Мастер не приглашает в гости

Глава 10

— Эльза, верни бумаги. Эльза! Ну Эльза! Эльза, пойми, даже если ты их не вернешь, я просто спрошу у сэра Кристофера! У него абсолютная память и он однозначно сможет сказать мне, какую именно фирму я могу пригласить для внутренней отделки, и мы все равно побелим потолки, хочешь ты этого или нет!

Да, я прекрасно осознавала, что душа мои слова не понимает и реагирует только на эмоциональный посыл.

Нет, это никаким образом не мешало мне увещевать, потому что а кто сказал, что мне нужно бухтеть ради Эльзы, а не просто ради самого процесса!

Последние несколько недель были… сложными.

Сэр Кристофер уверял меня, что отделение прошло успешно и Айрис просто обживается в своем новом “теле” и пока не может выходить на связь и никак себя проявлять. И надо просто дать ей время.

И я ему, конечно же, верила.

Что опять же совершенно не мешало мне беспокоиться.

Я чувствовала себя одинокой. И очень-очень несчастной.

Я привыкла, что она рядом. Всегда. В любой момент, только потянуться — и вот она тут. Я осталась сама с собой впервые за столько лет, и это оказалось неожиданно странно. И немного страшно.

Так что мысли вслух помогали. Они отвлекали от того, что внутри на них ничего теперь не реагирует.

И потому я убеждала Эльзу в необходимости побелки и клялась, что ни на минуту не отойду, пока в доме будут эти страшные чужие люди. Дом ходил ходуном. Мистер Ящерица впал в стресс, прятался по самым надежно выглядящим темным углам, а когда его удавалось из них извлечь — шипел и плевался.

Я подозревала, что дело было на самом деле не в чужих людях, вернее, не столько в чужих людях. Эльза тоже очень ждала появления Айрис. Она сгорала от нетерпения и одновременно волновалась. К толике ревности примешивалась радость от того, что с “подружкой” теперь можно будет проводить время не только через эту странную тетку, которая, конечно, не худший вариант из тех, что доводилось видеть (и поэтому ее белье все еще при ней, а не на лужайке), но все равно не то. Ну и мое волнение ей, конечно, передавалось.

И только сэр Кристофер сохранял свое невозмутимое спокойствие во всем этом хаосе.

Мы вместе ужинали почти каждый день. Вчера я поймала себя на том, что машинально накрыла стол на двоих, не дожидаясь приглашения, а работодатель отнесся к этому как к само собой разумеющемуся.

И возможно, если бы Айрис не занимала столько места в моих мыслях, в них бы нашлось место и для размышлений о том, насколько это нормально. Но Айрис на связь пока не выходила, нервы у меня были на пределе, и я просто была благодарна сэру Кристоферу за это время, когда он распространял на меня свою непоколебимую уверенность в том, что все в порядке.

Настойчивый стук в дверь я не сразу расслышала. Сначала даже подумала, что это Эльза где-то протестно гремит.

Я прислушалась — стук повторился.

Странно, звонок что ли сломался?

Я направилась в коридор, но дверь гостиной захлопнулась перед моим носом и многозначительно щелкнула замком.

— Эльза! — я послала дому волну негодования.

Душа делала вид, что это все сквозняк, а она тут совершенно очень даже не при чем.

— Нажалуюсь!

Дом слегка сотрясся, а затем дверь открылась — очень медленно и с противным протяжным скрипом.

Странности такого поведения быстро объяснились.

На пороге дома стояла мисс Лоуренс.

Я внутренне тяжело вздохнула, а внешне изобразила вежливую улыбку.

— Добрый день, мисс Лоуренс, сэр Фаулер занят и никого не принимает, — привычно произнесла я уже в третий или четвертый раз.

В первый раз, когда девушка к нам пришла, я все же уточнила еще раз у сэра Кристофера, точно ли он больше не желает ее принимать, ну мало ли решение было принято на эмоциях (сэр Кристофер — и эмоции, да, самой смешно!), и он передумал. Но получила категоричное подтверждение, и пожелание вообще никаких посетительниц больше не принимать, если только это не имеет отношение непосредственно к его работе.

После этого мне еще несколько раз пришлось озвучить мисс Лоуренс подготовленную фразу.

Надо отдать ей должное, девушка была настроена очень решительно и каждый раз пыталась меня уговорить, один раз оставила сэру Кристоферу послание, а другой даже отдаленно намекала на то, что, может быть, мы можем организовать “взаимовыгодный обмен”. Я оскорбленно поджала губы, и мисс Лоуренс тут же отступила.

Но и сейчас она не торопилась разворачиваться на каблуках и уходить.

— Я знаю, мисс Ривс, — подтвердила она. — Но на мое большое счастье, я пришла к вам.

— Ко мне? — изумилась я.

— К вам, — подтвердила мисс Лоуренс. — Мне очень нужно с вами поговорить. Это… касается сэра Кристофера.

Было бы странно, если бы она хотела поговорить со мной о чем-то, что не касается сэра Кристофера. Но тем не менее… я, вроде бы, однозначно дала понять, что не торгую работодателями.

— Ну же, мисс Ривс, свою-то гостью вы можете впустить? — надавила она, воспользовавшись моим замешательством.

— Простите, мисс Лоуренс, но нет, не могу. Мне очень жаль.

Не жаль ни капельки, но все же не стоит забывать, кто здесь уважаемая дама, а кто — прислуга.

Девушка недовольно поджала губы.

— Ну тогда прогуляйтесь со мной! Я не отниму у вас много времени, мисс Ривс, это важно!

Я зачем-то оглянулась назад в коридор. Как будто надеялась, что посреди него вдруг материализуется гора отходов с заднего двора и у меня появится прекрасная возможность прикрыться форс-мажором и отказаться.

Но коридор оставался безупречно чист, а Эльза, которая, может и с радостью устроила бы мне необходимый форс-мажор (даже два, а если очень нужно то и три!), не умела читать мысли.

— Хорошо, мисс Лоуренс. Подождите минутку.

Я надела шляпку, натянула перчатки и накинула шаль. Зимние морозы еще не нагрянули, но все равно на улице уже было заметно свежо и у меня не было ни малейшего желания простудиться.

Я еще раз оглянулась на коридор и вздохнула. Вот где твои шалости, Эльза, когда они так нужны!

Можно было бы, конечно, просто соврать, но врать не хотелось.

Да и потом, вдруг это действительно важно, если мисс Лоуренс настолько настойчива. Она ведь не глупа и понимает, что шансов на то, чтобы соблазнить сэра Кристофера у нее уже нет. Правильно?..

Воздух действительно был свежим. Недавно прошел дождь и пахло мокрым камнем и прелыми листьями. Мисс Лоуренс шагала по улицу в сторону сквера неподалеку, я шла за ней, приотстав на четверть шага, как полагается правильно выученной прислуге.

Девушка заметно нервничала.

Она оглядывалась на меня, теребила сумочку в руках, кусала губы, но молчала.

…а, может быть, и не понимает.

Неужели настолько в него влюблена?

Не то, чтобы мне сложно было поверить, что кто-то может сильно влюбиться в сэра Кристофера. Очень мне даже легко было в это поверить! (От этой мысли я почему-то покраснела) Но такой пылкости я, пожалуй, все же не ожидала от мисс Лоуренс, которая производила на меня впечатление дамы хваткой и практичной, и к излишним сантиментам все же не очень склонной.

— Мисс Лоуренс, о чем вы хотели поговорить? — все же напомнила я. Мне не хотелось уходить далеко от дома, в конце концов, сэру Кристоферу в любой момент что-то может понадобиться.

— Да-да, — рассеянно пробормотала она. — Мне нужно собраться с мыслями. Давайте присядем в сквере, так будет проще, чем на ходу.

Мне было неловко ей напоминать, что лавочки в сквере сейчас мокрые после дождя и вряд ли у нас получится сесть, но в сквере так в сквере, и правда лучше, чем на ходу.

В сквере было было безлюдно, что неудивительно, погода не располагала к утреннему променаду. Скамейки и правда были мокрые, как облетевшие деревья. Запах мокрой палой листвы здесь был сильнее. И я против воли вдохнула воздух чуть глубже. Все же я маловато выхожу на улицу, даже сэр Кристофер и тот гуляет чаще — у него пробежки, когда нет дождя. Он как-то рассказывал мне, что это нужно для сенсорной интреграции, это выяснила воспитывавшая его бабушка и приучила внука к спорту. Я тогда еще подумала о том, что хорошо бы кто-нибудь записал все то, что делала для мистера Фаулера воспитывавшая его женщина. Не уверена, что на этот счет существует большое количество исследований, наверняка она двигалась интуитивно, методом проб и ошибок, а вон какой результат замечательный получился!..

…“Результат” тем временем сосредоточенно поглощал утку, не подозревая о моих мыслях…

Я слегка тряхнула головой и взяла себя в руки.

— Мисс Лоуренс, простите, но я не могу надолго отлучаться. Пожалуйста, о чем вы хотели поговорить?

Девушка остановилась. Огляделась.

— Да, хорошо… вы понимаете…

И в этот момент что-то громко хлопнуло и нас на мгновение ослепило вспышкой.

Мисс Лоуренс взвизгнула и в испуге вцепилась в меня.

Меня же захлестнула паника — нет, только не снова!..

…а в следующее мгновение я почувствовала, как защитный артефакт соскальзывает с шеи, а с оборвавшейся цепочкой обрывается защита.

Но… этого же не может быть!

А следом раздался такой грохот, что мы обе рухнули на землю, зажмурившись и зажав уши.

Признаться, я была убеждена, что это последнее, что я успела сделать в этой жизни.

Однако грохотать продолжало, слышались какие-то крики, топот…

Я понимала, что я все еще жива. И грохочет уже чуть дальше. И рядом трясется крупной дрожью мисс Лоуренс…

— Мисс Ривс, все в порядке. Вам больше ничего не угрожает, — произнес вдруг незнакомый голос откуда-то сверху. — Позвольте, я вам помогу.

Я медленно открыла глаза и изумленно уставилась на протянутую мне ладонь абсолютно постороннего мужчины в черном пальто и шляпе-котелке.

— П-простите?

Господи, так действительно недолго и заикой стать!

— Нападение на вас было успешно отражено, нападающие схвачены. Вы в безопасности, — повторил мужчина, все еще терпеливо протягивая мне руку.

По-прежнему ровным счетом ничего не понимая, я вложила в нее ладонь.

Меня вздернуло наверх и утвердило в вертикальном положении.

— Все хорошо? Вас не задело? — мужчина в котелке внимательно меня оглядел.

Я помотала головой, но, кажется, его не убедила, потому что он обернулся назад и окликнул:

— Клайд, осмотри мисс Ривс, пожалуйста.

Я увидела еще одного мужчину, направляющегося в нашу сторону.

— Боже мой, что это было?! Какой ужас! Что происходит?! — перепуганный насмерть голос мисс Лоуренс ввинтился в уши.

Она сидела на земле, одежда и лицо были измазаны в грязи, кажется, она пыталась вжаться в землю, спасаясь от атаки. Меня кольнуло сочувствием — ладно я, уже скоро иммунитет выработаю и на следующее нападение (упаси господи!!) отреагирую словами: “Вам еще не надоело?” — а охотница на артефактора явно не была к тому, что охота примет такой опасный оборот.

Мужчина в черном пальто оставил меня на попечении “Клайда”, но вместо того, чтобы помочь мисс Лоуренс подняться, как и мне, он схватил ее за предлечие и грубо вздернул наверх.

— Мисс Аманда Эвелин Лоуренс, вы арестованы по обвинению в государственной измене, шпионаже и соучастии в покушении на убийство.

— Что-о?! — завопила девушка. — Да как вы смеете?! Кто вы вообще такой?! Что происходит?! Я требую полицию!

Мужчина в черном пальто выудил из внутреннего кармана сверкнувший даже в рассеянном облачном свете значок.

— Королевская служба безопасности. Я рекомендую вам сохранять молчание, мисс Лоуренс.

Я ожидала, что она продолжит возмущаться и вырываться, но девушка вдруг резко замолкла и сжала губы.

А у меня вот рот, кажется, наоборот приоткрылся.

Простите, что?!..

— С мисс Ривс все в порядке, мистер Рой, — заключил неизвестно когда успевший осмотреть меня Клайд.

— Сопроводи ее в особняк сэра Фаулера. Сообщи ему, что я приду, как только разберусь со всем на месте.

Клайд кивнул, подхватил меня под локоть, и аккуратно, но настойчиво повел обратно, в сторону дома.

Все еще ничего толком не понимая, я обернулась и увидела, как на мисс Лоуренс надевают наручники, а она стоит и смотрит в пустоту с прямой спиной и по-прежнему крепко сжатыми губами.

—

Дверь в дом открылась до того, как я успела дотронуться до ручки. И закрылась за нами куда быстрее, чем следовало бы. И вообще было подозрение, что вздумай я прямо сейчас снова ее открыть, у меня бы ничего не вышло.

Клайд на подобные выкрутасы неодушевленного предмета отреагировал соответствующе статусу представителя королевской спецслужбы — никак. Он сохранял совершенно невозмутимое выражение лица, и также невозмутимо прошествовал в гостиную, когда дверь в нее приглашающе распахнулась.

Сэр Кристофер обнаружился там. И выглядел он… неважно.

Рассеянный взгляд, волосы слегка взъерошены, что для моего работодателя являлось ну совершенно неприемлемым, и я едва сдержала порыв броситься к нему и убедиться, что одной из главных ценностей Акристора не было приченено никакого вреда. Остановила меня только мысль, что если бы опасность угрожала сэру Кристоферу, вряд ли бы спецслужбы занимались спасением экономки.

А почему, кстати, спецслужбы занимались спасением экономки?..

Это все пролетело в голове настолько стремительно, что я даже не успела толком остановиться на какой-то из этих мыслей. А Клайд тем временем произнес

— Операция прошла успешно, сэр Фаулер. Преступники задержаны в полном составе, мисс Ривс не пострадала. Мистер Рой отчитается вам о деталях как только закончит оперативные работы на месте преступления.

Сэр Кристофер кивнул, не глядя на мужчину, а глядя только на меня, ощупывая этим взглядом, будто не верил чужим словам и должен был сам убедиться, что со мной все в порядке. И так же, не глядя на него он произнес:

— Вы можете идти.

А как только за ним закрылась дверь, сэр Кристофер, вдруг сдвинулся с места, в несколько стремительных шагов преодолел разделяющее нас расстояние и… обнял меня.

Не слегка, не вежливо.

Он просто сгреб меня в охапку, с мягкой силой вдавливая в себя.

И жест этот при всей своей внезапности был настолько естественным, что я не придумала ничего лучше, чем обнять его в ответ.

Мир застыл.

Время остановилось.

Кажется, даже часы перестали тикать. По крайней мере, я перестала их слышать.

В голове шумело и кружилось.

Все, что осталось за пределами этих объятий перестало иметь какое-либо значение. Нападение, мисс Лоуренс, спецслужбы…

Сильные руки отгородили меня от всего этого. И я была им за это невероятно признательна.

Что-то дернуло меня медленно поднять голову. И наши взгляды встретились.

Я знала, что сэр Кристофер не очень любит смотреть людям в глаза. Но сейчас смотрел.

И…

Кажется, мы сделали шаг назад одновременно.

— П…

— Простите, Анна, — торопливо произнес артефактор. — Это было непростительной вольностью с моей стороны. Я не знаю, что на меня нашло. Я просто рад, что вы не пострадали. Надеюсь, я вас не оскорбил.

— Нет, что вы, — смущенно пробормотала я, не зная, что еще сказать. — Мне очень жаль, что я вынудила вас волноваться. Но… признаюсь, я ничего не понимаю. Как так получилось, что королевская спецслужба занимается спасением экономки? И… при чем здесь мисс Лоуренс?

Мне показалось хорошим решением увести разговор в сторону от эмоций, потому что я сама не до конца понимала сейчас, что именно испытываю. Изнутри наружу что-то настойчиво толкалось, и это была уже совсем не Айрис…

— Мисс Лоуренс? — изумился сэр Кристофер, и я почему-то порадовалась, что я не одна тут такая непонимающая.

— Ее арестовали после нападения на меня по обвинению в шпионаже и измене. А еще, мне кажется, что наверное она выманила меня из дома. И вот… наверное, это тоже она.

Я разжала руку, демонстрируя артефактору его творение с порванной цепочкой, которое я по дороге до дома аккуратно выудила, опасаясь потерять.

Сэр Кристофер принял у меня артефакт и задумчиво взвесил на ладони, вглядываясь в него как будто хотел разобрать по молекулам.

— Мне надо будет это изучить, — произнес он. — Что же касается мисс Лоуренс, то мы дождемся отчета мистера Роя. В этом отношении вы знаете больше, чем я. Но я действительно предупредил спец службу о совершенных на вас покушениях и потребовал, чтобы они взяли это дело под свой контроль. Потому что тот, кто угрожает вашей безопасности — угрожает и моей. Меня предупредили, что, возможно, им придется действовать оперативно и ловить преступников на месте, потому что каких-либо доказательств того, что нападения связаны с вашим прошлым у полиции на данный момент нет. Я дал свое согласие.

Наверное, мне бы стоило оскорбиться, что по сути сэр Кристофер дал согласие устроить “ловлю на живца” со мной в главной роли, но оскорбляться, как и запоздало этому ужасаться у меня не получалось.

Это решение было совершенно рациональным.

И оно ведь сработало.

— Я невероятно признательна вам, сэр Кристофер. Если бы не вы, меня, скорее всего, уже давно бы не было в живых.

— Что вы, Анна, разве я мог позволить себе потерять такую великолепную экономку-секретаря?

Я вскинула голову, не поверив своим ушам.

Сэр Кристофер стоял все в той же невозмутимо-скованной позе, но… уголки губ подрагивали и в уголках глаз проглядывались едва заметные лучинки.

Он… шутит?

Кажется, сам работодатель тоже был крайне доволен этим фактом. И я против воли почувствовала, как мои губы тоже сами расплываются в улыбке.

И отчаянно захотелось, сделав шаг вперед, обвить руками его шею и прижаться губами к безупречно выбритой щеке, которая сейчас так старательно прятала эту смешинку.

Мысль эта была настолько вопиющей, что я пришла от нее в ужас. Нужно было срочно ретироваться.

— Вы позволите мне отлучиться? Я бы хотела переодеться, — я оттянула край испачканной в грязи мокрого сквера юбки.

— Возьмите сегодня выходной, если считаете нужным.

— Благодарю, сэр Кристофер.

Я присела и покинула гостиную. И, поднимаясь к себе на самый верхний этаж, поняла, что именно так настойчиво пыталось дать о себе знать.

Я абсолютно и определенно, безоговорочно и безоглядно влюблена в своего работодателя.

—

Осознание было оглушительным.

Я сидела на кровати у себя в комнате и понимала, что надо бы переодеться, а потом сделать себе крепкого чая с сахаром или даже может быть с каплей коньяка из запасов миссис Доул, раз уж у меня сегодня выходной, потому что во всем теле ощущалась невероятная слабость.

Эмоции накатывали волнами.

Меня снова пытались убить.

Мисс Лоуренс кажется шпионка и мимоходом я вмешалась еще и в какой-то заговор.

А еще я влюблена в сэра Кристофера.

Голова кружилась.

А внутри была пустота. Там, где всегда что-то отзывалось на мои эмоции, поддерживало или позволяло переключиться, было пусто.

От этого на глаза наворачивались слезы.

А если это все было ошибкой.

Я ведь уйду из этого дома, теперь уже точно уйду, а Айрис останется. Одна, без меня. Ну и что, что она сама этого хотела. Я должна была дать ей больше времени на размышления, лучше уговаривать. А вдруг она решила, что я сама хочу от нее избавиться?

Погруженная в мысли, я не сразу заметила, что в комнате происходит что-то странное.

И подняла голову, только когда светящийся силуэт, возникший прямо передо мной, уже начал обретать человеческие черты.

Она не была похожа на Айрис. По крайней мере так, как я ее запомнила. Но она была похожа на меня. Только юнее и красивее, как будто кто-то взялся рисовать портрет, но решил от души польстить.

Или просто видел меня такой…

— Айрис?

Силуэт улыбнулся. Покружился по комнате, держась за юбку, присел в игривом реверансе.

— Это правда ты? — волна недоверия и счастья.

Силуэт прижал палец к губам — как будто говорил: я, но только тсс, это секрет.

Меня накрыло всеобъемлющим облегчением.

И я заплакала.

Силуэт растерянно замер.

— Все хорошо, не пугайся, — всхлипнула я, пытаясь утереть слезы. — Это просто… от всего.

И я попыталась послать силуэту лучи радости, но получилась дикая смесь облегчения и горечи, с примесью отчаяния и тоски.

— Понимаешь, я не хочу уходить. Не хочу. Но разве я могу иначе?...

Силуэт молчал.

Конечно, молчал.

А что тут скажешь, даже если и умеешь говорить?..

А потом ко мне пришла волна недоумения, в которой явно читалось: “Глупая, ты же все неправильно поняла! Ты его любишь и ты меня любишь, и мы оба тут, рядом с тобой, все же хорошо, разве нет?..”

Да.

Но нет.

Правда почему нет, я не могла бы объяснить даже сама себе, не то, что блуждающей душе.

—

В последующие недели дом на улице Механических Дроздов принял, кажется больше посетителей, чем за все предыдущие десятилетия.

Сэр Кристофер чем дальше, тем больше времени проводил в подвале и тем сложнее его было из этого подвала вытащить, особенно при том, что куда больше мне хотелось попроситься к нему в подвал.

Я бы пообещала сидеть тихонечко, как будто меня совсем нет!

Но половина ставки секретаря обязывали.

К тому же часть посетителей оказалась и по мою душу…

Судебные процессы развернулись сразу в нескольких направлениях, и я оказалась неожиданно втянута во все из них. В некоторые как пострадавшая, в некоторые как свидетель. Мистер Райли сталкивался в дверях с королевскими дознавателями, а дознаватели с представителями службы безопасности.

Мистер Ящерица в отличие от своего хозяина наоборот забрался как можно выше — а именно в мою комнату и я уже почти привыкла к тому, что он спит у меня в ногах. Однажды я даже решилась спросить у сэра Кристофера, а как все-таки так получилось, что он обзавелся таким оригинальным питомцем. Может быть это было тоже во имя какого-то эксперимента?

— Мне его подарили, — спокойно отозвался артефактор. — Однокурсники. Кто-то из них увидел ящерицу на животном рынке и посчитал, что это будет забавно. Мол, она такая же хладнокровная, как и я, поэтому мы друг другу подходим. — И, не заметив выражения возмущения и сочувствия на моем лице, он продолжил: — Мне показалось это очень странным, потому что люди теплокровные, а ящерицы эктотермные. Но она красивая и от нее нет шерсти. С моей точки зрения, вполне приемлемый питомец.

Мы по-прежнему ужинали вместе.

После того, как я осознала, что мои чувства к работодателю куда глубже, чем самое глубокое уважение, я попыталась сначала вернуть все в предписываемые обществом рамки, но потерпела сокрушительное поражение, потому что не смогла найти ни одного внятного и весомого объяснения на вопрос, почему стол накрыт только на одного человека и когда я планирую ужинать. Краснея, я попыталась соврать, что не голодна. Но после того, как сэр Кристофер стоически предложил передвинуть ужин на полчаса, мое сердце не выдержало.

За одним из ужинов как раз сэр Кристофер и поведал, о чем ему отчиталась королевская служба безопасности.

Как оказалось, в шпионаже мисс Лоуренс подозревали уже некоторое время, но прямых доказательств против нее не было, а если брать всерьез косвенные, то можно устроить лишний шум и спугнуть настоящих шпионов, ежели такие имеются.

На акристорского артефакторного гения заглядывались многие соседние и не только государства, но Диразия решила предпринять и более решительные шаги. Изначально план был, естественно, соблазнить сэра Кристофера, женить и уговорить переехать, но когда стало понятно, что в этом направлении достичь результатов будет проблематично (ха!) девушка и ее наниматели решили действовать иным путем и рассорить артефактора с короной — а именно устроить покушение на некую баронессу Б., которую выполненный по индивидуальному заказу артефакт, увы, не защитит. Мисс Лоуренс удалось добыть тех задание для артефакта и на его основе диразийские умельцы разработали собственный, способный вывести создание сэра Кристофера из строя.

Задача, конечно, была не из легких, прежде всего потому, что у них естественно не было схемы самого артефакта. Только надежда на то, что сэр Фаулер действительно сумеет совместить все требуемые задачи в своей схеме, потому что задачи были временами противоречащие друг другу. Вот и оставалось верить, что гений не подведет и найдет решение.

Он не подвел. И нашел.

Только вот артефакт в руки некой баронессы Б. так и не попал.

А попал в руки некой экономки. Которая еще и стала иметь на гения очевидно немалое и крайне отрицательное (для диразийцев, конечно) влияние…

Ну а дальше истории сплелись, перемешались и вылились в нашу с мисс Лоуренс прогулку, которая в теории должна была закончиться моим трупом, который устроил бы и диразийцев, и убийц моих родителей (на которых диразийцы вышли в поисках того, кому тоже очень не нравится Анна Ривс и на кого, если что, можно было бы все свалить)...

Мисс Лоуренс нейтрализовала артефакт, нанятые мистером Трауманом наемники ударили. А служба безопасности им всем показала, что она не зря ест свой хлеб.

Вину мистера Траумана — так звали человека, который сейчас владел производством моих родителей — доказывал уже правда больше мистер Райли.

Бывший семейный адвокат работал не покладая рук, чтобы донести до правосудия и то, что Джейкоб и Вайолет Ривс были убиты, и что их фабрика была присвоена незаконным образом, и что те же люди попытались избавиться и от единственной законной наследницы — Анны Ривс.

То есть меня…

Меня несколько раз допрашивали, и я выступила на одном из судебных заседаний, когда судья имел ко мне вопросы, но на остальные ходить отказалась.

Просто не могла себя заставить смотреть на этого человека и его адвоката, человека, которого я знать не знала, которому я ничего не сделала. Но который решил ради личного обогащения разрушить столько жизней.

Сегодня должно было состояться финальное заседание.

Но я старалась об этом не думать. И поэтому не думала просто ни о чем, сидела, глядя в пустоту и рассеянно поглаживала мистера Ящерицу, лежащего на коленях.

Когда зазвонил телефон, мой голос для самой меня звучал далеким и безэмоциональным.

— Резиденция сэра Фаулера, слушаю вас.

— Мисс Ривс! Мисс Ривс мы выиграли дело! Трауман получил пожизненное. Фабрика снова принадлежит вам, а кроме этого вам полагается компенсация за ущерб в размере…

Мистер Райли что-то еще говорил, но все это значило для меня только одно: пора.

—

Я уже давно не чувствовала себя настолько робкой перед дверью этого кабинета. Нужно было всего лишь протянуть руку и постучать, но почему-то неимоверно сложно было найти на это силы.

И дверь, которую я гипнотизировала взглядом, как будто бы отдалялась, намекая, что может быть не стоит.

Спохватившись, я охнула, топнула ногой — и ковровая дорожка, которая невзначай, миллиметр за миллиметром складывалась в гармошку, оттаскивая меня от этой самой двери, рывком распрямилась, чуть меня не уронив.

— Прекратить хулиганство! — прошипела я и тут же постучала в дверь, демонстрируя себе и девицам, что решение мое правильное и обжалованию не подлежит.

— Входите, Анна.

Сэр Кристофер сидел за столом, но на этот раз перед ним были разложены не бумаги, а огромное количество очень странных предметов очень странных форм, выполненных из очень разных материалов. Одного взгляда на все это было понятно, что того, что я подчерпнула в “Основах артефакторики” за последние пару месяцев, будет явно недостаточно даже просто для того, чтобы определить, для чего все это нужно.

— Меня крайне впечатлило, что Айрис, будучи магом, может принимать иллюзионную форму, — живо поделился артефактор, едва я зашла в кабинет. — Я работаю над тем, чтобы расширить эту способность, и усилить ее. А с учетом того, что блуждающие души и так могут воздействовать на предметы, мне кажется, будет любопытным попробовать создать материальную иллюзию…

Больше всего на свете мне хотелось забыть о том, зачем я сюда пришла и просто погрузиться вот в этот разговор. Узнать, что он придумал для Айрис и как планирует это претворить в жизнь, и что это за штуки и для чего они нужны. Но…

Нет. Я должна.

Я приняла решение давно. Было очевидно, что дело я выиграю. Даже если бы мне не вернули дело родителей, вина тех, кто совершал покушения на мою жизнь, была доказана. И даже полагающейся по закону минимальной компенсации хватило бы на магические курсы, а то и на то, чтобы закончить обучение в университете. Значит, работать в этом доме больше не будет необходимости.

А желание в нем работать настолько велико, что ни к чему хорошему для меня не приведет.

А сэр Кристофер… справится. Справлялся же он все эти годы без идеальной экономки. В конце концов, кто сказал, что ему не может снова так же невероятно повезти со следующей! (Ну или хотя бы со следующей десятой по счету…).

И, собравшись с духом, я все же перебила воодушевленную речь про возможные усовершенствования дома и Айрис.

— Сэр Кристофер, я пришла, чтобы подать заявление об увольнении, — с трудом произнесла я, опустив глаза и протягивая ему аккуратно составленную и подписанную бумагу. — Я выиграла дело. У меня больше нет необходимости работать.

И пусть причина моего увольнения совсем не в этом, артефактору об этом знать совершенно не полагается.

— Я, конечно же, немедленно займусь поиском подходящей замены и останусь для того, чтобы достойно ввести ее в дела дома.

— Хорошо, давайте, я подпишу — абсолютно спокойно произнес мужчина, и я не выдержала и удивленно вскинула глаза.

Сэр Кристофер принял мое заявление и окинул его взглядом, будто проверял, что все составлено верно.

А я вместо облегчения почувствовала себя крайне уязвленной.

Я так готовилась оправдываться, уговаривать, отстаивать свое право, я так привыкла к тому, что он рассчитывает на меня, что я ему нужна, а тут…

“Хорошо”...

Артефактор идеально отточенным жестом поставил подпись на моем заявлении, тем самым заверяя, что я вовсе не настолько незаменимая персона в его жизни, какой привыкла себя считать.

С другой стороны, с учетом того, сколько у него из-за меня было проблем…

Но я же не виновата!

И… и…

Глаза отвратительно слезились.

— Теперь, когда вы больше не являетесь моим работником, Анна, у меня есть вопрос.

Я моргнула, очень надеясь, что глаза не слишком сильно покраснели.

— Да, сэр Кристофер?

— Вы выйдете за меня замуж?

Мне показалось, что слух меня подвел.

— П-простите… что?

Сэр Кристофер сцепил лежащие на столе руки в замок и спокойно повторил:

— Вы выйдете за меня замуж?

— Я… вы…

Кажется, меня подвел не только слух, но и речь. Крайне неудачный момент, надо признать, для отказа столь важных функций организма!

— Это очень неожиданно, — наконец смогла выдавить я хоть что-то внятное, чувствуя как сердце колотится где-то в ушах.

— Я понимаю, — кивнул сэр Кристофер. — Вы не обязаны отвечать прямо сейчас. У меня было время над этим подумать, а у вас нет. Я люблю вас, Анна, — ошарашил он еще одним оглушительным заявлением. — Я больше не представляю этот дом без вашего присутствия, но я не хотел говорить об этом, пока вы работаете на меня, чтобы не ставить вас в неловкое положение и не вынуждать увольняться. Я не силен в выражении чувств, вероятно, вы это знаете. Но в тот день, когда я обнял вас, мне стоило больших усилий вас отпустить. И мне показалось — хотя возможно я ошибся — что вам тоже этого не хотелось. И если это так, то… выходите за меня замуж, пожалуйста.

В голове шумело. Все происходило так быстро, так резко. Казалось, еще вчера я была просто никому не нужной сиротой, которая пытается хоть как-то устроиться в этой жизни, потеряв все, что имело значение. А сегодня я выиграла дело против тех, кто отнял у меня это самое все, а мужчина, которого я люблю и внимание которого на себя я даже и не питала надежд обратить, делает мне предложение…

Между нами ведь даже ничего не было.

Кроме проживания под одной крышей на протяжении нескольких месяцев, ежедневных ужинов наедине и разделенного бремени по воспитанию двух своевольных блуждающих душ.

И да, того объятия, которое не имело место быть, но которое невыносимо было разрывать.

— Я согласна.

Кажется, мое согласие было для артефактора такой же неожиданностью, как и для меня — его вопрос. И он даже переспросил:

— Вы уверены?

— А вы уверены в своем предложении?

— Безусловно.

— Значит, и я уверена в своем ответе. Потому что вы не ошиблись тогда.

Я встала, сама не до конца понимая зачем. Мужчина тоже поднялся.

Он обошел стол и приблизился ко мне. Протянул руку и я вложила в нее свои дрожащие пальцы. Они были холодными, а его ладонь надежной и теплой. Такими холодными, что я даже не сразу осознала, что их коснулся металл.

Ободок кольца скользнул на безымянный палец.

Тонкое платиновое, почти белое, с матовой поверхностью, не блестело, а скорее мягко светилось — будто в него заключили не свет, а память о свете. По ободку шла едва заметная гравировка — сплетающиеся линии, то напоминающие растущие побеги, то заклинательные волны. Ни одного острого угла. Ни одного разрыва.

На месте, где в обычных кольцах бывает камень, в тонко утопленном гнезде покоился кристалл. Прозрачный, без цвета, с внутренним свечением, которое то затихало, то оживало лёгким пульсом, будто оно дышало вместе со мной.

— Никто, кроме меня, не знает техзадания этого артефакта, — удовлетворенно сообщил сэр Кристофер.

А мне отчего-то ужасно захотелось рассмеяться. Внутри все наполнилось легкостью и беззаботностью, как в детстве, когда кажется, что мир вокруг полон только солнечного света, а все люди добрые.

— У вас очень красивая улыбка, Анна, — он поднял руку и коснулся моих волос, поправив едва заметно выбившуюся прядь.

Я прижалась щекой к его ладони и закрыла глаза. Одновременно стесняясь и наслаждаясь моментом. А потом меня посетила внезапная мысль.

— Сэр Кристофер!

— Кристофер, — педантично поправил мужчина.

— К… Кристофер, — запнувшись, повторила я. — Мне все равно будет лучше съехать. До свадьбы. Я могу жить в доме мужчины как экономка, но…

Собственная репутация меня не то чтобы сильно волновала, но я не готова была добавлять перешептываний за спиной моего артефактора.

— Не обязательно, — опроверг мои слова тот, но прежде, чем я успела начать объяснять про правила приличия и важность социального образа, он продолжил: — Мы можем просто пожениться прямо сегодня.

Я поперхнулась воздухом, а Кристофер продолжил как ни в чем ни бывало:

— У вас нет ни семьи, ни друзей. У меня друзей тоже нет, а семья ограничивается одним человеком, который не желает присутствовать в моей жизни в текущий момент. Поэтому в нашем случае нет необходимости устраивать публичное мероприятие, требующее подготовки. Это просто формальность, которая позволит вам избежать лишних сборов чемодана.

В его словах была оглушительная логика. А у меня снова закружилась голова.

Десять минут назад я уходила из этого дома навсегда, а сейчас мне предлагают прямо с сегодняшнего дня навсегда в нем остаться на правах хозяйки.

Я люблю этого мужчину. Я этого хочу. И здесь Айрис, но…

— Поцелуйте меня, — потребовала я.

Настала очередь Кристофера изумляться.

— Пожалуйста, — добавила я, смутившись, и закрыла глаза.

Он все еще держал меня за руку, и я почувствовала как он сжал нагревшиеся в его ладони пальцы. Прерывистое дыхание обожгло губы, а за ним последовало прикосновение. Осторожное. Бережное. Горячее.

Головокружительно долгое.

— Да, хорошо, — выдохнула я спустя вечность, когда поцелуй разорвался.

— Я вас не тороплю, Анна.

Я тороплю!

— Нет, я правда согласна. Это действительно просто формальность.

— Мы попросим миссис Доул испечь свадебный торт, — неожиданно объявил мой без пяти минут муж. — Социальная фиксация событий через ритуал — это важно.

Пытаясь сдержать рвущийся наружу смех я уткнулась лбом в обтянутое твидовым костюмом плечо.

Кристофер выпустил мою ладонь, а затем сначала неуверенно, а потом все крепче меня обнял.

— Есть только одна проблема, — произнес он в район моей макушки.

Я против воли напряглась. Альберт? Это проблема. Он будет в ярости, и вообще… Корона? Кто знает, какие планы у нее были на гениального артефактора, вполне может что и матримониальные! Иностранная разведка? Мисс Лоуренс нейтрализовали, но она же вполне возможно не одна… а если у мистера Тайлера есть те, кто захочет за него отомстить?..

— Вам, как хозяйке этого дома, придется искать новую экономку, — озвучил Кристофер самое страшное из зол.

Ну, с его точки зрения.

Я облегченно фыркнула.

— Вовсе нет! Новой экономкой будет Пенни, а вот ей уже придется искать новую горничную!

Взгляд артефактора на меня был восхищенным и одобрительным.

— Позвольте я соберу детали, и мы можем отправляться в мэрию.

Пока мужчина прибирался на столе, я вдруг заметила на углу книгу.

И в этом не было бы ничего удивительного — книга на столе артефактора-гения.

Но книгой этой был любовный роман.

Я изумленно взяла его в руки, сначала подумав что мне показалось. А когда подняла взгляд на Кристофера, тот невозмутимо подтвердил:

— Я готовился.

-

Гладкая и ухоженная лошадка цокала копытами и тащила за собой экипаж — такой же гладкий и ухоженный, как она сама. Мне кажется, даже возница был тот же самый, что не так давно вез меня к мистеру Райли. Ситуация повторялась, как будто кто-то сверху воспользовался копировальной бумагой: я снова ехала по прихорашивающейся столице и мне снова предстоял непростой разговор. Да, и я опять не знала толком, о чем мы будем говорить и как всё пройдёт. Да и к каким приведет последствиям, если честно — не представляла.

Но конские копыта цокали, экипаж катился — и разговор с Альбертом Фаулером приближался с неотвратимостью кислотных дождей над Треоном.

Нестерпимо хотелось вернуться домой и заняться поиском горничной. Пропагандой среди эльзы пользы побелки потолка и безопасности нанятых для этого работников. На самый крайний случай, если более неприятных дел не найдется, немедленно, немедленно самолично перечистить серебро!

Внутри всё сжималось, разжималось и, по субъективным, но чрезвычайно неприятным ощущениям, кажется, переползало с места на место.

Нужно было все же подумать, и как-то убедить сэра Кристофера… Кристофера… мужа… (Серьезно? Вот прям что, мне теперь можно просто брать и называть его Кристофером и мужем? Ох, мамочки!) поехать со мной.

Хотя это было бы еще сложнее, чем убедить Эльзу в несомненной полезности освежающего ремонта…

Признаться, до “свадьбы” я и не подумала о том, что стоит бы известить о грядущей перемене в моем статусе Фаулера-старшего. Вернее, если быть совсем честной, подумала — и малодушно загнала эту мысль куда подальше. Это наш день. И если мы считаем нужным провести его так, то не Альберту Фаулеру нас судить и портить нам настроение скандалом.

Однако на следующее утро я все же предложила супругу наведаться к брату и осчастливить его новостями.

— Зачем? — озадачился Кристофер. — Я ему еще вчера позвонил.

И тут я поняла, что дела плохи.

Но, собрав волю в кулак, решила сама наведаться к новоиспеченному родственнику. Потому что проще самой соблюсти приличия, чем убедить мужа, для чего их соблюдать.

Да и, пожалуй, нам не помешает поговорить один на один. Хотя бы, чтобы он понял, что я его не боюсь и за спиной его брата от него не прячусь.

Мистер Фаулер жил в респектабельном районе, в доме, который остался братьям от родителей. Особняк, расположенный по улице Короля Георга, выглядел ухоженным, солидным и… и семейным, что ли?

Нет, я ничуть не удивлена, что Кристофер Фаулер, с его грандиозным упрямством, категорически отказался переезжать из дома двоюродной бабки в родительский, даже до того, как начал работу с Эльзой. Но… всё же как-то грустно, что мистер Альберт вынужден жить в доме, предназначенном явно для семьи, один.

На мой неуверенный стук (а может, все же лучше домой, чистить серебро и препираться с Эльзой?), мне немедленно открыли. Сдержанного вида слуга без единого вопроса впустил меня в дом, принял верхнюю одежду и сопроводил к кабинету мистера Фаулера и также молча ушел.

А я… Я на миг замешкалась у двери цвета полированного ореха, а потом решилась и постучалась.

— Входите, дорогая мисс Ривс! — Раздалось из-за двери. — Пришли позлорадствовать? Похвастаться победой?

Я опешила. Потому что ожидала многого, но не пьяного Альберта Фаулера, расположившегося с бутылкой в своем кабинете. Обычно безупречно сдержанный и даже несколько чопорный брат сэра Кристофера нынче вальяжно развалился в кресле, закинув ноги на собственный письменный стол. Вид при этом он имел откровенно расхристанный, в руках держал стакан, а на краю стола, в доступе протянутой руки, стояла ополовиненная бутылка. На полу сбоку от стола небрежно валялась еще одна точно такая же бутылка, но опустошенная.

— Кхм, — прокашлялась я, скрывая растерянность и стараясь выиграть время, чтобы понять, как быть. — Кхм-кхм… Я, вижу, выбрала неудачное время для разговора, извините за беспо…

— Нет-нет, что вы! — Перебил меня хозяин дома. — Не стесняйтесь. Не бывает неподходящего времени для триумфа! Удивительно, как быстро вы из горничной превратились в леди Фаулер. Скажите, вы долго всё это планировали? Нет, это просто-таки потрясающе. Отдаю дань вашей ловкости!

Он отсалютовал мне бокалом с алкоголем.

Я подавила вдох.

— Мистер Фаулер, я пришла не злорадствовать, не праздновать победу и не триумфовать. Я пришла лично рассказать вам о нашей с Кристофером свадьбе. Проявить к вам уважение. В конце концов, вы — его родственник и единственный близкий человек, вы были ему не только братом, но и, по сути, заменили родителей. Но… это ведь нормально, когда дети вырастают и строят свою собственную семью, верно?

Альберт лишь зло, ядовито хохотнул на мое осторожное предположение:

— Ах, то есть вы пытаетесь дать мне понять, что я его вырастил — и теперь могу катиться прочь из его семьи, его семья теперь вы? Верно?

— Нет, не верно.

Стараясь говорить вежливо и сдержанно, я изо всех сил надеялась, что мне удастся сохранить достоинство, потому что слова Альберта задели меня куда сильнее, чем я ожидала. Обида на эту вопиющую несправедливость скребла внутри. Хотелось завопить, что это все враки врачные, что я как раз всеми силами старалась помочь им наладить отношения, и топнуть ногой, как в детстве — а приходилось быть взрослой.

Потому что кто-то же в этой комнате должен.

— Это чушь и нелепость, — твердо продолжила я, — и я не представляю, откуда вы ее взяли.

— Ах, чушь? Ах, нелепость? — Заорал Альберт, и кресло отвратительно проскрежетало по полу, когда его хозяин вскочил на ноги. — А кто узнал о женитьбе собственного младшего брата постфактум? Из телефонного звонка!

Альберт кричал, и я невольно сжалась, ожидая, что сейчас в особняке зазвенят подвесками люстры, задребезжат окна и случится еще что-нибудь — дом почувствует негодование Альберта и поспешит поддержать хозяина.

И лишь когда через какое-то время ничего не произошло, я опомнилась. Этот дом — не Эльза!

А я, кажется, слишком уж привыкла, что у домов бывает характер и по всем вопросам свое собственное мнение.

А Альберт продолжал неистовствовать:

— Ладно, он не позвал меня на бракосочетание — убежден, под вашим влиянием! — видит Господь, я совсем не уверен, что пошел бы на его свадьбу с женщиной, которая нас рассорила! Но он ведь даже не сказал мне заранее, что решил жениться! Вы изолировали его. Вы внушили ему, что никто ему не нужен, кроме вас!

— Кристофер не сказал вам заранее о принятом решении, потому что принял его вчера. И на свадьбу вас не позвал, потому что свадьбы не было!

— О-о-о! И как же вы это позволили, а, мисс Ривс? Простите, простите великодушно — конечно же, леди Фаулер! Как же вы допустили, чтобы столь знаменательное для каждой женщины событие прошло без помпы?

Что-то я устала. И от этого разговора (от него — так еще до его начала), и от того, что я в нем, кажется, единственный взрослый участник. А больше всего — от уверенности собеседника, что я дракон, заточивший в башне несчастную принцессу на веки вечные.

Да вы эту “принцессу” для начала попробуйте из башни выманить! Уверена, спроси кто сэра Кристофера, он бы без сомнений ответил, что и дракон мог бы быть посуровее, и башня повыше. А “веки вечные” — по продолжительнее.

— Мистер Фаулер, перестаньте. Вы прекрасно знаете, что для Кристофера заключение брака — это юридическая процедура, изменяющая права, обязанности и ответственность сторон, а вовсе не пышное празднование, которое эту процедуру сопровождает. И уж тем более вы знаете, насколько ему неприятны пышные празднования…

— А вы, конечно, хотите сказать, так о нем заботитесь, что ради него уступили, отказавшись от своей мечты, да? — Саркастично бросил он. И выплюнул: — На самом деле, вы просто торопились окольцевать моего наивного братишку, чтобы он не успел передумать!

— Конечно. — Кротко согласилась я. — Разумеется. Вы удивительно проницательны, именно так всё и было. А кроме того, мои родители и сестра мертвы, родственников нет, в столицу я вернулась недавно и новыми знакомыми обзавестись не успела, а старые связи распались. И я в толк не могу взять, зачем мне настаивать на празднике, на который мне некого позвать!

— Ах, бедная вы-несчастная сиротка!

Альберт, покачнувшись, рухнул обратно в кресло. И с пьяной обидой продолжил

— Я его всю жизнь... всю душу! А он!.. А вы!..

Кровь молоточками стукнулась в виски, но я, стиснув на мгновение зубы, заставила себя успокоиться. Хотя, возможно, когда я заговорила, мой тон звучал чуть жестче, чем до того:

— Мистер Фаулер, вы всю жизнь учили брата ходить! И теперь, когда он научился и хочет идти сам, и ждет, что вы будете гордиться им за это гордиться, вы...

— Вы хотите сказать, что я ему мешаю?

— Нет!

Да.

Вслух же я, постаравшись унять злость, способную только помешать и все еще больше испортить, сказала другое:

— Поверьте, я понимаю, что вы чувствуете!

— Да что вы можете понимать!

— У меня была сестра...

— Я знаю, я читал ваше досье! — пьяно и ядовито перебил меня Альберт.

— Да? И там сказано, что когда моя сестра умерла, я случайно привязала к себе ее дух и более тринадцати лет носила его в себе? — Едко поинтересовалась я, потеряв всякое терпение от свинства своего, простите, деверя.

И с глубоким удовлетворением полюбовалась изумленным и растерянным выражением лица мистера Фаулера.

— Когда Кристофер… тогда еще — сэр Кристофер… узнал об этом, он предложил свою помощь. Он сказал, что Айрис можно “переселить” в другой носитель, привязав к одному из магических накопителей дома. Айрис тогда немедленно согласилась. Без колебаний или сомнений.

Я осеклась, вспоминая, снова переживая, что тогда почувствовала.

— Это было для меня болезненно. Ее решение, то, как легко моей маленькой сестренке далось решение оторваться от меня — это был удар. Я всегда думала, что хочу, чтобы Айрис отделилась от меня, чтобы я жила нормальной жизнью, что… — я снова сбилась. — А когда вдруг передо мной встала такая необходимость, оказалось, что я этого не хочу. И оказалось, что я нуждаюсь в Айрис больше, чем она во мне.

Такая откровенность давалась нелегко — и в целом, и перед этим конкретным человеком. Но мне казалось, что сейчас это нужно. Не только Альберту, чьи отношения с братом внезапно оказались так мучительно похожи на мою связь с сестрой, но и мне. Я ощущала, что мне легчает от того, что я проговариваю вслух то, что чувствовала. Признаюсь, что испытывала недостойные, низменные эмоции. Кажется, я смирялась с тем, что они у меня были и отпускала все пережитое.

И потому я все же продолжила говорить, искренне делясь с Альбертом опытом и пытаясь объяснить ему, показать…

— То, что я чувствовала тогда… Это был такой клубок эмоций. Страх, как же она будет справляться без меня. Стыд — я такая эгоистка и предательница, раз бросаю маленькую неполноценную сестренку одну ради своей будущей счастливой “нормальной” жизни. Вина за то, что позволяю младшей сестре совершить ошибку, она же ничего не понимает, она будет страдать, она же не справится сама! Обиду — как так, я ради нее жертвую, а она этого не ценит! Страх, что Айрис уйдет и я стану ненужной. Страх, что я останусь одна — а мы столько лет всегда, всегда были вместе. Страх, что что-то пойдет не так при разделении, и с ней что-то случится. Страх… Да целый сонм, легион сомнений и страхов! Я ведь старшая, я обязана о ней заботиться — и я забочусь о ней хорошо. А ответственная старшая сестра вполне способна с легкостью вообразить сколько угодно гипотетических, но вероятных угроз…

Я усмехнулась:

— Сказать по чести, я и сейчас их постоянно воображаю. А вдруг с моей малышкой что-то случится? И сразу же хочется вскочить, что-то делать, бежать бежать и стелить ей матрасик на месте возможного падения… С трудом сдерживаюсь. Потому что ко мне только сейчас приходит осознание, насколько Айрис была права. Айрис было плохо без своего тело, плохо быть придатком ко мне, а я, вцепившись в текущее положение вещей, мешала ей обрести минимальную самостоятельность. Но и Айрис тоже мешала мне: я вовсе не уверена, что смогла бы создать семью, останься мы с Айрис вместе. Просто не представляю, как смогла бы, — я запнулась и покраснела, подбирая слова, — э-э-э... жить супружеской жизнью, скажем так, деля тело с младшей сестренкой.

— Ах, так вы все же считаете, что я ему мешаю!

О, Господь всемогущий! Я тут перед ним душу наизнанку выворачивала, а он услышал только то, что хотел!

Злость на пафосного пьяного дурака вскипела моментально и вырвалась свирепым и искренним:

— Да! Вы мешаете ему! Вы, который столько сил приложил, чтобы научить Кристофера быть самостоятельным дееспособным человеком — вы теперь не даете ему жить той жизнью, к которой с таким усердием и готовили! Кристофер хочет идти сам, и ему нужно ваше одобрение! Он хочет, чтобы вы им гордились! А вы всеми силами даете ему понять, что не верите в то, что он справится!

— Да потому что... А ЕСЛ ОН НЕ СПРАИТСЯ?

Язык Альберта заплетался, и вырвавшийся из его души крик был слегка невнятным — но настолько искренним… что я бы даже пожалела мистера Фаулера, не будь я так зла на него!

— Да и бог с ним! — Рявкнула я в ответ. — Ходить самостоятельно дети тоже не сразу учатся — ну, упадет разок-другой, разобьет нос, что с того? И знаете, что? Вы и себе мешаете тоже! Пока вы душите заботой младшего брата, преодолевая его сопротивление, вы не оставляете себе времени на самого себя!

— Что-о-о?

— Когда вы в последний раз делали что-то для себя самого? Жили своей жизнью?

— Да я! Да как вы!..

Ай, да что я распинаюсь, в самом деле? У нас же тут разговор глухого с немым!

Круто развернувшись, я пошла прочь, не дожидаясь, пока явится слуга, чтобы меня сопроводить и подать верхнюю одежду.

Я не хлопну дверью, я не хлопну дверью, у меня за спиной хорошее воспитание и семь (уже почти восемь!) лет службы экономкой. У меня железные нервы и стальная выдержка.

Я не хлопну дверью, я не хлопну дверью.

Я же решила, что хоть кто-то из нас с мистером Фаулером должен вести себя, как должно взрослому человеку!

Я не хлопну дверью, я не…

Бабах!

Дверь впечаталась в косяк с такой силой, что откуда-то посыпался песок.

У-у-уф! Как хорошо!

Я вдохнула, выдохнула, усилием воли оставила Альберта Фаулера за закрытой дверью его дома и отправилась в свой.

Мой новый дом, где у меня есть муж, неугомонные души и экономка. А еще родительское дело, неоконченное обучение и множество прочих крайне увлекательных вещей.

Я улыбнулась сама себе, поправила шляпку и, взмахнув рукой, подозвала извозчика, который отвезет меня на улицу Механических Дроздов