Любовь и лёд

Глава 13. Заговор

Летта места себе не находила: что там с ее любимым? Жив ли? Она ходила взад-вперед по спальне под сочувствующим взглядом Мары. Тревога передавалась маленьким и большим эйхо, и детеныши недовольно порыкивали и даже покусывали девушку за ноги.

— Ай! — принцесса увернулась от крупного и невозможно очаровательного драконыша с бирюзовыми блестками на пушистой белой шкурке, под цвет глазок. — Мара! Они скоро меня сожрут! Я их боюсь!

— Не бойтесь, они мясом и кровью не питаются, — служанка подхватила на руки упитанного малыша, целящегося в косу принцессы, и ногой отодвинула бирюзового.

— Не верю. Лососевым мясом очень даже питаются! — Летта вспомнила, как скормила церемониальную лососевую стружку подаренной ей драконочке, лишь бы император не угостил выбранную им наложницу, и заплакала.

Эйхо немедленно и с энтузиазмом присоединились и завыли хором. Башня сотряслась от крыши до основания, уронив из всех щелей горсти серого льда, в которые превратились припрятанные следящие заклинания императора, и горсти белого снега — остатки вуали кронпринца, наброшенной на отцовские амулеты.

Счастливые от обилия еды драконыши принялись их слизывать, и через пару минут от усиленной защиты остались водные паутинки Яррена, увы, без надежной базы рвущиеся от малейшего движения. Ими эйхо с удовольствием запили острые серые льдинки, от которых у них началась беспощадная изжога.

— Ну вот опять! — всплеснула руками принцесса. — Негодники! Эта магия невкусная! Зачем вы ее сожрали?

Она задумчиво посмотрела на дверь, запертую теперь только на ключ и засов изнутри, на шкатулку южанки, стоявшую у зеркала. Исабель говорила, что ее госпожа в любое время может пополнить запас булавок с сюрпризом. В их эффективности Летта убедилась своими глазами, когда укол крохотной иголки свалил огромного и жуткого монстра. Надо вооружиться, раз уж с защитой такая неразрешимая проблема из-за несчастных дракоснежнят.

Она осторожно открыла шкатулку, выдвинула потайное дно и с ужасом уставилась на черных игольчатых жужелиц, копошившихся на подушечке в углублении, где раньше лежали волшебные булавки. Летта, до обморока боявшаяся насекомых, с визгом отшвырнула шкатулку и запрыгнула на кресло.

Летучий отряд эйхо мгновенно пришел на помощь и с увлечением начал гоняться за извивающимися тварями, давя их лапами и щелкая клыками. Мара, как оказалось, тоже до смерти боялась незнакомых хитиновых чудовищ, залезла на диван и самозабвенно орала дуэтом с принцессой, подстегивая детенышей к еще более азартной охоте.

В суматохе никто не заметил, как распахнулась дверь и на пороге, шатаясь от слабости, появился раненый Кандар с мечом в одной руке и светящимся шаром заклинания — в другой. Эйхо при виде острого железа и слепящей белой магии взвыли, попробовали всем скопом забиться под кресло и диван и опрокинули его вместе с девушками.

Кандар, бросив меч и забыв о слабости, метнулся вперед и подхватил принцессу, а служанка не расшиблась только потому, что всем весом рухнула в живой коврик эйхо. Паникующих драконят сплющило ее весом, но не раздавило, ведь эйхо — это почти чистая магия, и они успели превратиться в снежную порошу.

Наступила глубокая тишина.

Первым пошевелился Кандар, упавший вместе с Леттой на спину. Еле выполз из-под обморочной принцессы и прошептал:

— Великие духи, как хорошо, что Яррен этого не видит!

— Ты тоже его боишься? — прозвучал детский хрустальный голосок от входа.

Кандар, как один из лучших учеников горной воинской школы, прекрасно знал, что за невинной внешностью ребенка может скрываться опаснейший голодный дух, потому мгновенно выхватил кинжал и боевой амулет. Но на пороге разгромленной комнаты стояла всего лишь маленькая принцесса Осияна.

Разумеется, ребенок-маг, да еще и принадлежащий императорской династии, может быть опаснее взрослого рыцаря равнин, но с ребенком Кандар точно справится. Горец с облегчением выдохнул:

— Ваше высочество, доброе утро.

Все-таки по внутренним жизненным часам уже наступало утро, хотя за окном, разумеется, царила бесконечная полярная ночь.

Он с трудом встал и поклонился:

— Простите, что встречаем вас в таком виде.

— А что с Фиалочкой? — девочка приподнялась на цыпочки и вытянула шейку. — Почему она спит на полу? И что тут у вас произошло?

— Не входите, ваше высочество, а то наступите на эйхо. Сейчас мы тут приберемся…

Кандар поставил опрокинутый диван на место, поднял принцессу на руки и уложил, затем похлопал Мару по щекам и дал понюхать обеим девушкам фляжку с «корнем солнца».

Служанка чихнула и открыла глаза.

Летта приходить в себя не пожелала.

Осияна, понаблюдав за тщетными потугами горца привести в чувство принцессу, вытянула руку. С нее взлетела стайка искрящихся ледяных бабочек. Часть опустилась на лоб и щеки императорской невесты, а часть рассеялась и трепыхала крылышками над горками снега, которыми притворялись маленькие драконята. Кандар залюбовался: так красива была магия младшей северной принцессы.

Летта очнулась одновременно с Зигги и другими эйхо.

— Осияна? — принцесса села, но тут же, вспомнив о хитиновых монстриках, подобрала ноги. — Осторожнее, не входите! Где-то здесь ползают чудовищные черви, тонкие как иголки! Они каким-то образом очутились в шкатулке моей камер-фрейлины вместо булавок.

Загги облизнулась и успокаивающе ткнулась мордочкой в ладонь Летты, а Кандар начал догадываться о причине переполоха.

— Они были в шкатулке леди Исабель? Вот почему здесь так пахнет шаунской магией! Думаю, вам нечего опасаться, ваши высочества, они все уже стали пищей для эйхо, — горный риэн обвел взглядом помещение. — Но, если волшебные булавки с драгоценными головками потеряли иллюзорный вид, то леди Исабель в опасности.

Маленькая северянка вздохнула:

— Вот как? А я как раз пришла к вам, чтобы попросить ее снять заклинание с папы. Он сильно ранен и не может оправиться. А понимаете, если к нему не вернется магия и старейшины потребуют от него отречения, то будет война. Мои братья и старшая сестра ни за что не договорятся, тем более, что мой любимый братец Игинир тоже ранен и без сознания, — тут Осияна еще раз горестно всхлипнула. — Я его люблю, конечно, но в таком состоянии он не сможет бороться за трон. А Эмерит и асары смогут. А я не хочу, чтобы злая сестрица Эмерит стала императрицей. Она ненавидит людей и возьмет вас в заложницы. Понимаете?

— Меня? — Летта нашла в себе силы встать, поправить платье и гордо выпрямить спину. — Не посмеет! Я сестра гардарунтского короля!

— Ой, вы не знаете Эмерит. Ей и папа не всегда указ, а тем более какой-то гардарунтский король. Ваш брат еще даже в силу не вошел, а ваше королевство, советники говорят, совсем нищее. Эмерит бросит вас, миледи, в ледяной карцер, а там не выжить людям без магии. Брат Ниэнир не сможет с ней воевать, его силы сдерживают Темную страну, ему не до войны за трон. А я… меня она и вовсе убьет. Понимаете?

Кандар во все глаза смотрел на маленькую девочку с таким хорошеньким кукольным личиком и таким по-мужски большим умом. Что же из нее вырастет? Великая правительница?

— Вот и получается, что если папа не выздоровеет, то всем нам будет плохо. И вам, и мне, и всему Северу. Понимаете? — Осияна строго посмотрела на будущую мачеху и на Кандара. — К нему, конечно, привели шаунских лекарей, но они сказали, что излечить его может тот, кто создал амулет с заклинанием. А если папа ранен магией леди Исабель, то только она может нас всех спасти.

— Почему вы решили, что он ранен магией моей камер-фрейлины? — свела брови Летта. Осияна, конечно, преувеличивает. С чего бы Эмерит бросать ее, Летту, в ледяную тюрьму? Зачем ей начинать борьбу за власть со ссоры с соседями? Наоборот, она должна искать союзников!

— Я умею различать след колдовства и знаю, как пахнет магия леди Исабель. Точно так же, как магия шаунского проклятия, поразившего папу.

— Подожди, Осияна. А как так получилось, что император Алэр пострадал от шаунской магии?

— Так он же и был тем чудовищем, что разрушил оранжерею! Так все говорят. И я своими ушами слышала от лекарей, что его остановил шаунский амулет. Не нужно быть старейшиной, чтобы сложить дважды два. Леди Виолетта, папа ваш жених, вы его будущая жена и моя названная мать. Помогите Северу! Прикажите вашей фрейлине! Если папа будет спасен по вашему приказу, он вас отблагодарит, я уверена.

А вот Летта совсем, совсем не уверена! Если ее страшный жених узнает, что это она, Летта, его ударила шаунским амулетом… Безымянный бог! Да он же уже знает! Руки девушки задрожали, и она спрятала их за спину.

— Хорошо. Я узнаю у леди Исабель, сможет ли она помочь…

Кандар подхватил:

— Может быть, вовсе не камер-фрейлина создала тот амулет, а кто-то из ее дальних родственников? Вы могли перепутать, принцесса Осияна. Тем более, что сам амулет вы не видели, а следы со временем искажаются.

Она посмотрела на него как на полное ничтожество, задрала подбородок и отчеканила:

— Я никогда ничего не перепутываю! Это так же просто как зримая речь! Что тут неясного? Я даже вижу след белой магии в леди Виолетте, хотя ее дар заперт!

— Мой дар? — прошептала принцесса и прижала руки к груди — так сильно забилось сердце.

— Ну конечно ваш! — топнула ногой девочка, злясь на то, что эти почти взрослые люди такие бестолковые и не понимают с первого слова. — О немного отличается от дара лорда Кандара и тем более от многоликого дара лорда Яррена. Кстати, я его ужасно боюсь!

— От многоликого дара? — широко открылись глаза горца. — Никогда о таком не слышал.

— А я никогда такого не видела, — вздохнула Осияна. — Выглядит ужасно грозно. Я бы не хотела его в мужья, хотя папа сказал, что если я не буду слушаться, он выдаст меня замуж за самого страшного мужчину в мире. Пойду прослежу, чем этот ваш Яррен занимается! Опять, наверное, угрожает дворцовому водопроводу!

Подмигнув обескураженным лицам гостей, принцесса расхохоталась и улетела серебряной вьюгой.

— Лорд Кандар, надо найти леди Исабель прежде, чем она до нее доберется, — прошептала принцесса.

— Я не могу вас оставить без защиты.

— Вы ранены. Какой из вас защитник? Кроме того, у меня здесь эйхо и Мара. Они защитят.

Зигги, словно поняв, о чем речь, показательно зарычала на распахнутую дверь, а Мара, пересчитав отряд летучих снежных драконят, деловито кивнула:

— Защитим, не сомневайтесь!

*

“Нашел вашу ядовитую змею!” — наконец ожил родовой дух, когда Яррен был уже на полпути к гостевой башне.

“Леди Исабель?” — уточнил ученик вейриэна.

“Кого же еще, у вас пока одна змея-скорпиониха! Она все еще в разрушенной оранжерее”.

“Жива?”

“Спит в анабиозе, как насекомое” — презрительно фыркнул дух.

Яррен с облегчением выдохнул, развернулся и направился в оранжерею. Своими ногами, а не по тропе духов, хватит их кормить. Заодно и допросит.

“А где ты был, Ирдан? Почему не откликнулся на зов? Я тут в постоянной опасности, между прочим, а ты меня бессердечно бросил. Хотя какое сердце у духа…”

“Тебе не грозила смерть или увечье, младший риэн, а я тебе не нянька сопли подтирать”, — дух попробовал увильнуть от главного вопроса, но не с тем потомком связался. Этот ничего не упускал и был въедлив как ржа.

“Так я не расслышал, предок Ирдан, где ты был?” — не постеснялся повторить полукровка.

Дэриэн тяжко вздохнул и признался: “В высших сферах Белогорья с докладом”.

“О! — оживился младший лорд. — И что сказали высшие?”

Ирдан скромно промолчал, и Яррен надавил: “Дорогой пра-пра-пра… Ты ведь не забыл, что я тебе кое-что задолжал? Ты ведь, наверное, голоден и хочешь побыстрее взять долг? А у меня столько дел, столько дел…”

“Они отправят представителя с требованием провести расследование, каким образом император Севера оказался обладателем темной магии. И если окажется, что он стал слугой Азархарта, то у Севера не останется союзников и поставщиков, пока Алэр не будет отстранен от власти. А Белогорье тайно поддержит смену правителя Севера”.

“Отличная новость! Какое сегодня богатое на добрые новости утро!” — воодушевился Яррен. Одно дело — упрямая и, что скрывать, противозаконная самодеятельность на свой страх, риск и по своим понятиям чести, и совсем другое — поддержка такой мощи как высшее Белогорье!

В погибшей оранжерее не было выставлено даже охраны, потому Яррен смог войти беспрепятственно. И пусть здесь безраздельно царила полярная ночь, но в небесах сияли северные сияния и ярко светила луна, и света было достаточно, чтобы разглядеть разруху.

Роскошные растения и редчайшие цветы превратились в ледяные кружева и тихонько звенели под порывами ветра, роняя сломанные лепестки и бутоны. Зрелище печальное и трогательное, даже горца проняло. Он осторожно коснулся лепестка розы. Она на миг вернула яркость красок, но тут же съежилась и почернела. Весной замерзшая красота растает и оплывет безобразной слизью.

“Яррен, шаунка тут, за поворотом дорожки и отколовшимся от скалы валуном, — позвал его дэриэн. — Присмотрись внимательнее к камню. Ваша фрейлина со страху загнала себя в ловушку, теперь она не сможет проснуться сама, пока ее не согреет солнце”.

Полукровка обогнул крупный, в два его роста, осколок, усыпанный хрустальной крошкой от разрушенной крыши, всмотрелся в камень и ничего не увидел. Даже особым зрением вейриэна, которому учил его Рагар.

“И где же она? Я не вижу. Ни змей, ни даже скорпионов!” — он в недоумении коснулся поверхности скалы кончиками пальцев и тут же отдернул руку. Показалось, шершавый камень дрогнул.

Наверное, те же ощущения бывают, когда прикасаешься к гадюке — острое чувство опасности.

“Ты плохо видишь, ученик вейриэна?” — ехидно уточнил дух.

А ведь это подсказка! — мысленно хмыкнул Яррен. Предок прежде не упоминал о том, что его потомок не захотел довольствоваться ролью младшего риэна горного дома и обучался духовной и магической практике у вейриэна, северянина Рагара. Ревновал. И если теперь вспомнил об особенной магии горных воинов, значит, у Яррена есть все, чтобы разгадать загадку исчезновения Исабель.

Вейриэн — это “ветер ущелий” на поэтичном языке жителей гор, тут и думать нечего. Улыбнувшись, полукровка произнес заклинание ветра, способного проникнуть в мельчайшие щели в скалах. И нашел! Не прикасаясь к поверхности, он ощутил контуры существа, слившегося со скалой. Теперь осталось извлечь шаунку, заставить принять человеческий облик. С этим, после смерти короля Роберта и восстановления целостности белой магии, ученик вейриэна легко справится.

Но ему помешали.

Обостренные чувства ученика вейриэна ощутили напряжение магических сил еще до того, как среди обломков оранжереи и рухнувших мостиков раскрылся снежный портал. В тот же миг Яррен скрылся на тропе духов. Кому и что понадобилось в развалинах?

— Здесь нас никто не увидит, моя принцесса, — услышал горец низкий мужской баритон.

Обычно у ласхов довольно высокие высокие и мелодичные голоса, говоривший либо был полукровкой, либо иностранцем. Ну а принцесс во всей Северной империи насчитывалось только три: две дочери Алэра и его же невеста. Гардарунтская роза в данный момент чахла в гостевой башне. Младшая принцесса Осияна еще слишком мала для тайных свиданий, да и при ней целый неусыпный штат нянек.

Оставалась ослепительная звезда Севера, принцесса Эмерит, сосланная отцом в Восточный протекторат. Сильный маг, прожженая интриганка и могущественный враг, ставленница асаров Заполярья. Раз она уже здесь и готова возглавить переворот, дела могут свернуть самое в неожиданное русло. Как же невовремя принц Игинир оказался вне игры!

— Зачем ты притащил меня в эти отвратительные развалины, старейшина Дашвей? — звонкий голос Эмерит прозвучал как серебряный колокольчик. Яррена с первого знакомства поражал этот контраст внешности и сути. — Здесь невыносимо воняет темной магией! Я знаю этот запах. К вам что, являлся темный князь?

“Надо же, я ошибся! — удивился горец. — Насколько же стар этот ласх Дашвей, если его голос так огрубел? Или причина не в старости?” Почему-то эта деталь показалась важной, а ученик вейриэна привык доверять интуиции. Сами говорящие оставались за валуном, и это к счастью. Не хотелось бы, чтобы они наткнулись на след камер-фрейлины или самого Яррена.

Горец, вздохнув, вытащил из кармана припрятанное сокровище — зеркальный кристалл, способный запечатлеть происходящее вокруг. Его тайная защита против кражи мертвыми предками его воспоминаний. Игинир успел дать другу только один кристалл, для пробы. И вот ведь… пригодился подарок, но совсем по другому поводу. Придется духу еще подождать с оплатой долга.

Переместившись двумя прыжками по тропе духов, Яррен сделал две вещи. Во-первых обломил и уронил головку цветка на противоположном склоне узкого ущелья, подальше от Исабель. А во-вторых, аккуратно пристроил кристалл памяти на вершину валуна так, чтобы в поле его действия попали лица принцессы Эмерит и старейшины Дашвея. Если бы заговорщики в этот момент подняли головы, они бы увидели, как в воздухе над камнем появилась призрачная кисть руки и тут же исчезла. Но, к счастью, они изучали упавший цветок, и маневр остался незамеченным, как и сам наблюдатель.

По этикету, как честный и благородный лорд, Яррен должен был обозначить свое присутствие. Так он и обозначил, сломав заледеневшее растение. Умному достаточно. А в том, что его предупреждению не вняли, он не виноват.

— Тут точно никого нет, Дашвей? — принцесса ногой поворошила обломки цветка и внимательно оглядела склоны ущелья.

— Никого. Эту сосульку ветром обломило. Тут еще долго будет рушиться это замерзшее зеленое непотребство, которому не место на наших морозах. Не обращайте внимания.

— Хорошо. Ну и зачем ты меня притащил именно сюда?

— Относительно вашего вопроса о темном князе… В том-то и дело, моя принцесса. Вы должны были это почувствовать, иначе не поверили бы нам на слово. Эту темную магию применил император.

— Что? Да ты бредишь!

— Весь императорский двор свидетель, что эту магию исторгло крылатое чудовище, которое впоследствии приняло облик императора и теперь лежит в его покоях. Вся высшая аристократия Севера видела это.

Принцесса прекрасно разбиралась в нюансах сказанного.

— Ты хочешь сказать, что император исчез, а вместо него явился темный самозванец, под видом отца занял его место и узурпировал трон? — предвкушающе прищурилась она.

— Все выглядит именно так. И, хотя лекари под присягой утверждают, что существо, носящее сейчас облик Алэра, по крови и есть наш император, но целители могут быть в заговоре, не так ли? Тот, кто сейчас выдает себя за Алэра, хоть и пришел в себя, но не может подтвердить магией свое право на это имя, трон и власть.

— Как интересно… — в голосе Эмерит прозвучала усмешка. — А что Игинир?

— При смерти. Он попал под мощный удар темной магии. Вряд ли выживет. В крайнем случае, мы постараемся, чтобы не выжил. Если на то будет ваше желание, ваше высочество.

— Я не могу отдать такой приказ.

— Но почему?

— Ты требуешь у меня отчета, старейшина? Не забывайся! Отчет у меня имеет право потребовать только совет старейшин всего Севера. Кроме того, если Алэр и в самом деле вернулся, то лучше, чтобы Игинир оставался жив, из него всегда был отличный буфер между мной и отцовским гневом.

— Моя принцесса, уже не так и важно, на самом деле вернулся император или нет. Даже если не озадачиваться такими странностями, как темная магия, которой он смертельно ранил кронпринца, его магические каналы парализованы. Даже шаунские целители не смогли это исправить. А маг без магии не может управлять магами Севера. Он перестал быть многоликим, перестал быть ласхом, он слеп и нем в зримой речи. Как он будет вести войско и отдавать приказы? Заполярье не подчинится бессильному.

— А что лекари говорят о его выздоровлении?

— Зачем нам ждать его выздоровления? Мы немедленно обвиним его в применении запретной магии и низложим, даже если этот самозванец действительно ваш отец. Север бурлит, принцесса. Лучшего момента не будет. Вы должны взять власть сегодня. Казнить отца по обвинению в предательстве и темном колдовстве и устранить старшего брата. Если не можете убить Игинира, то отправьте в темницу пожизненно, повод мы найдем. Да хотя бы инкриминируем ему сговор с Белыми горами! Это же Игинир привез нам гардарунтскую принцессу и договор об огненном наследнике! Соединить огонь и лед — это подорвать устои синей магии!

— Ясно, ясно, не надо ораторствовать, — отмахнулась Эмерит. — Хорошо, я согласна. Но тогда я останусь один на один с бешеным Даэром.

— Вам ли пугаться молокососа? — хихикнул старейшина. — Но у меня прекрасная новость, ваше высочество. Даэр не станет препятствием на вашем пути к трону. Есть свидетель, что Алэр убил своего младшего сына без суда, что также может свидетельствовать о безумии императора.

— О! Это воистину прекрасная новость! — с восторгом воскликнула старшая сестра и союзница убиенного.

“Чем они отличаются от Темной страны? Только изысканной внешностью?” — поморщился Яррен.

— Вы согласны с нашим планом, моя принцесса? — довольно улыбаясь, поклонился старейшина. — И с нашими условиями за поддержку вашего права на трон Севера?

— С планом согласна. Инициируйте собрание совета и выдвигайте обвинения против моего отца и брата, Дашвей. С условиями… надеюсь, они не изменились за последний месяц?

— Незначительно. Во-первых, вы должны сразу объявить войну кому-нибудь, да хотя бы Гардарунту. Королевство мелкое, нищее, мы его сомнем как снежок в ладони.

— Зачем это мне?

— Затем, чтобы в империи не успела разгореться битва между сторонниками вашего старшего брата, раз уж вы не хотите его уничтожить, и вами. Северу срочно нужен внешний враг, дабы консолидировать силы против него. После казни императора его невеста не должна покинуть гостевую башню, а еще лучше — запереть ее в казематах.

— Я дала магическую клятву, что не причиню ей вреда и волос не упадет с этой девчонки.

— Ну так он и не упадет. Проливать королевскую кровь мы не будем, но гостевую башню замуруем. Чужачка, посмевшая мечтать об императорском венце Севера, умрет от холода через несколько часов. Мало ли, все забыли о гостье в суматохе, угли в печи погасли, трагическая случайность.

— Годится, если мне клятва позволит бездействовать. Но не попробуешь — не узнаешь. А во-вторых?

— Теперь асары Заполярья настаивают на том, чтобы отменить Совет старейшин в действующем сейчас составе. В совет при императрице должны входить не избранные высшие аристократы со всей империи, а только мы, хранители истинной силы Севера. Кроме того, императрица во всем обязуется руководствоваться решениями Совета асаров.

— Вы… вы мечтаете, чтобы я стала всего лишь куклой на троне?

— Ваше высочество, не только мы. Весь Север. Никто больше не допустит ничем не ограниченной императорской власти. Нам хватило Алэра, чтобы даже его сторонники поняли, что абсолютная власть безобразна абсолютно. Вы станете нашим голосом и знаменем. Но мы станем вашей волей и крыльями. Если вы согласитесь на наши условия.

— А если нет?

— У императора есть еще одна дочь, сущий ребенок, сырой ком снега, из которого мы вылепим то, что нам нужно. А пока лепим, власть будет принадлежать опекунскому совету при несовершеннолетней Осияне.

Пальцы Эмерит сжались в кулак, розовые губки стянулись в сухую тонкую линию.

— Не бывать этому. Я согласна на ваши условия.

Но взгляд, который принцесса опустила на голову склонившегося перед ней ласха, был непримирим и опасен, как обнаженное лезвие.