Мотель «Биттеррут»

Глава 9

Мейзи

Когда мне было двенадцать, я планировала свадьбу своей мечты. Моя двоюродная сестра тогда только что вышла замуж, и я потратила целый день летних каникул, заполняя большую часть своего дневника идеями и рисунками для моей собственной свадьбы. Я хотела розовый. Все розовое. Торт. Цветы. Платья. Много-много розового.

Если бы тогда я увидела великолепие свадьбы Бо и Сабрины, этот дневник был бы совсем другим.

Сабрина и Бо поженились в шесть часов вечера на открытом лугу недалеко от гор. С запахом сосны в весеннем воздухе и яркими лучами солнца, медленно переходящими в сияние, они стояли рядом и обменивались клятвами. Здесь не было ни стульев, ни проходов, ни причудливых украшений. Только Бо и Сабрина были рядом со священником, а близкие друзья и семья стояли чуть дальше и наблюдали.

Бо и Сабрина были так влюблены друг в друга, что, я думаю, они даже не знали, что мы были там.

После их поцелуя и нескольких фотографий мы все вернулись в город на прием. В то время как церемония была простой и интимной, прием был совсем другой историей. Сабрина приложила все усилия, чтобы спланировать экстравагантную вечеринку для сотен гостей.

В маленьком городке Монтана было не так много крупных площадок для проведения мероприятий, поэтому Сабрина ограничилась школьной столовой. Она волшебным образом преобразила пространство. Теперь оно больше походило на модный бальный зал в городском отеле, чем на комнату, где я в детстве обедала.

— Это что-то другое, — сказал папа в третий раз, оглядывая комнату. Мы танцевали на большом деревянном полу перед сценой, где играла живая группа.

— Именно. Прекрасно.

Весь потолок был увешан лампочками, которые придавали комнате мягкое свечение. Круглые столы и стулья, накрытые причудливыми скатертями, заполняли пространство позади танцпола и вокруг него. Простые стены были скрыты черными занавесками, закрывавшими всю комнату. Потрясающие цветочные композиции зеленого цвета и цвета слоновой кости украшали каждый стол.

— Разве это не был отличный ужин? — спросил папа.

— Я съела слишком много. Коби был слишком занят игрой, так что я съела свою тарелку и большую часть его. Но оно того стоило. — Ребрышки высшего сорта, лосось из медной реки, жареный картофель, свежие роллы на ужин и около полудюжины салатов. Я попробовала все это.

— Как ты думаешь, это нормально, что я пару раз налегал на нарезку? — спросил папа.

Я хихикнула и высоко подняла руку, разглаживая тревожные морщинки у него на лбу.

— Я думаю, отец жениха может есть столько, сколько захочет. Я бы не стала беспокоиться об этом.

Брок Холт не был маленьким человечком. Он был ростом с Бо, за исключением огромного пивного живота, который он отрастил за последние десять лет, и ничего себе, папа умел есть.

— Спасибо. — Он улыбнулся и закружил меня. — Твой брат кажется счастливым.

— Он действительно счастлив.

Мы оба посмотрели на Бо, медленно танцующего с Сабриной. Бо был одет в простой костюм вместо смокинга, чем Сабрина удивила его на примерке, а Сабрина была в великолепном белом платье, верхняя половина которого была полностью кружевной, с короткими рукавами и открытым вырезом сзади.

— Тебе весело? — спросил папа.

— Да. Это был отличный вечер.

— Ты прекрасно выглядишь, милая. Это платье тебе идет.

Я еще сильнее прижалась к его груди.

— Спасибо, папа.

Мне понравилось мое платье подружки невесты. Что касается всего остального в этой свадьбе, то она была шикарной. Простое черное шифоновое платье с V-образным вырезом и юбкой А-силуэта чайной длины. Мне можно было надеть шлепанцы и обычный бюстгальтер, а в юбке были карманы для телефона и блеска для губ.

Бонусом, это заставило меня почувствовать себя хорошенькой.

— Коби действительно выглядел сегодня по-взрослому в своем костюме, — сказал папа.

— Скажи же? Ты можешь поверить, что этим летом ему исполнится четыре? Такое чувство, что только вчера я привезла его домой.

Папа с обожанием смотрел мне через плечо. Я вытянула шею, чтобы увидеть Коби и множество других мальчиков, бегающих вокруг столов. Коби снял пиджак к ужину, но отказался снимать галстук-бабочку, который его тетя Сабрина купила специально для него.

— Твоему старику трудно поверить, что ты совсем взрослая, — сказал папа, притягивая меня немного ближе. — Бо женат. Майкл почти не отводил взгляда от Аланы весь вечер. У тебя есть Коби и гостиница. Я старею. Я скучаю по тем дням, когда вы, дети, нуждались во мне.

— Ты все еще нужен нам, папа.

— Правда?

Я кивнула.

— Особенно мне. Ты должен выдрессировать мою собаку.

Он улыбнулся моей шутке и снова закружил меня.

— Ты ведь все еще не злишься из-за этого, не так ли?

— Нет. Конечно нет. Ты же знаешь, я не могу долго держать обиду. — В ту минуту, когда кто-то извинялся передо мной, гнев и обида просто улетучивались.

— Это потому, что сердце моей девочки Мейзи слишком нежное для обид.

— Кто-то мог бы назвать меня тряпкой.

Он усмехнулся.

— Ни в коем случае. Ты всепрощающая, а не тряпка. И я думаю, что это чертовски сильная черта характера. Когда кто-то причиняет тебе боль, самое простое, что можно сделать, — это избавиться от него, но ты этого не делаешь. Ты даешь второй шанс, когда люди, вероятно, его не заслуживают. Ты держишь свое сердце открытым вместо того, чтобы ожесточаться и пресыщаться. В тебе нет ничего от тряпки.

— Ладно, пап. — Я похлопала его по груди, пытаясь остановить, пока он не разозлился окончательно, но он продолжал разглагольствовать, привлекая внимание пары танцоров неподалеку.

— Помнишь тот раз, когда Джессика Каммингс написала ту злую заметку о тебе в шестом классе, и ее поймали, когда она передавала ее в классе? Не так уж много детей оставили бы это без внимания. Не говоря уже о том, что ты тогда вызвалась быть ее партнером по дебатам, потому что никто другой не мог выносить эту маленькую соплячку.

— Папа, — отругала я его. — Джессика была не так уж плоха. — В записке она назвала меня пучеглазой паинькой, но на следующий день извинилась. Мы были партнерами по дебатам и фактически стали подругами, пока не потеряли связь после окончания средней школы. Интересно, чем она сейчас занимается? Завтра я отправлю ей сообщение на Фейсбук и поздороваюсь.

— Я хочу сказать, что ты одна из самых любящих — одна из самых сильных — людей, которых я знаю.

Я улыбнулась.

— Ты просто предвзят.

— Так и есть. Но также я чертовски прав.

— Спасибо. — Я обняла его крепче, когда мы закончили наш танец.

Когда песня закончилась, я взяла его под руку и позволила ему проводить меня обратно к нашему столику, где мама пила еще один бокал шампанского с мамой Сабрины. Обе смеялись и разговаривали слишком громко.

— О-о-о, — пробормотал папа.

— Ты можешь сказать это еще раз. Тебе лучше поскорее забрать маму, иначе она не сможет устроить утренний бранч.

— Я думаю, ты прав. — Он отпустил меня и подошел к спинке маминого стула, нежно поглаживая ее плечи. Папа не стал бы ее прерывать. Он позволял маме баловать себя столько, сколько она хотела, и забирал ее домой. Завтра утром он разбудит ее кофе, апельсиновым соком и обезболивающими.

А я поставила будильник на два часа раньше, чем планировала, чтобы успеть добраться до их дома первой и помочь маме с бранчем.

Схватив свой стул, я развернула его от стола, чтобы наблюдать за людьми на танцполе. Примерно через две секунды Джиджи подошла сзади и придвинула стул рядом с моим.

— Шампанского? — спросила она меня, протягивая руку с бутылкой.

— Нет, спасибо. Если я выпью еще, утром у меня будет ужасно болеть голова.

Она наполнила бокал, который принесла с собой, а затем достала свой телефон из кармана платья.

— Насколько это чертовски мило? — Она начала фотографировать танцпол, где Джесс танцевал со своими дочерьми, кружа их так, что они начали хихикать.

— Совершенно офигенно мило. Он так хорошо с ними ладит.

Она улыбнулась.

— Да, это так.

Острый укол зависти нанес сильный удар. Это было не в первый раз за сегодняшний вечер.

Я хотела шикарную свадьбу с мужчиной, который смотрел бы на меня так, словно я повесила луну. Я хотела еще детей. Может быть, маленькую девочку, которую я могла бы наряжать в платья с оборками и драгоценные туфельки. Или еще одного мальчика, который боготворил бы своего старшего брата. Я хотела такого мужчину, как мой отец, который свернет горы, чтобы сделать свою семью счастливой.

Меня немного напугало то, что, когда я представляла все это в своих мечтах наяву, мужчина рядом со мной был Хантером. Но было еще слишком рано, так много всего могло пойти не так, но я держала пальцы скрещенными. Я лелеяла надежду, что он был тем хорошим человеком, которого я ждала.

— Как прошла остальная часть твоей недели? — спросила Джиджи.

Я оторвала взгляд от переполненного танцпола и улыбнулась своей подруге.

— Вообще-то, неплохо. Очень продуктивно.

Я из кожи вон лезла, чтобы разобраться со своим списком дел в начале недели, чтобы в последние два дня помочь со всеми свадебными делами. Сон был скудным, но это стоило того, чтобы отметить все галочки в паре списков.

Комната, которую я красила вместе с Хантером, теперь была готова к бронированию, запланированному на следующую неделю. Комната экономки была полностью оборудована, так что ему было где остановиться. Мне даже удалось быстро съездить в Бозмен, чтобы купить ему новый матрас, постельное белье и телевизор с плоским экраном для установки на стену.

— Я беспокоюсь о том, как усердно ты работаешь. — Джиджи наклонилась, и наши плечи соприкоснулись.

Я откинулась назад.

— Мне нравится усердно работать. Мне доставляет огромное удовлетворение осознание того, что я являюсь причиной успеха гостиницы.

— Я знаю, и я так горжусь тобой. Но я просто… — Она замолчала и откинулась на спинку стула. — Не бери в голову.

— Просто что?

Она вздохнула.

— Я просто не хочу, чтобы мотель был самой важной частью твоей жизни. Я хочу, чтобы ты нашла частичку этого. — Она махнула рукой в сторону танцпола, где к Джессу и ее дочерям присоединилось еще больше наших друзей.

Сайлас и Фелисити танцевали с Викторией между ними. Ник осторожно кружил Эммелин и ее беременный живот. Сара истерически смеялась над Майло, который пытался произвести на нее впечатление своими дурацкими танцевальными движениями.

Было вполне уместно, что группа исполняла песню о любви.

— Извини, — сказала Джиджи прежде, чем я успела ответить. — Забудь, что я что-то сказала. Эти свадьбы всегда заставляют меня чувствовать себя разбитой.

Я повернула голову и улыбнулась.

— Не извиняйся.

— Нет, мне не следовало ничего говорить. Я же говорила тебе, что перестану давить. Так что официально я больше давлю.

Я потянулась и схватила бутылку, стоявшую сзади нас, чтобы долить ей шампанского.

— Спасибо, — сказала она. — Так что происходит с Майклом и новым ветеринаром?

— О, он влюблен, — я сделала вид, что падаю в обморок.

— Это любому дураку ясно. Я бы сказала, что не он один.

Майкл и Алана сидели одни за столиком в глубине зала. Они были так тесно прижаты друг к другу, что она практически сидела у него на коленях.

— Насчет этого ты права. Держу пари, в следующий раз мы будем гулять на их свадьбе.

— Хм. Интересно. — Она постучала себя по подбородку. — Я не знаю. У меня такое чувство, что до них у нас будет еще одна.

— Правда, чья? — Я огляделась по сторонам, осматривая все пары. Все здесь были женаты или одиноки, и им было еще далеко до того, чтобы найти «того единственного».

— Я не знаю. Это просто ощущение. — Джиджи протянула руку для рукопожатия. — Я принимаю твое пари. Победитель оплачивает педикюр для нас обеих?

Моя рука легла на ее ладонь.

— По рукам.

Я снова оглянулась на Майкла и Алану. Они выскользнули за дверь, держась за руки. Джиджи тоже это заметила — это и мою самодовольную ухмылку.

Я совершенно точно получу бесплатный педикюр.

Мы с Джиджи посидели еще некоторое время, пока не подошел Джесс и не пригласил ее на танец. Остаток вечера я провела, смеясь с друзьями и семьей. Когда наступила полночь, вечеринка становилась все более шумной, а в бесплатном баре закончился виски.

Я пересела за столик потише в глубине зала и, держа на руках спящего Коби, с широкой улыбкой наблюдала за вечеринкой.

— Как у тебя дела, милая? — Мама появилась рядом со мной, ее слова были невнятными.

— Я думаю, тебе лучше присесть, мама. — Она покачнулась, что заставляло меня нервничать.

— Хорошая идея. — Она плюхнулась на стул рядом со мной.

— Тебе было весело?

Она замурлыкала и положила голову мне на плечо.

— Так весело. Я так счастлива за Бо.

— Я тоже.

— Я надеюсь, что у них скоро родится ребенок. Коби уже такой большой, а я хочу еще одного внука чтобы сидеть с ним в своем кресле-качалки.

Я улыбнулась своему сыну и погладила его по мягким каштановым волосам. Каким бы большим он ни стал, он всегда будет моим малышом.

Мама зевнула.

— Когда вы с Хантером поженитесь, пообещай подарить мне еще внуков? Я хочу больше.

Мои пальцы замерли в волосах Коби.

— Мам, мы даже не встречаемся. — Последнее, что мне было нужно, это чтобы мама думала, что у нас серьезные отношения, и распространяла это по городу. — Пожалуйста, не рассказывай о нем людям. Ладно? Не раньше, чем я узнаю, приведет ли это к чему-нибудь. — Я ждала ответа. — Мама?

Она уснула у меня на плече. Улыбнувшись, я покачала головой и вернулась к наблюдающим за мной людям. Подружка невесты днем, человеческая подушка ночью.

— Кому нужны свидания, когда у меня есть вы двое?

Ранее на этой неделе мама умоляла меня пригласить Хантера на свадьбу, но я неоднократно говорила ей «нет». Нам с Хантером нужно было определиться, прежде чем я познакомлю его со своей семьей и друзьями. Я хотела, чтобы между нами было немного времени для развития отношений.

В последний раз, когда я приводила мужчину домой, в свою семью, все сложилось не так хорошо.

Глупый Эверетт.

Я пригласила Эверетта в дом моей семьи на Рождество. В то время отношения между нами были непростыми, и я была на грани того, чтобы бросить его. Однажды вечером я заявилась к нему домой, готовая порвать с ним, но он был милым и начал извиняться. Я думала, что мы повернули за угол в наших отношениях, поэтому пригласила его на Рождество. Ошибка. Он порвал со мной в гостиной моих родителей за тридцать минут до рождественского ужина.

Так что, нет. Я не была готова выставлять Хантера напоказ перед своей семьей.

Хантер не был Эвереттом, но я все еще была осторожна.

— Вот и она. — Папа стоял за моим плечом, качая головой в сторону моей храпящей матери. — Я вернулся из туалета и нигде не смог ее найти.

Я улыбнулась ему снизу вверх.

— Я думаю, она готова лечь спать.

Он усмехнулся.

— Я тоже так думаю.

Папа подошел к ее креслу и нежно подхватил ее на руки.

— Давай, детка, — прошептал он маме, затем посмотрел на меня. — Спокойной ночи, милая. Увидимся за бранчем.

— Мы будем там. Спокойной ночи, папа.

Я смотрела им вслед, радуясь, что после стольких лет, проведенных вместе, он все еще называл ее «детка».

Достав телефон из кармана платья, я проверила время. Было уже далеко за полночь, и мне пора было отвозить моего малыша домой. Я переложила Коби на руки, чтобы удобнее было держать, затем встала. Я осторожно подошла к вешалке, чтобы взять наши куртки и свою сумочку. С привычной легкостью удерживая его и наши вещи, я выскользнула за дверь и бесшумно растворилась в ночи.

Пристегнув Коби к автокреслу, я забралась на водительское сиденье как раз в тот момент, когда на мой телефон пришло сообщение.

Хантер: Как прошла свадьба?

Мое сердце учащенно забилось, когда я начала печатать свой ответ.

Я: Было действительно весело. На самом деле мы как раз сейчас уезжаем.

Хантер: Веди машину осторожно.

Поездка от школы до мотеля занимала, может быть, минуту, но он все равно посоветовал мне вести машину осторожно.

Мне это очень, очень понравилось.

Мы с Хантером не провели вместе ни минуты на этой неделе, но переписывались. Каждое утро он присылал мне сообщение, в котором благодарил за любую еду, которую я оставляла ему накануне. Я отправляла ему сообщение о забавных вещах, которые говорил Коби, и странных вещах, которые люди оставляли в своих комнатах после выезда.

Наши послания не были серьезными, но в них чувствовалась близость. Мы переписывались друг с другом. Мы думали друг о друге. И мне нравилось, что он думал обо мне сегодня вечером.

Я заехала на свое парковочное место за мотелем и потянулась к пассажирскому сиденью, чтобы забрать свои вещи. Когда я подняла глаза, то вскрикнула и дернулась на своем сиденье. За окном моей машины стоял мужчина. Я расслабился только тогда, когда фигура низко наклонилась, чтобы постучать костяшками пальцев по стеклу.

Хантер.

Мое дыхание все еще было затрудненным, когда я толкнула свою дверь и вышла наружу.

— Ты снова напугал меня.

Он поморщился.

— Извини, я не хотел. Я просто подумал, что тебе, возможно, понадобится помощь, чтобы занести Коби внутрь.

Это было мило. Так мило, что это прогнало адреналин прочь.

— Ну, по крайней мере, на этот раз я не смогла физически отомстить.

Он ухмыльнулся.

— Мои яйца благодарны тебе.

Я хихикнула и щелкнула замками, чтобы он мог открыть заднюю дверь и забрать Коби. Поднявшись по лестнице, я открыла дверь на мансарду и сразу же сбросила туфли на каблуках, когда Хантер прошел мимо меня с Коби на руках.

Я последовала за ними в комнату Коби и остановилась в дверях, наблюдая, как Хантер осторожно укладывает моего сына в кроватку. Он отступил назад, и я подошла ближе, стаскивая с Коби ботинки, носки и галстук-бабочку.

Включив его звуковую машину, включив ночник со звездами и укрыв его одеялом, я закрыла дверь в комнату Коби и последовала за Хантером в гостиную.

— Как прошел твой вечер? — спросила я.

— Тихо. Я собрал свои вещи, так что завтра смогу выписаться из номера.

— Тебе нужен ключ от комнаты экономки? Я собиралась занести его утром, но раз уж ты здесь, я могу отдать его тебе сейчас.

— Конечно.

Я вынула ключи из сумочки и достала из кармана телефон, включив приложение, чтобы следить за Коби. Босиком я поводила Хантера вниз по внутренней лестнице в вестибюль. Сняв ключ от номера с крючка, мы вышли на улицу и спустились через две двери в его новое помещение.

Прежде чем отпереть дверь, я обернулась и встретилась с ним взглядом.

— Если тебе не понравится, если комната слишком маленькая, пожалуйста, не чувствуй себя обязанным оставаться. Я совсем не обижусь и не расстроюсь, если ты не захочешь…

— Мейзи. — Он положил руку мне на плечо. — Все будет хорошо.

— Хорошо. — Я глубоко вздохнула, повернула ключ и открыла дверь, чтобы войти внутрь. Хотя комната была чистой, она выглядела устаревшей и тесной. Слишком маленькая для кого-то размером с Хантера. — Я собираюсь принести свой мини-холодильник из вестибюля, чтобы ты мог поставить его в угол. Кабельная компания должна приехать во вторник, чтобы подключить телевизор. Но я знаю, что это не так уж много.

Он прошел мимо меня, осматривая кровать по пути в ванную.

Я нервно стояла у стены, пока он оценивал пространство. Эта комната и близко не походила на ту, которую я хотела предоставить Хантеру, но это все, что у меня было.

— Мне нравится, — сказал он, выйдя из ванной. — Это напоминает мне общежитие моего колледжа, за исключением того, что там есть собственный душ и нет пердящего соседа по комнате, спящего надо мной.

— Это ужасно. — Я рассмеялась. — Ты уверен, что это сработает?

Он кивнул.

— Я совершенно уверен.

Напряжение, которое я удерживала в своих плечах, улетучилось.

— Тогда это все твое на столько, сколько тебе понадобится.

— Спасибо. Я ценю, что ты позволила мне арендовать эту комнату.

— О, я не позволю тебе платить.

Хантер нахмурился и скрестил руки на груди.

— Мейзи…

Я подняла руку, чтобы остановить его протест.

— Никаких возражений на этот счет, Хантер. Пожалуйста? Я не могу взимать плату за эту комнату. Это намного ниже того стандарта, который я хочу здесь установить, поэтому, пожалуйста, не пытайся мне заплатить. Пожалуйста? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста? Я умоляю тебя. Оплата за питание важна для тебя. Это важно для меня.

Он долго смотрел на меня, но затем опустил руки и нахмурился.

— Хорошо.

Фух. Я репетировала эту речь всю неделю.

— Спасибо. — Я была измучена, и мне действительно следовало лечь спать, но я не пожелала спокойной ночи и не пошла домой. Вместо этого я скрестила пальцы за спиной. — Я собираюсь выпить один бокал вина перед тем, как лягу спать. Не хочешь ли присоединиться ко мне?

— С удовольствием.

Да!

Когда я повернулась, его рука легла мне на поясницу. Она оставалась там все время, пока мы выходили наружу, возвращались через вестибюль и поднимались по лестнице ко мне на чердак.

— Пиво или вино? — спросила я.

— Пиво.

— Окей. Чувствуй себя как дома.

Он направился к дивану, а я поспешила на кухню. Перспектива провести время с Хантером придала мне новый прилив энергии. Я присоединился к нему в гостиной, передав ему пиво, прежде чем устроиться в углу дивана, вытянув ноги так, чтобы между нами было пространство.

— Значит, тебе было весело сегодня вечером? — спросил он.

Я кивнула.

— Да, это было потрясающе. Это была, типа, самая красивая свадьба, которую я когда-либо видела. — Как только фраза слетела с моих губ, я автоматически ущипнула себя за ногу.

Жжение на моей коже все еще было острым, когда Хантер коснулся моей лодыжки.

— Что это было? — спросил он.

— Хм?

— Мейзи, ты только что ущипнула себя так сильно, что все твое тело вздрогнуло.

— О. — Мои щеки вспыхнули, но я отмахнулась от него. — Ничего страшного. Просто старая привычка.

Его взгляд смягчился.

— Послушай, я знаю, что я новичок в твоей жизни, но я бы хотел остаться здесь до тех пор, пока я не перестану им быть. Часть этого — знакомство друг с другом. Я ценю, что ты не возражала против того, что я мало рассказываю о своей семье и жизни в Чикаго. Я знаю, что не был откровенен последние три недели, но, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что это временно. Я хочу сделать тебе такую же уступку, но то, что ты сидишь здесь и причиняешь себе боль, меня не устраивает. Ты должна сказать мне, что происходит. Это я? Я что-то сказал?

— Что? Нет! — Я села прямее. — Нет, это не ты. — Я закрыла глаза и признала правду. — Я ущипнула себя, потому что сказала «типа».

— «Типа»?

Я кивнула.

— Типа. — Сказала я. — Это была, типа, самая красивая свадьба, которую я когда-либо видела. Типа. Я похожа на девушку из долины.

— О, — сказал он, теперь понимая. — И как это приводит к тому, что ты щипаешь себя?

Я глубоко вздохнула. Я не хотела вдаваться в причины сегодня вечером, но я могла сказать, что он этого так не оставит.

— Раньше я все время говорила «типа». Наверное, я никогда по-настоящему не замечала этого. Никто никогда не говорил мне, что это раздражает, пока не появился отец Коби. В ту ночь, когда он расстался со мной, он сказал, что я слишком часто говорю «типа». Он также сказал, что я слишком молода и ему неинтересно тратить время на то, чтобы я повзрослела. Все это было сказано прямо в присутствии моих родителей и братьев в Рождество. В любом случае, я приняла его слова близко к сердцу и начала щипать себя, чтобы перестать говорить «типа».

Когда я произнес это вслух, это прозвучало безумно,

В течение первого года после смерти Эверетта мои бедра были покрыты крошечными синяками, но это было эффективно. Постепенно я избавилась от этой привычки.

— Я все еще время от времени говорю «типа». Меня это уже не волнует так сильно, как раньше, но, к сожалению, привычка щипать укоренилась сильнее, чем когда-либо слово «типа».

Я изучала свой бокал с вином, смущенная тем, что мне пришлось признаться во всем этом Хантеру.

— Я кажусь сумасшедшей.

— Нет. Вовсе нет. — Его рука все еще нежно лежала на моей лодыжке. — Мейзи?

Я заставил себя поднять глаза.

— Говори все, что, черт возьми, тебе заблагорассудится, особенно при мне. Но никогда больше так себя не щипай. Поняла?

Я кивнула.

— Скажи это, — приказал он. — Скажи: «Я обещаю больше не щипать себя, Хантер».

Я подавила улыбку.

— Я обещаю больше не щипать себя, Хантер.

— Хорошо. — Он поставил свое пиво, затем придвинулся ближе. — Уже поздно, и я знаю, что у тебя был тяжелый день, но я действительно хотел бы узнать больше о том, что этот мудак с тобой сделал.

Этот мудак. Что ж, он был прав.

— Это невеселая история.

— У меня нет для тебя ничего, кроме времени. Если ты хочешь рассказать мне сегодня вечером, я хотел бы знать. Если тебе нужно немного времени, я подожду столько, сколько тебе нужно.

Я рассматривала свой бокал с вином, обдумывая возможные варианты. Я могла бы подождать и рассказать Хантеру об Эверетте, когда мы узнаем друг друга лучше. Или я могла бы рассказать ему сейчас. Он пробыл в Прескотте почти месяц, и чем чаще нас видели вместе в кафе или в окрестностях города, тем больше люди начинали болтать, тем с большим риском я сталкивалась, что кто-то почувствует необходимость рассказать ему о моем прошлом.

И я не хотела, чтобы он услышал эту историю от кого-либо, кроме меня.

— Хорошо. Я расскажу тебе сокращенную версию. — Я села прямо, поджав ноги под себя и освобождая место, чтобы Хантер мог сесть еще ближе.

— Отца Коби звали Эверетт Карлсон. Мы с ним вместе работали в больнице, когда я была медсестрой. Мы начали встречаться, и поначалу все было замечательно. Потом — нет. Мы расстались, и я узнала, что беременна. Он попросил меня сделать аборт, потому что не был заинтересован в том, чтобы стать отцом, но я отказалась.

Челюсть Хантера дернулась, когда он стиснул зубы.

— Он решил похитить меня, потому что я не хотела делать аборт. Он вломился в мой дом и в ярости набросился на меня. Я пыталась сопротивляться, но он вырубил меня.

Каким бы ужасным ни было то, что обезумевший псих вломился в мою дверь и гонялся за мной по гостиной, это и близко не нанесло такого эмоционального ущерба, как то, что произошло в больнице. И все же, когда у меня появилась возможность переехать из этого места на мансарду гостиницы, я ухватилась за этот шанс.

— Он похитил и мою подругу Джиджи и отвез нас обеих в больницу. В ту ночь мы узнали, что он был наркоторговцем и законченным психопатом.

Руки Хантера были сжаты в кулаки на бедрах, а зубы скрежетали.

— Полегче. Зубы сломаешь. — Моя попытка поднять настроение сработала.

Челюсть Хантера немного расслабилась, когда он вздохнул.

— Ладно, продолжай.

— Когда я очнулась, он попытался насильно накормить меня кучей таблеток. Джиджи отбивалась от него, и поскольку он забыл связать меня, когда я была без сознания, я смогла найти скальпель на одном из стеллажей для хранения. Он все еще был в стерильной упаковке, но эти штуки действительно острые. Я вонзил его ему в шею, а потом мы убежали. Когда туда прибыли копы, Эверетт уже истек кровью. — Я попала ему прямо в сонную артерию.

Тишина, воцарившаяся в следующие несколько мгновений, была невыносимой. Хантер кипел от злости, я чувствовала волны жара, исходящие от его тяжело дышащей груди, но он ничего не говорил. Я так сильно хотела, чтобы он остался, но я бы не стала винить его, если бы он ушел. Моим багажом можно было заполнить целый авианосец. Я бы не стала на него сердиться, если бы он захотел найти женщину без багажа.

— Мейзи. — Мое имя было полно боли и жалости. — Мне так жаль.

— Тебе не о чем сожалеть. Я прокручивала ту ночь в голове миллион раз. Я не думаю, что я могла бы сделать что-то еще, но все же я хотела бы, чтобы все закончилось по-другому.

Хантер положил руку мне на колено.

— Ты сделала то, что должна была сделать.

— Это то, что я продолжаю говорить себе, но легче от этого не становится. Это не избавляет от страхов.

Его брови нахмурились.

— Каких страхов?

— Я боюсь того дня, когда Коби спросит меня о своем отце, — прошептала я. — Что мне ему сказать? Правду? Что я убила его отца, потому что альтернативой была вынужденная передозировка, которая, вероятно, убила бы нас обоих? — Я покачала головой. — Я не могу сказать ему правду, но мне придется. Этот город слишком мал, чтобы хранить секреты.

— Когда придет время, ты будешь знать, что сказать, — мягко сказал Хантер.

— Я надеюсь, что ты прав. — Поскольку я была в ударе со своим признанием, я продолжила. — Ты хочешь знать, что пугает меня еще больше? Что люди будут говорить об Эверетте, и каким-то образом Коби будет нести бремя человека, которого он никогда не знал. И меня будет недостаточно, чтобы оградить его от всего. Я не буду достаточно хорошей матерью.

У меня перехватило горло, и слезы защипали глаза. Никто — ни Джиджи, ни мои братья, ни моя мама — не знали, как я боялась совершить огромные ошибки в жизни Коби. Никто не знал, как я боялась, что Коби будет страдать из-за того, что я выбрала преступника в качестве его биологического отца.

Но Хантеру я рассказала все.

Теперь он точно знал, что получит, если решит остаться.

Взяв вино из моих рук, Хантер отставил его в сторону и придвинулся ближе. Обняв меня одной рукой за плечи, он притянул меня к себе.

— Ты не можешь так думать, детка. Если ты не видишь, какая ты замечательная мать для этого маленького мальчика, я буду говорить тебе об этом каждый день. Тебя достаточно.

Я откинулась назад, смаргивая наворачивающиеся слезы.

— Ты назвал меня «детка», — выпалила я.

Во всей череде блестящих предложений, которые только что произнес Хантер, это одно слово выделялось как самое яркое.

Он ухмыльнулся и крепче прижал меня к себе.

— Да, я это сделал.

— Мне понравилось, — прошептала я.

Он наклонился, чтобы понюхать мои волосы.

— Приятно знать.

Я придвинула ноги и положила голову ему на плечо. Его рука нежно описывала круги на моей руке, его запах и тепло полностью окружали меня, и я погрузилась в сон.

На следующее утро я проснулась одна. Все еще в платье, я села и нашла на прикроватной тумбочке записку.

Тебя достаточно.