Любовь не кончается: Джулитта

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Лондон, 1084 г.

Мериель была шлюхой, хотя и предпочитала называть себя куртизанкой… Правда, надо отдать ей должное: в отличие от товарок, она не бродила вечерами под окнами домов, где жили богатые горожане и норманнская знать. Обуреваемые похотью клиенты сами нанимали промышлявших тайными делишками лодочников и, переправившись через Темзу, спешили в Саутуорк, в объятия к веселой подруге.

Мериель, высокая, хорошо сложенная молодая женщина с безупречной кожей, огромными голубыми глазами и полными ярко-красными губами, вот уже шесть лет являлась главной достопримечательностью заведения госпожи Агаты. У нее имелось и еще одно существенное достоинство, привлекавшее мужчин, не любивших осложнять себе жизнь проблемами вроде появления незаконнорожденных отпрысков: Мериель была бесплодна. Первая стерва квартала, Мериель, самоуверенная и бесконечно тщеславная, не могла иметь детей.

— У-у, дрянная девчонка! Осторожнее, ты же не кобылу чешешь! — прошипела она. Ее голос, такой мелодичный и звонкий для клиентов, сейчас звучал грубо и вульгарно.

— Извините, — обронила Джулитта, на самом деле не испытывая ни капли раскаяния. — Просто волосы немного запутались, но сейчас уже все в порядке. — Она снова провела щеткой по мягким как шелк золотистым волосам Мериели и на миг залюбовалась ими. Ей совершенно не нравились собственные непослушные жесткие кудри рыжего цвета.

«Фи, твоя голова смахивает на кусок сырой печенки», — иногда пренебрежительно говорила ей Мериель, но обижаться не стоило: добрых слов у нее хватало только на богатых клиентов.

— Что ты там возишься? Ты ужасно медлительная! У меня мало времени. — Мериель раздраженно оттолкнула руку Джулитты. — Платье! Скорее неси платье. — Она прищелкнула пальцами.

Джулитту так и подмывало швырнуть щетку в это перекошенное от злости и совершенно не красивое сейчас лицо, но она сдержалась. На этой неделе госпожа Агата уже несколько раз отчитывала ее за слишком своенравную натуру. Сейчас, когда мать серьезно заболела, лишний раз кипятиться и нарываться на грубость не стоило.

Джулитта покорно опустила глаза и принесла из соседней комнаты голубое платье. Мериель надела его поверх тонкой, почти прозрачной сорочки. Такие платья с глубоким вырезом и простой застежкой обычно носили кормящие матери, но Джулитта, несмотря на свои четырнадцать, уже знала, что в заведении их носят и надевают совсем по другим причинам. Не раз она видела, как какой-нибудь пузатый торговец запускал толстую красную руку в вырез такого платья и мял груди Мериели так же энергично, как кухарки мнут тесто. Знала Джулитта и о том, что это было только прелюдией к более откровенным играм. На первых порах Эйлит пробовала оградить дочь от всего, что творилось вокруг, но потом сдалась и во всем положилась на ее сознательность.

Джулитта помогла Мериели застегнуть платье и собрала ее золотистые волосы в пучок, терзаемая одновременно презрением и завистью. Молодая женщина сунула ноги в мягкие кожаные тапочки и щедро оросила себя розовым маслом. С минуты на минуту она ждала к себе тучного торговца золотом по имени Эдмунд.

— Убери здесь, — Мериель подошла к дверям и, обернувшись, властным жестом показала на царящий повсюду беспорядок. — Потом спускайся вниз и поможешь мне там. — Она пренебрежительно сморщила нос и добавила: — И приведи в порядок свои волосы. Выглядишь так, словно только что вышла из дремучего леса. — Довольная своим остроумием, она царственной походкой удалилась.

С ненавистью посмотрев ей в спину, Джулитта тряхнула головой, вполголоса выругалась и пробежала пальцами по непослушным волосам, отчего те пришли в еще больший беспорядок. Да, она выглядела так, словно вышла из дремучего леса, потому что она действительно вышла из него. А теперь жила здесь и как могла сражалась за жизнь. Джулитта давно поняла, что жаловаться госпоже Агате бесполезно. Из всех девушек, работавших в ее бане, Мериель считалась самой ценной и дорогостоящей. Доведись ее хозяйке выбирать между шлюхой и четырнадцатилетней дочерью экономки, она бы, несомненно, выбрала первую. На этот счет девочка ничуть не заблуждалась.

Время от времени Джулитта вспоминала о прошлом, и та счастливая пора теперь казалась ей такой же далекой и нереальной, как зимняя песня барда. В ее песне пелось о том, что когда-то в одном красивом замке жила маленькая принцесса. Она имела все, что хотела — лошадей, слуг, великолепные наряды. Весь мир лежал у ее ног. Но в один ненастный день в замок пришла ведьма с севера. Она заколдовала маленькую принцессу, превратив ее в нищую служанку.

Блуждая в своем фантастическом мире, Джулитта мечтала о том, что когда-нибудь нищая служанка снова станет принцессой и вернется в свой замок. «Но, увы, не сегодня», — подумала девочка, обведя печальным взглядом перевернутую вверх дном комнату.

Она с неохотой взялась за уборку. На подоконнике лежало зеркальце в изящной оправе, подаренное Эдмундом Мериели, чтобы она вдоволь могла любоваться своей несравненной красотой. Джулитта взяла его в руки и с любопытством уставилась на свое отражение: тяжелые, темно-рыжие, как гранат, кудри обрамляли милое личико с тонким прямым носом, миндалевидными зелеными с искринкой глазами и дерзким, слегка вздернутым подбородком. Все как у Рольфа. Только полные чувственные губы и широкие брови Джулитта взяла от матери.

— Ты так похожа на него, — пробормотала бы сейчас Эйлит, покачав головой.

К сожалению, Джулитта совсем не помнила его лица. Она помнила его сильные руки, звучный голос и смех, помнила, как он ласково терся своей покрытой колючей щетиной щекой об ее щеку. Помнила, как скакала вместе с отцом верхом и как он показывал ей огромные луга и пасущиеся на них табуны. Но светлые воспоминания, как правило, быстро сменялись мрачными мыслями и сомнениями, куда более живучими. Если отец такой хороший, то почему мать ушла от него и скрывается, как раненый зверь, зализывающий в глубокой норе свои раны?

Джулитта резко отвернулась от зеркала, положила его в сундук, захлопнула крышку и отправилась вниз. Ее волосы, тяжелыми прядями свисавшие до бедер, при ходьбе бились об спину.

Покойный супруг госпожи Агаты сколотил состояние на том, что всегда умел вовремя сменить господина. Он по очереди служил Хардгаду Норвежскому, Гарольду Английскому и Вильгельму Нормандскому, в результате чего разбогател и выстроил в Саутуорке баню. Отойдя от дел, он поселился здесь и вскоре умер от апоплексического удара.

В заведении насчитывалось шесть изолированных банных помещений с огромными овальными ванными на черепичном полу и дополнительными комнатками с угольными жаровнями и кушетками, служащими для переодевания и всего прочего. Имелась также популярная среди посетителей парильня. В свое время муж госпожи Агаты собирался, но так и не успел пристроить к бане небольшую харчевню.

На лестнице Джулитта встретила Эйлит с двумя ведрами кипятка в руках.

— Хочешь, я помогу тебе, мама? — сказала девочка, но мать решительно покачала головой.

— Я сама, — устало проронила она на ходу, перешагнула через последнюю ступеньку и, войдя в ближайшую комнату, поставила ведра на пол.

Джулитта одно за другим вылила их в ванну. Для того чтобы наполнить ее, требовалось, по крайней мере, еще шесть ведер. Девочка с тревогой посмотрела на Эйлит и поняла, что если она не отдохнет, то наверняка заболеет еще сильнее. С зимы Эйлит мучили приступы удушающего кашля, который не прошел и с приходом весны. Она сдавала на глазах.

Джулитта быстро подхватила пустые ведра и, не дав матери опомниться, ловко прошмыгнула за дверь. Вскоре она вернулась с наполненными до краев ведрами, от которых обильно струился горячий пар. Эйлит бросила в воду горсть душистых трав.

— Разве Мериель развлекает не только Эдмунда? — поинтересовалась Джулитта, оценивающим взглядом окинув ванну. По ее мнению, ванна была недостаточно велика, чтобы вместить троих. Может, они решат пойти в парильню?

Эйлит закашлялась.

— Агата сказала, что торговец привел друга, и послала за Селестиной, — с трудом переводя дыхание, объяснила она.

Джулитта не сомневалась, что госпожа Агата останется довольна визитом нового посетителя. Постоянный гость заведения, Эдмунд, состоятельный и богатый мужчина, скорее всего, имел в друзьях таких же обеспеченных и солидных господ, как он сам. По своей красоте и обходительности Селестина уступала только Мериели и тоже обслуживала лишь самых уважаемых клиентов.

Как и предполагала Джулитта, госпожа Агата просто светилась от удовольствия. Когда она вошла в комнату, чтобы проверить, все ли готово к приему гостей, ее широкое лицо источало улыбки. Она так расщедрилась, что даже дала Джулитте серебряный пенни.

— Ты хорошая помощница, — пропела она, потрепав девочку по щеке… — Я знаю, что иногда нет-нет да и прикрикну на тебя, но поверь — это не со зла. Ты умеешь работать. Будь любезна, сбегай в харчевню и принеси пару жареных куриц, булку и перечный соус.

Джулитта уже шагнула к дверям, когда в комнату ввалилась Мериель в сопровождении двух кавалеров. Одной рукой Эдмунд обнимал ее за талию, другая с силой сжала грудь. Его друг с раскрасневшимся лицом усердно щупал ее сзади за ягодицы. Увидев Джулитту, он похотливо осклабился и, шагнув вперед, схватил ее за руку. Унизывающие его пальцы тяжелые кольца впились в ее ладонь.

— А сколько стоит эта? — резко спросил он у госпожи Агаты.

На мгновение хозяйка опешила, но затем быстро взяла себя в руки.

— Сожалею, господин Вульфстан, но Джулитта — дочь моей экономки. Она не обслуживает посетителей бань.

Джулитта отчаянно пыталась высвободиться из цепких пальцев гостя, но он сжал их еще сильнее.

— Но я хочу ее. Сколько?

Подбородок Агаты задрожал, на горле заходил кадык.

— Селестина очень милая девушка и имеет подход к мужчинам, — растерянно проронила она. — Я уверена, она придется вам по вкусу.

— А я не уверен. Насколько я понимаю, девчонка — девственница, не так ли? Я плачу двойную цену.

— Оставьте мою дочь в покое, — сказала Эйлит, выступив вперед и сжав рукоятку небольшого кинжала, висевшего у нее на поясе. — Отпустите ее! — Она сурово посмотрела на Вульфстана. — Или вам больше никогда не понадобятся услуги женщин.

От неожиданности торговец попятился назад и невольно разжал пальцы. Джулитта, воспользовавшись моментом, вырвалась и отбежала в сторону. Потирая покрасневшее запястье, она спряталась за спину матери и настороженно выглянула из-за нее. Гость прищурился и перевел взгляд с девочки на мать. В следующее мгновение его руки уперлись в массивные бока, а увенчанные густыми поседевшими усами губы изогнулись в циничной усмешке.

— Так, так, — тихо произнес он. — Я всегда знал, что ты, Эйлит, кончишь свои дни в борделе… Что же случилось? Твой любовник бросил тебя, когда твое пузо полезло на нос так, что он уже не мог получить то, что хотел?

Оцепенев, Эйлит, не моргая, смотрела на него. Затем ее лицо исказила гримаса отвращения.

— Вульфстан?! — почти выплюнула она.

— Да-а-а, милая. Вульфстан собственной персоной. — В его улыбке появилась явная издевка. — Тебе следовало принять мое предложение тогда, много лет назад. Моя жена ходит в шелках и драгоценностях. Она — мать четверых крепких и здоровых мальчиков и хозяйка огромного дома.

— И при всем при этом ее муж посещает бани Саутуорка, — с презрением бросила Эйлит.

Лицо Вульфстана помрачнело, но улыбка не исчезла.

— Да, посещаю, — прошипел он. — Но у меня нет необходимости жить в одном из подобных заведений. В отличие от тебя.

Эйлит попыталась смерить его пренебрежительным взглядом, но очередной приступ кашля вынудил ее склонить голову. Словно кто-то невидимый разрывал ее грудь на части. На губах выступила кровь.

— Мама! — Джулитта обхватила мать руками, поддерживая ее.

Некоторое время Вульфстан с любопытством наблюдал за ними, затем обернулся к Эдмунду, который взирал на происходящее с нескрываемым изумлением.

— Идите в ванну, а то вода остынет, и начинайте без меня. Я с глазу на глаз переговорю с благородной хозяйкой и присоединюсь к вам попозже. — Он одарил Агату любезной улыбкой, но выражение его глаз не предвещало ничего хорошего.

— Конечно, — ответила она и, спохватившись, добавила: — Прошу пройти сюда, в мой кабинет, господин Вульфстан. Джулитта, отведи мать в комнату и уложи в постель. Сегодня вечером тебе придется поработать вместо нее.

Злорадно усмехнувшись, Вульфстан проследовал за хозяйкой в ее святая святых.

— Мама, кто это? — с дрожью в голосе спросила Джулитта, когда довела мать до комнаты и усадила на кровать.

Эйлит отняла от губ окровавленный платок. К счастью, кашель почти прекратился.

— Вульфстан, мастер золотых дел. Когда-то он ухаживал за мной и пытался заставить выйти за него замуж. Но вмешался твой отец, предложивший мне место в Улвертоне. Вульфстан счел себя оскорбленным, а он из тех, кто ничего не прощает. Думаю, сегодня он постарается как-то отомстить мне за старое. — Эйлит бессильно уронила голову. — Господи! Как я устала. И голова раскалывается на части. Я не знаю, что, делать.

Джулитта перепугалась до смерти. Мать никогда ни на что не жаловалась. Полная сил, она являлась для девочки скалой, к которой всегда можно было прильнуть, чтобы устоять перед очередной волной жизненных невзгод. Увидев сейчас мать обессиленной и подавленной, Джулитта впервые осознала, что ей придется научиться плавать без посторонней помощи. В противном случае она рано или поздно могла пойти ко дну. Сейчас, как когда-то давным-давно, когда маленькой избалованной девочке помимо ее воли предложили слепить из теста булку, Джулитту охватил гнев.

— Я ненавижу это место! — яростно выдохнула она. — Почему ты покинула моего отца? Он бы смог позаботиться о нас!

Лицо Эйлит стало восковым.

— Я покинула твоего отца потому, что перестала его уважать. Он окунул меня в грязь.

— А в чем ты сейчас? Господи, мама, в твоем распоряжении находилось целое поместье со множеством слуг, и ты отказалась от всего этого ради бани?

Эйлит вздохнула.

— Ах, Джулитта, Джулитта, — с горечью вымолвила она. — Все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. Много раз я думала о том, чтобы распрощаться с гордостью и вернуться к нему. Но, боюсь, слишком поздно. Между нами пролегла непреодолимая пропасть. Кстати, ты помнишь тот день, когда я водила тебя к большому красивому дому неподалеку от пристани?

— Конечно, помню, — без колебаний ответила Джулитта. — Мы хотели навестить семью де Реми, но их не оказалось дома. По пути домой ты купила мне зеленые ленты.

— Неужели ты помнишь все так хорошо?

— Да. Мне еще казалось, что если я снова увижу Бена, то перестану плакать. — Джулитта настороженно покосилась на мать. — Да, я прекрасно помню тот день. Почему бы нам не навестить тот дом снова? — неожиданно резко спросила она.

— Потому, что мне не следовало даже близко подходить к нему тогда, — ответила Эйлит. — Ты, наверное, помнишь, что накануне Сигрид переехала в Саутхемптон. Мне стало очень одиноко, и в порыве чувств я захотела встретиться с Фелицией. Никого не найдя, я сочла это за Божье знамение, понимаешь? Оно как бы сказало мне, что я должна остаться одна. — Эйлит зашлась в очередном приступе кашля, на платке появились свежие пятна крови. — Теперь все это кажется неважным. Возможно, я ошиблась.

Встревоженная не на шутку, Джулитта склонилась над матерью. Она чувствовала себя беспомощным грудным младенцем.

Вскоре кашель прекратился. Лицо Эйлит приобрело землисто-серый оттенок. Она тыльной стороной ладони вытерла с губ кровавую пену и, с трудом переведя дыхание, прошептала:

— Завтра… Завтра ты отправишься к монахиням из сент-этельбургского монастыря и попросишь их послать за отцом.

— Но я…

— Не спорь со мной, дочка. У меня нет сил спорить. Я давно должна была так поступить.

Джулитта робко пробормотала что-то в знак протеста, но в этот момент в комнату подобно судну с поднятыми парусами вплыла госпожа Агата. Воцарилась напряженная тишина. Приблизившись к кровати, хозяйка резко остановилась и по обыкновению скрестила руки на животе, подперев свои могучие груди. Обычно она принимала такую позу, когда готовилась идти в атаку.

— Я перекинулась словечком с господином Вульфстаном, — сообщила Агата, впившись взглядом в Эйлит. — Он сказал, что хотел бы загладить свою вину, и надеется, что вы пойдете навстречу его благородным намерениям.

— Да Вульфстан просто леопард, который перебегает с места на место, прежде чем броситься на добычу. — Эйлит прижала платок к губам.

Агата нахмурилась.

— Я не сказала, что он мне нравится. Но он богат и влиятелен. Я не могу допустить, чтобы такой богатый клиент ушел отсюда несолоно хлебавши.

— Принимая меня на работу, вы заверяли, что ваше заведение имеет хорошую репутацию, — заметила Эйлит.

— Так оно и есть! — с негодованием воскликнула Агата, побагровев от возмущения. — Здесь не воруют и не занимаются ничем непристойным. В моем заведении царит чистота и образцовый порядок, так же как и в домах уважаемых клиентов, приходящих сюда. Я высоко ценю свою репутацию.

— Очевидно, все же не настолько высоко, чтобы отказать Вульфстану.

— По-моему, ты подняла слишком большой шум из-за пустяка, — фыркнула Агата. — Помнится мне, ты, получив восемь лет назад крышу над головой, была очень счастлива. Попридержи-ка язык, девочка моя!

Эйлит ничего не ответила.

Массивные бедра Агаты заколыхались, когда она повернулась к Джулитте.

— Вместо тебя мне пришлось послать в харчевню другую девчонку, но без работы ты не останешься. Наполни водой еще одну ванну и приготовь кушетку для следующего посетителя. И поторопись!

— Но моя мама… — девочка беспомощным жестом указала на Эйлит. — Я же не могу оставить ее одну в таком состоянии.

— Не волнуйся, с ней все будет в порядке. Навестишь ее после того, как наполнишь ванну. Да и я разок-другой забегу к ней. — В глазах Агаты появился недобрый блеск. — Отправляйся, девочка. Чем скорее пойдешь, тем скорее вернешься.

Джулитте очень не хотелось уходить, но другого выхода не оставалось. Бросив встревоженный взгляд на мать, она вышла из комнаты и направилась вниз.

Она без передышки металась с ведрами туда и обратно и наполнила ванну на положенные две трети. За это время большая свеча сгорела почти на четверть. Пар, клубившийся над поверхностью воды, напоминал утренний туман над рекой. По раскрасневшемуся лицу Джулитты бежали струйки пота. Волосы спутались и стали еще более непокорными.

Бросив в ванну несколько щепоток душистых трав, она начала заправлять белье на кушетке. Ее сознание словно бы издалека наблюдало за движениями изможденного тела, за уставшими и покрасневшими от горячей воды руками, за нечесаными волосами, беспорядочно спадающими на лицо. Наклонившись вперед, Джулитта ощутила тупую, ноющую боль в спине. Как жестока судьба! Разве не может быть другой жизни, кроме этой? Неужели она родилась на свет для того, чтобы носить тяжелые ведра с кипятком и наблюдать, как шлюхи ублажают жирных торговцев? Неужели не остается ничего другого, кроме как смотреть на умирающую мать и сознавать, что ничем не сможешь ей помочь?

Джулитта взбивала валики и расправляла покрывала с тем же остервенением, с каким когда-то в Улвертоне молотила кулаком по кусочку ненавистного теста.

Память живо воскресила воспоминания тех дней. Джулитте показалось, что она снова ощутила на ладонях песчинки муки и уловила витающий в воздухе запах сдобного теста. Она вспомнила ласковый голос матери и свой возмущенный крик. Принцесса не дорожила тем, что имела, и осознала это, только став нищенкой.

Со слезами на глазах Джулитта подняла пустые ведра и направилась к выходу. Но дорогу ей неожиданно преградил возникший на пороге Вульфстан. Вздрогнув, Джулитта испуганно вскрикнула. Ее сердце сжалось от страха, когда Вульфстан шагнул в комнату и тщательно задвинул за собой занавеску.

— Поставь-ка ведра, — тихо произнес он. — Некоторое время они тебе не понадобятся.

Его грузная фигура надежно перекрывала Джулитте путь в зал. Ее взгляд отчаянно метался из стороны в сторону в поисках выхода, но не находил его. Опустив на пол одно ведро, она выхватила из-за пояса маленький ножичек, которым обычно пользовалась во время еды, и направила его острием на обидчика.

Пренебрежительно усмехнувшись, Вульфстан сбросил накидку и намотал ее на руку. Его серые глаза холодно сверкнули.

— Убери чертову игрушку, — все так же тихо, почти ласково приказал он. — Мне не хотелось бы причинять тебе зло.

От его голоса по телу Джулитты побежали мурашки По глазам Вульфстана она видела, что, несмотря на свои заверения, он намеревался причинить ей зло. И немалое.

Мастер шагнул вперед.

— Однажды мне довелось поцеловать твою мать. Но готов поспорить, что твои губки куда слаще Их ведь еще никто не пробовал, верно?

Поймав его похотливый взгляд, Джулитта вздрогнула и отступила за ванну… Дыхание Вульфстана стало учащенным и прерывистым, лицо залилось краской. Джулитта не раз слышала мужские разговоры о влечении к женщинам… Теперь, глядя на голодные глаза мастера и на его дрожащие от возбуждения руки, она поняла, что они имели в виду. Ей начало казаться, что ноги вот-вот подкосятся, а сердце выскочит из груди, как пленник вырывается из тюрьмы после долгого заточения.

— Пожалуйста, ради Бога, отпустите меня! Пожалуйста! — закричала она.

Вульфстан склонил голову набок.

— Знаешь, — тяжело дыша, сказал он и нервно облизал губы, — я не только щедрый, но и очень добрый человек Правда, иногда люди злоупотребляют моей добротой. Но я готов дать тебе шанс Давай заключим пари: если тебе удастся проскочить мимо меня и выбежать из зала, я отпущу тебя И обещаю, что не стану преследовать. Что скажешь? — С широкой улыбкой на лице он шагнул в сторону и дружелюбно распростер руки.

По игривым ноткам в его голосе Джулитта догадывалась, что для нее готовится западня. Однажды она видела, как кошка играла с пойманной птичкой, то выпуская, то снова прижимая ее лапкой к земле. Несчастная пташка, отчаянно размахивая искалеченными крыльями, до последнего вздоха пыталась вырваться на свободу. Потом кошке надоело играть и она одним ударом лапы убила свою жертву. Сейчас Джулитта чувствовала себя той птичкой. Но страх лишь придал ей сил и желания спастись.

— Значит, ты не хочешь убегать? — Вульфстан торопливо задрал подол рубахи и расслабил ремень. — Ты хочешь меня, не правда ли?

Джулитта молниеносным движением зачерпнула ведром воды из ванны и выплеснула ее на разгоряченного мастера. Он пошатнулся и, отплевываясь, попятился назад. Она рывком бросилась к выходу и даже уцепилась пальцами за занавеску, но в этот момент Вульфстан обхватил ее за талию и потащил назад, в глубину комнаты. Потом он повалил Джулитту на пол и придавил ее всей тяжестью своего тела. Она потянулась было к поясу за ножиком, но огромная волосатая лапа грубо сдавила ее запястье.

— Ах, ты, маленькая сучка! — прошипел Вульфстан уже не игриво и совсем не нежно.

Прижатая к полу Джулитта еле дышала. Неожиданно почувствовав на своем бедре прикосновение горячей мужской плоти, она вскрикнула, и тогда чужая ладонь закрыла ей рот и нос. Джулитта начала задыхаться. Извернувшись, она вцепилась зубами в тяжелую и липкую от пота ладонь. Вульфстан с воплем отдернул руку. Она начала громко звать на помощь. Насильник размахнулся и залепил ей затрещину, от которой у нее зазвенело в ушах, а из глаз посыпались искры.

Не терявший времени даром Вульфстан, разражаясь самыми жуткими ругательствами, уже задирал ей юбки и пытался раздвинуть ноги. Джулитта сопротивлялась, извиваясь всем телом. На несколько секунд он отпустил ее и вытащил из брюк свой набухший от желания жезл. Джулитта высвободила руку и вцепилась Вульфстану в лицо. Ее пальцы заскользили по его щеке, оставляя глубокие длинные царапины, из которых сразу же выступила кровь. Он отшатнулся назад, и тогда Джулитта, не преминув воспользоваться мимолетной свободой, изо всех сил ударила его в пах.

Нечеловеческий вопль вырвался за пределы тесной комнаты и разнесся по всему дому. Вульфстан схватил Джулитту за руку, но сразу же оттолкнул ее и завыл еще страшнее. В мгновение ока его восставшая плоть обмякла. Он весь напрягся, а затем как подкошенный рухнул на пол.

Чуть дыша от ужаса, Джулитта поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к занавеске.

Между тем крик Вульфстана сменился тихим стоном. Внезапно он поперхнулся, выпучил глаза и начал хватать ртом воздух Его лицо посерело, тело задергалось в судорогах, зрачки закатились.

Джулитта осознавала, что нужно бежать подальше отсюда, но, словно вкопанная, продолжала стоять и смотреть на корчившегося в предсмертной агонии мужчину.

Еще раз вздрогнув, его тело словно окаменело. С губ сорвался последний вздох. Взгляд страшных белых глаз был прикован к Джулитте.

Она крепко вцепилась в занавеску, чтобы не упасть. Ноги ослабели, отказываясь повиноваться. За занавеской послышался стук шагов человека, быстро поднимающегося по лестнице.

— Именем всех святых заклинаю, объясните, что здесь творится. Что за жуткие вопли? — Ворвавшись в комнату, Агата, словно не замечая Джулитты, сделала несколько шагов вперед и резко остановилась, прижав руку к губам. — Господи! — вырвалось у нее.

— Он… он набросился на меня, — пролепетала Джулитта. — Я пыталась вырваться. Вдруг он начал задыхаться и посинел… Я только хотела остановить его, вот и все. — Ее голос дрогнул и оборвался. Она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.

— Хватит, хватит, девочка моя. Что сделано, то сделано.

Лицо Агаты помрачнело. Она склонилась над телом и двумя пальцами взяла за запястье тяжелую белую руку. Затем покачала головой и, прищелкнув языком, поднялась на ноги.

— Отмучился. Такое не редкость: богатый мужчина средних лет жаждет острых ощущений, но его тело, увы, уже не способно вынести их.

— Он мертв? — Джулитту начал бить озноб.

— Как совесть норманна. Мертвее не бывает, — мрачно подтвердила Агата. — Как только новость распространится по городу, моя репутация погибнет. Зачем тебе понадобилось скоблить ему лицо? Увидев эти жуткие царапины, люди засомневаются в том, что главной причиной его смерти стало перевозбуждение.

— Но он… он пытался изнасиловать меня, — пробормотала Джулитта… — Я хотела остановить, но не убить его.

— Причина его смерти не в тебе, а в его же собственной похоти. — Толстые, как окорока, руки Агаты, скрестившись, тяжело опустились на массивную грудь. Хозяйка сдвинула брови, о чем-то размышляя. — Полагаю, его семья не заинтересована в такой огласке. Возможно, его смерть даже кое-кому на руку. В любом случае, вам с матерью придется покинуть мой дом. Сюда в любой момент могут нагрянуть представители властей. Если я позволю вам остаться, то под угрозой окажется мое доброе имя. А я дорожу им и своим заведением.

— Уйти? — Джулитта в изумлении глянула на хозяйку. — Но моя мать так больна, что вряд ли сможет вынести дорогу.

— Но и здесь ей оставаться нельзя. — Агата отвязала от пояса кожаный кошелек. — Вот, возьми. Это поможет вам перебиться первое время.

Джулитта растерянно взирала на тихо позвякивающий в толстых пальцах Агаты мешочек с серебром.

— Не трать время зря, девочка. Бери и уходи, пока над тобой не начали сгущаться тучи, — властно приказала хозяйка… — Или ты хочешь, чтобы тебя раздели догола и в открытой повозке провезли по улицам Саутуорка, а потом вздернули на виселице за убийство добропорядочного горожанина? Итак, что ты решила?

Потрясенная до глубины души, Джулитта испуганно тряхнула головой. Воображение уже рисовало ей картину одну страшнее другой. Она представила себя с распущенными волосами, совсем без одежды стоящей на открытой повозке… Вокруг собралась толпа зевак, которые с улюлюканьем бросали в нее камни и комья грязи. На лицах мужчин были написаны презрение и похоть. Она понимала, что ни одна живая душа и не подумает заступиться за какую-то шлюху из Саутуорка.

Единственное, на что она, Джулитта, могла сейчас рассчитывать, это врученный ей Агатой кошелек с монетами и возможность спастись бегством, а потом, перебравшись через реку, добраться до монастыря Сент-Этельбурга.

Только бы у матери хватило сил на дорогу! Только бы у ее дочери хватило мужества!