Мастер (СИ)

Манон Авье — Палач

Манон сидела перед зеркалом, Милена, охая, ахая и сетуя на безголовую госпожу, отрезавшую такую красотень, подравнивала короткие волосы на уровне подбородка. Милена, как и Тигран, любила возиться с её волосами, расчёсывать, укладывать в замысловатые причёски. Похоже, только Манон испытывала облегчение от избавления.

Она помнила, как зажмурился Тигран, когда она отрезала волосы. Словно полоснула кинжалом не по своим волосам, а по нему… пошёл вон из моей головы…

Манон сердито насупилась. Ну, сколько можно возиться с этой стрижкой.

— Всё, хватит, надоело, — Манон резко встала. В этот момент из ванной вышел Леон с пустыми вёдрами.

— Госпожа, ванна готова, — доложил он.

— Спасибо. Милена, зайди к графу узнай, не надо ли ему чего-нибудь, — попросила Манон, скрываясь, за дверью ванной комнаты.

Она быстро избавилась от одежды и с наслаждением погрузилась в горячую воду, её ванна была полноценная, в ней можно вытянуться в полный рост. Манон погрузилась в воду по шею. Втянула носом запах цитруса и бергамота — любимая смесь масел. Леон такой заботливый мальчик. Смесь для волос и тела тоже имела этот запах. В личных пристрастиях Манон была консерватором: запах, цвет, оружие, она выбрала давно и оставалась верна себе.

Интересно, Тиграна можно отнести к личным пристрастиям?.. пошёл вон из моей головы…

Манон погрузилась в воду с головой и пробыла там, пока легкие не начали разрываться от нехватки воздуха. Она вынырнула, глубоко вздохнула, впуская кислород в лёгкие, открыла глаза и завизжала. Илиан, склонившийся над ванной, отшатнулся, сделал пару шагов, ударился спиной о шкаф, схватился за сердце и сполз на пол.

— Демон тебя отымей во все дыры! — завопила Манон. — Илиан, идиот, ты напугал меня до демонят!

— Это ещё вопрос, кто кого напугал, — прошептал мужчина переводя дух.

— Что ты забыл в моей ванной? — Манон зло отбросила с лица прилипшие волосы.

— Тебя искал, — выдал логичный ответ Илиан.

— Какого хрена (подсказала Марина)? — Манон окинула злобным взглядом сидящего на полу мужчину: перебинтованные голова и торс, рука на сердце, чуть растерянное выражение лица, размотавшееся полотенце… ничего себе, размерчик… у братьев это генетическое? (подсказала слово Марина)… пошли вон ОБА из моей головы…

— Хрена? А при чём тут этот ядрёный корень? Манон, а куда ты смотришь? — поинтересовался Илиан, перехватив её взгляд. Их взгляды встретились, он ей улыбнулся так… с пониманием…

Манон снова погрузилась с головой под воду. Вот ведь, дурында. Досчитала до двадцати и вынырнула. И не смотря на Илиана, спокойно спросила:

— Что ты здесь забыл?

— Пришла Милена, спросила про мои нужды, я попросил меня накормить и одеть.

— Ну и запросы у тебя, — Манон протянула руку, взяла бутылёк с полочки со смесью для волос, вылила в ладонь небольшое количество, бутылёк вернула на место и принялась намыливать голову. Странно, но вот стеснения не было, если учесть, что вчера он успел рассмотреть её во всех ракурсах…

— Илиан, а ты выйти не желаешь? — поинтересовалась она, закрывая глаза, смесь едкая.

Илиан молчал.

— Илиан ты здесь? — она повернула в его сторону, лицо с крепко зажмуренными глазами. Прислушиваясь.

— Здесь, — выдавил мужчина.

— Вопрос: ты что, действительно думаешь, что в моей ванной и кормят и одевают?

— Манон, все претензии, пожалуйста, к своей чокнутой Милене, — обиделся Илиан.

— Милене? — Манон погрузилась в воду, смывая пену с волос. Вынырнула, промыла глаза и посмотрела на Илиана. — Милены я здесь не вижу, а тебя — да… и прикройся уже, ради Всевышнего.

— Стесняешься?

— Нет, боюсь, бубенчики застудишь.

— Согрей… — предложил, изобразив улыбку прожженного ловеласа и поиграл бровями вверх-вниз, запахивая полотенце. Это выглядело так комично, что Манон расхохоталась, плесканула на него водой. Брызги долетели до самого лица, он засмеялся. Так было хорошо — сидеть, видеть, как она моется. Он не раз видел, как моются женщины, не раз соблазнял их в ванной, но ни разу не испытывал к ним такой нежности, как сейчас к Манон. Сидел бы так и сидел… а лучше — в ванне.

— Уйди, дай мне домыться, — попросила она, отсмеявшись. Илиан попытался подняться, но тугая повязка на рёбрах сильно затрудняла движение. Ноги оскальзывались, полотенце сползало… Напоминал черепаху, перевёрнутую на спину.

— Не могу, — грустно сказал Илиан и тяжело вздохнул.

— Недобитыш, — простонала сквозь вновь начавшийся смех Манон. Сложила руки на край медной ванны, словно примерная ученица, и упёрлась в них подбородком. Внимательно изучала Илиана.

— Что? — спросил он, плотнее запахивая полотенце, вдруг почувствовав стеснение под её взглядом.

— Смотрю на тебя и думаю, — Манон склонила голову, прищурилась, словно старалась рассмотреть нечто скрытое. — Может, тебя сглазили?

Илиан сглотнул, прикрыл глаза. Для него каждая минута становилась пыткой, он думал, будет легче находиться рядом с ней.

— Да, сглазила одна ведьма, — и посмотрел прямо в глаза Манон.

— Хочешь, я убью её? — спросила она на полном серьёзе.

Уголки губ Илиана дёрнулись в еле сдерживаемой улыбке. Сделал вид серьёзно задумавшегося над предложением человека.

— Не-е-е, самоубийство я не одобряю, — ухмыльнулся он.

Несколько секунд Манон размышляла над ответом, потом её глаза округлились от возмущения.

— Ты назвал меня ведьмой!?. ах ты… — она начала плескать на него водой, он закрылся руками, но это мало помогало. Вода стекала по волосам, лицу, бинты намокли, вода скопилась небольшими лужицами на полу.

Хохотали оба. Странные минуты непроизвольного счастья, без причины, просто в этот данный миг было хорошо и мужчине, и женщине.

Манон остановилась, осознав, что взгляд Илиана прикован к чему-то ниже уровня её лица. Она замерла и опустила взгляд вниз — увлеклась, сидит в ванне по пояс и то, что привлекло столь пристальное внимание мужчины, торчит из воды во всей своей красе.

— Кобелина, — припечатала Манон, погружаясь в воду по шею.

— А у тебя грудь красивая, — вернул комплимент Илиан с коварной улыбочкой.

— Илиан, ты такой пройдоха, — вздохнула Манон. И поймала себя на мысли, что не злится на него. Ну, вот такой он шалопай и любитель женщин. Ещё подумала, что с Тиграном они никогда так не веселились. Он был совсем другой. Строгий, властный — правитель — даже когда они были наедине. Редко смеялись или дурачились, страстный — да, но нежный… очень редко… а иногда так хотелось просто посидеть, прижавшись, побыть рядом.

…пошёл вон из моей головы…

— Илиан, глазоньки свои бесстыжие прикрой, — попросила Манон, — и ручками тоже, не подглядывай.

Илиан послушно исполнил, оставив ма-а-аленькую щёлочку между пальцев.

Манон поднялась, осторожно переступила через край ванной. Аккуратно ступая, чтоб не упасть на скользком полу, залитым водой. Прошла к комоду, из верхнего ящика достала два полотенца. Одно обернула вокруг себя, закрепила на груди. Вторым вытерла голову. За Илианом она следила через зеркало. Он сидел тихо, прикрыв глаза ладонями.

Манон подошла, чуть оскальзываясь на мокром полу, к нему.

— Давай руку, помогу подняться.

Илиан убрал ладони от лица, посмотрел на неё снизу вверх, ухватился за протянутую руку. С трудом подавил желание дёрнуть её на себя, сжать крепко и целовать, целовать, целовать…

Поднялся — и поскользнулся на луже, схватился за Манон, пошатнулись, но удержались на ногах. Стояли, замерев, левая рука Илиана лежала на талии Манон, прикрытой полотенцем, правая — на обнажённой спине, прижимая желанное тело к себе. Её руки обхватили его талию.

Его правая рука провела по спине вверх. Манон вздрогнула. Илиан почувствовал неровности шрамов. Ему вспомнился ночной разговор с братом.

Сейчас почувствовав их, захотел провести по каждому из них губами, стирая из памяти женщины вчерашние слова Тиграна. Хотелось целовать каждый сантиметр этого тела. Доказывая, как она прекрасна и желанна. Рука провела по шее, остановилась на затылке. Сжимая и разжимая волосы между пальцев, потянул голову назад, желая видеть её лицо. Глаза её были закрыты.

— Открой глаза, — попросил Илиан. Она отрицательно помотала головой. Из-под ресниц побежали слёзы. Мужчина понял, что его прикосновение и ей напомнило вчерашние слова мужа. Он прижал её к себе. Рука его гладила её волосы, а кожа чувствовала тихие, горячие слёзы…

Он ничего не говорил, просто стоял, обняв и давая возможность выплакаться, очиститься от обиды и разочарования.

Почувствовав, что слёзы прекратились и Манон заёрзала, пытаясь отодвинуться, Илиан осторожно слабил объятья, но не отпустил её окончательно. Указательным пальцем приподнял за подбородок. Манон посмотрела на него немного растерянно и сердито. Илиан вытер с её щёк последние слёзы. Чмокнул в нос, возвращая ночной поцелуй в саду под окном.

— Давай потихоньку выбираться отсюда, а то застукают… мне тогда грозит ампутация, — сказал мужчина, взял её за руку и аккуратно-аккуратно повёл из залитого водой помещения.

— Какая ампутация? — спросила она, хлюпнув носом.

— Общая… или отдельно взятого органа… это уж как дядюшка Моро решит, — ответил Илиан.

Манон прыснула, услышав, как Илиан обозначил сварливого лекаря.

— Илиан, а ты зачем приходил?

— Я же сказал. За одеждой. Твоя чокнутая сказала, что есть только баронская, а ты запрещаешь что-либо трогать в его комнате, кроме пыли. И сначала нужно спросить твоего разрешения, но ей некогда, она торопится на рынок за продуктами, и она может только помочь мне добраться до твоей спальни. Странная она… Потратила время на то, чтоб поднять меня и довести до твоей комнаты… быстрее было бы самой спросить. Тем более знала, что ты купаешься.

Они вошли в спальню.

— Я у неё тоже спрошу, — пообещала Манон, высвобождая руку и отходя от мужчины на пару шагов. — Присядь, пока я оденусь.

Она замерла в ожидании ответной реплики в стиле Илиана, но тот лишь кивнул и направился к креслу, стоящему напротив зеркала во весь рост. Такой Илиан её настораживал. Она привыкла совсем к другому — бесшабашному балагуру, бабнику и человеку, с которым они постоянно цапались. Сегодня же он был совсем иным. Понимающим, смешным, заботливым, нежным.

…пошёл вон из моей головы…

Манон встряхнула влажными волосами, отгоняя ненужные мысли, и удалилась в гардероб, оставив приоткрытой дверь, в планах было продолжить разговор.

— А зачем стоял над ванной?

Из спальни раздался шум. Словно кресло подвинули.

— Зашёл, тебя нет, заглянул в ванную, одежда лежит… Ты слишком долго была под водой, я подумал… — Илиан замолчал.

— Решила утопиться от разочарования в любви? — съязвила Манон. — Не дождётесь.

Манон, скидывая влажное полотенце на пол, спросила:

— Илиан, так каким образом ты оказался у меня в саду?

В комнате крякнули, откашлялись и произнесли глухим голосом.

— Выследил три года назад. Встретил тебя однажды на улице, выходя из… одного дома и стало интересно, куда это направляется герцогиня в наряде служанки в столь поздний час. И проследил.

— А ты любопытный, — Манон потянулась к плечикам за серым домашним платьем, по ходу зацепила чёрное, оно упало на пол.

— Чрезвычайно, — выдохнул Илиан.

— А знаешь, что любопытство кошку сгубило? — Манон наклонилась поднять платье. Из комнаты раздался сдержанный, полупридушенный стон. — Илиан? С тобой всё хорошо? — спросила обеспокоенно Манон, повесив платье на место, чуть привстав на цыпочки.

— Великолепно, — выдавил из себя мужчина.

— А по голосу не скажешь, — Манон надела платье, застёжка была спереди, поэтому она его и выбрала. Быстренько застегнулась, сунула ноги в домашние мягкие туфельки без каблука. Открыла верхний ящик комода, вынула небольшой кинжал, затем выдвинула средний ящик, там у неё хранилась чистая ткань. Из неё Милена нарезала для Манон гигиенические полоски на каждый месяц или бинты — что потребуется. Взяв ткань и кинжал, вышла в спальню.

Илиан сидел, откинув голову назад, закрыв глаза и вцепившись в поручни кресла мёртвой хваткой. На висках бисеринки пота.

— Илиан! — Манон обеспокоенно потрогала холодный лоб. — Илиан, на тебе лица нет. Что с тобой?

— Голова заболела, — выдавил Илиан, облизнув сухие губы. Манон вспомнила его падение в ванной, ему же лежать нужно. Моро сказал, у него сильное сотрясение и трещины в рёбрах. Милена получит на орехи. За то, что заставила его подняться с постели.

— Илиан, потерпи, я сейчас заменю мокрые повязки и помогу тебе лечь в постель.

Илиан простонал.

— Лиан, — непроизвольно сократила Манон его имя, погладила по голове, — я быстро.

— А можно ещё раз? — попросил мужчина.

— Что ещё раз? — спросила Манон, уже отойдя к прикроватному столику. Положила ткань и кинжал. Вернулась к Илиану.

— Погладить по голове и назвать Лианом, — и голос такой жалостливо-больной, — мне сразу легче стало… правда-правда.

— Лиан, — улыбнулась Манон, кладя руку на его голову, погладила, а потом ловко размотала бинт. Снова провела по волосам, всклокоченным из-за повязки и незапланированных водных процедур. — Я сейчас расчешу тебе волосы. Иначе колтун образуется.

Подумала. И решила сначала сменить мокрую повязку на рёбрах. Потом уже заняться волосами.

— У тебя же и полотенце мокрое, — вспомнила она, направилась в ванную, на пороге замерла. Оценила размеры предстоящей уборки для Милены и коварно улыбнулась. А нечего было присылать сюда Илиана. Сбросила туфли, приподняла подол, чтоб не замочить, и вошла. Осторожно шагая по скользкому полу, дошла до комода, вынула из него большое полотенце и вернулась в спальню.

Встала напротив Илиана.

— Поднимайся, горемычный, полотенце смени. Застудишься, — Манон положила полотенце на спинку кресла. — Тебе помочь?

— Сменить полотенце? — голос сразу ожил и глаз правый приоткрылся.

— Задницу твою от кресла оторвать, — уточнила Манон.

— Тогда нет, я сам, — разочаровался Илиан. — А у меня там шрам остался, между прочим, — пожаловался он.

— Это от вилки-то?

— От неё… хочешь, покажу?

— Не-е-е-е, мне достаточно осознания, что у тебя есть память обо мне, — усмехнулась Манон и отошла к прикроватному столику, намереваясь заняться повязками.

— Как и у Тиграна теперь, — проговорил Илиан, поднимаясь с кресла. Снял мокрое полотенце, бросил его на пол, обернул бёдра сухим и подошёл к Манон.

— Ты про М на его груди? — уточнила Манон, надрезав ткань кинжалом и дальше разрывая вдоль волокон.

— Да, буква твоего имени… — он смотрел, как её руки ловко рвут ткань на полосы, а в мозгу картина, словно эти руки так же разрывают его сердце и душу на тонкие лоскуты. Как можно быть рядом с ней и знать, что не твоя. Не иметь возможности прикоснуться по-настоящему, знать, что под платьем нет этого громоздкого нижнего белья…

Манон хохотнула. Она стояла к нему спиной.

— Ты тоже хочешь такую буковку на грудь?

— Хочу, — Илиан подошёл совсем вплотную, понимая, что контроль потерян. И сейчас он наделает глупостей. Протянул руку, почти коснувшись кожи на шее.

— Не советую, — проговорила Манон, рука его замерла, пальцы сжались в кулак, словно требуя — возьми себя в руки. Она оторвала очередной лоскут, по-прежнему не оборачиваясь.

— М на груди Тиграна — это не моё имя, — Манон услышала как за спиной Илиан перевёл дыхание и обернулась через плечо. — Я обозначила его принадлежность к одному распространённому виду мужчин.

— Не понимаю, объясни, — попросил Илиан, уже взяв себя в руки.

— Мудак. Вот что значит эта М.

— И что значит это «мудак»? — Илиан не знал этого слова.

— Скажем, так: человек, упорно идущий к своей неправильной цели… Не советую, — улыбнулась Манон. Илиан задумался над сказанным. — Всё готово, давай сменим повязку на рёбрах, — отвлекла его от размышлений Манон.

— Руки приподними.

Потом начались нескончаемые минуты сладкой муки, когда она прижималась к нему, чтоб размотать бинт на спине, отстранялась и вновь приближалась. Ещё удивлялась, зачем Моро наложил такие узкие полосы, ей он обычно треснутые ребра перетягивал широкой полосой, а сверху уже фиксировал несколькими узкими. Потом это повторилось, но значительно быстрее. Она замотала его в тугую широкую полосу, зафиксировала в трёх местах узкими и, довольная, похлопала его по плечу, похвалив за терпение. Илиан вдохнул, он забывал временами дышать в процессе этой процедуры.

— Садись на кровать, расчешу твою гриву.

Илиан почти свалился. Всевышний, когда кончится этот день… муки адские… нет-нет, пусть не заканчивается никогда.

— Эй, я сказала садись, а не ложись, — возмутилась Манон, вернувшись и держа в руке широкую серебряную щётку с жестким конским волосом.

Илиан неохотно поднялся. Манон заскочила на постель, примостилась позади него, встав на колени. Её руки коснулись его волос, распределяя на пряди… и началось блаженство… он почти мурлыкал от удовольствия… ни разу женщина не расчёсывала его… няню в далёком детстве он не посчитал. Волосы у него были густые, насыщенного шоколадного цвета, достигавшие лопаток. Руки Манон зарывались в них, выискивая спутавшуюся прядь, и бережно расчёсывали. Илиан отдал бы что угодно, лишь бы это наслаждение не заканчивалось.

Манон расчесала Илиана. Ей понравилось прикасаться к его волосам, у него они были густые, шелковистые.

Тигран всегда расчёсывался сам, а ей так хотелось хоть изредка сделать это самой, прикасаться к ним нежно, поглаживая и пропуская между пальцев, а не только сжимать в кулаке в порыве страсти

… пошли вон из моей головы. Оба…

Потянулась за бинтами на прикроватном столике.

— И всё? — прозвучал мечтательно-разочарованный голос Илиана. — Было так хорошо-о, голова совсем перестала болеть.

— Всё, — резко ответила Манон. Быстро забинтовала ему голову. Поднялась на ноги и спрыгнула с кровати. — Идём. Я помогу дойти до комнаты. Уложу и узнаю, что там с нашим поздним завтраком или, вернее, уже обедом.

Илиан поднялся, опираясь на предложенную руку. И они медленно побрели в его комнату. Манон помогла лечь в постель, накрыла его одеялом.

— А поцеловать?

— А в глаз?

— Злая ты.

— Какая есть, — бросила она и быстро вышла из комнаты.

Манон вошла в комнату, не в силах объяснить злость, которая вдруг накатила на неё.

Она походили по комнате и села в кресло. Что с ней? Что за странную нежность она почувствовала к Илиану в момент расчёсывания волос…

Манон посмотрела в зеркало и замерла. С её места отлично просматривалась гардеробная с мокрым полотенцем на полу.