Мариан. Крылья для феникса (СИ)

Глава 11

Мариан не заметила ни того, кто принёс её в спальню, ни того, что уложив её на кровать, Правитель из своей комнаты принёс небольшую склянку и, вылив содержимое в бокал с вином, заставил половину выпить её, а половину — Изель.

Была опустошена гибелью советника, свершившейся у неё на глазах. Нет, она не наивна и понимала — вряд ли обойдётся без жертв. Но гибель совершенно не воинственного, утончённого, вечно эстетствующего советника... Такая несправедливость сводила с ума. Она действительно чувствовала в себе силы разорвать мага на куски голыми руками.

Теперь силы покинули, и она чувствовала себя, как медуза, выкинутая волной на берег. Где-то на окраине сознания искрой мелькала мысль об учителе, значит она не одна. Егорыч поможет. Не может не помочь, а потом уведёт домой. Домой, на такую, как оказалось, безопасную Землю.

Боль постепенно отступала притупляясь. Рядом опустилась в кресло Изель, вымотанная слезами по любимому дяде. Уснула.

Потом привиделась влетевшая в окно птица, затем ещё. Одна устроилась у неё в головах, вторая села рядом. И нахлынуло облегчение. Горе сменилось грустью, она заплакала не теми надрывающими душу слезами, что в зале приёмов, а лёгкими, как весенний дождь. Слёзы катились по щекам, совершенно невесомые. Крепкий клюв коснулся щеки, словно подобрал слезинку. Ещё попыталась что-то прошептать, но не смогла и ушла в исцеляющий душу сон.

Она не видела, как пару часов спустя в комнату вошли Правитель и Егорыч. Как замерл, увидев двух огромных птиц, стерегущих сон женщины. Как птицы протестующе распахнули крылья, и как вышли мужчины, оставив её наедине с теми, кто мог принести исцеление. Не знала, у плеча сидит легенда и тихо напевает ей колыбельную, не звучавшую со дня маминой гибели.

В коридоре Егорыч взял Правителя за плечо, развернул и они ушли к господину Кеоталю, где сидели до самого рассвета, поминая первые жертвы.

Под самое утро Мариан приснился сон, в котором воспоминания о прожитом дне были настолько ярки, словно всё это опять происходило наяву.

Только теперь пал не один советник Чороин. Маг сумел поразить и Правителя, и Егорыча, и навёл уже оружие на саму Мариан, когда она, вся дрожа, в холодном поту, проснулась...

Села на кровати, содрогаясь от пережитого ужаса. Так колотило, что снова закрыла глаза, но лечь не рискнула. Заснуть и ещё раз увидеть кошмар, оказалось выше её сил. Рядом почувствовала шевеление, словно кто-то осторожно переступал по кровати. Мариан подскочила и резко повернула голову в сторону движения. Рядом сидел Теито, а на спинке кровати...

Девушка зажмурила глаза и несколько раз резко тряхнула головой. Однако когда снова посмотрела, видение не исчезло: на спинке, вцепившись мощными когтями в деревянную резьбу, сидела Птица. Даже Теито на её фоне мог показаться невзрачным.

Мало того, что птица велика. Её оперение отливало золотом. Мариан никогда не представляла у жёлтого цвета столько оттенков!

В свете лучей, пробивавшихся сквозь открытое окно, перья временами сверкали так, как будто сделаны из металла. Большие глаза на изящной и одновременно грозной голове наполнены разумом. Казалось, из клюва сейчас польётся человеческая речь. Мариан долго с молчаливым восхищением рассматривала гостью.

"Ну, готова к разговору?" — голос прозвучал прямо в голове.

Девушка могла поклясться — различила в нём иронию. Именно такие интонации чаще всего проскальзывали у Правителя. Эта ирония выводила из себя, и теперь Мариан тотчас пришла в норму.

— Что вы имеете в виду? Да и вообще, вы кто?

"Мои сородичи известны на Земле. Мы в давние времена бывали у вас. Я феникс, — Мариан резко сглотнула, — именно птица феникс. Что тебя так удивило?"

— Фениксы — сказка! — сказала, как отрезала.

"Значит ты в сказке, так?"

Птица некоторое время с иронией рассматривала девушку, и неожиданно резко наклонилась к ней.

"Хочешь, клюну?"

Мариан поняла, над ней просто смеются.

— Ну, знаете, это вообще как назвать? Ваше поведение? — посмотрела на Теито, который явно кое-что понимал из разговора и сейчас имел уморительный вид. — И ты туда же?

"Не стоит винить птицу. Она гораздо разумнее, чем здесь принято думать, впрочем, ты об этом догадалась. Но нам стоит поговорить. Ещё очень много дел впереди".

— Дел? У вас или у меня?

"У нас всех. В этом мире я — последний чистокровный феникс. Боюсь, не только в этом мире. Но мне очень хотелось бы, чтобы в небе снова парили мои сородичи. Если бы ты знала, как прекрасно парить!"

— Знаю. На Земле я любила летать. Правда, нам, людям, нужны для этого машины. Но почему вы здесь, а не с Правителем, если на то пошло?

"С Правителем сейчас твой учитель, этого достаточно. Утешение было нужно тебе. Долг мужчины — помощь женщине. Любого мужчины".

— Ага, конечно, мы слабые, беспомощные, хрупкие, и так далее. Мы без вас ведь никуда!

Последнее высказывание вывело Мариан из себя именно своей правдивостью. Ей плохо, и, как она подозревала, именно по названной причине. Впервые в жизни она увидела насильственную смерть своими глазами. На видео это совсем не так. Когда умирает на твоих руках друг, рядом нужно надёжное плечо. Вот только с ней рядом сейчас не учитель, не друзья, и даже не муж, пускай и фиктивный, а птица.

"Ты напрасно сердишься. Мы с Теито не пустили их сюда. Тебе нужно иное, чем то, что стали бы делать они. Правитель считает тебя слабой и хрупкой, а учитель — слишком сильной. Они не поняли тебя пока, но это время ещё придёт".

— Значит, именно вы знаете меня лучше, чем кто-либо другой?! Хотела бы я знать — откуда?

"Всё время я наблюдаю за тобой. От тебя слишком многое зависит".

Мариан не удержалась и язвительно вставила:

— От женщины?

"Именно. Я теперь лучше, твоих соратников знаю тебя. Знаю, в чём ты сильна, но знаю и насколько нужна помощь и в чём".

— Вы намерены поделиться с ними этими сведениями?

"Это совершенно лишнее. И Правитель, и, тем более, твой учитель быстро сами разберутся. Слушай внимательно. Теперь, когда открыты Пути, на этот мир, как и на многие другие, может обрушиться беда, гораздо более серьёзная, чем ваш маг. Нам понадобятся все силы. Даже сила мага, если удастся его в этом убедить. Перед миром стоит серьёзная опасность, мелкие дрязги нужно прекратить, если не хотим погибнуть все — и правые и виноватые".

После такого заявления у Мариан перехватило дыхание от возмущения. Это существо предлагает идти на мировую с магом! И это после сделанного тем?!

"Не торопись, ты ещё не знаешь многого. Мир этот уже был в опасности, и мой род истреблён потому, что мы, и только мы могли устранить эту беду. Люди, живущие в этом мире, как и в твоём, были не слишком озабочены развитием самих себя. Они многое сделали за прошедшие века в этом плане. Но за те же века превратились в страшные сказки враги, едва не истребившие всё живое. Только род Правителей не даёт исчезнуть знаниям".

— Почему вы уверены в реальности угрозы?

"Потому, что именно из-за неё в своё время закрыли Путь между мирами, которым ты пришла сюда. Те, кто не успел уйти из миров, в которых был при закрытии, так в них и остался. Как и твой учитель. Ты, надеюсь, знаешь, он не человек?"

— Я подозревала об этом, но...

Договорить Мариан не успела, за дверью послышались шаги. Одним коротким плавным взмахом крыльев птица оказалась на подоконнике.

"Сейчас я уйду, мы поговорим позже. Ты многое узнаешь от учителя, он объяснит подробнее. Но мы увидимся, и скоро. Передай Правителю — предки ждут".

Сверкнув на утреннем свету, огромная птица, почти не взмахивая крыльями, взвилась в небо. Вот она превратилась сверкающую золотую звёздочку. Дверь открылась, и вошёл Егорыч.

— Ну, проснулась, спящая красавица? — он наклонился к своей ученице, внимательно глядя в глаза. — Вижу, отдохнула. Помощники у тебя знатные. Ты не дёргайся, ничего дурного я ей не сделаю, — Егорыч укоризненно покачал головой, глядя на Теито, готового броситься на защиту подруги. — Лети-ка к Правителю, он тебя рад видеть будет. А за неё не беспокойся, вы тут хорошо о ней позаботились.

Теито, путаясь в одеяле, подошёл к руке Мариан и, неловко наклонившись, коснулся её клювом. Мариан засмеялась, подняла руку и нежно провела по голове и спине птицы. Перья под рукой пружинили, но она заметила, Теито поднабрал немного веса, не похож уже на скелет.

Почувствовав её спокойствие, птица подпрыгнула и вылетела в окно, по пути свалив на пол вазу с цветами. Шум не разбудил Изель, которая, немного поворочавшись в кресле, продолжала спать.

— Егорыч, вы видели здесь феникса?

— Да видел, видел. Они тут всю ночь возле тебя просидели, нас с Правителем не подпустили. Хотел бы знать — почему.

— Он сказал, Правитель меня считает беспомощной, а вы слишком сильной, вот они и навели свои порядки.

— Ишь ты, не понравилось. Может он и прав. Странным делом, они вас, людей, лучше понимали. Мы, как ни старались, всё одно от вас дальше были. Правда и перебили люди их меньше, чем нас.

— Я только и слышу, что вы не человек, а вот кто вы, Егорыч?

— Дракон я.

Это было сказано просто. Мариан в первый миг испытавшая ужас, вдруг как-то сразу успокоилась. Но удивление не прошло:

— Драко-о-он? Это как понимать?!

— А вот так и понимай, как есть. Мы, старшие расы, многое можем. И принимать разные обличья тоже. Среди людей мы люди, среди драконов — драконы. Люди нас боятся, причём не только на Земле. Там, где люди стали учиться использовать в первую очередь свой мозг, его силу, там нас принимали. А вот там, где, как на Земле, себя люди не любят, не верят, там нас боятся.

— В голове не укладывается. Ведь читала в сказках о драконах, фениксах, и вдруг все они есть!

— Да не все уже к сожалению. Сколько рас за это время перестало существовать. Не знаю, есть ли где ещё алифы, кроме как в подгорном мире. На Земле давно пропали. Фениксов не осталось. Я ведь следил иногда за другими. Драконы выжили, сил у нас поболее, хотя мы постарше.

— Егорыч, а о какой беде феникс твердил? Будто грядёт апокалипсис какой-то.

— Хуже...

Егорыч задумчиво посмотрел на ученицу. Она выглядела такой беззащитной, сидя перед ним в огромной кровати, обхватив колени руками и глядя доверчиво, словно он мог горы свернуть. А он не мог.

— Ты о вампирах, небось, читала? — дождался ответного кивка. — Хорошо, а о саламандрах, их у вас так называют, знаешь? Есть у вас на земле ещё и легенда о Горгоне Медузе.

Мариан пришлось порыться в памяти:

— Ящерицы такие, ну эти — саламандры. Могут жить в огне. А о Горгоне Медузе... Это из древних мифов?

— Ящерицы, — протянул старик, — хотя в чём-то ты права, только ящерицами они никогда не были. Это уж люди так окрестили. Змеями ведь не назовешь, у них в вашем бестиарии другая функция, дракон — ящер, а вот из саламандр ящериц сделать умудрились. Посмотреть бы на того, кто первый эдакое сказал. Ну да дело не в том. Вампир по сравнению с саламандрой — ангел. Он что: порвал одного, крови напился и в норку ушёл. А вот саламандра питается энергией. Люди быстро поняли — в огне они не горят, только живее становятся. А легенда о женщине, превращавшей людей в камень одним только взглядом, это о Горгоне. Эти "сказки" как вы их зовёте, на самом деле рассказывают об одних и тех же существах — горготах. Для них питание энергией — способ существования. Но энергия тоже разная. Есть разница, пить выдержанный коньяк, шампанское или воду? Вот и для них энергия разумных — деликатес, от которого они откажутся, разве только когда вокруг никого живого не останется. Всё живое они считают созданным исключительно для них. Они не признают разумности других рас. Как, например, люди на Земле не согласятся признать разумной корову, ведь иначе от мяса отказаться придётся. А корова, между прочим, много чувствует. В том числе и осознаёт много, просто иначе, чем человек, и это её беда. Так вот, может начаться распространение горгот, или назови их, как хочешь, по всем мирам. Некогда, предотвращая эту опасность, закрыли Путь между мирами. Пройти мог только человек с определённым уровнем развития мозга. Вот ты, к примеру, пройти не должна бы. Видать маг помог, мерзавец.

— Кстати, Егорыч, у меня странное чувство было. Вы могли его уничтожить?

— Да мог, мог. Только ни к чему это. Нам сейчас каждый, кто работать с силами может, на вес не золота — жизни, да не одной. Эти твари, пока их здесь выводили, всех фениксов в этом мире повыбили. Один только и остался.

— Да, он говорил это.

— Вот то-то и оно. Он самый сильный. Хотя, нынешний Правитель силой не обделён. Просто ослаб. Молчит, гордость признать это не позволяет. Этот маг ваш...

— Не наш, Егорыч, я к нему никакого отношения не имею, и иметь не хочу!

— Не ваш, так наш. Придётся тебе смириться пока. Маг держал твоего супружника в камере, обшитой специальным сплавом. Её некогда для горгот и приготовили. Сплав этот никакой энергии, которую парнишка мог бы накопить, да на свободу выбраться, не пропускает. Вот и обессилел. Молодой ещё. Ничего, старше станет, поймёт — такое бессилие не позор, признаться в нём не стыдно. Своим помощникам, советнику да сокольничему, он всё объяснил, а вот тебе не стал. Он ведь бережёт тебя. И там, в зале — всю свою силу на твою защиту направил. Именно поэтому советник и бросился его прикрывать, так они договорились. Решили, тебя сберечь — первое дело, а остальное, это уж как Творец даст. Не вини себя, девонька, они знали, на что шли. Каждый знал.

Мариан склонила голову, скрывая слёзы. А Егорыч заметил проснувшуюся Изель, слушавшую разговор.

Мужчина хотел что-то сказать девушке, но та замахала руками.

— Нет, нет, не говорите ничего. Дядя и мне велел спасать госпожу. Я не знала об их планах, но госпожа ни в чём не виновата, — девушка всхлипнула.

Егорыч поднялся и подошёл к ней. Положил руку ей на голову и велел:

— Посмотри на меня.

Изель подняла залитое слезами личико, ещё несколько раз всхлипнула, потом вздохнула. На губах появилась слабая улыбка.

— А госпоже скажите, — она умоляюще посмотрела на Мариан, вытирая тыльной стороной ладошек мокрые щеки.

— Ну, госпоже твоей это уже сказали. Она всё поняла. Теперь беги, принеси ей одежду поудобнее. Некогда сегодня о нарядах думать.

— Изель, принеси, пожалуйста, мой костюм.

— Ой... Но, госпожа! Правителю это не понравится.

— Ничего, переживёт твой Правитель. Ему ещё и не то от меня пережить придётся!

Прерывисто вздохнула, поглубже загоняя горе, нельзя раскисать.

— Правильно, девонька, пора здесь порядки менять. Правитель только обрадуется, вот посмотришь. Он и так готов многое по-новому переделать, да не успел. Давай, одевайся, я тебя в его покоях подожду, — старик пошёл из комнаты.

— Егорыч, а вы не хотите рубашку одеть? Да и побриться. Странно здесь борода смотрится.

— Рубашку пусть твоя девочка принесёт, а бриться пока не стоит. Вот покончим с делами, тогда.

— Егорыч, ещё один вопрос, последний, — она послала умоляющий и горящий любопытством взгляд.

— Ну, если последний, то давай, — усмешка была заметна только в голосе.

— Теперь поняла, зачем борода — каменное выражение лица держать. Ладно, вопрос. В сказаниях говорится — драконы огромны, а как же тогда вы в человека можете превратиться? Ведь он мельче.

Егорыч поймал её взгляд, перед Мариан мелькнул большой, синий дракон, но она не успела его рассмотреть.

— А вот это потом узнаешь, не самый важный вопрос на данное время.

Дверь за стариком закрылась и Мариан задумчиво посмотрела на неё. Здорово всё же, что учитель с ними. Он пришёл немного поздно для господина Чороина, но своим появлением спас не одну жизнь. Если бы он не появился в зале, скольких ещё людей уничтожил бы маг.

Если она найдёт в себе силы выдержать присутствие мага, может и удастся его подключить к делу... Если не спускать с него глаз. Иначе, того и гляди, в спину пальнёт, с него станется.

Мариан оделась и Егорыч вернулся в комнату. Он с удовольствием осмотрел фигурку девушки в облегающих брюках, высоких сапогах и кожаной жилетке поверх фиолетовой рубашки. Изель сумела подобрать одежду из запасов старших братьев. Пришлось кое-что перешить, но Мариан неплохо смотрелась в чёрной коже. Она плотно скрутила волосы на затылке в узел, чем в очередной раз привела Изель в смятение. Женщины в таком виде в замке не появлялись испокон века. Девушка подозревала, вид госпожи приведёт в завистливую ярость большую часть женской половины обитательниц замка.

Когда Егорыч протянул Мариан руку и вывел в коридор, первыми, кто опешил при виде неё, стали охранники у дверей. Впрочем, хватило одного косого взгляда старика, и лица стражников приняли надлежащее каменное состояние. Только вытаращенные глаза неотрывно следили за двумя удаляющимися фигурами.

На совещавшихся Мариан произвела не меньшее впечатление. Впрочем, мужчины тактично промолчали и сделали вид, словно ничего такого не произошло. Только господин Кеоталь подошёл к девушке и, преклонив колено, поцеловал руку, чего не делал ни разу с первой встречи.

— Вы прекрасны, госпожа, и решительны, это великолепно.

Мариан засмеялась, её развеселило не восхищение сокольничего, а недовольный взгляд супруга в их адрес. Тот не одобрял ни наряд одной, ни поведение другого. Егорыч, был вынужден положить руку на плечо Правителя, что бы тот отвёл глаза от пары посреди зала и обратил на старого колдуна внимание. Егорыч что-то тихо сказал. Правитель в ответ только глубоко вздохнул и занялся бумагами, которые рассматривал до прихода старика и его ученицы.

Совет длился бесконечно. Сначала пришлось ввести в курс случавшегося непосвящённых.

Хотя на совете находились и только-только приехавшие в столицу, было высказано неудовольствие. По мнению присутствовавших, слишком многое возложили советник и господин Кеоталь на женские плечи. Тут уж господину Кеоталю нашлось что сказать:

— Я понимаю, многие из вас сейчас обижены, почему их не сочли достойными и не доверили тайну. Господа, мы отобрали вас из находящихся сейчас при дворе. Но подумайте, раньше была только госпожа. Именно она разобралась в происходящем. Всё держалось только на ней. Только она могла определить, кому можно доверять, только она могла найти среди нас создания мага. Ни вы, ни я никогда не замечали, сколько их вокруг.

По смущённым взглядам Мариан поняла, присутствующие ощутили неловкость. Получалось, женщина взяла на себя работу, а они, мужчины, предавались радостному безделью. Надо срочно что-то делать. Мариан не заметила руки Егорыча, которая опустилась на локоть Правителя, собравшегося встать.

— Господа, очень прошу, не причисляйте меня к спасителям человечества. Будем откровенны — господин Кеоталь относится ко мне предвзято. Они с советником заботились обо мне всё это время так, как не каждый отец заботится о кровном ребёнке. Прежде всего, я спасала себя. Я была второй на очереди после Правителя, и ничто бы мага не остановило. А вот теперь, когда мы можем привлечь к делу всеобщее внимание, прошу понять — воин из меня никакой. Это уж ваш удел. Поработать головой — это пожалуйста. Этому меня учили с детских лет. И руководить стану с удовольствием. В конце концов, каждая женщина это умеет ещё с рождения, а вот воевать... — Мариан развела руками, выражая сожаление.

По залу прокатились смешки, когда она произнесла слова об умении руководить. Она благодарно ответила на взгляд учителя, и постаралась не заметить удовольствие Правителя. Вот ещё, показать, значимость его оценки! Да и не значит она ничего. Пусть хоть доволен, хоть нет, ей всё равно!

Разговор перешёл в деловое русло. Пока она отсыпалась, проделали огромную работу. Дело взял в свои руки Егорыч. Правитель без возражений принял больший опыт и знания старого ведуна.

Остальные не возражали. Мариан сидела как мышка, не встревая в разговор. Занятно со стороны следить, как решались вопросы. Срочные поиски мага, его полное обезвреживание... Тут Егорыч был категоричен — заниматься этим необходимо кому-то из них троих, или ему самому, или Правителю, или Мариан. А наилучший вариант — всем вместе. Начавшие было возражать воины, получили от старика взгляд, после которого возражения отпали сами собой.

Правитель сообщил — поиски мага ведутся, но, либо он надёжно укрылся в своей башне, либо подался в бега. После исчезновения никто и нигде его не видел. Ни в городе, ни, тем более, в замке. Так же Мариан узнала, почти треть города в трауре. После бегства мага его создания превратились в прах, и стало понятно, какую силу он мог подключить к борьбе.

Мариан молчала, решив обсудить, почему создания мага самоуничтожились с Егорычем наедине. Если команду дал маг, он или настолько уверен в своей силе, и эти помощники больше не нужны, или решил помочь себе, ввергнув многие семьи в траур гибелью родичей. А главное, до горожан дошла очень простая мысль — маг имеет огромную силу и с лёгкостью применяет её в своих целях. Это пугало людей, не знавших подобной жестокости.

Мариан показалось, те же мысли одолевают и Правителя. Он сидел, вроде внимательно слушая, но она-то прекрасно видела, всё говорившееся ему известно и мысли заняты совсем другим.

Вообще, во время совета, Мариан казалось — проводится он исключительно, чтобы занять людей, привести их в чувство после событий, свалившихся на город и мир за последний день. Необходимо пресечь преувеличенные слухи о происшедшем. Изучала в своё время влияние слухов на поведение толпы. Именно их подавлением и занимался учитель на совете.

Нашли дело каждому. Отправили глашатаев в краткой и отредактированной форме рассказывающих о происшедшем в замке. Мариан не понравился факт умолчания фиктивности их с Правителем брака. Егорыч заметил состояние ученицы и подошёл к ней.

— Пойми, девочка, не время сейчас разводить дебаты на эту тему. Часть народа, конечно, поддержит твою точку зрения, но часть может посчитать её неверной. Не стоит устраивать склоку. Придёт время и вопрос решится сам собой. После того, как стала известна твоя роль в освобождении Правителя, он не может просто так отказаться от брака. Его не поймут.

— Могу заявить и сама, — она ещё кипела.

— Скажи, тебе так важно не быть даже фиктивной женой? Насколько я знаю, он ведёт себя очень корректно. Ещё ни одно твоё требование не было опротестовано.

— Ещё бы он протестовал, — Мариан язвительно засмеялась. — Егорыч, и ему этот брак не нужен. Мы оба чувствуем себя связанными по рукам и ногам этим представлением, которое вынуждены играть. К тому же, сообщу по секрету, есть, как минимум одна дама, которая к нему очень неровно дышит. Зачем им мешать? Сейчас она, считая меня соперницей, смотрит так, словно готова разорвать. Если уж нельзя сейчас разрешить этот вопрос с объявлением брака недействительным, пусть он хоть своей возлюбленной объяснит, что к чему. Я устала ощущать её неприязнь.

Егорыч пристально посмотрел на девушку, потом задумчиво произнёс:

— Тебя волнует настроение этой женщины или её отношения с Правителем?

— Нам обоим нужна свобода, каждому для своих целей. Он, как мне кажется, неплохой человек и мне ничего плохого не сделал. Почему же я должна желать ему зла? Маг запутал нас в сетях, а вместе с нами ещё и других людей. К чему причинять лишние страдания?

— Хорошо, я поговорю с Правителем. Хотя, ты не совсем верно оценила обстановку. Но ты обещаешь мне потерпеть?

— Обещаю, — она тяжело вздохнула, — что ещё остается?..

Мариан, наконец, вернулась к себе. Изель к этому времени извелась в ожидании. Девушке до смерти хотелось узнать новости. Мариан устало опустилась в кресло и погладила Чокки, забравшегося на колени.

— Изель, хоть ты не мучай меня вопросами. Егорыч меня замучил. Оставил после сборища и почти два часа гонял, заставляя вспоминать по сотне раз каждый шаг за эти дни. Дай передохнуть. Всё узнаешь от братьев.

Изель, слегка улыбнулась, потом погрустнела и, опустив глаза, прошептала:

— Сегодня хоронят дядю, можно мне пойти? Он любил меня, как дочь.

— Разумеется, можно! Я и сама хотела бы проститься, если родные не против.

Изель радостно вскинула голову:

— Что вы говорите, госпожа, конечно! Мы можем отправиться, как только вы переоденетесь.

— Ох, опять платье. Я только-только отдохнула от него, и снова...

Мариан поднялась и потянулась всем телом. Щелкнула недовольного лишением удобной подушки Чокки по носу.

— Против традиций не пойдёшь. Хотя я так думаю, твой дядя одобрил бы брюки. Чокки, не возмущайся, можешь пойти с нами, я даже готова нести тебя на руках.

Пока Мариан одевалась в угольно-серый наряд, выбранный Изель для церемонии прощания, в спальне послышался разговор. Она узнала голос Правителя, который беседовал с девушкой. Но когда, вышла из гардеробной, Изель находилась в комнате одна. Девушка уже накинула лёгкий плащ, второй приготовила для госпожи. Сегодняшний наряд немного примирил Мариан с платьями. Строгий по отделке, лежавший плотными складками по телу, оказался вполне в её вкусе. Правда, непонятно, как подобный наряд затесался в её роскошные туалеты, усыпанные драгоценностями, вышивками и кружевами вне пределов разумного.

Изель накинула плащ с капюшоном на плечи госпожи, и обе женщины направились к боковому выходу из замка.

Выйдя из дверей, Мариан замерла. За всё время ни разу не покинула пределы замка. Все церемонии проводились или в замке, или в замковом саду. Сейчас, выйдя из высоких двустворчатых дверей, она рассматривала открывшуюся картину.

От двери вниз вела лестница в десяток ступеней, заканчивавшихся небольшим двором, на котором ожидала группа всадников, сидевших на великолепных животных, по внешнему виду родичах лошадей. Мариан ещё не довелось повидать этих животных близко, и теперь она с интересом рассматривала их.

Местный заменитель благородного животного выглядел для неё экзотично, но восхищение вызвал неподдельное.

Длинные сильные ноги заканчивались раздвоенными копытами с острыми краями. Сразу захотелось спросить, лягаются ли "лошадки"? Удар мог закончиться летальным исходом. Хвост, роскошный и длинный спадал до самой земли, но грива стояла торчком, странное сочетание. Животные имели пушистую шерсть, которая, тщательно расчёсанная и приглаженная, переливалась на свету. Мариан невольно улыбнулась, глядя на расцветку скакунов — точь-в-точь как у простых уличных Мурзиков. Тёмно-серые или коричневатые полосы и пятна переходили в более светлые. В сочетании с длиной шерстью казалось, словно на лошадей натянули пушистую кошачью шкуру. Глаза в основном синего и лилового цвета, странно выглядели на такой расцветке, скорее подошли бы жёлтые или зелёные.

Мариан засмотрелась на скакунов, и не сразу обратила внимание на всадников. Присмотрелась, только когда раздался голос учителя:

— Хорошо, что решила ехать, девонька. Твой друг будет этому рад.

Мариан оглянулась и увидела за собой Егорыча и Правителя. Тот стоял молча, натягивая на руки перчатки. Казалось, занятие поглотило его целиком, и ни на что больше он не обращает внимания.

Егорыч осмотрел ученицу и кивнул, одобрив наряд. Сам он тоже одел тёмно-серую рубашку, поверх которой набросил плащ.

— Пора!

Правитель произнёс это тихо, но тут же к ступенькам подвели одного из скакунов, выделявшегося на общем фоне персиковой полосатой шкурой с шоколадными ногами.

Норовистое животное стремилось вырваться от двух конюхов. Однако когда Правитель одним махом взлетел в седло, присмирело. Мариан не могла не оценить, насколько твёрдо держал животное в руках хозяин. Егорыч тоже сел верхом. И только тут Мариан поняла, для них с Изель лошадей нет. Они отправят женщин пешком?!

Но тут один из всадников, Мариан уже знала, это один из сыновей господина Чороина, кузен Изель, подъехал к ступеням и поставил скакуна рядом с конём Правителя.

Изель сбежала со ступеней, мужчина подхватил её и посадил боком перед собой. Всё было проделано легко и естественно. Землянка с возмущением поняла, от неё теперь ждут, когда и она проделает то же самое. Около ступеней был только один всадник — Правитель, значит, ждал именно её.

Не устраивать же сцену перед траурной церемонией?! Пришлось спуститься, правда, несколько медленнее, стараясь сдержать рвущееся недовольство.

Руки Правителя подхватили с такой лёгкостью, словно она ничего не весила. Снова захотелось сделать нечто этакое, чтобы все поняли — она недовольна таким раскладом, но уже сидела в седле, откинувшись на твёрдое плечо. Седло оказалось рассчитано на такие поездки вдвоём, и сидеть было удобно, если не учитывать обуревавшего возмущения. Конь, почувствовав настроение всадницы, начал приплясывать, но тут же был остановлен властным движение наездника. Мужчина развернул его к воротам, и вся кавалькада двинулась следом.

— Надеюсь, вы не думаете, будто я и дальше буду ездить с сопровождением? Я в состоянии держаться в седле и сама!

Не смогла не высказать возмущения, но постаралась сделать это тихо, только для Правителя.

Он ответил так же тихо:

— Разумеется. Просто наши женщины редко ездят верхом самостоятельно. Килвенды сами решают, устраивает их всадник или нет. Если нет — никакая сила не заставит их нести того, кто неугоден. Если всадник устраивает, килвенд привязывается к нему до смерти. Для человека это ответственность. Ездить верхом приходится ежедневно. Не многие женщины могут себе позволить такое.

Мариан промолчала, но знала — он почувствовал, как улеглась буря в её душе. Не признать правильность слов невозможно. Если женщина не имеет желания или времени для ежедневных верховых прогулок, не стоит мучить животное.

Призадумалась. Если она сбирается покинуть этот мир, как быть с желанием поездить верхом? В праве ли она бросить здесь существо, которое привяжется к ней? Оставить его на гибель?

— Вы правы, госпожа. Если вы решите подобрать себе килвенда, то придётся или вам остаться здесь, или его забирать в ваш мир.

Мариан промолчала.

Утешило одно — теперь она могла, не напрягаясь, смотреть по сторонам.

Вокруг кипела жизнь. Город оказался нарядным, чистым и приветливым. Смешение разного стиля построек создавало состояние приподнятости и радости. Дома, построенные из светлого камня разных оттенков, покрыты резьбой. Мариан поразилась, сколько труда затрачено на украшение стен.

Литые ворота, решётки балконов и окон навевали воспоминания о мавританской архитектуре. Огромное количество водоёмов, многие из которых украшены фонтанами, соответствовало климату. Все фонтаны били с края в центр, создавая искристую водяную завесу вокруг водоёма. Детишки, не стесняясь наготы, резвились прямо в центре города, брызгая водой на себя и прохожих. Возмущались, как показалось Мариан, крайне редко.

Люди одеты просто, и... Вот это да! По улице проходили женщины одетые в облегающие брюки и рубашки из лёгкой ткани!

Мариан бросила возмущённый взгляд в сторону Изель.

"Ну, погоди, вернёмся — поговорим".

Сначала Мариан удивило, отсутствие на улицах деревьев. Но потом рассмотрела — каждый дом имеет за высоченной стеной (порой едва ли не выше самого дома) сад, размеры которого варьируются от дерева до рощи. Через ограды балконов и верх стен на улицу переливалось, словно через край чаши, огромное количество цветов, однако, на улице деревья не росли.

Сначала она не поняла причины, потом, присмотревшись к движению, поняла — если посадить даже рядом со стеной хоть одно дерево, оно станет непременной причиной трагедии.

Их собственная кавалькада мчалась, не разбирая дороги. Как умудрялись скакуны уворачиваться от встречных пешеходов, непонятно. Но делали они это сами, иногда огрызаясь на того, кто не давал себя обогнать.

Немного понаблюдав, землянка осознала — дорогу выбирают скакуны. Всадники лишь задавали общее направление. Если прибавить к этому количество пешеходов и разного вида повозок, влекомых не похожими на верховых животными, то у неё закружилась голова. Понятно, по этому городу ей, привыкшей к упорядоченному движению, одной гулять нельзя. Даже на древней Земле на дорогах порядка больше.

Заметила она и ещё один факт.

Из истории знала, любой выезд Правителя в давние времена сопровождался пышностью, или, по меньшей мере, особыми церемониями. Здесь же, их кавалькада мчалась по улицам на общих правах, никто не сторонился, не расчищал дорогу. Люди иногда приветливо взмахивали руками, некоторые слегка кланялись, заметив Правителя, но никакого раболепства.

Это порадовало. Если честно, выезжать из замка Мариан побаивалась. На Земле они с Леной однажды попали в огромную пробку, которая образовалась из-за перекрытых улиц — проезжала некая "шишка". Припоминая всё, сказанное в адрес этой "шишки" (в том числе Мариан лично), ей не хотелось стать предметом подобного внимания.