Магические притязания

Глава 11

Я нашла Конлана на стене. Он устроился на парапете как можно западнее, чтобы дом был у него на виду. Дом был маленьким и компактным, и его было легко не заметить в предрассветных сумерках. Он смотрел на лес, где зелёный флаг указывал направление нашего движения.

Внутри стены, на улице перед домом, оборотни в последний раз проверяли снаряжение перед нашим выходом. У каждого был небольшой пакетик с панацеей — комплексным растительным средством, которое помогало предотвратить люпизм; ножи или другое оружие, с которым они были обучены обращаться; фляга с питьевой водой; а также упаковки высококалорийного сухого пайка, орехов, вяленого мяса, сыра и шоколада.

Лучники Хизер проходили аналогичную проверку. Сегодня утром появилась городская стража Пендертона и сообщила нам, что будет оказывать помощь. У нас было восемь лучников, и Кэррану пришлось немного изменить стратегию, чтобы учесть неожиданную поддержку. Мы выставили четырнадцать оборотней, включая Дарина, моего мужа и сына, и троих не-оборотней — меня, Римуша и Джушура. Кто-то должен был защищать лучников, и этим кем-то не могла быть я, потому что я была командиром.

Согласно старым картам Google, место, где раньше находился холм, располагалось примерно в 19,7 мили от Бургау. Максимальная скорость пешехода составляла около трёх миль в час. Было бы нереалистично ожидать, что люди пройдут двадцать миль прямо перед битвой. Все будут измотаны. Кроме того, по пути мы, скорее всего, подвергнемся нападению. Если бы нам предстояло идти через густой лес, мы бы выделили на это два-три дня, но наша ситуация была иной.

Мы не станем пробираться через лес по прямой. Мы пойдем по старой трассе НС-53 на запад, а затем свернем на север US-421. Обе дороги были слишком заросшими и повреждёнными из-за леса, чтобы по ним можно было проехать на автомобиле, но они всё же представляли собой относительно безопасный маршрут для пеших туристов. Были и другие варианты, например Пайни-Вудс-роуд или Стейт-роуд 1332, но обе они были в худшем состоянии. Наш маршрут увеличил протяжённость пути на милю, но передвигаться пешком будет намного легче. У оборотней не возникнет проблем, и Хизер заверила меня, что все её сородичи справятся с этим походом.

Мы были не первой группой, которая пыталась войти в лес по старым дорогам. В какой-то момент Айзек тоже отправился по 421-й дороге. Но всем этим группам приходилось пробираться через территорию, занятую лесом, и чем дальше они заходили, тем сильнее действовала магия. Рано или поздно она сталкивала их с дорог в глушь.

У нас не возникнет такой проблемы.

План был прост. Продержаться до полудня, а если придётся пробиваться с боем, то и того меньше. Останавливаемся. Разбиваем лагерь. Отдыхаем. Продолжаем путь. Если ночь застанет нас до того, как мы доберёмся до места, мы снова разобьём лагерь. У оборотней есть преимущество в темноте, но мне нужен дневной свет. Кроме того, к концу этого похода я буду чертовски уставшей, а от меня во многом зависит исход финальной битвы.

Я положила руку на плечо Конлана. Каждая мышца на его спине была напряжена. Он был похож на котёнка, наблюдающего за бабочкой, танцующей на ветру.

Он взглянул на меня.

— Лучники замедлят нас. Нам придется их защищать. Нам следует оставить их здесь.

— Ведение войны — это не просто подсчёт шансов. Я объявила Пендертон своим, но сказала им, что никогда не буду вмешиваться в их управление. Решение отправить лучников было принято городским советом. Они добровольцы и пришли как союзники, а не как подчинённые.

— Это небезопасно для них.

— Войны никому не безопасны. Они отважны. Мы должны это уважать. Что бы ты почувствовал, если бы мы оставили тебя?

Он оглянулся на лес.

— Вы мои родители. Я не могу просто ждать здесь… Я хочу помочь.

— Они тоже.

— Но они усложнят нам задачу.

Во мне немного проскользнуло от отца. Мне нужно было разобраться с этим здесь и сейчас.

— Пять лет лес терроризировал их. Он убивал людей на городской площади. Он требовал человеческих жертвоприношений. Вчера он убил двоих прямо у них на глазах. Мальчика примерно того же возраста, что и Дарин, который охранял башню перед нашим домом. Мантикора схватила его со стены и сломала ему шею. Как ты думаешь, что они чувствуют?

Он, казалось, задумался.

— Они злятся.

— Людьми управляют эмоции, Конлан, а гнев — одна из самых сильных эмоций, которые мы можем испытывать. Если не дать ему выход, он может усилиться. Всегда учитывай это.

— Ты злишься? — спросил он.

— Очень.

— Из-за того мальчика, который умер?

— Да. И из-за других вещей, которые натворила сила в лесу. Она не признаёт ценности жизни, человеческой или животной. Мы с папой положим этому конец сегодня.

— Папа тоже злится?

— Да.

— Он никогда не злится.

О, ты даже не представляешь.

Конлан оглянулся на лес. Логика подсказывала мне, что ему всего восемь, но мне так не казалось. Я была его мамой. Я родила его, я вырастила, но всё же в моём сыне было что-то, чего я не понимала. Иногда мне хотелось вскрыть его череп и посмотреть, что там происходит. Но, наверное, все родители иногда так чувствуют.

— Чувствуешь ли ты магию притязания?

Он кивнул.

— Здесь уютно. Я будто дома. Здесь безопасно.

— Хорошо.

Эрра сказала мне, что так и должно быть. «Шар» был уродливым зверем, но он по-разному влиял на членов моей семьи, и дети страдали от него меньше всего. Находясь на территории родителей, они чувствовали себя в безопасности и были довольны. Они знали, что защищены.

Пройдёт ещё лет десять или около того, прежде чем Конлан захочет обзавестись собственной территорией. Или он может вообще никогда не заявить о своих правах. Эрра не делала этого до тех пор, пока не обосновалась на своей нынешней базе в Калифорнии, и даже тогда она заявила права только на прилегающую территорию.

Когда Эрра и Джули уехали из Атланты, тётя отправилась на запад, как можно дальше, не покидая при этом континента. Она оставляла мне много свободы. Они с отцом думали не годами, а столетиями. Они ожидали, что я займу свою территорию и буду её развивать. К счастью для всех, я была чемпионом по части того, чтобы не оправдывать родительских ожиданий.

— Пойдём со мной, — сказала я Конлану.

Он последовал за мной вдоль стены к воротам. У лестницы, ведущей на стену, ждали двое мужчин, Джушур и Римуш, одетые в одинаковые серо-зелёные костюмы — своего рода тактическую униформу на стыке современной военной формы и одежды древних ассасинов. У каждого из них было по два изогнутых меча, по одному на каждом бедре, и луки за спиной.

Они посмотрели на меня. Я кивнула, и отец с сыном поднялись по лестнице.

Я указала на место чуть позади и левее меня.

— Встань здесь.

Конлан подошёл.

Я подняла руки, сбросила магический покров, скрывавший мою силу, и позволила потоку магии наполнить меня. Она хлынула сквозь меня, через каждую клетку, через кости, мышцы и кожу, словно луч света, проходящий через призму, а затем вырвалась из меня золотым светом. Я превратилась в сияющий маяк.

На улице всё замерло. Люди смотрели на меня, кто-то с благоговением, кто-то с тревогой. Лютер, мой друг из «Биологической защиты», выразился лучше всех. Магия была дикой и непредсказуемой, и люди, которым всегда было трудно справляться с хаосом, искали способы понять и систематизировать её. Они обманывали себя, думая, что некоторые вещи невозможны, потому что так они чувствовали себя в безопасности. Без плаща я была той самой невозможной вещью. Сама мысль о том, что может существовать человек, обладающий таким количеством магии, разрушала устоявшуюся иллюзию безопасности. Кто-то находил это воодушевляющим, кто-то боялся, а кто-то искал защиты в служении. Я была огромным и страшным чудовищем, и под моими крыльями было тепло и безопасно.

Джушур преклонил колено.

— Джушур, сын Киззуры, первый из Очей и Ушей, Четвёртый Клинок Шинара, объяви о своих намерениях.

Джушур говорил, тщательно выговаривая каждое слово, словно высекая его на камне.

— Клянусь честью и душой, что посвящаю свою жизнь вам, моя королева. Клянусь защищать и чтить вас в победе и в поражении, в голодные времена и в годы изобилия, и даже если весь мир ополчится против вас, я буду вашим щитом. Я поставлю вашу жизнь выше своей, и буду говорить вам только правду. Мой клинок, мой разум и моя душа принадлежат вам.

Он изменил клятву. Часть про то, что нельзя лгать, была импровизацией.

— Клянешься ли ты, что можешь дать эту клятву? Что никто другой не претендует на твою верность?

— Да.

— Я принимаю твою клятву. Я буду защищать и чтить тебя и в победе, и в поражении, и в голодные времена, и в годы изобилия. Я никогда не оставлю тебя ради собственной выгоды. Я буду заботиться о тебе до тех пор, пока ты не покинешь этот мир. Я буду защищать тебя, как защищаю свою жизнь, и твои деяния на службе нашему общему делу будут записаны и преданы огласке, чтобы наши потомки могли чтить и прославлять твою жизнь. Я буду относиться к тебе не как к своему слуге, а как к дорогому другу, который всегда рядом со мной. Я буду верна своей клятве до конца своих дней.

Джушур приподнял брови. Я тоже дала нестандартную клятву, потому что, если бы я приняла чью-то присягу, то сделала бы это на своих условиях. Не будет ни королевы, ни слуг. Будет братство равных или настолько близких к равным, насколько они позволят себе быть.

— Принимаешь ли ты мою клятву, Джушур, сын Киззуры?

— Да, — ответил Джушур. — Всем сердцем.

Я протянула руку. Золотой поток магии окутал Джушура. Клятва была символически скреплена.

Он продолжал стоять на коленях.

— Вам не нужно моё разрешение, чтобы встать, — пробормотала я.

— К этому нужно привыкнуть, — пробормотал он в ответ. Он встал и отошёл на шаг.

— Римуш, сын Джушура, девятый из Очей и Ушей, Седьмой Клинок Шинара, объяви о своих намерениях.

Римуш дал такую же клятву. Я приняла её и снова активировала свою магическую защиту. Представление закончилось.

— Ваш отец бы не одобрил, — сказал мне Джушур.

— Ни за что. — Я повернулась к Конлану. — Джушур и Римуш — наши люди. Если с папой и со мной что-то случится во время этой битвы, ты должен будешь вывести их из опасной зоны. Джушур уже не молод, и ему может понадобиться твоя помощь.

Джушур и Римуш склонили головы.

Конлан моргнул и поклонился в ответ.

— Ты понял? — спросила я.

— Да, мэм.

— Хорошо.

В глазах Конлана вспыхнула неуверенность. До этого момента он не допускал мысли о том, что мы с отцом можем не справиться. Для восьмилетнего мальчика это было серьёзным испытанием.

— Куда мне направляться?

— Ты направишься к сестре и бабушке. Джушур знает дорогу.

— Что насчёт Дарина? — спросил он.

Дарин вызвался присоединиться к нашей группе, и Кэрран согласился. Благодаря своей русалочьей природе Дарин обладал более быстрыми рефлексами и ускоренной регенерацией, и, как и его отец и дядя, он был очень хорош в обращении с луком. Но что ещё важнее, Дарин отчаянно хотел влиться в коллектив и решил, что его место — с нами и стаей Уилмингтона. Мы с Кэрраном сражались за жизни Пендертона и нашего будущего дома; Килан, Да Ын и другие оборотни сражались за будущее новой стаи; а Дарин сражался за себя.

— Если есть шанс спасти Дарина, я позабочусь о том, чтобы он был в безопасности, — сказал Римуш.

На улице, перед воротами, за спиной Кэррана выстроились оборотни и лучники. Он смотрел на меня. Наши взгляды встретились. Пора было выступать.

— Твой отец ждёт. — Я кивнула в сторону Кэррана.

Конлан сбежал по лестнице.

Сегодня утром мы с Джушуром поговорили. Они с Римушем носили ожерелья с водой Роланда. Если ожерелье сломать, оно телепортирует всех тех, кто к нему прикасается, к первоначальному источнику воды. Телепортация — рискованный и опасный способ. Это была крайняя мера, но если мы с Кэрраном погибнем, они заберут Конлана оттуда. Они заберут и Дарина, если смогут до него добраться, и увезут мальчиков в Калифорнию. Эрра и Джули разберутся.

Конечно, чтобы это произошло, лес должен сначала убить меня и Кэррана. Конлан угадал. Мы оба были в ярости.

— Шарратум, — тихо произнёс Джушур.

Заставить его называть меня Кейт наедине, было сложнее, чем убедить отца в том, что демократия — это приемлемая форма правления.

— Ещё не поздно изменить план, — сказал пожилой мужчина. — Насколько я помню, никто никогда не пытался сделать то, что пытаетесь сделать вы. Возможно, даже ваше тело не выдержит такого расхода магии.

— Есть вещи, с которыми я не могу мириться, — сказала я ему. — Я не позволю, чтобы ещё один мирный житель погиб в лесу. Они покончили с убийствами этих людей. Сегодняшний день положит этому конец.

Он склонил голову.

Я спустилась по лестнице вслед за Конланом и заняла место рядом с Кэрраном во главе нашего небольшого отряда. Мы выстроились в колонну. Мы с Кэрраном шли впереди. Сразу за нами шёл Оуэн с большим шатром, который мы позаимствовали у Пендертона, и с двумя галлонами крови нежити, которая нужна была мне для кровавой брони. За Оуэном шли Конлан, Дарин и Джушур, а за ними — Хизер и её лучники, по два в ряд.

Оборотни образовали вокруг колонны неплотную защитную оболочку: Килан встал слева от Кэррана, а Римуш, который технически не был оборотнем, — справа от меня. Остальные члены Уилмингтонской стаи расположились позади этих двоих, на флангах, между ними и лучниками с детьми. Да Ын, Джийнкс и Андре замыкали колонну. С этими тремя сзади нас ничто не могло застать врасплох.

К нам подошёл Нед, а за ним — мэр Джин. Они о чём-то болтали, и, судя по языку их тел, ни один из них не чувствовал себя неловко. Должно быть, они всё уладили.

— Значит, вот оно что, — сказал Нед.

— Да, — ответил Кэрран.

— Я не буду прощаться, — сказал Нед. — Я скажу — до скорой встречи.

— До скорой встречи, Нед, — сказала я ему.

— Удачи! — сказал нам мэр Джин. Он посмотрел мимо оборотней на лучников. — Пендертон гордится вами! Мы все гордимся вами! Не рискуйте понапрасну. Вернитесь целыми и невредимыми.

Ворота распахнулись, и мы двинулись через поле боя к зелёному флагу. Всё, что нужно было сказать, было сказано.

Мы пересекли лужайку и подошли к флагу. Солнце ещё не поднялось над горизонтом, хотя до рассвета оставалось совсем немного, и в предрассветных сумерках флаг казался скорее серым, чем зелёным. Серый — цвет Стаи. Я решила, что это хорошее предзнаменование.

Перед нами простиралась трасса НС-53. Асфальт по краям был раскрошен и зарос деревьями, но всё ещё был цел.

Я шагнула вперёд и собрала магию. Она заструилась внутри меня, словно сердцебиение, отдающееся во всём теле. Я вонзила «Саррат» в землю.

Из меня вырвался луч магии, прямой, как стрела, и устремился вдоль шоссе НС- 53, захватывая полосу земли шириной в пятьдесят футов. Я продлила его на три мили, до того места, где НС-53 слегка поворачивала и заканчивалась. Я проложила по пути безопасную зону через территорию леса. Мне нужно будет сделать это снова, когда мы доберёмся до её конца.

Я убрала меч в ножны за спиной. Кэрран взял меня за ладонь и сжал её. Я сжала его руку в ответ.

Он повысил голос.

— Идите за мной и Кейт и не отставайте. Не растягивайтесь и не убегайте. Вы находитесь в безопасной зоне шириной в пятьдесят футов. Не покидайте её.

Ему ответил хор голосов:

— Да, альфа.

Кэрран ухмыльнулся, и его глаза вспыхнули диким золотым светом.

— Пора на охоту!

* * *

Килан остановился. Кэрран тоже остановился, спустя полсекунды. Вся колонна замерла посреди разбитой, осыпающейся дороги и уставилась на лес за обочиной.

Я прислушалась.

Вокруг нас лес был полон жизни. Листья и сосновые иголки трепетали на ветру, тянулись к дороге, чтобы поймать хоть лучик света. Белки гонялись друг за другом по веткам. За ними кралась дикая кошка, пробираясь между корнями деревьев. Откуда-то слева доносился слабый запах старого скунса. В кронах деревьев пели и щебетали птицы.

Видимой угрозы нет. Никаких странных звуков.

Я взглянула на Килана. Что?

Он вдохнул, втянув воздух ноздрями, затем повернулся и наклонился, глядя на колонну.

— Выходи медленно, — сказал Кэрран.

Слева от нас, прямо за арьергардом, из зарослей показалась фигура. Форма солдата идеально сливалась с цветом леса.

Да Ын выругалась.

Человек вышел на свет, проникавший сквозь просвет в ветвях, и ступил на старую дорогу.

Айзек. Я должна была догадаться.

— Следопыт Ордена, — пробормотала я.

Мы прошли уже больше двух часов. Примерно полчаса назад мы миновали остатки старой заправочной станции, поглощённой магическим образом выросшими деревьями, и свернули на север шоссе ЮС-421. Я в третий раз совершила притязание, захватив часть дороги. К этому моменту мы прошли, наверное, уже миль десять.

Айзеку удалось подкрасться к стае оборотней и даже ускользнуть от Килана, чей нюх мог бы посрамить большинство оборотней. Он что, следовал за нами всю дорогу от Пендертона? Нет, скорее всего, нет. На его месте я бы подождала нас на той заправке, а затем пристроилась бы позади колонны с подветренной стороны.

— Тебе не кажется, что ты принесешь больше пользы на передовой? — спросил Кэрран.

Айзек пожал плечами.

— Это не моя вечеринка. Я просто пристроился сзади. Но если вам нужна моя помощь, я могу помочь.

Кэрран махнул ему, чтобы тот шёл вперёд. Следопыт кивнул и в полной тишине пробрался сквозь колонну. Он возглавил колонну, и мы продолжили путь.

Третье притязание немного выбило меня из колеи. Всё тело болело, а усталость придавала ногам призрачную тяжесть.

К этому моменту лес уже должен был напасть на нас, но пока что единственным человеком, которого мы встретили, был Айзек. Хотя над нами кружил ястреб. Ястребы охраняют свою территорию, и она составляет около двух квадратных миль. Этот ястреб был с нами с тех пор, как мы покинули Пендертон. Я заметила его, когда мы отправились в путь, а потом ещё раз после второго призыва, и с тех пор мы с Кэрраном следили за ним.

Он заметил, что я смотрю на него.

— Они нас пропускают, — сказала я. — На дороге мы уязвимы, но они не предпринимают никаких действий.

Он кивнул.

— Ты лишила их козыря, создав для нас безопасную зону. Жрецы-маги сильны, но им требуется время, чтобы произнести заклинание. Их копьеносцы будут в невыгодном положении в лесу. Даже если им удастся устроить нам засаду, что маловероятно, они успеют сделать один залп, прежде чем мы ворвёмся и разберёмся с ними. Если они хотят напасть на нас по пути, им придётся использовать своих оборотней, а их, должно быть, недостаточно, чтобы одолеть нас числом. Они напали на четверых оборотней и человека со стаей из семи человек и проиграли. Им нужно будет значительное численное преимущество.

— Думаешь, они заранее выбрали место? Где-то на открытой местности?

— Думаю, они позволят нам дойти до их базы. Они могут задействовать охотников и магов-жрецов в дополнение к оставшимся оборотням. Они рассчитывают, что у них больше людей, чем у нас, и что они на своей территории. Будет ещё лучше, если мы устанем к тому времени, как доберёмся до них.

— Значит, это последний бой?

— Похоже на то. Они стягивают все свои силы в одно место, вместо того чтобы рисковать и терять их по частям, нападая на нас по пути. — Кэрран ухмыльнулся. — Кроме того, я думаю, что твое притязание их по-настоящему напугало.

Он был прав. Тот, кто отвечал за лес, должно быть, привык к тому, что их притязания были окончательными. Их последним словом. Скорее всего, после этого никто не бросал им вызов. Притязания давали контроль и заблаговременное предупреждение. Благодаря ним вы чувствовали себя в безопасности. Они позволяли вам убивать собственных людей с помощью какого-то дерьмового дыма.

Когда я забрала у них Пендертон, это, должно быть, стало для них шоком. И мои притязания были гораздо сильнее и единообразнее. Это всё равно, что иметь лучший в мире нож и вдруг обнаружить, что у твоего противника меч.

И теперь они сидели на своей базе и смотрели, как я прокладываю себе путь прямо через их территорию. По узкой полоске леса за раз. И они ничего не могли с этим поделать. Им оставалось только беспомощно наблюдать и ждать.

— Думаю, нам стоит ещё немного их напугать, — сказала я.

Кэрран улыбнулся, и его улыбка была не из приятных.

— Дарин, стрельни в того ястреба.

Русал поднял лук и одним плавным движением выстрелил, не целясь. Ястреб упал с неба и приземлился на дорогу со стрелой в груди. От него повалил чёрный дым, и ястреб растворился в воздухе.

Килан усмехнулся.

Мы продолжили наш путь.

* * *

Я отдыхала. Не то чтобы спала. Просто пребывала на грани сознания, с закрытыми глазами и неподвижным телом. В ногах гудело, спина болела, а в груди было тесно. Четыре притязания подряд — это мой предел. Мне нужно больше практиковаться. Дело не в расстоянии — я могла бы без проблем притязать участок длиной в десять миль. Дело в последовательности. Каждое притязание сильно истощало мой магический запас.

К сожалению, дороги были неровными. В некоторых местах они немного отклонялись от безопасной зоны, что замедляло нас. Если бы дорога вела прямо к холму, я бы попыталась преодолеть её за один раз.

Наша небольшая группа рассредоточилась вокруг меня. Этому трюку я научилась в раннем детстве, когда мой приёмный отец увозил меня в глушь, оставлял там с ножом и маленькой фляжкой с чистой водой и ждал, что я вернусь сама. Лучший и самый быстрый способ прийти в себя — лечь плашмя. Лучники Хизер были лесными жителями. Они сняли снаряжение, легли на дорогу и уснули.

Оборотни тоже расположились на земле, но, в отличие от меня и лучников, они были свежи как огурчики и в основном жевали свои припасы и разговаривали.

— Стоит ли ему туда лезть? — спросил Кэрран, стоявший рядом со мной.

Я приоткрыла глаза. Наш сын карабкался по большой сосне, как белка-переросток.

— Она на моей территории. Я заявила права на круг диаметром в триста ярдов. — Я зевнула. — Он чувствует магию. Он знает, где проходят границы.

— Поспи, — сказал мне Кэрран. — Я посторожу.

— Часок, — сказала я ему.

— Часок, — согласился он.

* * *

Тёплая рука Кэррана коснулась моей.

— Пора вставать, детка.

— Ещё и часа не прошло.

— Нет, уже два.

Я резко открыла глаза. Я села и застонала. Не может быть, чёрт возьми.

Я посмотрела на небо. Определённо, уже за полдень. Чёрт возьми.

Кэрран внимательно посмотрел на меня своими серыми глазами.

— Тебе нужно больше времени?

Да. Ещё часов бы двенадцать. Не помешали бы сытный обед и мягкая постель. Но нам предстояло пройти ещё четыре мили, а солнце уже клонилось к закату.

— Я в порядке.

— Мы можем подождать ещё час.

— В этом нет необходимости.

Он кивнул и положил мне на колени небольшой свёрток из фольги.

— И прежде чем ты спросишь, я уже дал один Конлану.

Я приподняла брови.

Кэрран отошёл и присел на корточки рядом с оборотнями, которые сидели полукругом посреди дороги.

Я развернула фольгу. Шоколад.

Самый лучший муж на свете.

— Мы почти на месте, — сказал Кэрран. — Будет бой. Будут другие оборотни. Для тех из вас, кто пропустил первый бой, поясню: они другие. Вам предстоит сражаться не с серыми волками. Вы будете сражаться с лютыми волками, доисторическими котами и, возможно, гигантскими медведями. В своей боевой форме они крупнее, сильнее и быстрее большинства из нас.

Я откусила кусочек. Миндаль. Боже мой.

— Один на один, в схватке грубой силы, мы проиграем, — голос Кэррана звучал уверенно и спокойно. — Но они сражаются инстинктивно, как животные. Они драчуны. Мы — обученные убийцы. Они выберут каждого из нас для индивидуальной дуэли. Мы не будем им потакать. Сохраняйте спокойствие. Думайте. Помните, чему вас учили. Берегите друг друга.

— Я знаю, что вы обучены, — сказал Килан. — Потому что я вас обучил. Не ставьте меня в неловкое положение, погибая от рук дилетантов.

По кругу прокатился лёгкий смешок.

Килан радостно оскалился.

— Вы — единое целое. Они никогда не сталкивались с такими оборотнями, как мы. Организованная война. Она сработала у римлян, сработает и у нас.

— Выберите напарника для боя, — сказал Кэрран. — Держитесь рядом с ним. Присматривайте за ним, присматривайте и за остальными. По возможности нападайте на них вдвоём. Если увидите, что кто-то в беде, помогите. Помните, что у людей, с которыми мы сражаемся, может не быть выбора. Убивайте, если придётся, обездвиживайте, если сможете.

Айзек подошёл и присел рядом со мной на корточки.

— Я хочу тебе кое-что показать.

Я закинула в рот остатки шоколада и встала.

Он свернул с дороги в заросли. Пройдя десять метров, я остановилась.

Лес здесь был другим. Исчезли прямые, как мачты, сосны, залитые солнечным светом. Здесь было гораздо темнее. Лес был гуще, огромные осины и массивные берёзы соперничали за место с бальзамическими пихтами и кедрами. Тсуги раскинули свои зелёные ветви. Жимолость, тис и кусты крыжовника теснились на редких участках света. Воздух пах иначе, он был чистым, без следов соли или океана, и в нём чувствовался аромат рождественских хвойных деревьев.

Ух, ты.

— Сюда, — сказал Айзек.

Я последовала за ним вглубь леса. Мы обогнули огромную бальзамическую пихту. Впереди лес расступался, будто кто-то вырезал из зелёного массива идеальный круг. В его центре из лесной подстилки торчал неровный камень, похожий на горный хребет. На камне лежало тело в тактическом камуфляже.

Айзек сделал ещё один шаг вперёд, и я выставила руку перед ним. Мы достигли конца безопасной зоны.

Тело лежало, залитое солнечным светом, прекрасно сохранившееся. Я могла разглядеть каждую деталь: светлые волосы, лицо мужчины лет тридцати с двухдневной щетиной на подбородке, широко раскрытые глаза, устремлённые в небо. Он не выглядел мёртвым. Он был похож на человека, решившего передохнуть после долгого путешествия по лесу, если бы не меч, вонзённый ему в грудь, с эмблемой Ордена на рукояти.

Ни одно животное не тронуло его. Над ним не кружили насекомые. Лес образовал вокруг него идеальное кольцо, чтобы не приближаться к нему. Только скала, человек и красные символы, нацарапанные на камне и обведённые кровью.

— Джереми? — спросила я.

— Ты помнишь.

— Еще бы. Рыцарь-защитник Джереми Гарднер. Первый, кого ты потерял из своей команды.

— Когда всё это закончится…

— Я найду способ снять его с этого камня, Айзек.

Рыцарь-следопыт кивнул и снова посмотрел на тело.

— Осталось совсем немного, — пообещал он. — Я вернусь за тобой.