Мальвина (СИ)

Глава одиннадцатая: Влад

Все женщины любят шопинг. Всем нравится примерять дорогие платья от Валентино и любоваться ножками, обутыми в «лабутены» из новой коллекции. Драгоценности и элитная бижутерия — это вообще отдельный сорт их удовольствия.

Но моя маленькая женушка снова рвет мой шаблон.

Видели когда-то испуганного котенка, который оказался посреди высокоскоростной магистрали? Вот это Маша в дорогом бутике. Так оторопела, что даже без возражений взяла меня под руку. Жмется так, словно каждый миллиметр расстояния между нами может стоить ей жизни. Только железная выдержка не дает обнять ее за плечи, но я на всякий случай все равно прячу руку в карман.

Девушки-консультанты летят нам навстречу. Все в типовых синих костюмах, чтобы на их фоне богатые покупательницы ни в коем случае не выглядели ущербными. Все для любимых клиентов, буквально любой каприз — без преувеличения.

— Влад, — испугано шипит Маша, — я не хочу… не могу… тут слишком…

— Нам нужно платье, — говорю девочкам, даже не пытаясь догадаться, что именно не хотела моя женушка. Хоть догадаться не трудно: ее смущают ценники. — То есть, нам нужны платья. И костюмы. Юбки, блузки, кофты. Туфли, сандалии. И у нас максимум час времени.

Малышки знают свое дело и их тренированные носы уже почуяли наживу.

— Я тебе не Красотка, — бормочет Мальвина.

Понятия не имею, что она имеет в виду, но посылаю ей воздушный поцелуй, когда мое сокровище уводят в глубины магазина. Она близка к панике, так что предвкушаю бурную реакцию после. Надо быть начеку, чтобы не появиться в ресторане с отбитой с двух сторон рожей.

Пока мою Золушку держат в гламурном плену, я успеваю сделать пару звонков. Во-первых, договориться о поездке на горнолыжный курорт. У нас с Машей будет три дня первоклассных трасс, хорошего снега, чистого горного воздуха и индивидуальный домик премиум-класса. Перед мысленным взором живо встает сценка из фантазии на тему «Тренер и Непослушная ученица». И не надо думать, что я извращенец: по статистике мужчина думает о сексе девятнадцать раз за день. Я свой лимит еще не исчерпал.

Еще два скучных рабочих звонка и последний — одному знакомому автомобильному инструктору, который работает индивидуально по записи. Пара слов — и Денис втискивает Машу в свой плотный график, начиная уже со среды. То есть с завтрашнего дня, и то лишь потому, что Маша днем работает и ее можно запросто ставить на после семи. Мое солнышко ясно дала понять, что работу не бросит, а я пока точно не та фигура, ради которой она согласится менять жизненные планы.

Я деловой человек и уверен, что некий жизненный план всегда облегчает существование. Тем более, я не делаю инвестиций в заведомо проигрышные мероприятия. Маша — это та самая рискованная сделка, от которых деловые люди стараются держаться подальше. Но все мы помним про риск и шампанское? Кстати, в отличие от брата, шампанское я люблю.

Машу выводят как белую лебедь — под руки.

Я так офигеваю, что перестаю листать скучный журнал и невольно поддаюсь вперед.

На ней платье цвета спелой сливы: чуть ниже колен и полностью закрыто спереди, но она поворачивается — и моему взгляду открывается восхитительный разрез до середины спины. Тонкая ниточка позвоночника и узкие лопатки безупречного молочно-белого цвета. Помните, я говорил о том, что у меня еще есть запас пошлых мыслишек? За минуту я трачу его весь.

— Мне это не идет, — заявляет Мальвина, переминаясь с ноги на ногу в классических белых туфлях, украшенных стильной пряжкой.

Мой член с ней категорически не согласен. Я бы снял с нее вообще все, до последней тряпочки, оставив только туфли. Для этой длины каблука у меня даже есть собственное название: «дыроколы для сердца». Комнаты на разных этажах? Я издаю нервный смешок. В моем состоянии это все равно, что кастрация.

— Влад! — грозно прикрикивает Маша и, зажав кулачки, прет на меня, словно танк,

Правда, тут же неловко ставит ногу и, как самый невозможный грех, падает прямиком мне в руки. Коварный план зреет мгновенно, и мы с «младшим Владом» в нем единодушны. Как все-таки хорошо, что моей строптивой Мальвине совсем, ну вот совсем нельзя пить.

— У нее просто взрывной характер, — говорю громким шепотам девушкам-консультантам, которые — готов спорить! — впервые видят, чтобы мужчину кулаками благодарили за обновление гардероба. — Горячая цыганская кровь!

Маша так и замирает, даже чуть поворачивает голову, прислушиваясь, не подвел ли ее слух. Я пользуюсь моментом, чтобы улизнуть на кассу. Пока моя сливовая фурия стоит в уголке и изображает раскаленный паровой котелок, я рассчитываюсь за покупки и прошу отправить их по указанному адресу. Так оно безопаснее, а то моя девочка, чего доброго, превратит дорогие шмотки в дешевый текстиль, годный разве-что вязать бабушкины коврики.

— Я не помню, чтобы мы договаривались о таком! — продолжает возмущаться Маша.

— Пункт семнадцать, — занудным голосом декламирую я.

Маша призадумывается и хватает меня за локоть, когда мы подходим к эскалатору. Она явно не очень натренирована ходить на таких высоких каблуках. Оно и понятно, учитывая, что на работу добирается на велике. Кстати, теперь я понимаю, почему ее так знатно штормило еще до того, как мы выпили в день нашего знакомства.

— Мне не нужно столько вещей, чтобы пару раз появиться с тобой на людях, — вычитывает она.

Не мешаю, лишь изредка киваю, мол, слушаю, родная, говори все, что накипело, не стесняйся. Женщине нужно давать высказаться, особенно, когда она в ударе. Потому что ее рано или поздно все равно прорвет, но когда это будет поздно, поверьте, вас не спасет даже пресловутая фраза из моего горячо любимого О’Генри: «За пять минут мы успеем добежать до канадской границы!»[1]

— Тебе нужно именно столько вещей, — говорю, когда Маша заканчивает длинный монолог о том, что ей есть во что одеться. Никогда не думал, что можно столькими словами сказать: «Я стесняюсь принимать дорогие подарки». — Ты должна быть готова в любой момент сопровождать меня в ресторан, на вечеринку или на барбекю. Это просто вещи, солнышко мое, они тебя не укусят.

Так и подмывает добавить, что кусать ее моя прерогатива, но не пугать же ребенка такими откровениями на ночь глядя.

— Нам нужно договориться, что говорить, — деловито говорит Маша, когда мы снова оказываемся в салоне «Мерседеса». — Где познакомились, как поженились. Ну, в таком духе.

— А зачем что-то придумывать? Скажем чистую правду: ты напилась вдрызг, скрутила меня в морской узел и немощного поволокла в ЗАГС.

Мне кажется, она никогда не видела эту историю в такой интерпретации, потому что из рта Маши вырывается нервная икота. Но Мальвина быстро справляется с эмоциями и даже соглашается на мою версию. Честно? Мне кажется, она просто раскусила меня и знает, что такую ересь я не скажу даже под страхом смертной казни. Хотя, знаете, как говорится: хочешь, чтобы люди во что-то поверили — расскажи им чепуху.

В ресторане нас встречает официант и проводит до столика, где уже ждет Донский с женой и — что ха хрень?! — какой-то мелкий задрот в щегольском костюме и прической с выбритыми висками. Судя по тому, что он как две капли оды похож на жену Донского, это — та самая кровиночка, во благо которой отец вджобывает (простите мне мой неуместный слэнг, но иначе никак!) денно и нощно. Выпускник Беркли, большой активист и чуть ли не финансовый гений.

У меня есть нюх на определенный сорт людей. Чутье, как у гончей. Я слышу запах долбоебов, которые могут и обязательно испортят мне жизнь. Даже если мы видимся первый и последний раз в жизни. Когда мы с Донским обмениваемся рукопожатиями, я перевожу взгляд на «младшенького» и вдруг вижу, что это недоразумение с рыбьими глазами и улыбкой «здравствуй, яблочко» во всю лапает взглядом мою жену!

— Влад, — Донский, сволочь такая, считает, что внушительный мозоль и седина позволяют ему обращаться ко мне по-отечески. — Хочу познакомить тебя с моим сыном, Никитой.

— Надежда семьи, как же, как же. — От фальшивой улыбки челюсти сводит так сильно, что боль простреливает за уши.

— Отец много о тебе рассказывал. — У пацана, как для его роста, основательный бас.

Мы жмем друг другу руки, и я замечаю, что молокосос снова стреляет глазами в Машу. Делаю мысленный вздох и стискиваю его ладонь до ощутимого хруста. Парень дергается, пытается вырваться из хватки, но я продолжаю трясти его руку, потому что еще не решил — оторвать ее сейчас или потом, без свидетелей?

— А это Маша — моя жена. Маша, мой деловой партнер — Дмитрий Викторович Донский. Дмитрий Викторович — Маша, моя жена и мое самое ценное сокровище.

Маша, к моему большому удивлению, совершенно не тушуется, но что-то в ее поведении настораживает. Этот взгляд с едва заметным прищуром и то, как она потирает подошвой туфли пол, настораживают. И разгадка не задерживается.

— «ГринХаус»? — произносит Мальвина.

— О, наслышана? — покрякивает довольный Донский, а мне хочется примерить на себя колпак Гендальфа и сказать известный мем: «Беги, глупец!» Потому что лицо у Маши хуже, чем у гончей, которой дали команду фас. А ведь мы еще даже не сели за стол. — Интересуешься делами мужа?

— Работаю в детском саду номер сто тринадцать, «Гнездышко». — Она четко выговаривает каждое слово.

Я кладу ладонь ей на плечо, но Маша сбрасывает ее нервным жестом. А вот Донский переменился в лице и явно раздумал отвешивать комплименты моей малышке. Таким образом я понимаю, что они понимают друг друга без слов.

— Ваша застройка незаконна, — неожиданно для меня высоким штилем начинает излагать Маша. — Детский сад будет стоять, где стоит, а ваше казино стройте в другом месте.

— Какое казино? — недоумевает Донский.

Они бодаются взглядами, а я все больше зверею от того, что задрот, невзирая на безмолвное внушение, снова трет глазами ноги моей жены.

— Что происходит, Димочка? — подает голос его жена. Если у сынка бас, то у нее — высокое куриное кудахтанье, да и выглядит соответствующе. Наверняка целый вечер выслушивала от Донского, что чадо уже слишком взрослое, чтобы подтирать ему нос на людях.

— Маша, на два слова. — я все-таки беру ее за плечи, и отвожу в сторону. — Мы вернемся через минуту. Посмотрите пока меню.

[1] Влад имеет в виду рассказ «Вождь краснокожих» (есть так же одноименный фильм и снятый по мотивам чудесный советский мультфильм «Чертенок с пушистым хвостом»)