Любовь и лёд

Глава 15. Осияна

— Ваше высочество, — поклонился младший лорд.

— Ваше высочество, — слегка склонила голову девочка, и ее на миг окутали слабые розово-голубые сполохи. Маленькая ласхиня показывала дозированную северным этикетом радость встречи. Будь сполохи чуть ярче, это можно было бы счесть за непозволительное проявление чувств.

Черные глаза Исабель изумленно расширились, а Яррен досадливо поморщился.

— Вы ошиблись, принцесса Осияна, я всего лишь младший лорд горного дома, ко мне обращаются «фьер Ирдари».

— Это ненадолго, фьер Ирдари. Я лишь немного поторопила события. Ведь скоро нас папа поженит, и вы будете по праву носить титул принца Северного императорского дома. Я тренируюсь вас так называть. Ведь я должна быть особенно почтительна с будущим мужем.

Оживившийся было взгляд камер-фрейлины погас, зато теперь в шоке пребывал ученик вейриэна.

— Простите? Меня, кажется, забыли посвятить в такие необыкновенно лестные планы. И давно император их вынашивает? Он уже настолько здоров?

Девочка заулыбалась, засияла как звездочка:

— А, значит, с самой идеей вы согласны?

В ухо Яррена явственно хихикнул дух рода. Горец помотал головой, прогоняя непрошеного свидетеля его позора.

— Нет! Я еще не успел обдумать эту идею, настолько она ошеломительна, ваше высочество. Значит, папа еще не в курсе?

Осияна подпрыгнула и, смеясь, захлопала в ладоши:

— Ага! Вы его уже называете папой! Я вас обставила, страшный белый дьявол!

Яррен выдохнул:

— Так это была какая-то неизвестная мне игра?

— Не совсем. Но заберите вашу фрейлину, она сейчас свалится.

Словно дождавшись команды, Исабель закатила глаза и действительно рухнула на руки подскочившего Яррена. Тот отнес ее на диванчик в комнате принцессы и, с удивлением убедившись, что девушка просто уснула, вернулся к гостье, потирая на ходу лоб.

— Ничего не понимаю. Почему она тоже уснула? Что происходит?

Осияна хитро прищурилась, глядя из-под длинных белых ресниц:

— А я знаю! Но только пообещайте мне, что вы не будете сердиться, фьер Ирдари.

— Как можно! Ведь вы принцесса и ребенок.

— Я не ребенок! — топнула ногой девочка. — Я ваша невеста. Ну… почти.

— В шутку? — уточнил Яррен, с подозрением глядя на младшую дочь коварного папаши.

— Пока да, — вздохнула малышка, присела на корточки и стала гладить ближайшего к ней снежного дракончика. — Папа сказал, что отдаст меня замуж за самого страшного мага во всем мире. А самые страшные — это Азархарт и вы.

— Даже не знаю, это мне льстит или меня… обескураживает. Разве я страшный? Ладно, пусть страшный. Я не сержусь. Но могу узнать загадку сна леди Исабель и… — он обвел рукой спящих эйхо, Мару и Кандара, — и остальных?

— А вы не догадались? — блеснули хитрые глаза маленькой пройдохи. — Полагаю, леди Виолетта и ее приближенные были очень-очень злы на папу. Наверное, даже ненавидели за то, что он так их напугал в оранжерее, и хотели сбежать, потому что это леди Виолетта ударила императора шаунским амулетом. Поэтому сработала магия брачного договора и клятва, которую ее высочество Виолетта дала папе на помолвке. Они не дали им сбежать.

Яррен покачал головой:

— Так себе версия.

— Почему? — бровки девочки нахмурились, и она закусила губу.

— Хотя бы потому, что Мары не было в оранжерее, и она не подданная Гардарунта и не подпадает под магию брачного договора. И еще потому, что эйхо тоже беспробудно спят, а они-то уж точно никакими клятвами не ограничены. Ну и, в-третьих, я почему-то совершенно не хочу спать.

— Совсем? — еще хитрее улыбнулась принцесса.

— Ни в одном глазу.

— Тогда вот вам еще версия, самая достоверная: вы в этом их сне и виноваты! И если папа узнает, он казнит вас за покушение на его невесту. Но я вас спасу, честно-честно! Я возьму вас замуж, а принца уже будет не так просто казнить.

Из глаз Яррена ушли даже слабые искры веселья, они потемнели как море в шторм. Осияна еще совсем ребенок, но уже не уступает в коварстве старшей сестре!

Не укрылась от него и мимолетная пауза перед словом “замуж”, словно девочка специально ошиблась в речи. И ведь если он ее поправит, сказав “не замуж, а в мужья”, то коварная деточка снова захлопает в ладоши и заявит, что он согласился стать ее мужем. И после этого всё, пропал вольный “ветер ущелий”. Поймают рыбку за жабры. Либо опозорят и вышлют за оскорбление принцессы, либо… заставят жениться на малолетней отсроченным браком. Ничто из перечисленного его категорически не устраивало.

— Увы, ваш брат Даэр опроверг бы ваше мнение, принцесса. И первенец вашего батюшки тоже не согласился бы. Принцев в вашей стране очень просто и быстро казнят. Это уже не говоря о том, что я с легкостью могу доказать, что непричастен к покушению. А вот вы… — он обвел взглядом помещение и фигурку девочки, незаметно переместившейся к столику у дивана. И, не успела она дернуться, прыжком опередил и… положил сельт рядом с букетом ледяных цветов с красиво искрящимися снежинками на лепестках. Теперь вещественное доказательство оказалось погружено в стазис.

И как он не вспомнил, что снежинок на скульптуре никогда не было? А если с визитом приходила только Осияна, то кто еще мог оставить такой незаметный магический “подарок”, медленно таявший от соприкосновения с теплым воздухом человеческого жилья и воздействовавшим так тонко, что даже Яррен не определил отраву.

Осияна ойкнула и часто-часто заморгала, сдерживая слезы обиды. Покосилась на дверь, но Яррен взмахом руки захлопнул ее перед носом малолетней преступницы.

— Зачем вы это сделали, ваше высочество?

— Не скажу! — она упрямо поджала губы и вздернула подбородок.

— А если я пожалуюсь императору?

— Не пожалуетесь! Вы не ябеда!

Маленькая манипуляторша!

— Тогда, может, скажете, почему я не заметил вашу магию и почему эйхо ее не обезвредили?

Девочка фыркнула, отвернувшись, но не выдержала. Это же так приятно — быть умнее того, кто обвел вокруг пальца даже ее отца и заслужил дружбу любимого старшего брата Рамасхи!

— Потому что так задумано, — вздернула она нос. — Я защитила их именно от вас, точнее, вас от них. Всего лишь учла в заклинании, что вы наполовину инсей, и вплела условие. А эйхо уже совсем объелись магией, и вообще, “сонный снег” как раз используют для того, чтобы их успокоить. Он совершенно безвреден.

— Для ласхов и эйхо безвреден. А для людей? — уточнил горец. — Вы о них подумали? Вижу, что нет. И все-таки, зачем? Разве вы мой враг? Вы совсем недавно говорили обратное.

Осияна испуганно затрепетала ресницами:

— Я не врала! Я правда не враг! Я… я хотела, чтобы вы поняли, какая я умная-хитроумная и обратили на меня внимание. И влюбились, — она опустила прелестную растрепанную голову, плечи ее поникли. — А еще хотела, чтобы никто не нашел вашу фрейлину раньше меня. Я должна была первой с ней поговорить!

— Вы добились своей цели, ваше высочество, я понял, какая вы хитроумная, — ровным голосом сказал Яррен. — Но я не могу в вас влюбиться.

— Почему? — девочка свела брови. — Да, я еще маленькая, но я же вырасту! И стану красивее и умнее, чем Эмерит, так все мои няньки говорят. Папа, когда придет в себя, заключит между нами контракт отсроченного брака и отправит меня в ваш дом на воспитание, чтобы я обучилась языку и традициям Белых гор. А когда я стану совершеннолетней, мы…

Но тут назначенный в женихи грубо оборвал мечты маленькой интриганки:

— Никаких “мы” никогда не будет, ваше высочество, — голос его был холоднее первозданного очага Синей магии, даже северянка, маг льда и холода, поежилась. — Вы попытались шантажировать меня. А я терпеть не могу шантажистов и никому не позволю собой манипулировать. Так некрасиво поступают только враги, а вы, кажется, убеждали меня в обратном. И так подло, вредя слабым людям, женщинам и даже детям, поступают тоже только мои враги, — горец показал на букет с отравленными снежинками.

Осияна покраснела, снова покосилась на дверь и срывающимся от обиды и разочарования голоском попросила:

— Не говорите папе, пожалуйста. Я сейчас разбужу всех, и вы убедитесь, что я навеяла на них здоровый сон, придающий силы. Я… я очень хотела уехать из этого проклятого дворца. Навсегда, как братец Рагар, которого я никогда не видела. Чтобы папа никогда до меня не добрался. Но не знала, как это сделать. Я придумала только один способ: брак. И тут появились вы, и все говорят, что вы — ученик моего брата. А Рамчик говорит, что Рагар никогда не взял бы в ученики плохого мага. И папа говорит, что вы можете стать опасным врагом. Но ему все враги. Пожалуйста, фьер Ирдари, не говорите ему. Я же не сказала никому, что это вы сломали водопровод в его спальне!

Яррен неподкупно скрестил руки на груди и смотрел в сторону, не покосился на хитрюгу даже на словах о водопроводе.

С пушистых белых ресниц Осияны сорвалась слезинка, на лету превратившись в ледяную горошинку.

— Я не хотела причинить вам зла, клянусь памятью мамы! И Фиалочке не хотела ничего дурного. Я не Эмерет! Наоборот, если бы сестра пришла сюда раньше вас, она не смогла бы ничего плохого с гостями сделать! Спящие эйхо создают такое магическое поле вокруг, что никто и близко подступиться не сможет, чтобы их убить. И тех, кого они любят и охраняют. Я все-все продумала!

— Почему вы избили фрейлину Исабель? — строго спросил Яррен, величественный и непоколебимый, как само Белогорье.

— Вот у нее и спросите! — девочка, поняв, что никакие мольбы и унижения не тронут это черствое сердце, топнула ногой, полыхнула розово-голубыми радугами и исчезла, оставил вместо себя облачко мельчайших морозных искр, мгновенно разлетевшихся повсюду.

Яррен только головой покачал, заметив, что эйхо, которых коснулись искры, зашевелились, Кандар и Мара зевнули, а снежинки с букета исчезли.

“Знаешь, Ирдан, я предпочту никогда не узнать, что вырастет из такого чудного чудовища, как младшая дочь императора Алэра”, — вынес он вердикт. “Молись айрам, чтобы эта ледяная змейка не затаила на тебя обиду, — отозвался дух. — У ласхинь отличная память”. — “Еще бы, их память никто из предков не жрет”, — не удержался потомок от кинжального укола. Дэриэн невозмутимо продолжил: “Боюсь, вырастет она в такую змеищу, что даже такого, как ты, злопамятного морского дьявола сожрет с потрохами и не подавится. Как бы я хотел полюбоваться этим зрелищем!”.

*

Исабель надышалась меньше всех “сонного снега”, потому и проснулась раньше. Застонала, и тут же почувствовала, как ее голову приподнимает чья-то ладонь, а к губам прикасается холодный хрусталь. Холод тут же сменился горячей влагой, девушка приоткрыла губы, глотая ароматную и бодрящую жидкость с растворенной каплей магического бальзама. Внутрь потекло жидкое солнце, сердце ускорило бег, разгоняя жар по телу. Блаженство!

— Кто вам помог выбраться из ловушки, леди Исабель? — вырвал ее из неги голос старшего телохранителя.

Она открыла глаза. Прошептала:

— Девочка. Принцесса Осияна.

— Она и тут успела! — заскрипел зубами Яррен. — Но она же маг холода. Как она смогла?

— Приказала слугам принести из кухни жаровни с раскаленным огнем и обложила скалу, чтобы разбудить меня. Я… не оценила. Я подумала, она хочет меня поджарить и… Мы подрались.

— С ребенком? — поднял бровь младший лорд.

— Это полярная волчица, а не ребенок! Я выстрелила змеиной стрелой, чтобы отпугнуть ее, попала ей в волосы, а она стряхнула с себя всю шевелюру, как сугроб с крыши, вместе со змеей. И избила меня моим же творением, как посохом. Я еще слишком медленно шевелилась после оцепенения. Да и она принцесса, я не могла ее ударить, только пыталась защититься.

— Понятно, — хмыкнул ученик вейриэна. — Вы даже с ребенком не могли справиться, где же вам было исполнить клятву телохранительницы и защитить вашу госпожу, когда на нее напал червеящер.

— Всё не так, — возразила Исабель. — Когда темное исчадие атаковало, меня отбросило ударом тьмы, и я потеряла сознание. Но я успела усилить магический удар амулета. Даже клятва сочла, что я исполнила долг, почему вы меня обвиняете, фьер Ирдари?

— Потому что вы впали в оцепенение, а это шауны могут сделать только добровольно. Если вы и потеряли сознание, то успели очнуться. Но предпочли бегство.

Исабель прикрыла глаза.

— Что ж, раз магия клятвы вас не тронула, значит, так тому и быть, леди. Но знайте, я вам перестал доверять. И предупрежу принцессу Виолетту, что вы способны предать ее доверие.

— Как вам угодно, фьер Ирдари.

— Но вы можете реабилитировать себя в наших глазах.

Черные глаза южанки немедленно распахнулись, пытливо вгляделись в лицо горца.

— Что я должна для этого сделать?

— Ничего. В том-то и дело, что вы должны сделать ничего, когда северяне придут просить вас что-то сделать, — загадочно ответил Яррен. — Скажите, какую дополнительную опцию вы добавили в амулет с парализующим заклинанием, который использовала принцесса?

— Я? — как-то слабо удивилась Исабель. Сил на притворство не осталось.

— Вы. Это же вы, не поставив меня в известность, дали принцессе шаунский амулет такой силы, что даже дракона свалил.

— Для защиты ее жизни и чести.

— Или для того, чтобы ласхи обвинили ее высочество в покушении на жизнь императора и казнили? — прищурился Яррен.

— Как вы смеете! — попыталась возмутиться южанка, но и на эту эмоцию сил не хватило.

— И какое же дополнительное заклинание? Бесплодие? Мужское бессилие?

Южанка прикрыла глаза рукой, выдавила слезу и прошептала:

— У меня кружится голова! Я пожалуюсь принцессе, что вы меня пытали, фьер Ирдари. Вы не рыцарь! Вы жестокий палач!

— Конечно нет. Я младший лорд горного дома. Если бы ваша магия так удачно не сыграла на пользу ее высочеству, я бы потребовал расследования этого происшествия, и тогда вы бы на себе почувствовали разницу между моими вопросами и допросом высших вейриэнов. Поверьте, вы не смогли бы утаить перед ними ничего, абсолютно ничего. Правда, никто на гарантировал бы вам сохранение здравого рассудка после этого. Итак, леди, прошу запомнить. Если кто-либо вас попросит о помощи в снятии нежелательных последствий шаунской магии, вы должны оставить всё, как есть. Мы попробуем расторгнуть брачный договор. Кстати, как долго будет длиться эффект от заклинания?

— Понятия не имею! — буркнула южанка. Но тут же спохватилась и ответила вежливо: — Я не помню.

— Постарайтесь вспомнить. А сейчас отдыхайте, леди. Я распоряжусь, чтобы вам принесли горячий бульон из мяса птицы.

Исабель не поблагодарила. А когда Яррен уже почти вышел из спальни, сказала ему в спину:

— Отправьте в посольство депешу, фьер Ирдари. Ее высочеству нужны новые фрейлины, камеристки и горничные. Даже у эйхо есть служанка, а у принцессы уже ни одной не осталось. Мне что, самой прикажете ее ночные горшки выносить? И это вы, телохранители, виноваты. Это вы не защитили несчастных Марцелу и Эбигайл! И это с вас спросят их отцы и братья!

— Вы что-то перепутали, леди. Я и Кандар давали присягу служения принцессе Виолетте, а не ее свите.

Яррен при ответе даже не соизволил оглянуться, продемонстрировав вопиюще грубые манеры.

Исабель скрипнула зубами от злости. Бесчувственный дикий горец! Где ему понять мучения настоящих леди!

Но ее мысли тут же переключились на любопытную информацию: Яррен намекнул, что император лишился мужской силы? Как интересно! Южанка могла поклясться, что она не приложила к такой магии руку. Тогда откуда такой эффект? Или он уже был в ее родовом амулете? Ведь он призван защищать честь женщин ее рода.

И как она может воспользоваться этой информацией? А ведь она может! И это будет куда безопаснее, чем шантажировать Алэра ее знанием о тошнотворной черной печати на его теле, которую Исабель успела увидеть и, главное, опознать. Она никому не скажет о печати до поры. Никому. Иначе император или его жуткий хозяин прихлопнут ее как надоедливую муху. Нет. Это тайну умная правнучка магов-пустынников сохранит и воспользуется ею только тогда, когда это будет безопасно.

Исабель слабо улыбнулась: “Спасибо, глупый горец, что подарил мне способ выжить и добиться цели”.

К тому моменту, когда принцесса Виолетта проснулась, план созрел в хитроумной голове камер-фрейлины.