Мотель «Биттеррут»

Глава 12

Мейзи

Доктор Фарадей?

— Что ты сказала?

— Доктор Фарадей, — повторила она. — Мне просто было интересно, почему Коби с ним.

Мои глаза проследовали за ее указательным пальцем вниз по трибунам к Хантеру и Коби, стоящим у подножия лестницы. На лице Коби сияла широкая улыбка, когда он держал руку Хантера.

Доктор Фарадей осматривал толпу в поисках меня.

— Ты его знаешь? — спросила она.

Ты его знаешь?

Достаточно простой вопрос. Знала ли я его?

Нет, нет, я его не знала.

Мои ладони стали липкими, и кровь отхлынула от моего лица, когда я уставилась на Хантера.

Он все еще оглядывал толпу с легкой улыбкой. Она стала шире, когда он заметил меня, но быстро погасла, когда он изучил мое лицо. Подталкивая Коби вверх по лестнице, он медленно поднимался, нахмурив брови.

— Мейзи? — Джиджи наклонилась, чтобы говорить мне в ухо. — Ты в порядке? Ты стала такой тихой.

Я покачала головой, но не сводила взгляда с Хантера.

— Что? — прошептала она. — В чем дело?

— Он врач, — прошептала я.

— Э-э, да. Я полагаю, поскольку он с Коби, он твой тайный парень?

Я кивнула.

— Ну, теперь я действительно в замешательстве, почему ты мне о нем не рассказала. Это тот парень, с которым мы хотели тебя свести.

— Но он же врач.

— Да. Это мы уже установили.

— Я не знала, — прошипела я.

— Что? — Она говорила все громче, прямо мне в ухо. — Как ты могла не знать?

Я развернулась и жестом подозвала ее поближе, чтобы прошептать ей на ухо.

— Он не говорит о себе. Никогда. И я старалась уважать его частную жизнь. Помнишь? Ты сказала мне быть непредвзятой?

— Да, но разве вы, ребята, не разговариваете? Я не понимаю. Как получилось, что его работа так и не всплыла?

— Я никогда не спрашивала, ясно? И он никогда не говорил. Он приходит, и мы играем с Коби. Ты же знаешь, как это бывает, когда вокруг дети. Они доминируют в разговоре.

— Верно, но, что происходит после того, как Коби ложится в постель? Тогда вы, ребята, не разговариваете?

— Нет. — Я откинулась назад, чтобы убедиться, что меня больше никто не слушает. — Мы не разговариваем, потому что заняты другими делами. Ну, знаешь, взрослые дела? Потом мы засыпаем, а утром он первым делом уходит.

Хантер и я были на той стадии наших отношений, когда мы не могли оторваться друг от друга. Две недели, и я потеряла счет оргазмам, которые он мне дарил. В постели я очень хорошо знала Хантера Фарадея. Жаль, что я не могла сказать того же о том, когда мы были полностью одеты.

— Итак, — прошептала Джиджи, — ты была слишком занята сексом с горячим доктором, чтобы узнать, что он был горячим доктором?

Я кивнула.

Она отстранилась и пробормотала «ёрт» как раз в тот момент, когда Хантер подошел к нашему проходу.

Коби протиснулся мимо Бо и Сабрины в конце прохода и забрался ко мне на колени. Он пробыл там всего секунду, просто используя меня как платформу, чтобы подняться на следующий ряд.

— Привет, Бен! — воскликнул он, присоединяясь к другим детям, которые играли с игрушками, принесенными Джиджи.

Все остальные смотрели на меня, ожидая представления.

Я проигнорировала их и просто уставилась на Хантера. Чего еще я не знала о мужчине, который делил со мной постель?

К счастью, Джиджи пришла мне на помощь.

— Доктор. Фарадей! Рада, что вы смогли присоединиться к нам.

Его глаза оторвались от моих, и он улыбнулся моей подруге.

— Привет, Джиджи. Пожалуйста, просто Хантер, помнишь?

— Да, конечно. Хантер. Добро пожаловать.

— Спасибо. — Его взгляд вернулся ко мне, и морщины на его лбу стали глубже.

Прежде чем Хантер успел проскользнуть вниз по ряду, Бо встал и преградил ему путь.

— Привет, я Бо Холт, брат Мейзи.

Хантер протянул руку.

— Хантер Фарадей. Приятно познакомиться с другими членами семьи Мейзи.

— Другими? — Бо продолжал жать Хантеру руку, но повернул голову, чтобы адресовать свой вопрос мне.

— Он уже знаком с Майклом и мамой.

Бо поджал губы, прежде чем снова повернуться к Хантеру и разнять их рукопожатие.

— Приятно с тобой познакомиться. Хотел бы я сказать, что много слышал о тебе, но поскольку моя сестра в последнее время хранит секреты, я пока ничего о тебе не слышал.

— Бо, — выругалась Сабрина, вставая со своего места. — Давай не будем слишком остро реагировать. Я уверена, что у нее были на то свои причины. — Протянув руку, она представилась Хантеру. — Привет. Я Сабрина, жена Бо.

Хантер улыбнулся и взял ее за руку.

— Поздравляю вас с вашей свадьбой. Мейзи сказала, что она была прекрасна.

— Спасибо, — сказала Сабрина. — Нам лучше позволить тебе сесть.

Хантер все еще торчал на лестнице, заставляя людей протискиваться мимо, но он не мог убраться с дороги, потому что Бо все еще загораживал вход в наш ряд.

— Бо. — Сабрина схватила Бо за карман джинсов и сильно дернула. — Шевелись, Голиаф.

Бо плюхнулся на свое место, чтобы Хантер мог протиснуться между мной и Фелисити.

— Привет. — Он обнял меня за плечи. — Все в порядке?

Я покачала головой и посмотрела себе под ноги. Если бы я посмотрела в его глаза — в те прекрасные глаза, которые я видела каждую ночь перед тем, как заснуть — я бы сошла с ума.

Почему бы ему просто не открыться мне? Почему он должен был хранить секреты? После всего, в чем я ему призналась, почему он не хотел доверить мне свое прошлое?

Я ненавидела то, что это воскрешало во мне чувства из тех времен, когда я встречалась с Эвереттом.

Не обращая внимания на мое разочарование, Хантер коснулся тыльной стороной ладони моей щеки. Врач осматривает своего пациента.

— Что не так? Ты больна? Ты выглядишь бледной.

Я покачала головой.

— Съела слишком много сахара на распродаже выпечки. — Джиджи снова спасла меня. — Итак, Хантер, я знаю, что прошло несколько лет, но ты помнишь Джесса, моего мужа?

Хантер повернулся боком и пожал руку Джессу.

— Привет. Рад снова тебя видеть.

Прежде чем Джесс успел ответить, Джиджи продолжила знакомство.

— А помнишь ли ты мою невестку Фелисити Грант и ее мужа Сайласа?

— Привет. — Хантер помахал Фелисити и Сайласу, сидевшим по другую сторону от него. — Рад снова видеть вас обоих. Когда я был здесь в последний раз, ты еще не был женат. Мои поздравления. И я вижу, вы расширяете семью Грантов.

— Да, это Виктория. — Фелисити посадила дочь к себе на колени.

Они все болтали несколько минут, но все, о чем я могла думать, это о том, что Хантер знал моих друзей. Мой желудок сжался еще сильнее, и я закрыла глаза.

Хантер знал моих друзей.

И они знали его, вероятно, лучше, чем я. Хантер как-то сказал, что бывал в Прескотте раньше. Это было преуменьшением. Он жил здесь. Все это время я думала, что он новичок в городе, что он был здесь всего один раз в гостях, но все мои предположения оказались ошибочными. Он был частью сообщества. Моя лучшая подруга была его коллегой. Мама Джесса и Фелисити была его пациенткой.

Он был тем самым «новым доктором», о котором я слышала год назад. Он был тем самым «новым доктором», который решил вернуться в Прескотт. И я вовсе не избегал «нового доктора», как думала раньше.

Я спала с ним.

Неудивительно, что его имя показалось мне знакомым в первый день нашей встречи. Я слышала его, когда другие говорили о нем в городе.

Черт возьми. Почему из всех профессий в мире он должен был быть врачом? И почему он мне ничего не сказал? Это была деталь, которую мне нужно было знать.

— Хантер! — Коби бросился нам на спины, толкая нас вперед. — Уже пришло время для хот-догов?

— Не совсем, приятель. Давай подождем, пока начнется родео, а потом пойдем ужинать. Тебя это устраивает? — спросил меня Хантер.

— Хорошо, — пробормотала я.

Хорошо. Все было далеко не хорошо.

Хантер был врачом, которого наняли на вакантную должность Эверетта. Он был доктором, которого мои друзья называли доктор Кельвин Кляйн.

А я была невежественна.

Я покорно уважала его частную жизнь.

Он покорно держал меня в неведении.

Обрывки разговоров промелькнули у меня в голове. Я прокрутила в голове дискуссии за обеденным столом. Как часто было подходящее время, чтобы он рассказал мне о своей работе или о том, что раньше жил в Прескотте. Черт возьми, я прямо спросила его об этом в «Чёрном быке».

— Ты бывал здесь раньше или переехал сюда вслепую?

Его ответ?

— Я был здесь однажды.

Преуменьшение со стороны человека, стремящегося держать меня на расстоянии вытянутой руки.

Прямо как Эверетт.

И кем меня это делало? Это делало меня глупой женщиной, которая не усвоила урок от первого врача, с которым встречалась.

— Дамы и господа, — прогремел диктор из динамиков. — Пожалуйста, встаньте и снимите шляпы под наш национальный гимн.

Мы все повиновались и встали, скрестив правые руки на сердце, наблюдая, как королева родео объезжает арену на своей лошади с американским флагом.

— Коби, помолчи, пожалуйста. — Повернулась я, чтобы отдать приказ, в то же время как Джесс шикнул на Бена.

Когда воздух наполнился Звездно-полосатым Знаменем, я сделала несколько глубоких вдохов, испытывая облегчение от того, что меня отделял от Хантера дюйм.

Удивление от того, что я узнала о работе Хантера, постепенно проходило. Теперь я просто злилась, и ни черта не могла с этим поделать.

Мне предстояло страдать весь сегодняшний вечер. Как бы сильно я ни хотела получить ответы от Хантера, родео — на глазах у всего округа Джеймисон — было не тем местом, где стоило начинать ссору.

Поэтому, когда гимн закончился, я села, закрыла рот и позволила Хантеру снова обнять меня. Потом я наблюдала за родео, и слушала, как мои друзья смеялись и разговаривали.

— Как тебе Прескотт на этот раз? — спросил Сайлас Хантера.

— Прекрасно, — ответил он, поглаживая меня по руке. — Я скучал по более медленному темпу, когда был в Чикаго. Тот год, когда я был здесь очень уж зацепил меня.

— Тебя не было сколько, год? — спросила Фелисити.

— Полтора.

Я закрыла глаза и сделала долгий, медленный вдох, пытаясь успокоиться. Какая содержательная беседа. Может быть, я бы знала больше о Хантере, если бы познакомила его со своими друзьями раньше. Уединение, которого он, казалось, жаждал со мной, исчезло в хорошей компании.

— У тебя есть дом? — спросила Фелисити.

— Да, я строю один в предгорьях.

— Вверх по Фан-Маунтин-роуд? — спросил Сайлас.

Хантер кивнул.

— На самом деле бригада заканчивает работу на этой неделе. Я остановился в мотеле, пока они заканчивали строительство.

Хэй! Это хоть что-то, что я действительно знаю о своем парне. Очевидно, единственное, о чем ему хотелось говорить со мной — это о своем доме.

— Тебе нравится в больнице? — спросила Сабрина.

— Очень даже. Одна из лучших, в которой я когда-либо работал. Он маленькая, но хорошо оборудованная. — Хантер оглянулся и улыбнулся Саре и Джиджи. — Это и еще у меня потрясающие коллеги.

Разговор продолжался, а вместе с ним и мое разочарование. Через тридцать минут после начала родео команда мероприятия сменила гонки на бочках¹⁰ на катание на лошадях без седла, и я отчаянно нуждалась в перерыве.

Я встала и наклонилась за своей сумочкой.

— Я собираюсь спуститься и взять что-нибудь на ужин.

Хантер поднялся со своего места.

— Тебе нужна помощь?

— Я принесу, — сказал Бо. — Коби, хочешь пойти со мной за хот-догами?

— Нет, я…

— И чипсами! — Коби бросил своих товарищей по играм в пользу своего дяди.

— Ребята, вы чего-нибудь хотите? — спросил Бо меня и Хантера.

— Я могу сама, правда, — настаивала я, но Бо только покачал головой.

— Если ты плохо себя чувствуешь, тебе следует остаться. Я все равно голоден. Вернусь в мгновение ока. — Он посадил Коби к себе на плечи, и они спустились по лестнице, украв у меня передышку.

Я плюхнулась обратно на скамейку и пнула свою сумочку под сиденье. Рука Хантера снова легла на мои плечи, и я устремила свой взгляд на родео. Всадник устраивался верхом на лошади в желобе на дальней стороне арены.

Несколько минут спустя прозвенел звонок, и ворота желоба распахнулись, когда лошадь, взбрыкивая, выбралась наружу, ее задние копыта были по меньшей мере в шести футах от земли. Свободная рука всадника метнулась назад, чтобы сохранить равновесие, когда он пытался удержаться в седле, но лошадь была слишком сильной. Одним резким рывком всадник отлетел в сторону, потеряв хватку.

Но прежде чем он успел отскочить от лошади, животное повернулось и снова взбрыкнуло, ударив копытами в бок всадника. Лошадь снова двинулась с места, но всадник — нет. Он лежал неподвижно, уткнувшись лицом в грязь.

В толпе сразу же воцарилась тишина, когда люди присели на краешек своих кресел. Все взгляды были прикованы к неподвижному телу. Единственное движение было со стороны команды родео, которая загоняла брыкающуюся лошадь на противоположную сторону арены, чтобы освободить ее от ремня на боку.

В то же самое время, когда лошадь выбежала с арены, примчалась окружная скорая помощь.

Хантер встал и достал из кармана ключи от моей машины, бросив их мне на колени.

— Я спускаюсь вниз.

— Хорошо. — Я кивнула, благодарная за то, что Хантер был врачом. Когда я убрала колени с дороги, Хантер проскользнул мимо. — Я просто оставлю ключи от твоего грузовика в бензобаке.

Он махнул мне прямо перед тем, как спуститься по ступенькам, перепрыгивая через две за раз. Когда он уперся в перила, то ухватился руками за верхнюю перекладину и перепрыгнул через край, спустившись на шесть футов в грязь. Затем он подбежал, чтобы присоединиться к врачам скорой помощи и оценить состояние всадника.

На трибунах стояла мертвая тишина; даже дети перестали шуметь. Мы все просто сидели совершенно неподвижно и смотрели, как бригада скорой помощи и Хантер привязали всадника к носилкам и погрузили его в машину скорой помощи, направлявшуюся в больницу.

Облегчение наступило прямо перед тем, как двери машины скорой помощи закрылись, а водитель поднял руку и помахал.

Сотни облегченных вздохов присоединились к раннему вечернему ветру.

— Я надеюсь, с ним все в порядке, — сказала Сабрина.

Я кивнула.

— Я тоже.

Мы сидели, прижавшись друг к другу, когда ведущий попросил минуту тишины перед возобновлением родео.

Несчастный случай притупил настроение толпы и вызвал у меня еще более сильное желание сбежать. Джиджи хотела бы услышать полную историю о моих отношениях с Хантером, но у меня не было ответов. Больше нет.

— Я, пожалуй, пойду. — Я схватила свою сумочку.

— Ты уверена? — спросила Сабрина.

— Что? Пока нет, — сказала Джиджи. — Нам нужно поговорить.

Я проигнорировала их протесты и помахала на прощание.

— Я позвоню тебе позже. Обещаю.

Сбегая трусцой вниз по лестнице, я встретила Бо и Коби, когда они поднимались по трапу на трибуны.

— Куда ты направляешься? — спросил Бо.

— Домой. Коби, приятель, пошли. — Я толкнула его в другую сторону.

— Но, мамочка! — заскулил он. — Я пока не хочу уходить.

Я схватила его хот-дог.

— Я знаю, но пришло время.

— Мейз…

Я оборвала Бо и продолжила идти.

— Я позвоню тебе позже.

Он нахмурился, но отпустил меня.

— Я хотел поиграть, мамочка, — запротестовал Коби, тащась рядом со мной.

— Я знаю, но на сегодня мы все закончили играть.

Уголки его губ опустились, и он заплакал.

Дерьмо. Могу ли я тоже заплакать? Теперь я чувствовала себя виноватой за то, что испортила вечер своему сыну.

Я остановилась, чтобы опуститься на колени рядом с ним.

— Мне жаль, Коби. Мне действительно жаль, но нам нужно уходить. Я заглажу свою вину перед тобой. Как насчет того, чтобы перед уходом съесть печенье у Наны?

Он кивнул и прижался к моей груди.

Я крепко обняла его, прежде чем встать и взять за руку, когда мы шли к маминому киоску.

— Привет! — Улыбка мамы погасла, когда она увидела мое лицо и слезы Коби. — В чем дело?

— Мы уходим. Можно мне взять с собой пару печений?

— Конечно. — Она выбрала любимое шоколадное печенье Коби с M&M's. — Где Хантер?

— В больнице с тем наездником.

Она замерла и посмотрела на меня виноватыми глазами.

— Ты знала, — догадалась я. — Ты знала, что он был врачом.

Она кивнула, и ее лицо побледнело.

— Мама, почему ты мне не сказала?

— Я знала, что ты не дашь ему ни единого шанса.

Я усмехнулась.

— Да. Ты была права насчет этого.

— Мне жаль, милая. Я не сказала тебе сразу, потому что хотела, чтобы у него был шанс завоевать тебя. Потом это продолжалось так долго, что я подумала, может быть, ты знала и не возражала против этого.

— Нет, я не знала. — Я взяла печенье из ее рук и сунула его в свою сумочку. — Как ты могла мне не сказать? Ты из всех людей? Ты видела, как трудно мне было справляться со всем после сама-знаешь-кого. Я ожидала, что ты понимаешь, когда никто другой не поймёт.

Она опустила голову.

— Ты права. Я должна была сказать тебе.

Я открыла рот, чтобы продолжить ругаться, но вместо этого предпочла заткнуться. От ссор с мамой у меня всегда болел живот, а у меня и так было достаточно проблем.

Я была сбита с толку и зла.

Я была напугана.

Настоящие эмоции смешивались с эмоциями из прошлого, и я не знала, как в них разобраться.

— Мы можем поговорить позже, — пробормотала я. — Пошли, приятель.

Я повела Коби на парковку, и каким-то чудом мне не пришлось ходить взад и вперед по каждому проходу, чтобы найти, где Хантер припарковал мою машину. Я нажала на брелок, и задние фонари вспыхнули в конце ряда. Мы загрузились, и, пристегнув Коби и жуя его хот-дог, я выехала из ворот ярмарочной площади и поехала.

Я поехала домой.

— Папа? — позвала я, входя в дом своих родителей.

— Сюда!

Коби пробежал мимо меня в гостиную.

— Дедушка!

Я нашла папу в его глубоком кресле, одетого в клетчатую пижаму и поношенную футболку. На прикроватном столике стояла бутылка «Будвайзера». Она стояла рядом с пультом от телевизора и пустой тарелкой от ужина, который мама, вероятно, приготовила перед отъездом на ярмарку.

Коби забрался к папе на колени и тут же сунул ему пульт.

— Мы можем посмотреть мультики?

— Конечно, внучек. — Папа достал один из записанных для Коби диснеевских фильмов.

— Тачки! — Коби радостно зааплодировал и сполз со стула, растянувшись на полу, подперев подбородок руками, полностью поглощенный своим любимым мультфильмом.

— Что вы, ребята, здесь делаете? — спросил папа. — Я думал, ты будешь на родео.

Я покачала головой и опустилась в мамино кресло рядом с его.

— Я не хочу говорить об этом.

— Хорошо. Все в порядке?

Я пожала плечами.

— Мне просто… — я поискала подходящее слово. — Грустно.

— Что случилось, милая?

Мои глаза наполнились слезами в тот самый момент, когда слова полились потоком. Я рассказал папе все о Хантере, опустив детали рейтинга R¹¹ и используя кодовое имя Эверетта. Но в остальном я сняла с себя все это бремя — с того момента, как Хантер вошел в мой мотель, и до того, как он бросился на помощь на родео.

Когда я закончила, папа сделал то, что у него получалось лучше всего. Он не комментировал и не давал советов. Он не ругал Хантера за то, что тот хранил секреты. Он просто жестом пригласил меня сесть в его кресло, чтобы обнять.

И точно так же, как я делала бесчисленное количество раз до этого — будучи больной, будучи девочкой с ободранными коленками или беременной женщиной с очень тяжелым сердцем, — я встала со стула и прижалась к нему.

Потому что даже в двадцать девять лет я все еще нуждалась в своем отце.

— Все будет хорошо, — сказал он мне в макушку.

Я поверила ему.

— Ты прав. Мы можем остаться здесь на ночь?

— Как я всегда говорил тебе, милая, это твой дом. Приходи и уходи, когда тебе заблагорассудится.

Я улыбнулась и крепче прижалась к его груди, позволяя папиным объятиям успокоить мои нервы.

Сегодня вечером я отодвинула свои тревоги в сторону.

И когда мой телефон зазвонил от звонка Хантера, его я тоже отложила в сторону.

Розовая. Белая. Красная. Желтая. Оранжевая.

Розовая была следующей. Я схватила розовую петунию из коробки и засунула ее в ямку, которую только что выкопала.

Это было на следующее утро после родео, я поливала цветочную клумбу под вывеской гостиницы. Коби был с моими родителями в воскресной школе, а я вернулась в гостиницу, чтобы погрузиться в работу.

Разгребая землю лопаткой, я проделала в земле еще одну ямку и засунула туда белые анютины глазки. Утреннее солнце разогнало прохладный ночной воздух, и на моем лбу выступили капельки пота.

Я проснулась в доме своих родителей в бешенстве.

Кипящей от злости.

Злости на Хантера и на себя.

Я позволила красивой внешности и обаянию другого врача одурачить меня. Я так беспокоилась о том, что могу оттолкнуть его своим естественным любопытством, что облажалась. Я впустила незнакомца в свой дом, в свою постель и в жизнь моего сына.

Как мне не стыдно.

И как не стыдно Хантеру за то, что он кормил меня таким количеством дерьма в течение последних двух месяцев.

Все утро я думала обо всем, что хотела сказать. Когда тень упала на мое лицо, я поняла, что это мой шанс.

Хантер стоял надо мной, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Где ты была?

Я подняла взгляд, затем вернулась к своей земле, засовывая в нее красную петунию.

— Работала.

— А прошлой ночью? Я чертовски волновался, Мейзи.

— Как поживает этот всадник? С ним все в порядке?

— С ним все будет в порядке. А теперь ответь на мой вопрос. Где ты была? — Его тень изменилась, и я снова подняла глаза. Его руки свисали по бокам, а на лице застыло выражение беспокойства.

Я проигнорировала укол вины и выкопала еще одну яму.

— Я была у мамы с папой.

— И у них нет сотовой связи? Почему ты не ответила, когда я звонил?

— Мне нужно было немного побыть одной, чтобы подумать.

— Подумать? О чем?

Я воткнула совок в грязь, встала и стянула свои зеленые садовые перчатки.

— Ты врач.

— Да. И что с того?

— И что с того? — передразнила я его. — За все это время ты не подумал рассказать мне о своей работе?

— Ты была медсестрой, Блондиночка. Я не могу говорить о работе. Конфиденциальность пациента? Клятва Гиппократа? Врачи вроде как должны с этим мириться.

— Ты должен был сказать мне. Я узнала об этом от своих друзей.

— Я думал, ты знаешь. Ты же знаешь все о жителях этого города. Я полагал, ты знаешь и то, что я новый доктор. Я имею в виду, ты же все время разговариваешь с Джиджи. Как же ты раньше не поняла?

Потому что я держала его в секрете.

— Ну… этого просто не произошло. — Мои руки замахали, а голос стал громче. — И ты никогда не поднимал эту тему. Ты никогда ни о чем не говоришь! И поскольку я обещала не быть любопытной, я ничего о тебе не знаю.

Он нахмурился.

— Знаешь. Ты много знаешь обо мне. Может быть, не все подробности из моего детства, но ты знаешь самое важное. И то, что я врач, этого не меняет.

— Меняет. — Я уперла руки в бока. — Хантер, я не могу быть с доктором.

— Что? — Он смотрел на меня как на сумасшедшую. — Ты, блять, шутишь, да? Это шутка?

— Я не встречаюсь врачами. Только не снова.

Его челюсть сжалась.

— Я не Эверетт.

— Что ж, у вас определенно много общего. — Мои руки снова замахали. — Он был мастером конспирации, и ты такой же.

— Не вешай на меня его дерьмо, — Хантер указал на мою грудь. — Я обещал, что расскажу тебе все, и я это сделаю. Мне просто нужно время.

Мое сердце бешено колотилось, когда слова полились потоком.

— Время. Больше времени. Время для чего? Время использовать меня для секса, а потом бросить, когда наешься досыта? Время проложить себе путь к сердцу моего сына, а затем разбить его, когда ты решишь уйти? Нет, со мной это не сработает. Нам нужно расстаться. Я хочу покончить с этим. Нам нужно покончить с этим сейчас, пока Коби не пострадал.

— Откуда, черт возьми, это берется, Мейзи? Это все потому, что я врач? Потому что у меня та же профессия, что и у гребаного мудака из твоего прошлого? Это чушь собачья, и ты это знаешь. Ты бегаешь в страхе и сравниваешь меня с Эвереттом.

Я покачала головой.

— Дело не во мне. Дело в тебе.

— Черт возьми, так оно и есть. Я не Эверетт! — взревел он.

— Тогда кто же ты такой? — крикнула я в ответ.

Гнев Хантера испарился.

— Я тот мужчина, который влюбляется в тебя, Мейзи. Я тот мужчина, который влюбляется в твоего сына.

Слезы навернулись на глаза, когда я прошептала:

— Это слишком знакомо. Я не могу быть с еще одним врачом, который хранит секреты.

— Я понимаю это, но я прошу тебя сделать шаг навстречу мне. Доверится мне всем своим сердцем.

— Чтобы ты мог раздавить его? — Это несправедливо. Я поняла это в ту же секунду, как сказала это. За секунду до того, как лицо Хантера прорезала боль.

— Если ты действительно думаешь, что я разобью тебе сердце, то ты права. Ты меня совсем не знаешь.