя Мейзи? — крикнула Лилиан. — Никогда не поздно начать заниматься спортом.

Было семь часов утра. Мейзи Эмбраш опять сидела на тенистой веранде, пила чай и смотрела, как ее племянница подскакивает на месте, готовясь к очередной утренней пробежке. Безветренный воздух был влажен: только что закончилась гроза.

— Нет уж, милочка, беги одна, — отозвалась Мейзи. — А я посижу здесь, попью чайку. Я вообще не понимаю, как ты можешь так себя истязать. У меня кружится голова даже от твоего мельтешения перед глазами. Да еще на таком пекле! Семь утра, а жарко, как в плавильном горне.

— Регулярные тренировки и самодисциплина — вот ключ к победе, тетя, — ответила Лилиан, подпрыгивая на месте. — Если бы ты бегала трусцой, то быстро забыла бы про головокружения.

— Ты права, милочка.

— Ну ладно, пока!

Мейзи покачала головой, глядя вслед убегающей Лилиан. Она устала от общения со своей племянницей, от ее бесконечных лекций о пользе спорта и самодисциплины. Мейзи считала, что для девяноста лет у нее вполне неплохое здоровье, и не собиралась подвергать свой организм бессмысленным нагрузкам. Она, например, не ходила в жару срезать розы. К чему так утруждаться, если всем известно, что розы надо срезать рано утром?

После словесных перепалок с Лилиан у Мейзи подскакивало давление: в ее возрасте оно было довольно непредсказуемым. Доктор Хадсон советовал ей поменьше волноваться. “Отдыхайте, нюхайте свои розы, Мейзи”, — говорил он.

Мейзи взяла в руки пузатую хрустальную вазу и вдохнула нежнейший аромат цветка сорта “Мир”. Да, мир и душевный покой — вот все, что ей сейчас нужно.

Но где их взять? Вдобавок к бесконечным придиркам Лилиан Мейзи волновалась за Терезу. Вчера она пыталась дозвониться до своей внучатой племянницы, но никто не брал трубку. Надо будет позвонить сегодня…

Лилиан бежала трусцой по тротуару, глубоко вдыхая горячий влажный воздух, пропитанный цветочным нектаром. Она с удовольствием ощущала, как по лицу струится пот, а в жилах пульсирует кровь.

Для своих пятидесяти лет она была в отличной форме. Чего не скажешь про ее тетю. Лилиан сильно беспокоил сидячий образ жизни Мейзи. К девяноста годам эта женщина заметно сдала, стала забывчивой и бездеятельной. Она занималась домашним хозяйством, помогала церкви и еще нескольким благотворительным организациям, а также выполняла обязанности президента местного исторического общества — одним словом, влачила убогое существование. Лилиан была убеждена, что Мейзи способна на большее. В последнее время тетя утратила всякий интерес к дальним путешествиям и предпочитала выезжать на банальные автобусные экскурсии по Америке — до какого-нибудь Чарльстона или Нэшвилла — вместе с другими членами клуба для престарелых.

Лилиан от души надеялась, что ее саму никогда не постигнет столь печальная участь. Подумать только: в прошлом году Мейзи отказалась от приглашения на африканское сафари, которое она, Лилиан, организовала для преподавателей своего колледжа! Да, ее тете явно не помешали бы ежедневные занятия физкультурой для поднятия жизненного тонуса.

Пожалуй, стоит обсудить тетины проблемы с Терезой. Если, конечно, ее непутевая племянница сама когда-нибудь исправится, на что Лилиан не слишком рассчитывала.

Она повернула на Бродвей, где машины опять запрудили всю проезжую часть, пробежала мимо старого джентльмена с пекинесом на поводке и молодой мамаши с коляской. Увидев ее, малыш в голубом костюмчике что-то весело залопотал.

Однако вскоре довольная улыбка исчезла с лица Лилиан. У нее опять, как и во время вчерашней пробежки, возникло неприятное ощущение, будто за ней кто-то следит. Она оглядела улицу, но не заметила ничего странного. Люди с обычными полусонным лицами ехали на работу.

Стряхнув с себя непонятную тревогу, она миновала красивый кирпичный фасад Аштонской виллы, выстроенной в итальянском стиле, и повернула в тенистый переулок. Ехавший впереди старый двухдверный автомобиль вдруг сделал резкий разворот, чуть не задев Лилиан и обдав ее ноги грязью.

— Придурок! — крикнула она вслед машине, потрясая кулаком.

Облезлая колымага с пыхтением покатила дальше и свернула на ближайшем углу. Не по-женски выругавшись, Лилиан продолжила свой моцион. Но когда она подбежала к перекрестку, из-за дерева на нее набросилась какая-то фигура в черном.

Лилиан закричала и остановилась.

О Боже, это была свинья! Вернее, мужчина в жуткой маске, изображавшей оскаленное свиное рыло с желтыми клыками и большими, заостренными кверху ушами. Лилиан чуть не стошнило. Мало того, этот мерзкий скот держал в руке револьвер и целился в нее! Она вытаращила глаза, оцепенев от ужаса.

— В чем де…

Но договорить она не успела: хряк поднял револьвер и ударил ее рукояткой по голове. Перед глазами вспыхнули искры, и она упала на колени, а в следующее мгновение, когда сознание ее окончательно угасло, свалилась кулем под ноги человеку-свинье…

Ну и тяжелая же баба! — ворчал он, с кряхтением подтаскивая Лилиан к своей машине. Кое-как затолкав ее лицом вниз на пассажирское сиденье и пыхтя от усилий, он забросил в салон ее ноги и захлопнул дверцу, потом торопливо обошел капот, сел за руль и резко тронул с места.

Дрожащие пальцы судорожно сжимали рулевое колесо, сердце бешено колотилось. В маске было ужасно душно, глаза заливало потом. Покосившись на свою пленницу, он увидел, что она не шевелится. “Отлично, амазонка вырубилась!” Мужчина сорвал с головы маску-капюшон и жадно втянул воздух в легкие. “Вспотел, как боров!” — подумал он, утирая рукавом мокрое лицо.

Постепенно лицо его расплылось в злорадной усмешке. Получилось, черт возьми! Амазонка в его руках, а значит, теперь можно воздействовать и на Терезу Фелпс.

Впереди еще столько дел! Надо затащить амазонку в гостиницу, надеть на нее наручники, заткнуть ей рот кляпом… А потом нанести Терезе Фелпс очередной короткий визит.