Мисс Эндерсон и её странности

Глава 9.

Пропажа мисс Бернис Меллиган внесла в Управление общественной безопасности по Леберлингу небывалое оживление. Несмотря на то что родственники Бернис Меллиган так и не заявили о её пропаже официально, это не помешало сотрудникам Управления провести собственное небольшое расследование.

Первым делом обо всём, что удалось выяснить от родственников мисс Меллиган, Кей сообщил, конечно же, своему непосредственному начальнику — Вогану Спрейку. Ради этого ему даже пришлось прервать светскую беседу, которую вели Воган Спрейк и… Алеста Эндерсон, Лесс, несчастная девчонка — открыто смотреть на неё по-прежнему не хватало смелости. Они говорили о чем-то садоводческом — по типу того, когда лучше садить рассаду томатов и сколько раз в месяц стоит пропалывать морковь. Воган Спрейк говорил с энтузиазмом. А Лесс… отвечала тихо и довольно кратко. Практически не отводила взгляд от окна.

— Мистер Спрейк, — произнёс Кей, влетевший в кабинет, как резкий порыв ветра. — Бернис Меллиган исчезла.

— Примерно этого я и ожидал, — заметил Воган Спрейк невозмутимо.

Наверное, не осталось в тот день никого, кто не проклял бы Кея. Поскольку он докопался до каждого. И эта навязчивость дала свой результат, хотя и не совсем тот, на который Кей рассчитывал.

Выяснилось, что в пятницу, как раз тогда, когда Кей знакомился с Плуингом, в Управление поступил звонок. Звонила молодая и весьма язвительная на язычок женщина. Упустив собственное имя, она потребовала, чтобы её как можно скорее связали с мистером Гилсоном. Получив отказ, она весьма спешно закончила разговор. И больше о себе не напоминала.

Кей в очередной раз подставил Лесс. Погнался за воспоминаниями о Бернис, ни на мгновение не задумавшись о том, какую боль его действия могут принести окружающим. Он привёл Бена — того самого, который вёл беседы с загадочной незнакомкой, — к Лесс. Ей хватило произнести одну единственную фразу, «Мне тоже приятно познакомиться с вами, мистер Доксон», чтобы Бен восхитился скорости, с которой Кей отыскал свою тайную поклонницу.

— Побудьте здесь ещё немного, мисс Эндерсон, — попросил Кей, не в силах произнести её имя, — я скоро всё вам объясню.

Пришлось довести диспетчеров до нервного срыва, а после и к техникам обратиться — всё для того, чтобы достать журнал звонков. Совместными усилиями им таки удалось это сделать. Нужный звонок обнаружился весьма быстро — он как раз пришёлся на последние минуты работы Бена, а Бен всегда заканчивает работу вовремя, так что с временем звонка проблем не возникло.

И Кей даже уже почти отыскал добровольца, который прошерстит телефонный справочник в поисках организации, которой принадлежит этот номер… Не такая уж и сложная задача, телефоны сейчас — привилегия, и толщиной справочник вряд ли превосходит тетрадь первоклассника… Но тут один любознательный коллега, тот, который не умолкает ни на секунду, воскликнул:

— Так это же наш местный вокзал!..

Воспользоваться справочником всё же пришлось. Но лишь затем, чтобы отыскать в нём номер справочного бюро вокзала — ибо обратный звонок на телефон, с которого звонила Бернис, не дал никаких результатов. Тогда и выяснилось, что в пятницу вечером из Леберлинга отходит лишь один-единственный поезд. Следует он до Олтера и по пути совершает ровно пять промежуточных остановок в мелких населённых пунктах.

Кей отдал диспетчерам получение — обзвонить каждый из этих пяти пунктов.

И особое внимание уделить, конечно же, конечному — Олтеру. Наиболее вероятно, что Бернис отправилась именно туда, хотя пока и непонятно, зачем. И вполне допустимо, что она затерялась сразу же, как оказалась в городе.

К сожалению, даже Управление общественной безопасности по Леберлингу пока разжилось лишь одним телефонным аппаратом. Так что процесс обзвона обещал затянуться.

Кроме того, нет никакой уверенности в том, что Бернис всё-таки покинула Леберлинг. Сотрудница вокзала уверила лично Кея: ни один из билетов, купленных на тот поезд, не был подписан именем Бернис Меллиган. Однако же, добавила она чуть тише, вполне могло статься так, что мисс Меллигана приобрела билет через вторые руки… В том случае, если ей очень уж хотелось попасть в Олтер.

Была ещё одна зацепка — школа Олд-Вейс, которую Бернис по необъяснимым для Кея причинам избрала в качестве своего места работы. Туда тоже следовало позвонить. Поинтересоваться у её непосредственно руководства, уведомила ли их Бернис о поездке? И если нет, то следовало эту школу посетить и опросить коллег Бернис. Кто-то наверняка что-то слышал. Или хотя бы о чём-то додумался. Да вот беда: опрос удастся начать в лучшем случае завтра, поскольку занятия уже закончились и лишь немногие преподаватели до сих пор не покинули рабочие места.

При всём этом, следовало разобраться, что же будет дальше с Лесс.

Занявшись делом Бернис, Кей будто намеренно оставил мысли о Лесс. Но теперь, когда каждый сотрудник Управления получил задачу, с которой ему под силу справиться, пора было вернуться в кабинет Вогана Спрейка. И решить… решить, как следует поступить.

Правда, Кей столкнулся с Лесс прежде, чем сам это ожидал.

Она повстречалась Кею после того, как он в очередной раз последовал за поворотом коридора — лабиринты Управления вновь его подвели. Лесс появилась в поле зрения неожиданно, а потому Кей не успел вовремя опустить глаза. Когда их взгляды пересеклись, бежать уже было поздно.

— Вы не можете её отыскать, — произнесла Лесс, глядя на Кея неотрывно. Будто пыталась заколдовать. И даже мыслей не допускала о том, что Кей уже пал жертвой её чар. Или не её. Или чар, присущим им обеим. Огненной красоты, которая поразила Кея ещё тогда, когда он был куда менее скептичным и куда более впечатлительным, чем сейчас. И той искры во взгляде и чудаковатости в поступках, которые настигла Кея уже тогда, когда он оказался в Плуинге.

— Да, — ответил он наконец. — Да, мы не можем её отыскать.

— У вас есть какие-то догадки? — поинтересовалась она.

— Догадки есть, — признался Кей. — Но нужно много времени на то, чтобы подтвердить их или опровергнуть.

Вдруг так сильно захотелось вернуться в прошлое — всего лишь на несколько дней назад, разве Кей так много просит? Например, в тот пятничный день, когда Кей повстречался с Алестой Эндерсон впервые. Когда она до последнего пряталась в подсобке, а потом использовала коробку вместо кресла и искала поддержки у своего необычного пса. Или в утро субботы, когда Кей сначала вписался в завтрак к Эндерсонам, чтобы Алеста и её не менее необычный кот глядели на него с одинаковым осуждением, а потом кидался снежками в её окно и покорял сугробы, не позволяя её хрупкому телу прикоснуться к снежному одеялу.

Теперь же Лесс смотрела себе под ноги, не смея поднять на Кея взгляд.

Совсем недавно хотелось как можно скорее перейти с ней на «ты» и краткую форму имени. Сейчас не хватает храбрости, чтобы назвать её хотя бы «мисс Эндерсон».

— В моей лавке есть один артефакт… — пробормотала Лесс. Пояснила: — Раз уж теперь всем известно о том, что у меня есть способности к магии, и если это послужит на благо делу… Это карта. Магическая карта. Предназначенная тем, кто любит теряться. Она пуста, пока ты не дашь ей импульс. Но после него якорит твою душу прямо по центру листа и проявляет вокруг улицы и города. Показывает, в какой обстановке ты сейчас находишься. Её нельзя применить по отношению к другому человеку, только к себе: мне говорили, она считывает твой магический портрет. Но мне кажется, у меня и у той, кого мы ищем, — имя сестры для Лесс в данный момент тоже было непозволительной роскошью, — должны быть одинаковые магические портреты.

— Вы думаете, что сможете ей воспользоваться?

От Кея не осталось скрытым то, как Лесс поёжилась от излишней формальности его обращения. Что таить: ему и самому было от себя противно.

— Я думаю, это не составит для меня большого труда. Тем более, — она позволила себе невесело усмехнуться, — раз она занимает место на стене почёта в лучшем магическом университете королевства, я позволю себе предположить, что таланта для простенького магического артефакта мне должно хватить.

Кей кивнул. Отвёл взгляд на стену — ему требовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями и решить, как поступить дальше.

— Боюсь, скоро мистер Спрейк решит, что под предлогом посещения дамской комнаты я решила сбежать из-под стражи, — заметила Лесс. — И выдаст вам поручение искать ещё и меня. С другой стороны, как показал опыт, необязательно найти кого-то определенного — достаточно одну из двух… — добавила она тише, будто надеялась, что Кей не услышит.

— Да, конечно, — он помотал головой, будто тем самым мог очистить разум от лишних фраз и событий, его заполонивших. — Давайте вернёмся в кабинет.

Времени, потраченного на дорогу до кабинета Вогана Спрейка, как раз хватило на то, чтобы в голове Кея сформировалось окончательное решение. Так что, прежде чем взяться объяснять логику своих поступков, Кей поинтересовался:

— Мистер Спрейк, как вы считаете, в насколько далёкий путь посоветует мне отправиться Джер, если я в очередной раз обращусь к нему с просьбой?

— Вы можете не волноваться, Кейден, — Воган Спрейк улыбнулся. — В этот раз с просьбой к Джеру обращусь лично я. Ведь я одобрил предложение мисс Эндерсон раньше, чем вы о нём услышали. Думаю, как только эта история завершится благополучно для всех нас, нам нужно будет договориться о сотрудничестве с Лавкой странностей. Полезные в ней обитают вещицы…

Когда наступил тот самый момент, сделавший жизнь Алесты настолько переменчивой? Алеста не против остановиться и послушать. Надо ведь знать, что не следует делать, чтобы вновь не обречь себя на такое многообразие.

Предыдущую ночь Алеста провела в родительском доме Кейдена. Вне всякого сомнения, в нём она чувствовала себя куда менее уютно, чем в родном гнездышке её семьи. В доме Кейдена было слишком пустынно, слишком тихо. И в нём можно было сделать слишком много лишних движений, за которые обитатели этого дома могли бы осудить тебя, глядя прямо в глаза.

Тем не менее, всё то время, что Алеста провела в этом доме, Кейден был рядом. То следил за ней взглядом и перепирался с излишне любознательными родителями. То хотя бы шуршал за стеной и периодически хлопал дверью.

Теперь же Алеста осталась одна.

Воган Спрейк, доброй души человек, выделил ей самую удобную камеру во всём Управлении общественной безопасности. Сказал, что номер такого уровня удастся отыскать далеко не во всех гостевых домах и что заселяют в него лишь самых дорогих гостей. К этому номеру примыкала личная уборная, матрац на кровати был мягче пёрышка, один из углов комнаты занимала маленькая, из пяти книг, библиотека, а другой — весьма вяленький, но всё-таки вполне живой цветок.

Было лишь одно «но».

Хорошо, два «но».

Во-первых, железная дверь с решётчатым окошком, которая к этому чудесному номеру примыкала.

Во-вторых, отсутствие тех, с кем можно было обсудить нелёгкое испытание, подброшенное судьбой. В Плуинге Алеста никогда не страдала от недостатка собеседников. У неё была семья, не самая, конечно, идеальная, но разве есть среди нас те, кто лишён несовершенств? Были соседи по Лавке странностей, которые всегда относились к ней с уважением. Были, в конце концов, Король Подземельных и Принц Краснопёрых, самые внимательные собеседники на свете.

А теперь, казалось бы, Алеста обрела нечто большее. Но чувствует себя так, будто в один момент всё потеряло. И ей бы хотелось обругать саму себя — и самой себе же пообещать, что всё будет хорошо. Но делать этого не стала. Всё равно не поверила бы такой наглой лжи.

— Страшно даже представить, что будет завтра, — пробормотала она, глядя в сторону цветка. — Что уж говорить о более далёком будущем.

Алеста распласталась на кровати, направила взгляд к потолку. И уже почти растворилась в собственном одиночестве, как различила шорох.

Она подскочила с места, поправила платье, щёлкнула выключателем и подошла к оконцу в двери. Посмотрела через решётки — и наткнулась на взгляд серых и хмурых, как грозовое небо, глаз. Различила блеск, поселившийся в них, и красивый изгиб нахмуренных бровей. Но лишь благодаря свету, который проникал в коридор из её номера: сам коридор тонул в полумраке.

— Мистер Гилсон? Что вы здесь делаете?

Что здесь забыл следователь, оставалось непонятным. Вряд ли совесть — чтобы её забыть, требовалось сначала таковой разжиться.

— Не мог же я оставить вас здесь одну, — ответил он, добавил после паузы: — Мисс Эндерсон. Я не самый хороший человек, но всё же я не настолько жесток, чтобы бросить вас здесь в целях собственного удобства.

— Значит, сейчас вы страдаете от неудобств, мистер Гилсон?

— Вы неправильно поняли мои слова. Прямо сейчас я бесконечно счастлив. — Он замолчал и произнёс уже тише: — Нет, правда. Прислушиваюсь к себе и понимаю… понимаю, несмотря на всю тяжесть сложившейся ситуации, что я счастлив проживать эти мгновения.

Алеста сжала ладони в кулак, чувствуя, как впиваются ноготки в тонкую кожу. Сжала губы, чтобы не сказать ничего лишнего. Но следователь ждал её ответа. Без него он точно не оставит Алесту в покое.

— В таком случае, я могу вам только позавидовать, — заметила она наконец. И всё-таки не удержалась от вопроса: — Давно вы здесь?

— Практически с того самого момента, как здесь оказались вы, — ответил Кейден.

— Подслушивали? — возмутилась Алеста.

— Я был уверен, что вы спите. Но потом услышал бормотание… Я имел сомнения насчёт того, как вы отреагируете на моё появление. Потому и не рискнул лишний раз напоминать о себе.

Что ж, несмотря на то, что следователь всё ещё до ужаса труслив, можно признать — ведёт он себя смелее, чем днём, предшествующим этой ночи. Поскольку при свете дня Кейден даже не осмеливался открыто смотреть Алесте в глаза, так, как смотрит сейчас.

— Возвращайтесь к себе, мистер Гилсон, — произнесла она строго.

— Вы жестоки, мисс Эндерсон, — заметил Кейден. — Отравлять меня ночью через весь город. Мало ли, что может случиться по пути…

— Тогда займите один из этих чудесных номеров, о которых все порядочные жители Леберлинга могут только мечтать, — язвительно заявила Алеста, — и выспитесь, пожалуйста. Не так много времени остаётся до того момента, когда мы с вами вновь отправимся в путь. Не сомневаюсь, королевство нуждается в вашем внимательном взгляде и незамутнённом разуме.

Кейден долго разглядывал её глаза — и что, интересно, пытался в них прочитать? Но потом выдал — по выражению его лица мгновенно стало ясно, что Кейден сам не ожидал от себя подобных слов:

— Вы невероятно красивая, мисс Эндерсон. И огонь в ваших глазах… Такой пылкий, такой живой и несгибаемый… Я никогда не встречал такого огня.

— Разве что только у моей сестры? — усмехнулась Алеста. И потушила свет прежде, чем Кейден успеет прочитать что-нибудь лишнее.

Этот разговор окончательно вымотал её.

Алеста вернулась в кровать, зажмурилась лишь на мгновение, чтобы дать себе выдохнуть. И уснула мгновенно, проспала до самого утра. Её разбудил солнечный луч, нашедший отверстие в клетчатом окне. Голоса по ту сторону двери прозвучали только, когда Алеста уже поднялась и привела себя в порядок.

Провернулся ключ в замке, лишившем Алесту свободы. По ту сторону оказалось сразу двое мужчин. И тем, кого заметила Алеста заметила первым, был даже не Кейден Гилсон.

— Алеста, доброе утро! Чем вы заслужили такую честь?

— Джер! Здравствуйте. — Она улыбнулась, но тут же стушевалась, когда почувствовала на себе взгляд Кейдена. А он, такой наглец, сразу же прекратил слежку. Ещё бы: ведь с наступлением света решительность покидает следователя и даже напоминания о себе не оставляет. — Это долгая история. И ваш напарник наверняка расскажет вам её куда более правильными словами, чем я?

— Напарник? — Джер нахмурился, с сомнением посмотрел на Кейдена. — К счастью… точнее, к моему огромному сожалению, вот что я хотел сказать… Наш замечательный мистер Гилсон не является мне непосредственным напарником. Скорее, я бы назвал его соседом по отделению. Алеста, по не зависящим от нашего бестолкового Управления обстоятельствам получилось так, что вас решили избавить от полноценного завтрака… Я уже высказал возмущение по поводу такой вопиющей несправедливости, вы можете не повторяться. На заднем сидении вы найдёте небольшой запас пищевых продуктов, этим обеспокоился тоже я. Не хотелось, чтобы дорога прошла для вас впроголодь.

— Хорошо, — Алеста кивнула, — я благодарю вас.

— Вы очаровательны, Алеста, — признался Джер. — Я и не помню, когда в последний раз слышал благодарность… Теперь же, думаю, мы можем отправляться.

Алеста почуяла: в воздухе повисла недосказанность. И, поскольку Джер уже сказал достаточно слов, а от Кейдена Алеста до сих пор не дождалась даже приветствия, казалось очевидным — это именно мистер следователь не найдёт в себе смелости вступить с ней в разговор. — Вы хотите что-то сказать, мистер Гилсон? — Алеста обратилась к нему напрямую. — Я забрал сумку с вашими вещами. — В камеру хранения Управления? Кейден сжал губы, как будто этот невинный вопрос принёс ему ощутимую боль. Но всё же ответил: — В автомобиль. — Среди них нет ничего ценного, — Алеста пожала плечами. — Могли бы оставить их на ближайшей свалке. — Мисс Эндерсон… — Кейден прищурился. — Я вспомнил, что мне нужно прогреть двигатель, — вмешался в разговор Джер. — Буду ждать вас на улице. Только попрошу не задерживаться — дорога предстоит трудная. Кейден позволил Алеста перешагнуть порог камеры, захлопнул дверь и только потом повернулся в её сторону. Алеста подняла голову. Легко идти на риск, когда терять тебе уже нечего… Принялась считать. Один, два, три… На то, чтобы наконец осмелиться посмотреть ей в глаза, Кейдену потребовалось семь секунд. Это были не совсем те глаза, которые смотрели на неё ночью. В нынешних глазах было куда больше сдерживаемых, не осмеливающихся стать произнесенными, слов. И Алеста, честное слово, разглядела во взгляде Кейдена отблеск молнии ровно в тот момент, когда следователь озвучил тщательно оберегаемый вопрос: — Чем я заслужил такое отношение с вашей стороны, мисс Эндерсон? Заслуживал ли он знать правду? Впрочем, истина была не до конца ясна даже Алесте. Она самой себе напоминала слепого котёнка, который ударяется мягким носом о разные непреодолимые препятствия и может доверять лишь собственным ощущениям. Но хотя бы что-то Кейден всё-таки должен знать. — Лишь по той причине, — ответила Алеста, — что вы многократно обманули меня, мистер Гилсон. Мне кажется, нам пора пойти к автомобилю. Джер нас ждёт. — Обманул? — переспросил Кейден. Но с места сдвинулся. — Что ещё страшнее, так это то, что вы обманули себя, — заметила Алеста. — И продолжаете обманывать до сих пор. Идёмте же. Вам не нужно насильно вытягивать из себя доброе отношение ко мне. Обещаю вам, для того чтобы её поиски обвенчались успехом, я сделаю всё, что будет в моих силах. Ведь для меня тоже важно её найти — раз уж я её уже отыскала. Сумка с вещами в самом деле обнаружилась на заднем сидении автомобиля. Но Алеста не преуменьшала, когда говорила, что все эти вещи в совокупности не стоят и гроша. Она не стала проверять, все ли её безделушки на месте. Вместо этого Алеста обратила внимание на картонную коробочку — судя по всему, именно она была выражением заботы Джера. Внутри оказались две булочки с клубничным джемом. Алеста покидала Леберлинг совсем не тем человеком, которым в него попала. Но вместо того, чтобы думать об этом, она сконцентрировала своё внимание на таком вот дорожном завтраке. Чем ближе становился Плуинг, тем сильнее ухудшались погодные условия. Сквозь толстое автомобильное стекло Алеста наблюдала за тем, как невесомая серая дымка на небе сменяется тяжёлым свинцом. Такое тёмное небо всегда значило одно и то же: скоро нагрянет стихия. В зимнее время эта стихия выражалась в снежном буране. И нет никакой уверенности в том, что он закончится через час после того, как начнётся. Джер тоже не оставил сей примечательный факт без внимания: — Похоже, грозит буря, — заметил он, нарушив молчание, к которому за время поездки Алеста уже успела привыкнуть. — Можете в этом не сомневаться, — согласилась Алеста. — Плуинг легко предсказуемый. Такое небо над ним всегда говорит о том, что лучше как можно скорее спрятаться в стенах дома. — Знаете, мисс Алеста Эндерсон, — признался вдруг Джер, — я ещё немного подумал над нашим с вами разговором… Покрутил на языке ваше прежнее имя… И вот сейчас смотрю на это небо в окружении заснеженных сосен. Я вспомнил вас, Лесс. — Расскажете? — Несмотря ни на что, Алеста улыбнулась. Вспоминать о прошлом ей было сейчас куда приятнее, чем страшиться будущего. — Этот разговор, конечно, не для посторонних людей… — На мгновение оторвав взгляд от дороги, Джер скосил глаза на Кейдена. — Но я не сомневаюсь, что нас с вами общий друг умеет хранить секреты. — Я могу закрыть уши, чтобы никак не препятствовать вашему общению. Джер качнул головой из стороны в сторону: — Мы с Алестой считаем, что это излишние меры. Обойдёмся без них… Лесс, наша с вами последняя встреча состоялась в похожей обстановке. Правда, при ней отсутствовали автомобиль и мистер Гилсон… Я шучу. Зато сосны, снег и серое небо мало чем отличались от нынешних. Последний раз мы с вами встретились на озере в лесу, Алеста. Когда катались на коньках. Помните? — Я сотню лет не была на этом озере, — призналась Алеста. И всё-таки сердце её замерло в предвкушении истории. Она не сомневалась, что поверит каждому слову, сказанному Джером. Даже несмотря на то, что сама Алеста об этой истории предпочла забыть. — Предполагаю, с тех самых пор, как на нём состоялась наша последняя встреча. Ведь после неё я бывал на этом озере неоднократно, но не столкнулся даже с вашей тенью… Вам было тогда около одиннадцати лет. Зато мне — все тринадцать. Прежде мы пересекались лишь в компании… Знаете, что послужило катализатором моим воспоминаниям? Прошу простить такую откровенность, но мне достаточно было зацепить взгляд, предназначенный одному нашему общему знакомому… Я вспомнил, как вы на меня смотрели. Чуть-чуть свысока. Хотя в те времена были ещё совсем малышкой. Алеста заметила: несмотря на общий расслабленный вид, Кейден внимательно прислушивается к их разговору. Да она и сама замерла в ожидании развития этой истории. Хотя и предполагала, как именно она должна закончиться. — Вы знаете, — продолжил Джер, — на такой взгляд падки и мальчики, и мужчины, и, мы с мистером Гилсоном скоро в этом убедимся, старики. Вы зацепили меня, мисс Эндерсон. Но я, судя по всему, совсем не зацепил вас. И хотя пару раз я пытался остаться с вами наедине, вы всё время ускользали из моих рук, как рыбка. Но в нашу последнюю встречу вам ускользнуть не удалось. Ведь вокруг был лёд. — Не знал, что ты склонен к метафорам, — пробормотал Кейден. Всё-таки признался, что этот разговор вызывает в нём определённый интерес. — Женщины делают душу простого работяги душой поэта, тебе ли не знать… Что ж, продолжим. В этот раз я решил: мне нужно поговорить с вами, чего бы мне это не стоило. А вы весьма шустро обращались с коньками, хотя и уверяли меня в том, что терпеть не можете коньки. Мне еле как удалось вас догнать — ради этого я весь взмок, напрочь сбил дыхание и сердцебиение. Но вот вы оказались напротив меня. Людей на озере было мало. Всех испугало небо глубоко серого цвета. Нам никто не мешал. Но вместо того чтобы говорить, я как дурак рассматривал ваши глаза. Ярко-зелёные, такие летние на фоне этого тёмно-серого безобразия. Алеста зажмурилась. Не чтобы спрятать те самые глаза от собравшихся, а в попытке вспомнить описываемый Джером момент. Потом призналась: — Кажется, что-то такое и в самом деле было. Но я не помню, о чём шла речь. — Наверняка я был одним из множества, — Джер хмыкнул, — кто говорил вам слова наподобие этих… Потому, конечно, вам не было никакой необходимости хранить все эти годы хранить в голове такую шелуху. Но я-то помню, что тогда вам сказал. Ведь совсем нескоро после этого я вновь осмелился произнести нечто подобное вслух. Я сказал, что вы мне нравитесь. Точнее, я поинтересовался, не хотите ли вы как-нибудь прогуляться лично со мной и какое в целом имеете отношение к такому понятию, как любовь. Угадайте, что вы ответили? — Удивительно, что кто-то посмел тебе отказать, — заметил Кейден. — Кей, женщины не смеют отказывать только тебе. Я-то не располагаю ничем выдающимся. А в тринадцать лет тем более был… ну, скажем так, никаким. Но вы не оскорбили меня, Алеста, и никаким образом не обидели. Вы сказали лишь то, что к любви относитесь самым лучшим образом, но что вряд ли я, несмотря на все свои преимущества, являюсь тем, любовь с кем вам уготовлена. Вы сказали, что ждёте того единственного, кого в первое же мгновение встречи признает ваше сердце. Того, одного взгляда на которого хватит, чтобы понять: именно он и предначертан вам судьбой. Собственно, на этом мы и разошлись… Я часто вспоминаю эти слова. Но лишь теперь связал их — и нынешнюю вас. — Следует признать, — пробормотала Алеста, — что я была излишне романтичной.

— Вы пока не повстречали его? — полюбопытствовал Джер невинным тоном.

— Вряд ли я когда-либо его повстречаю, — заметила она. — И вряд ли вообще бывает такое, чтобы в принципе существовали два человека, предназначенные друг другу. Тот, с кем мы остаёмся в конце — это всего лишь тот, кто совершил по отношению к нам меньше ошибок, чем все остальные. Тот, кто по каким-то объективным причинам смог удержать наше внимание. Но ранил при этом не настолько сильно, чтобы мы не смогли простить ему эти обиды.

Алеста зачем-то взглянула на Кейдена. И поняла: он неотрывно за ней наблюдает. Неужели настолько заинтересован в её скромном мнении?

— А вот я так не считаю, — продолжил рассуждать Джер. То ли не замечал, что атмосфера в их троице стала ещё более напряженной. То ли прекрасно это видел, но продолжал ставить над своими подопечными опыты. Например, такие: кто из них не выдержит и перейдёт к скандалу первым? — Мне ближе позиция той вас, которую звали Лесс. Где-то обязательно должна существовать личность, подходящая нам по всем параметрам. Человек становится человеком, лишь когда оказывается среди других людей. Значит, некие высшие силы — не возьмусь рассуждать, бог это, эволюция или что-то ещё — должны были побеспокоится о том, чтобы в этом мире существовал кто-то, кто сделает нас человеком, причём лучшим из вариантов себя. Суждено ли нам его повстречать — это уже другой вопрос. Кей, ты как считаешь?

— Я считаю, — заметил Кейден, — что тебе следует внимательнее следить за дорогой. Начинается снегопад.

— Мистер Гилсон любит прятать искренние чувства внутри себя, — оправдал коллегу Джер. Но всё-таки в самом деле поплотнее ухватился за руль.

Снегопадом дело, как положено, не закончилось. Такие тучи всегда приводят к более неприятным последствиям. Поднялся ветер, снег принялся хлестать машину по дверцам и стеклам. В какой-то момент погода ухудшилась настолько, что дорога и вовсе стала неразличимой.

Говорить в такие моменты, конечно, совсем не хотелось. Было не до того.

Кейден устремился вперёд, к лобовому стеклу, будто и в самом деле мог разглядеть что-то сквозь белоснежное безумие.

А Алеста, напротив, прикрыла глаза. Бояться поздно, да и незачем. На навыки вождения Джера она никак не может повлиять. На своё нахождение внутри этого автомобиля — тоже. На самом деле, в этой жизни так мало вещей, которые действительно зависят от наших действий и слов, что проще смириться, чем волноваться по каждому пустяку…

Могла ли она повлиять на тот роковой вечер, который сделал её преступницей? Вряд ли. Алеста каждый раз проделывала один и тот же путь из Лавки странностей до дому. И именно в тот раз её суждено было заметить тому несчастному. Ведь на то, что он окажется в гостевом доме Зины и что с собой у него окажется портрет её сестры, Алеста тоже никак не могла повлиять.

И уж тем более она не виновата в том, что у неё есть сестра. Ответственность за сей удивительный факт лежит только на их с сестрой непутёвых родителях.

Могла ли Алеста повлиять на собственные чувства к мистеру Гилсону? Вряд ли. Она всего лишь вела себя взаимно: так, как повела бы себя с любым встречным, обращайся он с ней так же, как Кейден. И если бы сам Кейден оставался к Алесте равнодушным, если бы он не смотрел на неё такими глазами и не прикасался к ней трепетно, как к цветку, сердце Алесты тоже не стало бы оживать и пускаться в пляс.

Нет, Кейден точно не тот, кого Алеста ждёт вот уже не меньше четырнадцати лет — с того самого признания, которое она озвучила Джеру.

Он хуже. Во сто крат хуже. Но и это Алеста не в силах исправить.

…До Плуинга всё-таки добрались благополучно. Почти. Джер вымотался — это было видно по его измученному лицу. Кейден шёпотом обронил несколько не самых ласковых слов, которые Алеста прекрасно услышала. А автомобиль забуксовал, стоило им доехать до того самого гостевого дома.

Дальше предстояло идти пешком. Чтобы не опоздать к ужину.

Они выкарабкались из автомобиля, и Алеста посоветовала тщательно запомнить это место. Ведь в следующий раз, когда Джер решит воспользоваться своим личным транспортом, ему, скорее всего, предстоит подключать обитателей Плуинга, а также их хозяйственный инвентарь, чтобы откапывать автомобиль из снежного сугроба. И лучше знать, где именно копать — получится быстрее.

Снег хлестал по лицу: каменные стены домов слегка усмиряли его, а потому снег был не таким диким, как в лесу, но всё же приятного в нём было мало. Алеста с тоской подумала о собственном доме — интересно ведь, ждут они её, нет? Но повела гостей Плуинга в противоположную сторону — к Лавке странностей.

Хорошо всё-таки в Плуинге.

И даже если творится такое природное безумие. Каждый уголок знаком — и неважно, солнце вокруг, снег или дождь. Даже врагов, которых мы узнали вдоль и поперёк, врагами воспринимать уже не хочется — ощущаются они скорее, как давние знакомые.

— Мне нужно забрать запасной ключ, — заметила Алеста, когда они добрались до порога Лавки странностей. — Он есть у моей соседки. Вы подождёте меня здесь?

— Я пойду с вами, — как всегда, Кейдена очень возмутило то, что кто-то решил проявить хотя бы малейшее своеволие.

— А где работает ваша соседка? — полюбопытствовал Джер, с восхищением разглядывая торговую площадь. — Ведь удивительное же дело: сколько лет я здесь не бывал, но ничего особо будто бы и не изменилось…

— Так и есть, — согласилась Алеста. — Разве что Лавка странностей прежде была заброшенной… Моя соседка выпечку продаёт. Здесь неподалеку.

— Тогда и я пойду с вами, — решил Джер. — Честно признаться, я ужасно проголодался. Это нервное.

Что ж, стоит Алесте после исчезновения заявиться к Паоле в такой необычайной компании, и вся торговая площадь будет обсуждать это знаменательное событие ещё недели две. Но, опять же, повлиять на это Алеста не может. И, кроме того, весьма велика вероятность, что Алесту все эти обсуждения не коснутся. Так почему бы не порадовать Паолу напоследок?

Их нестройная процессия потянулась к пекарне. За спиной осталась мастерская механизмов, и Алеста подумала о том, что ей очень хотелось бы на прощание посетить и Брутуса Кросби. Как же сделать это так, чтобы за ней не увязались сопровождающие?

Паола заприметила их ещё издалека, не стоит в этом и сомневаться. Алеста заметила мельтешение в окне: значит, Паола готовится к их приходу. В такую погоду торговую площадь мало кто посещает, значит, суета точно не вызвана избыточным количеством покупателей.

Алеста постучалась. Ведь некрасиво было вламываться в чужой дом, не постучавшись.

А потом потянула ручку двери на себя, и Кейден, такой джентльмен, даже придержал дверь, пропуская Алесту вперёд.

— Паола, — произнесла она, — здравствуйте.

Паола встретила их с раскрытым от удивления ртом, даже не пытаясь утаить свои чувства. Впрочем, у Паолы никогда не получалось скрывать свои искренние порывы: все её мысли всегда отображаются у Паолы на лице. Она посмотрела сначала на Кейдена, потом на Джера. И заметила наконец:

— Вечер добрый, Алеста.

— Добрый вечер, миссис Бим, — Кейден кивнул. Удивительно, и как умудрился запомнить её фамилию? Ведь за недолгое пребывание в Плуинге мистер следователь, кажется, успел побеседовать с половиной его жителей. — Позвольте представить вам моего спутника…

— Рад познакомиться с вами, миссис Бим, — произнёс Джер, когда его имя наконец было озвучено. К слову говоря, это была уже третья форма его имени, которую Алесте доводилось слышать. Оказалось, полное имя Джера звучало как «Джефферсон». — Управление общественной безопасности по Леберлингу нужна ваша помощь. Сможете ли вы её предоставить?

У Паолы прекрасно выходило выполнять одновременно несколько дел. Например, таких: копошиться в ящичке внутри стойки в поиске ключей от Лавки странностей; упаковывать покупку Джера, который от волнения решил поднять её пекарне выручку; и страшными глазами смотреть на Алесту, до ужаса мечтая узнать подробности, но не имея возможности их заполучить.

— Я буду очень ждать подробностей, — всё же проболталась она уже в тот момент, когда неожиданные гости покидали пекарню. Добавила, чтобы отвести ненужные подозрения: — И, конечно, с радостью помогу Управлению вновь. Не могу и представить, что бы мы без вас делали.

*-

Пока они преодолевали отрезок, соединяющий собой две точки торговой площади, Джер заметил:

— А я совсем ей не помню. Хотя страсть к подобным заведениям у меня с детства.

— Паола с мужем не так давно обосновались здесь, лет восемь назад, — пояснила Алеста. — Весь её род по женской линии посвятил свою жизнь выпечке. И родственники разной дальности даже имеют общее дело, сеть пекарен, хотя до Леберлинга вряд ли они добрались… Паола приехала в Плуинг вслед за мужем, он человек простой, но очень хозяйственный. Всё время возится с землёй. Паола решила не терять время даром и продолжить семейное дело.

Алеста провернула ключ в замочной скважине, крепко ухватилась за ручку двери. Резко дернула на себя, дверь после долгого простоя всегда слегка заедает. От внезапного движения подпрыгнули волны волос. Прежде чем войти внутрь, Алеста подняла взгляд на Джера и заметила:

— Но всё же первой женщиной, владеющей собственной лавкой, была Бейла Дэвис — моя прабабушка. — Перешагивая порог, добавила: — Наша с ней прабабушка.

Завидев хозяйку, Лавка странностей встрепенулась, едва ли не хвостом завиляла, радуясь встрече. Да и сама Алеста не смогла сдержать улыбку.

Ведь это был единственный островок во всём мире, где правила устанавливала она. И никто более.

Свободной походкой Алеста преодолела расстояние от двери и до кассовой стойки. Щелкнула переключателем, разбудив ослепительный белый свет, — пускай гости полюбуются её детищем сполна. Дошла до окна, смахнула с подоконника невидимую пыль, нахмурилась, почуяв сквознячок. Затем наконец повернулась к следователям:

— Верхнюю одежду можете не снимать. Здесь прохладно.

Со дня на день придут счета на оплату тепла. Выдастся ли Алесте возможность их погасить? Или её лавка превратится в ледышку, и дверь в неё можно будет открыть только весной? А найдётся ли тот, кто попытается её открыть? Или Лавке странностей суждено простоять заброшенной ещё пару десятков лет?

— И кресло здесь всего одно, — продолжила она. — Но у меня в подсобном помещении есть много прочных коробок. Если вы решите присесть одновременно, я смогу одолжить одну из них. А я пока предпочту приступить к делу. Хочется узнать, действительно ли я могу помочь делу или же обманула всех, когда заставила в себя поверить.

Алеста потянулась к верхней полке одного из шкафов: местоположение каждого товара, выставленного на продажу, ей было известно наверняка. А эта карта, более того, пролежала на полке уже полтора года. Никому не пригождалась. Быть может, ждала своего часа?

Тубус из плотной коричневой кожи скользнул прямо к Алесте в руке. Одна прижала его к себе вплотную, всего лишь на одно мгновение, и пробормотала обессиленно:

— Ведь я совсем не умею колдовать…

Не предупредив о своём появлении, оказался рядом Кейден. Ещё один незадавшийся маг. И ведь его случай даже чуть более драматичный: Алеста многое бы отдала, чтобы иметь возможность соприкоснуться с магией; а Кейден отказался от дарованных ему возможностей добровольно.

Щёлкнули заклёпки, подлетела вверх крышка тубуса.

Алеста оставила тубус в сторону, прислонила бочком к одному из шкафов. Опустила шероховатое жёлтое полотно на кассовую стойку. Попыталась развернуть, но его концы тут же безвольно повисли в воздухе. Ширины стойки не хватало.

Это значило, что коробками всё же придётся воспользоваться.

Благо, на торговой площади Плуинга имелась целая лавка, посвященная одним только коробкам. Ей заведовал один любезный мужчина, ответственно подходящий к делу. Все коробки, выставленные на продажу, строго следовали предписанным стандартам, не выходили за лекала даже на миллиметр. А потому четыре коробки, поставленные друг рядом с другом в квадрат, образовали ровную и гладкую поверхность, самую настоящую столешницу.

Или, быть может, Алесте просто хотелось оттянуть момент неизбежной истины?

Она заставила своих уважаемых гостей принести из подсобки пять одинаковых коробок. Пятой Алеста воспользовалась в качестве стула.

Расстелила перед собой желтоватое полотно. Было оно девственно чистым, не считая розы ветров, расцветающей в правом верхнем углу. Как работает магия? Как Алеста должна заставить её воссоздать карту, которая поможет в поисках? Что Алесте вообще сейчас нужно сделать?

Прикрыла глаза, вдохнула бодрящий воздух.

Что есть такое магия? Это вещество — своевольная субстанция, способная изменять привычную нам действительность? Это состояние, которое позволяет совершать чуть больше, чем дозволено остальным? Или это чувство, его достаточно почувствовать самому, но не обязательно доносить до окружающих?

Кончиками пальцев Алеста прислонилась к полотну.

Представила себя алой горящей точкой — самым примитивным элементом, цельным и завершённым. Взглянула на себя будто бы со стороны. Нет ни рук, ни ног, ни мыслей, ни совершенных глупостей — есть лишь энергия, которая ждёт, когда ей наконец дадут волю. Наблюдающая Алеста отделилась от Алесты горящей — взлетела над домами, вознеслась над Плуингом, прикоснулась к всеобъемлющему серому небу.

В какое-то мгновение ей показалось, что Алеста различила ещё одну точку, не менее яркую и пылкую. Где-то там, вдалеке. Ей почудилось, что эта точка зовёт её, что она рада Алесте, как самому дорогому человеку в жизни. И Алеста, забыв обо всём, захотела рвануть ей на встречу…

Но вдруг резко упала обратно, в собственное тело. Почувствовала грубую поверхность коробки, шумно выдохнула — когда ты являешься точкой, дышать тебе не нужно, да и незачем. А потом распахнула глаза.

Кейден смотрел на Алесту обеспокоенно — будто боялся, что она на самом деле улетит. А начальство его вряд ли по голове погладит за исчезновение особо опасной преступницы.

А Джер — восхищенно. Будто она и впрямь была волшебницей, способной на всякие-разные чудеса.

Но ведь и чудо всё-таки произошло. Карта ожила. Невидимый картограф взялся за перо и принялся вычерчивать улицы, знакомые Алесте с детства. На карте ожили переулки родного Плуинга, и все собравшиеся смогли убедиться в том, как хитро в нём соединяются разные места. Не так уж сложно выигрывать в переулки, когда знаешь тайные ходы между домами…

Впрочем, картограф остановился, едва заполнив треть карты, когда только приступил к вырисовыванию окружающего Плуинг леса: рядам стройных сосен и мелких водоёмов. Отлучившись на пару мгновений, он пригласил к работе над картой напарника. Однако напарник оказался недобропорядочным, слишком своевольным.

Он сделал центральный якорёк ещё более жирным. И принялся вырисовывать собственную местность, безобразно вмешиваясь в гармоничный план Плуинга, создавая неразбериху. А когда дело дошло до леса, то разобрать что-либо стало вовсе невозможным: городские улицы потянулись прямо над плотными лесными зарослями.

И всё-таки кое-что это значило.

Точнее, это значило целых две вещи.

Во-первых, магия принимает существование Алесты. А иначе ни за что не позволила бы ей совершить такое волшебство.

Во-вторых, её сестра, двойник Алесты, всё же живём на этом свете. Если люди могут обманывать себя или окружающих, то магия всегда предельно честна. И чиста. Она существует. Она есть. Мама была права.

И прямо сейчас её сестра находится в крупном городе, превосходящем Плуинг своими объемами.

— Какая красота, — только и сказал Джер. — Как будто над этой картой постарались художники, которые решили не тратиться на новый холст.

— Будем разбираться, — заметила Алеста строго, — хотя, мне кажется, я узнаю эти очертания улиц.

Втроём они склонились над картой, всматриваясь в линии и штрихи. Делом это оказались бесполезным. Чтобы распознать суть, лучше смотреть на картину издалека, а не на отдельные её элементы. Алеста коснулась центральной точки — вернее, двух точек, слившихся в одну — и провела ладонью вдоль изгибов улиц. Удивительное оказалось дело: от центра отходило семь лучей, слегка закручивающихся в спираль. Подобным расположением улиц мог похвастаться один город, который Алеста знала весьма неплохо…

— Это может быть Олтер? — предложила она. — Если стоять на площади перед администрацией… Там есть такое место, в котором чувствуешь себя так, будто попала в эпицентр урагана. Улицы плывут, закругляются…

Кейден и Джер переглянулись. Значит, Алесту в очередной раз забыли о чём-то известить…

— Может, — согласился мистер следователь. — Это весьма может быть он. Площадь перед администрацией, говорите?

— Именно так, — Алеста кивнула. — Неподалёку от неё есть одно местечко… Дом угловой формы. А в подвале — склад-продажа всяких ненужных вещиц. От магических артефактов, на самом деле, избавляются весьма часто… Иной раз и не подозревают, что перед ними магические артефакты… Оно должно совпадать с двором нашей местной школы, мне так кажется. — Она приблизилась к карте почти вплотную. — Точно. Смотрите.

Алеста указала на один из немногочисленных клочков, который был исчерчен лишь одним картографом. На этом островке в самом деле обозначился крошечный уголок. Но всё-таки уголок.

— Я тоже знаю это место, — признался вдруг Джер. — Там ещё здание стоит такое интересное, гостевой дом это сейчас, что ли… А раньше было едва ли не резиденцией короля. У него от крыши отходит башня, шпиль которой оканчивается восьмиконечной звездой. Светится красиво в темноте, шпиля не видно, и кажется, будто это настоящая звезда.

— Может, вам и вовсе не нужна моя помощь? — пробормотал Кейден. Потом кратко взглянул на Алесту: — Можно ли будет обновить карту, когда мы доберёмся до места?

— Такая возможность предусмотрена, — Алеста кивнула. — Но как ей воспользоваться, я не знаю. Думаю… — она внимательно всмотрелась в плотное полотно, — прежняя краска просто должна стереться. Спустя то время, которое изобретатель этой карты посчитал необходимым для того, чтобы тот, кто воспользуется его изобретением, осознал своё место в этом мире. — И зачем-то пояснила: — Сколько времени потребуется, я не могу сказать. Не у кого спросить. К сожалению, почти всегда имена изобретателей забываются. Раз так безответственно относятся к изобретениям, то не стоит и надеяться, что сохранятся имена…

— Сколько стоит эта карта? — продолжил задавать неуместные вопросы Кейден. — Я могу заплатить. Чтобы не обидеть вас тем, что мы пользуемся этой картой без оплаты.

Алеста резко вскинула голову, посмотрела на следователя, вскинув брови. Подумала о том, что такую обидную, обесценивающую помощь Алесты реплику не каждый сможет нарочно сочинить. А Кейден, между тем, произнёс её вполне искренне и бескорыстно.

— Дурак ты, Кей, — заметил Джер, его слова прозвучали беззлобно, но не менее непосредственно. Затем он прошёл к окну и заметил: — Не знаю, как насчёт вас, но я бы предпочёл отправиться в путь завтрашним утром. Действительно ранним утром, а не таким, как сегодня. Велика вероятность, что, если мы поедем сейчас, то так и не достигнем пункта назначения. К утру стихнет непогода, Алеста, как считаете?

— Должна, — ответила Алеста. Взялась сворачивать карту, прятать в тубус — лишь бы не сказануть что-нибудь мистеру следователю в ответ, чтобы и его зацепило тоже. — Дольше суток вьюга здесь обычно не длится.

— Вот и чудесно. А пока я был бы не против заняться делом. Например, парочку моментов уточнить у вашего местного констебля… забыл его имя, прошу меня простить.

— Джонти, — подсказала Алеста.

— Прекрасное имя! — Джер поправил прядь волос, упавшую на лоб. — Чем-то на моё похоже. Если сегодняшним вечером пересечься мы уже не сможем, запомните, Алеста: завтра мы собираемся у гостевого дома, едва на горизонте появляются солнечные лучи. Надеюсь, лопаты нам всё-таки не понадобятся.

Алеста кивнула и призналась:

— Я буду в Лавке странностей до позднего вечера. Если я вам понадоблюсь, вы можете найти меня здесь.

Джер кивнул, махнул рукой — «До встречи!» — и перешагнул порог лавки, не дожидаясь коллегу. Кейден же никуда будто и не спешил. Он прошёлся вдоль прилавков, будто пытался отыскать нечто, что Алеста тщательно от него спрятала.

Потом всё-таки решил, что пора присоединиться к Джеру. Ведь тот вряд ли ушёл далеко — стоит под дверью Лавки странностей, наслаждаясь снегопадом. Ещё немного времени, и вернётся, чтобы погреться. Или вновь вернётся к Паоле, за тем скромным остатком выпечки, который он не забрал в первый раз.

— Никто не знает, что будет дальше, — заметил Кейден, прежде чем покинуть Лавку странностей. Взгляд его был устремлён вдаль, будто Кейден пытался рассмотреть нечто в туманном будущем. — Позвольте себе насладиться этими спокойными мгновениями. Не погружайтесь в мрачные мысли. Я не сомневаюсь в этом правиле: каждый получит то, что заслужил.

— Уходите уже отсюда, — не выдержала Алеста. — Ваша любезность делает мне больно. Уходите.

Он наконец-то посмотрел в её сторону, будто вспомнил, что говорит с человеком, а не со стеной. Взгляд Кейдена стал растерянным, недоуменным. И слегка опечаленным.

— Простите меня, — произнёс Кейден. — За то, что вмешался в вашу жизнь — простите.

Алеста наконец осталась в Лавке странностей одна. Принесла из подсобного помещения покрывало — какие только сокровища не таил в себе её тайник. Скинув ботинки, с ногами залезла в кресло и спряталась под этим покрывалом так, чтобы на поверхности остались только глаза и макушка.

Домой не хотелось идти.

Стоит бабушке посмотреть в глаза Алесты, и она сразу распознает все-все-все секреты, о которых Алеста предпочла бы не говорить. А кто-нибудь, дедушка или дядя, обязательно спросит, как же прошла её поездка в Леберлинг, и что же им отвечать? Что Алеста получила незабываемый опыт? Такой, например, как обретение родной сестры? Или хватит чего-нибудь менее шокирующего — ночи в тюремной камере, как одного из ярких событий этой поездки?

Алеста вознамерилась сидеть в этом кресле до последнего, пока окончательно не закостенеет.

Она даже не отрицала такой возможности, что здесь же её, обратившуюся в мраморную статую, обнаружат завтрашним утром сотрудники Управления общественной безопасности по Леберлингу. Когда поймут, что ко встрече у гостевого дома Алеста не присоединилась, и решат, что она попыталась сбежать от того самого справедливого и заслуженного наказания. Отправятся в Лавку странностей за уликами, а найдут саму Алесту. Которая своё уже отбегала.

Однако жители Плуинга смогли сильно Алесту удивить. Приятным, скорее, образом.

Поскольку, даже несмотря на непогоду, они подобно мотылькам слетелись на белоснежный свет в оконцах её лавки. Соседи по торговой площади, жители близлежащих домов… В сумме набралось человек пятнадцать, что для Лавки странностей можно считать едва ли не рекордным числом покупателей за такое небольшое количество времени, как несколько часов.

Покупатели весьма справедливо на неё наругались. Сказали, что это непозволительно — закрывать Лавку странностей накануне Перерождения. Поскольку во всём городке Лавка странностей является единственным местом, где можно приобрести какие-никакие подарки для близких. Ибо в остальных вещах вещи продают сугубо практические, а такие бесполезные пылесборники, которыми торгует Алеста, ещё попробуй отыщи. Вот примерно так звучала сомнительная, но всё же похвала от покупателей.

Алеста продала большую часть травяных сборов, несколько изящных статуэток, по пять хватателей света и ловцов снов, три записные книжки, две шкатулки, одно зеркальце и половину от всего метража алой атласной ленты, которой можно свой подарок украсить. В журнале покупок стремительно росло количество строк. Теперь бы подсунуть его Кейдену, пусть попытается отыскать, как кто-то там какое-то время назад приобрел магический артефакт.

Прилавки заметно опустели.

Это было приятно.

Чуть менее приятно было то, что каждый второй покупатель спрашивал у Алесты, куда же подевался тот её необычный, если даже не сказать странный, пёс. Радовало, что жители Плуинга помнят не только о ней, но и об её воспитаннике. Но огорчало, что сама Алеста уже третий день не видела ни Короля Подземельных, ни Принца Краснопёрых… А они, меж тем, были ценнее любого из экспонатов, с которыми она когда-либо имела дело.

Алеста покинула Лавку странностей последней на торговой площади, когда свет погас во всех лавках, прекрасно просматриваемых из её оконца. Погрузилась в темноту, лишь где-то на периферии подсвеченную ленивыми фонарями.

Идти через гостевой дом не решила. Слишком много он навевает мыслей, о которых не хочется сейчас думать. К тому же, именно в нём должны были остановиться следователи, и кто знает: вдруг в этот момент они смотрят в окно, ожидая, когда же Алеста появится в поле зрения?

Темнота была Алесте лишь на руку.

Получалось представить, пускай даже и на мгновение, будто ты растворяешься в этой темноте, становишься с ней единым целым, стелешься по земле вьюжным снегом, пускаешь мысли по ветру… Не было смысла смотреть — темнота сама вела тебя, куда считала нужным.

В какой-то момент Алесте, распахнувшей глаза, показалось, будто она в самом деле не ощущает своего тела. Она поднесла к лицу ладонь, коснулась щеки оледеневшими пальцами. Нет, она всё ещё здесь. Всё ещё здесь.

Так сильно не хотелось домой…

Будто больше никогда, ни разу в жизни не выпадет возможности вот так, дыша полной грудью, пройтись по ночному Плуингу! Будто Алеста больше не совершит ни одной продажи, никогда и никому отныне не ответит, что Король Подземельных верно и беспрестанно охраняет их дом.

Будто стоит дойти, и всё это закончится. Зажжётся пронзительный жёлтый свет, прозвучит издевательский хохот, и кто-то объявит без доли сочувствия в голосе, что свой шанс на счастливую жизнь Алеста благополучно истратила.

Эта ночь была особенной, не стоит и сомневаться.

Ведь Алеста, большая мастерица играть в переулки, впервые в жизни вышла из этой игры проигравшей. Как бы сильно она ни пыталась отдалиться от дома, ноги всё равно привели её к дому Эндерсонов, который вслед за всем городом погрузился в темноту.

Она бесшумно прошла за ворота и тут же оказалась обласкана Королём Подземельных, который услышал не столько звук шагов Алесты, сколько, кажется, биение её сердца. Чёрное мохнатое пятно на темно-синим, отражающим ночное небо, снеге зашевелилось. И уже через мгновение уткнулось Алесте в колени.

— Здравствуй, мой милый мальчик, — прошептала она, улыбаясь, будто улыбка и в самом деле могла спасти Алесту от внезапно накативших слёз. — И я тоже по тебе скучала. И не только я одна. Знаешь ли, чаще всего в лавке спрашивали сегодня, где же мой пушистый секретарь. Ну прости, прости меня, неверную, что весь сегодняшний вечер пробыла там без тебя.

Алеста опустилась на корточки, обняла Короля Подземельных, крепко прижавшись к его сильному телу. Копной рыжих волос прислонилась к его шее и подняла голову наверх. С их двора всегда хорошо просматривалось ночное небо.

— Звезды сегодня такие красивые, — пробормотала Алеста, слушая тихое дыхание Короля Подземельных. — Такие яркие и ясные. Перерождение совсем скоро, они такими и должны быть. Он ведь смотрит, выбирает, куда пойти дальше. Ваше величество, знаете ли, такую, как я, он бы никогда не выбрал.

Она слегка отодвинулась, обхватила морду Короля с двух сторон и внимательно посмотрела в подсвеченные глаза пса.

— Ты не замёрз, мой хороший? Давай-ка я пущу тебя в дом. Ты ведь пообещаешь тихонько лежать возле двери, правда?

Алесте показалось, что Король Подземельных кивнул. И она посчитала важным сказать ему ещё кое-что важное.

— Обещайте, ваше величество: что бы ни произошло, вы будете беречься о тех, кто живёт в этом доме. И наставлять их на верный путь, если они творят не совсем правильные вещи. Им без вашей мудрости никуда.

Она вновь прижалась к нему, провела ладонью по узорчатым ушам, но уже через мгновение поднялась. Открыла дверь собственным ключом. Старинный замок противно проскрежетал, и Алеста попыталась посчитать, сколько раз просила у дяди смазать замочную скважину. А потом пообещала себе, что первым делом займётся этим сама, когда (если) ей выпадет такая возможность.

Первым делом Алеста пустила внутрь дома Короля. И только потом вошла следом, осторожно прикрыв за собой дверь.

Дома её тоже уже встречали.

В тесной прихожей собралась вся королевская знать Плуинга. Принц Краснопёрых поднял голову, позволяя Королю Подземельных себя обнюхать, а потом слегка нервно махнул хвостом с красной кисточкой и уставился на Алесту. Требовал объяснений её долгого отсутствия, во время которых наверняка успел перетерпеть множество унижений.

— Ваше высочество, я рада, что вы всё ещё при вашем главном достоинстве, — заметила Алеста едва слышно. — И удивлена, что вы пожертвовали сном ради того, чтобы меня встретить.

Взмах хвостом повторился, и кот издал предостерегающее: «Мяв!». Это значило, что ироничный ответ Алесты он не одобряет, но весьма и весьма ждёт, когда Алеста начнёт оправдываться.

— Всё расскажу, — пообещала она. — Наверху.

Сапожки на всякий случай запихнула поглубже — будет обидно, если кто-то из её семьи отправится на ночную прогулку по коридорам, а в ходе неё споткнётся о сапожки и мгновенно раскроет маленький секрет Алесты.

Подхватив Принца Краснопёрых на руки, Алеста взбежала по лестнице, нырнула в собственную комнату. Чмокнула кота в нос и осторожно, как драгоценную статуэтку, опустила на кровать. Затем спрятала шубку в шкаф, зажгла ночник на тумбочке и села напротив Принца, перекрестив ноги: платье нисколько этому не помешало.

— Расскажете, как вы тут поживали? — предложила она.

Взгляд Принца Краснопёрых будто бы говорил: «Ты лишь отсрочиваешь момент истины, дорогая Лесс. Тебе всё равно придётся во всём мне признаться». И, тем не менее, жаловаться Принц любил. Он устроил целое представление: взмах хвоста, возмущенный «мяв», перетаптывание на месте, ещё один взмах, оборот вокруг собственной оси, «мяв» троекратное…

Уже к середине представления Алеста откинулась назад, на спинку кровати, и теперь с улыбкой наблюдала за Принцем Краснопёрых, накручивая на палец огненную прядь волос. Заметив, с каким легкомыслием Алеста относится к его личным трагедиям, Принц Краснопёрых остановился, сел и нахмурился. Позволяй его анатомия перекрещивать на груди лапки, он бы так и поступил, не стоит даже сомневаться.

— Такой вы умный мальчик, — Алеста покачала головой из стороны в сторону. — Признаться честно… Когда я узнала вас поближе, осознала, насколько вы общительный и сообразительный, я даже ненадолго представила, будто, Перерождаясь, именно вас избрал Иос в качестве своей новой оболочки. Он бы наверняка узнал многое. По меньшей мере, о том, какими чудесными могут быть коты.

Принц Краснопёрых, наслушавшись таких комплиментов, смилостивился. Подошёл к Алесте, забрался к ней на колени, и Алеста принялась гладить кота по короткошёрстной мордашке.

— Я оставлю бабушке записку, — пообещала она. — Попрошу, чтобы она следила за вашим благополучием и никому не давала вас в обиду. Хотя, не сомневаюсь, она и без того очень старается. Но допускаю, что не всё получается у неё так хорошо, как хотелось бы. Я… — Алеста сглотнула ком, застрявший в горле. — Я не уверена над тем, когда я вернусь в следующий раз. Но я буду стремиться вернуться как можно скорее. Знаете ли, ваше высочество, я тут вляпалась в одну такую смешную историю…

В дверь постучали невесомо. Алеста замолчала, прислушалась: может быть, показалось? Однако через мгновение стук повторился.

Алеста и Принц переглянулись. Что ж, тот, кто желает попасть к ней в гости, хотя бы не относится к злейшим врагам кота, а иначе он бы уже спрятался под кровать. Повысив тон голоса, Алеста произнесла:

— Войдите.

— Алеста.

Она ожидала увидеть кого угодно: бабушку, дедушку, дядю, Вивитт, Ивори, Ройла. Даже Пепину она не удивилась бы так сильно, как удивилась на сейчас.

На пороге стояла мама.

Когда мама последний раз заглядывала к Алесте в гости? Кажется, как раз тогда, когда дарила ей шубку. Или для этого маме даже не пришлось заходить — бросила её через порог?

— Мама, добрый вечер.

— Ты позволишь мне войти и поговорить с тобой?

— Конечно, — Алеста кивнула. — Заходите, присаживайтесь. Мы тут с Принцем…

— Да, — мама слабо усмехнулась. — За последние два дня он даже ко мне успел несколько раз заглянуть. Искал тебя, с каждого спросил, куда подевали. Я, думаю, многое могла бы рассказать ему. Но решила, что ты справишься с этим лучше. Посоветовала ждать. Ждать и надеяться.

Домашний выцветший костюм висел на маме бесформенным обрезком ткани, подчеркивая худобу тела. На лице мамы выступали скулы, которые лишь подчёркивались рассеянным светом ночника. Мама опустилась на кровать: матрац под ней, кажется, даже не промялся. Потянулась рукой к мордочке Принца, и Алеста заметила выступающие вены на тыльной стороне ладони.

— Сколько раз я ходила, сколько раз попыталась достучаться… Не возьмусь считать, — заметила она, поглаживая Принца. — Сколько времени было потрачено впустую, сколько надежды… Я натерпелась столько унижений, и от самой себя в первую очередь… — пробормотала тише.

Алеста даже дышала тихо — боялась, что слишком резкий звук или движение могут спугнуть мамину откровенность.

— Я так рьяно пыталась добиться справедливости, — продолжила она. А потом резко подняла на Алесту взгляд больших зелёных глаз, и даже кудри волос вспыхнули на мгновение, как будто ещё теплился в них жар. — Но ничего-то я не добилась. И пришлось возвращаться. Разбитой, оскорбленной… с тобой на руках. С одной лишь только тобой.

— Она… Она есть, мама, — призналась Алеста. — Я сама убедилась в этом.

— Конечно, она есть, — мама кивнула. И Алеста заметила: во взгляде её тоже вспыхнул огонь, будто нескольких этих слов было достаточно, чтобы пробудить маму от сна, что длится вот уже четверть века. — Я никогда не сомневалась в том, что она есть. Запомни, Алеста: материнское сердце самое чуткое. Оно видит то, что скрыто от посторонних глаз. Способно разглядеть правду даже там, где не в силах справиться магия.

Алесте захотелось спросить — где же тогда было мамино сердце, когда Алеста так сильно нуждалась в ней, когда мечтала заполучить от мамы хотя бы крупицы тепла? И как же так получилось, что, лишившись одной дочери из-за указания кого-то свыше, с которым мама никак не могла поспорить, вскоре после этого она добровольно отказалась от второй?

И всё-таки теперь, кое-что пережив и узнав, Алеста понимала маму чуть больше.

Не было смысла лезть к маме в душу — проход в неё наглухо заколочен досками. Но Алесте, тем не менее, есть, что сказать ещё, чтобы и вовсе лишить маму покоя.

— Мы… Я и тот следователь из Леберлинга, помните?.. завтра поедем её спасать, мама, — призналась Алеста. — Похоже, ей сейчас нужна помощь.

— Спасите, — мама сосредоточенно кивнула. Позволила себе лёгкую улыбку: — Это у нас семейное, умение находить неприятности… Спасите — и привези её ко мне, обязательно привези. Хочу на обеих вас посмотреть. Перед обеими вами извиниться.

Алеста слегка склонила голову набок. Обеими?

— Быть матерью — это труд, — заметила мама. — Но ещё и талант. Труд доступен каждому. Но талант — лишь избранным. Не таким, похоже, как я.

Она отклонилась назад, поднялась с кровати. О многом, конечно, можно было ещё поговорить; но даже такой краткий момент откровения стоил весьма многого. Поскольку прежде Алесте была недоступна даже такая скромная роскошь.

— Спокойной ночи, мама, — произнесла она в отдаляющуюся спину.

— Спокойной ночи, — на мгновение мама обернулась. Добавила, будто пробуя слово на вкус, будто не имела представления, с какими интонациями должно на самом деле звучать это слово: — Дочь.

***

Джонти, единственный констебль Плуинга, встретил Кея и Джера, как старых друзей. Он заприметил их ещё издалека, заранее распахнул входную дверь в слегка мрачном здании Управления. Может, конечно, просто намеревался проветрить внутренние помещения… Но тогда он бы не махал им рукой, как закадычным знакомым, верно?

— Мистер Гилсон! — заметил он после обмена приветствиями. — Дела у нас, в общем-то, неплохо. Как вы и просили, я передал тело того несчастного вашим коллегам…

— Как я просил? — уточнил Кей.

Из-за всей этой суеты: непогоды, магии и, в том числе, двух рыжеволосых сестёр, — Кей напрочь позабыл о том, что и в самом деле, вернувшись в собственное Управление, должен был составить распоряжение, согласовать его с Воганом Спрейком (чтобы тот, в свою очередь, согласовал его с более высоким начальством), и уже тогда тело пострадавшего можно было бы законно забирать…

— Так точно, сэр, — ответил Джонти чуть менее уверенно. — Помимо этого, я передал им автомобиль, тоже по вашему указанию.

Если бы по указанию Кея можно было забирать автомобили, оставшиеся без хозяев, Кей был бы, наверное, чуть более счастливым человеком, чем он есть сейчас. Уж точно чуть более богатым.

— Напомните, как они выглядели?

— Он был один, — заметил Джонти. — Но говорил, что где-то поблизости находится его напарник…

Никаких отличительных чёрт описание Джонти не дало. Мужчина средних лет. Достаточно, но не чрезмерно высокий. А также весьма, но не излишне стройный. Волосы тёмно-русые, с лёгким намёком на седину, и всё-таки не полностью седые (но уже и не обжигающе тёмные). Глаза, скорее, серые, но с весьма высокой долей вероятности могут оказаться как карими, так и голубыми. Одежда среднестатистическая, такой даже в Плуинге можно разжиться. Голос… как голос, не картавый, не шепелявый, без напевных гласных, без резких окончаний, без всего.

— В следующий раз имейте в виду, — заметил Кей, — на одном только честном слове мы не работаем. Для того чтобы предпринять что-либо чуть более серьёзное, чем разговоры, нам нужны разрешающие бумаги.

— Часто о честном слове вообще речи не идёт, — добавил Джер, который работой в Управлении (и несостоявшимся отпуском) насытился уже сполна.

Кроме того, оказалось, этот весьма коварный в своей наивности план таинственный незнакомец осуществил как раз вскоре после того, как Кей Плуинг покинул. Будто только и дожидался, когда же он наконец скроется с глаз…

Впрочем, уединенность и малолюдность Плуинга в этом деле играла только на руку. Каждый приезжий здесь подвергается тщательному надзору. Только где найти время, чтобы по второму кругу опрашивать жителей Плуинга? Если есть ещё одно дело… ещё целых два, по меньшей мере, дела, которые требуют срочного внимания!

Кей почувствовал себя мальчишкой, что впервые оказался один на один с по-настоящему серьёзным делом. Хотя на самом деле вот уже который год гордо зовёт себя следователем. Весьма вероятно, пройдёт не так много времени до той поры, когда в его несостоятельности убедится начальство. Вышвырнет из Управления, оторвав жетон, и вряд ли будет вспоминать о Кее иными словами, кроме ругательных…

— Я попробую с этим разобраться, — вдруг произнёс Джер, прорываясь через не самые оптимистичные мысли. — Подброшу вас до Леберлинга и вернусь в Плуинг. Попробую с этим разобраться. Всё-таки, у меня к Плуингу особая привязанность… Можно даже сказать, любовь. — А потом задал главный вопрос, который наконец-то переключил Кея из режима уныния в режим работы: — Есть какие-то подозрения?

Одно точно было.

Касалось оно мужчины, который любит присваивать себе имена вымышленных персонажей. Того самого, чей магический портрет Кей вместе с Лесс повезли в Леберлинг… а оно вон как всё обернулось интересно, что даже о подозрениях пришлось забыть.

Вечер оказался неожиданно плодотворным. Его хватило на то, чтобы подтвердить часть догадок, в общих штрихах воссоздать путь, которым проследовал Верн Вут. Следовало понять кое-что ещё: например, цель всех этих манипуляций. Но с этим Джеру какое-то время придётся разбираться самостоятельно…

За ночь погода прояснилась.

Это была одна из немногочисленных радостей наступающего утра — ни сон на неудобных холодных диванчиках в Управлении, ни завтрак слегка почерствевшими запасами Джера радости не принесли. Ещё и переулки, как назло, повели следователей не совсем туда, куда они хотели попасть. Вместо того чтобы оказаться возле гостевого дома, где их поджидал автомобиль, они неожиданно оказались возле дома Алесты. Кей мгновенно узнал её окно.

Кроме того, оно было единственным окном, где горел свет.

Свет, впрочем, продлился недолго.

Почуяв, что за ним наблюдают, он предпочёл погаснуть — что-то это, наверное, значило… Прошла минута или около того, и распахнулась входная дверь. С дорожной насыпи удавалось частично разглядеть происходящее. Из-за двери вылетели две искорки: рыжеволосая Алеста и её удивительный пёс. Алеста покружилась на месте, дразня пса, и что-то сказала ему с улыбкой, отчего пёс замахал хвостом в несколько раз радостнее, едва ли не на задние лапы встал, выражая признательность.

Как его там зовут? Для всех, кажется, Бобби. А для своих — Король Подземельных, Кей помнит наверняка.

Алеста, впрочем, светилась недолго — поступила подобно своему окну. Она резко повернула голову вправо — туда, где стояли Кей и Джер. Улыбка погасла. Во взгляде появилась гордость вперемешку со страхом, и где-то в глубине них промелькнула надежда. Хотя, скорее всего, Кей додумал себе чувства Лесс. Слишком велико было расстояние, чтобы беспрепятственно гулять по тропинкам вечнозелёного леса в её чарующих глазах.

Она сказала Королю Подземельных что-то ещё, наверняка давала обещание вернуться или хотя бы вспоминать. А потом поправила сумку, которая соскользнула от локтя к запястью. Ещё мгновение — и Алеста направилась бы к воротам, в этом не стоит и сомневаться, однако дверь вдруг распахнулась вновь.

На крыльце появилась миссис Эндерсон — бабушка Алесты.

Не обращая никакого внимания на наблюдателей, она всплеснула руками, покачала головой и сказала нечто очень эмоциональное — по обрывкам слов можно предположить, что миссис Эндерсон интересовалась, почему это Алеста уезжает вновь, хотя ещё даже не успела сообщить семье о возвращении — зато с этим прекрасно справились болтливые посетители Лавки странностей. Ответ Алесты был кратким (и очень тихим), однако же на миссис Эндерсон он подействовал удивительным образом: она вся будто бы замедлилась, стала плавнее, мгновенно завершила разбирательства. Пара слов — и миссис Эндерсон вернулась в дом.

Король Подземельных остался на крыльце — взглядом провожал спину Алесты. И косился на Кея, как на предателя. Как будто именно Кей был виноват в том, что Алеста покидает дом. А ведь всего несколько дней назад они с Королём были кем-то вроде друзей, сообща вызволяли Лесс из дома, и немногим позже Лесс обвинила Кея в том, что он пытается присвоить её любимца себе… Когда всё это было? И почему так резко превратилось в воспоминание — мгновения прошлого; тогда как должно было остаться в настоящем?

— Что она сказала вам на прощание? — Этот вопрос Джер задать предпочёл вместо приветствия.

— Нехорошо вмешиваться в личную жизнь, — заметила Алеста, — тем более что мы договорились встретиться возле гостевого дома. Неужели я опоздала? — она подняла на Джера сердитый взгляд. Такой, каким она не единожды уже награждала Кея. И Кей отчего-то испытал ревность, будто Лесс обязана была смотреть так только на него.

— Проблема в нас, — ответил Джер. — Это мы заблудились. По счастливой случайности оказались рядом с вашим, как вскоре выяснилось, домом.

Взгляд Алесты смягчился, на губах проступила улыбка, едва заметная, как первое весеннее солнце. И Кею в десять раз сильнее прежнего захотелось оказаться на месте Джера. Улыбаться вот так, как она улыбнулась сейчас Джеру, Лесс точно должна была только Кею.

По каким таким причинам, Кей не возьмётся объяснять.

— Идёмте же, — заметила Лесс. — Я проведу вас к гостевому двору.

Она кивнула Джеру, а на Кея вновь не обратила никакого внимания. Неужели ему придётся теперь всякий раз напоминать о себе, поскольку иначе, кроме как из жалости, Лесс на Кея не посмотрит?

— Мисс Эндерсон?

Что ж, Кей всё-таки заслужил её грозный взгляд. Может собой гордится.

— Нам нужно спешить, — напомнила Лесс. — Мы должны её спасти. Сомневаюсь, что, окажись она на моём месте, она бы тратила время на пустые разговоры. Она была бы собрана и сосредоточенна. И, чтобы её спасти, мы должны стать такой же, как она.

Вот только во взгляде Алесты не было ничего от взгляда Бернис. Ни женской тайны, ни лисьей хитрости. Зато был стремительный огонь, путь которому лучше не преграждать. И что-то от дикой кошки, которая пока только на интуитивном уровне представляет, что такое охота, но весьма скоро научится выпускать коготки.

Этим утром произошла ещё одна приятная вещь.

Точнее, со слов Лесс, не случилась неприятная.

Автомобиль легко тронулся с места — снежный буран окружил его сугробами, но к самому автомобилю притронуться не рискнул. Пожалуй, это действительно был хороший знак.

Плуинг неожиданно остался позади. Вместо него по сторонам раскинулся лес, который мало чем отличался от леса, простирающегося между Леберлингом и Плуингом. Прислонившись к окну, Кей читал отчёт: тот самый, написанный Джером после осмотра пострадавшего, которого теперь сам же Джер и будет разыскивать. Оказывается, целый день отпуска Джер потратил на то, чтобы написать отчёт.

Кею нужно было время.

Время для того, чтобы как следует обдумать всё произошедшее. В зависимости от угла, с которого ты смотришь на эту историю, она приобретает различные цвета и направления. Однако главное правило любой порядочной истории таково: к кульминации все линии должны сойтись в одну точку — или произойти из неё в самом начале, тут уж как кому больше нравится.

Как они все могут быть связаны?

Плуинг, Лесс, Бернис, незадачливый маг, Верн Вут… Как?

— Я вспомнил одну забавную историю про ту звезду, — вдруг нарушил тишину Джер. — Про то, почему она оказалась именно на крыше того гостевого дома. Желаете послушать?

Никто не отозвался, но Джера это не смутило. Он принялся рассказывать:

— Не помню, откуда эта информация в моей голове… Может быть, кто-то из подозреваемых поделился ей, чтобы запудрить мозги? В общем и целом, изначально этой звезды не было. Однако одной зимой, наверняка уже достаточно далёкой, произошёл любопытный случай. Существует легенда о другой звезде — Истинной, той, которая загорается за несколько дней до Перерождения… Алеста, вы сказали о Перерождении, поэтому я и вспомнил эту историю.

Истинной эта звезда называется не просто так. Говорят, если она посветит на тебя из определенного ракурса, с определенной силой… Более точные характеристики лучше узнать у опытных магов… Или у сказочников, но об этом чуть позже. Если это произойдёт, то любое существо, попавшее под власть этой звезды, покажет свою истинную сущность. В частности, если речь идёт о человеке, то несчастный не сможет лгать, лицемерить или сдерживать порывы. Если рядом с этим несчастным, попавшим под влияние Истинной, окажется его враг, то он наконец-то выместит на нём всю свою злость. Последствия могут оказаться непредсказуемыми. Напротив, если рядом окажется предмет любви, он наконец-то признается ему во всех своих чувствах… Неприятно, согласитесь?..

Это что-то вроде изобретения Иоса. Который из своей небесной обители за всеми нами наблюдает и решает, кто из нас достоин стать его следующим пристанищем. Изучает нутро, если кратко.

А к сказочникам лучше обратиться потому, что до сих пор документально зафиксирован лишь один случай, когда эта Истинная звезда якобы на кого-то повлияла. И произошло этот как раз в том самом гостевом доме. Уже когда он стал гостевым домом. Один уважаемый человек, поселившийся там, был чудом спасён от смерти. Ведь тот, кто был послан убить его, вышел на балкон, освежиться, и случайно наткнулся на ещё одного постояльца. И выложил ему все свои коварные замыслы, а постоялец сработал, как следует. Поэтому покушение всё-таки удалось предотвратить. В благодарность уважаемый человек и возвёл эту башню и эту звезду, — закончил рассказ Джер.

— И как с этой историей может быть связана моя сестра? — спросила Лесс.

— Вдруг её просто пригласили исследовать эту Истинную звезду? — Джер улыбнулся. — Готовится восхитительное открытие. И она так увлеклась им, что совсем забыла предупредить свой круг общения о том, что уезжает.

— Она бы не забыла, — заметил Кей. — По меньшей мере, семью она бы успела предупредить. У них хорошие взаимоотношения.

И, только произнеся эти слова, понял, что лучшим решением было бы промолчать. Сразу по нескольким причинам. Во-первых, как недавно выяснилось, не такая уж семья Бернис и хорошая, а иначе Бернис не прожила бы двадцать пять лет в обмане. Во-вторых, только что Лесс покинула собственный дом, никому об этом не сказав; и слова Кея являются упрёком одновременно и ей, и всем Эндерсонам.

— Может, кто-то хотел узнать у неё что-то чрезвычайно секретное? — предположил Джер, пожимая плечами. — Пригласил на прогулку, посмотреть на Олтер, а сам повёл к этому гостевому дому и заставил гулять вокруг него до тех пор, пока не развяжется язык? Шучу, конечно…

— Может, в тот момент, когда мы обращались к карте, она по случайности оказалась рядом с этим гостевым домом, — заметила Лесс, — и потому все наши догадки бессмысленны.

— Можете ли вы ещё раз заставить сработать карту? — спросил Кей. Обернулся назад и вспомнил, что с собой у Алесты — только сумка, та же самая, с которой Лесс ездила в Леберлинг. А в такую крохотную сумку вряд ли можно сложить что-то серьёзное, и уж тем более магический артефакт. Значит, вопрос следовало поставить иначе: — Взяли ли вы её с собой?

— Взяла. — И пояснила, правильно растолковав сомневающийся взгляд Кея: — Бумага имеет поистине чудесное свойство: складываться аж восемь раз. Впрочем, мне хватило шести. Но пользоваться ей сейчас я не стану. Ведь картинка возникает не одномоментно. Для того чтобы проявиться, ей нужно некоторое время, тогда как мы сейчас находимся в движении. Представьте, какое получится наслоение?

Она сказала это таким заумным голосом, что Кей мгновенно убедился — Бернис, как и её сестре, прекрасно подходит роль преподавательницы…

Это поездка оказалась куда более лёгкой и приятной, чем вчерашняя. Если Леберлинг наслал на них снежную вьюгу, то Плуинг улыбнулся и пожелал удачи. Рассвет выдался красочный, поражающий воображение. А за ним последовал не менее ясный день. Подставляя лицо таким смелым солнечным лучам, тяжело было осознавать, что сейчас — середина зимы. Представлялось, что уже наступает весна, а вместе с ней остаётся позади весь холод и мрак.

Признаться честно, Олтер шёл Лесс ничуть не меньше, чем Плуинг. Быть может, даже чуточку больше.

Оказавшись на привокзальной площади, Джер занял одно из мест на стоянке — как раз-таки для того, чтобы ничто не мешало Алесте заниматься настоящей магией. И Лесс попросила одну минуту — время на то, чтобы прийти в себя и вдохнуть местный воздух полной грудью.

Лесс покинула автомобиль. И слилась со слегка изогнутыми улочками Олтера в единое целое. Рыжие волосы на фоне оранжевых домов казались вспышкой тепла и лета. Сероватый мех шубки служил продолжением дороги, по которой лениво тянулись автомобили. Глаза под густыми ресницами, внимая солнечным лучам, горели наверняка не хуже, чем зажигающиеся на ночь фонари.

Быть может, это было правильно? Вдруг всё так и задумывалось: каждой сестре — свой город. Поскольку Леберлинг уже присвоила себе Бернис, Алесте остаётся Олтер. Никто не в обиде. И даже пересекаться необязательно.

Почуяв взгляд Кея, Лесс шустро скользнула обратно, внутрь квартиры. Кей наклонился, наблюдая за ней через стекло с противоположной стороны. Зато Джер проявил куда большую смелость и настойчивость: попросил занять место рядом с ней, и Алеста подвинулась к центру сидений, освобождая пространство для Джера.

Ведь Джер тоже когда-то был знаком с Бернис. Поверхностно, поскольку он пришёл в Управление уже тогда, когда Бернис практически исчезла из жизни Кея.

Тем не менее, такого неподдельного интереса к Бернис Джер не испытывал.

Лесс оказалась права: когда она вновь развернула карту, на ней не осталось и намёка на вчерашние художества. На желтоватом холсте вновь была роза ветров, но больше ничего. Хотя радоваться было рано. Вдруг это значило то, что карта не подлежит повторному использованию? Вдруг ей можно воспользоваться лишь единожды, и лучше бы тогда Лесс не тратила эту возможность в Плуинге, приберегла для Олтера. С другой стороны, тогда бы они и не узнали, на что действительно способна карта.

Лесс прикрыла глаза.

В прошлый раз ей потребовалось достаточно много времени, прежде чем карта ожила. Настолько, что Кей, который с детства наблюдал за магией и был осведомлен о некоторых её причудах, даже испугался за Лесс. За мгновение до того, как Кей бросился к Лесс на помощь, она открыла глаза. И вдохнула жизнь в карту.

Сейчас же всё произошло куда быстрее, почти молниеносно.

Вот Лесс закрывает глаза.

Вот невесомо касается правой стороны карты.

И одновременно с этим неведомая рука принимается за чертёж. В том, чтобы распознать привокзальную площадь, не было ничего сложного — задачу упрощало всё то же особенное расположение улиц. Кроме того, сам вокзал и его многочисленные выходы напоминали весьма топорно вырезанную снежинку.

Когда вокзал появился на карте во второй раз, его вновь оказалось достаточно легко узнать.

В самом деле, тот самый гостевой дом со звездой на крыше располагался достаточно близко к вокзалу. Вот и получилось так, что карта стала больше походить на пейзаж, который можно было разглядеть из любого окна вчерашним днём: трудно разбираемый хаос и две явственно угадываемые снежинки.

— Как считаете, Алеста, в этот раз наша разыскиваемая тоже оказалась возле того гостевого дома по чистой случайности?

— Думаю, в этот раз она находится там намеренно, — согласилась с его разумным доводом Лесс.

И Джер почти вернулся на водительское место, готовый везти их к гостевому дому прямо сейчас, такой увлечённый, будто бы там намечается грандиозный скандал. Однако Кей, очнувшись, оказался с ним рядом. Заметил:

— Подождите меня немного. Если эта Истинная звезда так важна для магов, как ты это описываешь, я бы предпочёл получить о ней хотя бы какую-то достоверную информацию, прежде чем мы начнём иметь с ней дело.

Оставался шанс — не такой, быть может, высокий, как хотелось, но всё-таки он был, — что Бернис просто выбрала этот гостевой дом в качестве временного места проживания. И если бы не вся эта предыстория, в которой были маги, исчезновения и, что уже совсем не шутки, убийства, то Кей бы посчитал бы эту теорию наиболее вероятной.

Но сложившиеся обстоятельства намекали на то, что так просто всё не решится.

— Вогану хочешь позвонить? — предположил Джер.

— Лучше, — ответил Кей. — Знаю я одного специалиста по специфической магии, в том числе, по метаморфозной. Хочу ему позвонить.

Джеру, конечно, прекрасно было известно имя этого специалиста. Как и то, с какой неохотой Кей к нему обращается. И что делает это лишь в тех случаях, когда иной вариант не рассматривается. Более того, имя его известно даже Лесс — и, вполне вероятно, она уже догадалась, кому именно Кей намеревается звонить.

Благо, за последние пять лет во всех более-менее крупных вокзалах успела появиться телефонная будка. Так что получить доступ к связи оказалось несложно.

Позвонил Кей в Управление общественной безопасности по Леберлингу.

Ему приходилось запоминать много имен, работа такая, поэтому Кей предпочитал не забивать голову телефонными номерами. Поскольку, связавшись с диспетчерами из Управления, можно было связаться со всеми остальными заведениями (прописанными в их телефонной книжке).

Трубку взяли мгновенно.

Поэтому Кей первым делом наругался на диспетчеров за то, что они не выполняют его поручения.

А вторым — попросил связать его с Университетом магической механики.

Находясь на расстоянии семисот миль от университета, Кею удалось и его тоже переполошить. Звонок приняла новая сотрудница, которая представление не имела о существовании Кея. Пришлось достаточно долго и подробно, кто Кей такой и что именно ему от неё нужно.

И вот наконец Кей услышал голос того, с кем так хотел поговорить. Тихое и равнодушное:

— Слушаю.

— Здравствуйте, отец, — произнёс Кей. — Мне нужно задать вам несколько вопросов.