Мотель «Биттеррут»

Глава 21

Мейзи

— Нелл. — Хантер встал из-за нашего столика в кафе и поприветствовал Нелл, когда она вошла в дверь.

— Хантер.

Они не обнялись и даже не соприкоснулись. Они просто кивнули друг другу.

Неудивительно, что Эверетт был таким холодным. Эта женщина была фригидной. Как только мы вернулись домой, я спросила Хантера, что его отец увидел в Нелл. Из того, что я узнала, Хантер был очень похож на своего отца, и я не могла представить, чтобы Хантер влюбился в кого-то вроде Элеоноры Карлсон.

Хантер взмахнул рукой и указал Нелл на наш столик.

Я улыбнулась и помахала со своего места, прижимая Коби еще ближе к себе. Ранее сегодня мы с Хантером усадили его и рассказали ему о его другой бабушке. К счастью, он не задавал никаких вопросов об Эверетте. Он просто хотел знать, почему Нелл не прислала ему подарок на день рождения, если она была бабушкой.

Боже, благослови моего сына за его стойкость.

— Привет, Нелл, — поздоровалась я, когда она подошла к кабинке.

Она просто нахмурилась.

Супер.

Хантер проскользнул в нашу кабинку первым, за ним последовала Нелл с его стороны. Она снова была одета во все черное, на этот раз в брюки и легкий свитер с высоким воротом. Она напомнила мне постаревшую Одри Хепберн с ее волосами, уложенными во французский пучок.

Когда Нелл села, ее глаза начали изучать стол, стакан с водой и столовое серебро. Она начала перекладывать все до тех пор, пока все это не стало лежать именно так, как она хотела, и все это время она не потрудилась взглянуть ни на меня, ни на Коби.

Не то чтобы Коби это волновало. Он просто начал подпрыгивать на коленях на мягком сиденье, готовый начать это шоу.

— Привет, бабушка! Мама и Хантер говорят, что ты моя новая бабушка, а это значит, что ты должна сделать мне рождественский подарок. Мне нравятся грузовики и тракторы. И Лего. И я увидел на своем Айпаде эту штуку для изготовления динозавров из «Play-Doh»¹⁵.

Я поджала губы, чтобы скрыть улыбку. Серьезно, этот парень. Он совершенно не обращал внимания на отношение Нелл.

Глаза Элеоноры наконец оторвались от стола, и когда они остановились на Коби, она вздрогнула.

Я перевела взгляд на Хантера, и мы начали молчаливый разговор.

Что это было, Хантер?

Черт возьми, я не знаю?

Ей лучше быть милой.

Если не будет, мы уйдем.

— Хочешь поиграть в крестики-нолики? — спросил Коби Нелл, которая все еще смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Когда она не ответила, Коби встал на колени и перегнулся через стол.

— Бабушка? Я с тобой разговариваю. — Он помахал рукой у нее перед лицом.

— Коби… — я начала говорить ему, чтобы он сел обратно, но Элеонора перебила меня.

— Эверетт. Сядь. Вниз. Опираться на стол неприлично.

Какого черта? Эверетт?

— Нелл, это Коби, — сказал Хантер, затем посмотрел на Коби. — Сядь на свою задницу, маленький человечек. Мы не хотим пролить воду.

— Хорошо. — Он немедленно повиновался.

— Почему бы тебе не раскрасить картинку для Нелл? — спросила я, скользя по мелкам.

Он кивнул и перешел к картинкам детского меню.

— Эверетт, веди себя прилично, — сказала Нелл.

Коби продолжал раскрашивать, полностью игнорируя ее, потому что не знал Эверетта.

Мой взгляд вернулся к Хантеру, но он в полном шоке смотрел на свою мачеху.

— Коби, — сказал он ей. — Его зовут Коби.

Она взмахнула запястьем, чтобы отмахнуться от него.

— Это то, что я сказала.

— Нет, — настаивал Хантер, — ты сказала Эверетт. Дважды.

— Не поправляй старшего, Хантер, — огрызнулась она. — Это грубо, я воспитывала тебя лучше.

Он фыркнул.

— Знаешь, что еще считается грубым? Называешь кого-то не тем именем.

— Все в порядке. — Я подняла руки, чтобы они не спорили в присутствии Коби. — Давайте двигаться дальше.

Хантер открыл рот, но я сказала ему «Не усугубляй ситуацию, ссорясь со своей мачехой!» взглядом.

Он нахмурился и отпил воды, чтобы не шуметь.

И было тихо.

Нелл пристально смотрела на Коби в течение всего обеда. Она ничего не ела. Она не пила. Она отвечала на вопросы односложными ответами, покорно глядя на моего сына.

Я была так напугана к тому времени, когда принесли наш чек, что не стала дожидаться, пока Хантер заплатит, прежде чем выскользнуть из нашей кабинки.

— Спасибо, что встретились с нами сегодня. Коби, пора уходить.

— Ладно, — пробормотал он, все еще хандря. Он пришел в восторг от перспективы появления еще одной бабушки, и, хотя она не сводила с него глаз весь обед, почти не сказав ни слова. Может, ему и было всего четыре года, но он знал, что отвергнут.

За то, что она разочаровала моего сына, я невзлюбила Нелл еще больше.

— Встретимся у машины, — сказал Хантер, выталкивая Нелл из кабинки. — Нелл, я провожу тебя до твоей машины.

— Пойдем. — Я наклонилась, чтобы взять Коби за руку. — Давай пойдем домой и испечем печенье.

Он оживился.

— С тройной шоколадной крошкой?

— Именно, приятель.

Я помахала на прощание нашей официантке и поспешила наружу, пристегнув Коби на его сиденье, затем запрыгнула внутрь, чтобы дождаться Хантера. Когда он скользнул на водительское сиденье, морщины на его лице стали гораздо глубже, чем за обедом.

— Что? — тихо спросил я.

Он покачал головой.

— Позже.

«Позже» наступило три часа спустя после двойной порции печенья, игр в ванной и пяти историй, когда мы с Хантером оба укладывали Коби в постель.

— Ну? — спросила я его, закрывая дверь в свою спальню на мансарде.

Он снял рубашку и джинсы, бросив их в корзину для белья. Затем он забрался в постель и провел руками по лицу.

— С ней что-то не так.

— Что ты имеешь в виду? — Я разделась и натянула пижамные штаны и майку.

— Она более чем на своем обычном уровне сумасшедшая. Когда я проводил ее до машины, она начала рассказывать мне, как сильно Эверетту нужно научиться хорошим манерам. Как сильно Эверетту нужна была стрижка. Сколько Эверетту нужно было есть овощей. Эверетту, а не Коби.

Я опустилась на край кровати. Последнее, что нам было нужно, — это еще один сумасшедший Карлсон в нашей жизни.

— Это нехорошо. Что нам следует делать?

— Я думаю, ей нужна помощь. Может быть, она никогда по-настоящему не переживала смерть Эверетта или что-то в этом роде, я не знаю. Но это было ненормально.

— Ты думаешь? — сухо сказала я, затем забралась в постель и свернулась калачиком рядом с Хантером. — Мы не можем допустить, чтобы она была рядом с Коби, если она собирается называть его Эвереттом.

— Я согласен. — Он обнял меня крепче. — Я собираюсь позвонить сотрудникам дома в Гранд-Рапидс и узнать, происходит ли что-то еще, о чем я не знаю.

— Я думаю, это хорошая идея.

Потому что, если бы Элеонора сорвалась, она бы и близко не подошла к моему ребенку, независимо от решения суда.

— Как она говорила? — спросила я Хантера в ту же секунду, как он открыл дверь моей машины и сел на водительское сиденье. Он был снаружи, расхаживал перед капотом, разговаривая по телефону с Нелл.

— Отстраненно.

Я нахмурилась.

— Это все? Мне нужно нечто большее, чем односложный ответ.

— Она была отвлечена, — сказал он, заводя машину. — Я пригласил ее пойти с нами сегодня, но она отказалась. Она сказала, что у нее есть планы.

— Планы? Какие планы? — После нашего вчерашнего ланча Нелл вернулась в Бозмен, где она остановилась — она не просила снять номер в «Биттерруте», а я и не предлагала. Я надеялась, что после посещения Прескотта и встречи с Коби она первым же рейсом вернется в Гранд-Рапидс. У меня было неприятное предчувствие по поводу того, что она осталась в Монтане с «планами».

— Я не знаю, — ответил Хантер. — Она повесила трубку прежде, чем я успел спросить, но давай не будем беспокоиться о Нелл сегодня, хорошо? Давай просто повеселимся.

— Хорошо. — Я улыбнулась и потянулась, чтобы взять Хантера за свободную руку.

Он задним ходом выехал со стоянки у гостиницы и повез нас в сторону кукурузного лабиринта. Сегодня мы брали Коби с собой на ферму Хауэлл, чтобы исследовать их знаменитый кукурузный лабиринт и собрать несколько тыкв с их грядки. Мы втроем решили получить столько приключений на свежем воздухе, сколько смогли, чтобы насладиться последними днями осени. К концу октября зима будет не за горами — или уже наступит.

— Мы приехали? — спросил Коби со своего автомобильного сиденья тридцать минут спустя. Хантер только что съехал с окружной дороги на гравийную дорожку, ведущую к ферме.

— Да. — Я повернулась, чтобы улыбнуться Коби. — Похоже, это будет забавно, не так ли, приятель?

— Да! У меня будет самая большая тыква в мире!

— Нет, если я получу ее первой, — подразнила я.

— А что, если у нас у всех будет по одной? Сколько тыкв нам понадобится, если мы купим по одной для всех? — спросил Хантер Коби через зеркало заднего вида.

— Одна, — начал считать Коби, указывая на нас. — Две. Три.

— Именно! Хорошая работа! У тебя так хорошо получается считать.

Коби просиял от похвалы Хантера.

Припарковавшись на длинной посыпанной гравием стоянке, Хантер быстро осмотрел ферму.

— Это потрясающее место. Они делают это каждый год?

— Ага. — Ферма Хауэлл всегда была одним из моих самых любимых мест. — Когда я была ребенком, здесь были только тыквенная грядка и лабиринт, но с годами они расширили ее.ф

Хауэллы превратили умеренно прибыльную ферму в безумно успешное общественное заведение. Каждую осень семьи со всего округа Джеймисон приезжали сюда. Дети бегали по лабиринту кукурузного поля, взрослые пробовали крепкий яблочный сидр, и все уходили с тыквами. Будучи огромной достопримечательностью для местных жителей, ферма начала привлекать гостей даже из-за пределов города.

Последнее расширение семьи Хауэлл было связано со свадебным бизнесом. Они привели в порядок свой амбар за тыквенной грядой и теперь сдавали его в аренду для свадебных приемов. Он был слишком маленьким для свадебной вечеринки Бо и Сабрины, но для чего-то маленького и интимного он был идеальным.

Может быть, мы с Хантером могли бы пожениться там.

— Что это за улыбка? — спросил Хантер.

— Хм? О, ничего. — Я отстегнула ремень безопасности и вышла из машины, прежде чем он успел заметить, как я покраснела. Может быть, было самонадеянно думать, что мы поженимся, но я не могла представить себя ни с каким другим мужчиной.

Семя было посеяно, и пока мы шли к стойке регистрации, я не могла перестать думать о свадебных делах. Мои глаза были прикованы к этому амбару, мысленно оценивая его потенциал для зимней свадьбы. Мы могли бы принести обогреватели, если было бы слишком холодно. Дорожку можно было бы украсить фонарями, чтобы гости могли находить дорогу в темноте. К стропилам в амбаре можно было бы прикрепить мерцающие лампочки, чтобы придать помещению золотистое сияние.

Я забегала вперед, но ничего не могла с собой поделать. Я все это так хорошо представила. Я в кружевном платье с длинными рукавами. Коби в маленьком костюмчике. Хантер великолепно выглядит в смокинге.

— Мамочка! — Коби шлепнул меня по ноге.

Я оторвалась от своих свадебных планов и посмотрела вниз.

— Да?

— Я сказал, пришло время отправиться в лабиринт.

Хантер усмехнулся.

— У тебя в глазах звезды, Блондиночка. Есть ли что-то, чем ты хочешь поделиться?

— Нет! — выпалила я, затем прочистила горло, чтобы говорить на нормальном уровне децибел. — Нет. Просто, э-э, задумалась. Готов идти?

Коби побежал прямо ко входу в лабиринт. Хантер только ухмыльнулся и положил руку мне на поясницу. Знал ли он, о чем я думала? Клянусь, эта его ухмылка была понимающей.

— Тебе нужно подождать нас! — крикнула я, когда мой сын засмеялся и исчез за углом лабиринта. — Коби!

Я побежал трусцой, чтобы догнать его. В ту секунду, когда я повернулась, он выскочил и закричал:

— Бу-у-у!

Я подпрыгнула, схватившись за грудь, затем нахмурилась, увидев, что он стоит на коленях на соломенной дорожке.

— Сегодня не надо пугать людей.

За последний месяц Коби открыл для себя новое «веселое» занятие. Кто-то — дорогой дядя Майкл — научил Коби пугать людей. Я потеряла счет тем разам, когда он пугал меня. Для маленького мальчика, который болтал без умолку, он без проблем овладел молчанием и терпением в своих попытках заставить меня кричать. И неважно, сколько раз я говорила ему остановиться, неважно, сколько минут он проводил наказанным, он не слушал.

Я была примерно в двух шагах от того, чтобы шлепнуть его по заднице.

— Все в порядке? — спросил Хантер, когда догнал его.

— Да, — пробормотала я. — Итак, Коби. Показывай дорогу.

— Хорошо! — Коби вскочил с земли и побежал по лабиринту.

А потом она опять начал пугать людей. Мое предупреждение было проигнорировано.

— Коби! — заругала я его в пятый раз. — Я сказала, не пугай людей. Это нехорошо.

Он только что выскочил на группу маленьких девочек, которые теперь с визгом убегали прочь.

Он рассмеялся.

— Это весело!

— Коби, тебе нужно прислушаться к своей маме. — Хантер стоял над ним с хмурым видом.

— Так ладно. Мы уходим, — объявила я. Мы были в середине лабиринта, но из-за поведения Коби я была готова сменить занятие.

— Нет! — запротестовал Коби.

— Да. Мы все закончили с лабиринтом. Если ты не слушаешь, когда я говорю, что нельзя пугать людей, значит мы уходим. Давайте займемся тыквами.

— Хорошо! — крикнул Коби, снова счастливый, и убежал.

Не прошло и минуты, как мы с Хантером потеряли его в лабиринте.

— Черт возьми, — пробормотала я. — Куда он теперь делся?

— Я уверен, что он…

— Бу-у-у!

Впереди нас Коби выскочил из-за ряда толстых кукурузных стеблей и напугал мать с младенцем на руках.

— О боже мой, — сказала я, подбегая, чтобы схватить своего сына. — Мне очень, очень жаль. — Я начала рассыпаться в извинениях перед матерью, которая, к счастью, просто отмахнулась от меня.

— Коби Холт! — Я повернулась, уперев руки в бока, чтобы начать свою лекцию, но Хантер опередил меня.

— Коби, достаточно. — Голос Хантера был таким же суровым, как и его указующий перст. — Если ты сделаешь это снова, мы уйдем. И ты должен слушать свою мать. Понял?

Лицо Коби побледнело, когда он посмотрел на Хантера. Слезы навернулись на глаза моего сына, и его подбородок неудержимо задрожал, прежде чем он потерял самообладание и уткнулся лицом — рыдая — в мои ноги.

Я пару раз моргнула, прежде чем наклониться и похлопать Коби по плечу. Кроме меня, никто никогда по-настоящему не ругал Коби. Мама и папа иногда ругали его, но по большей части он был хорошим ребенком, и ему не требовалось ничего, кроме мягкого напоминания, чтобы прийти в себя. Хантер, ругающий Коби, шокировал не только моего все еще плачущего сына, но и меня тоже.

— Мне жаль, — сказал Хантер, проводя рукой по волосам. — Я не хотел наступать тебе на пятки, но… черт.

— Хантер, это…

Он прервал меня и начал что-то бессвязно бормотать.

— Так нужно, ты же знаешь? Я чувствую себя неловко, но нам обоим придется наказать его. Я здесь не на прослушивании на роль его любимого дяди, Мейзи. Я пытаюсь быть отцом, и он должен знать, что я собираюсь время от времени наказывать его. Пожалуйста, не сердись на меня за это.

Он хотел быть отцом Коби.

Мой шок испарился, и я взяла его за руку.

— Я не злюсь. Вовсе нет.

— Нет? — спросил он, перекрывая плач Коби. Его лицо все еще было искажено болью, когда он посмотрел на Коби сверху вниз. Хантер начинал понимать, что быть родителем не всегда легко.

— Я не злюсь. — Я не могла представить, чтобы у Коби был лучший отец, чем Хантер, и, если он хотел эту работу, она была его.

— О. — Беспокойство исчезло с его лица, и он наклонился, чтобы отцепить Коби от моих ног. — Послушай, приятель. Мне не нравится ругать тебя, но ты должен выслушать нас. Хорошо?

Коби кивнул и упал Хантеру на грудь. Хантер все еще выглядел несчастным, а Коби все еще плакал, но я не могла не думать, что это хорошо. Это было частью связи отца и сына.

Глядя на них сверху вниз, я пришла к осознанию. Я сделала это. Я нашла самого лучшего отца, о каком только мог мечтать Коби. Мы больше не были одни. Я больше не была матерью-одиночкой. Хантер и я были командой, а с Коби — семьей.

Слезы безмерной радости навернулись мне на глаза, но я сморгнула их.

— Может, нам сейчас пойти за тыквами?

Хантер откинул Коби назад и вытер слезы с его крошечного личика.

— Больше не пугай людей, ладно?

— Х-хорошо, — пробормотал Коби, запинаясь.

Хантер грустно улыбнулся ему.

— Может, нам пойти повеселиться?

Коби кивнул и снова уткнулся в Хантера. Они еще немного пообнимались, пока Коби не взял себя в руки. Затем, взявшись за руки, они вместе пошли по кукурузным рядам, а я последовал за ними.

— Ого. Стало действительно многолюдно, — сказала я, когда мы вышли из лабиринта.

Пока мы были в лабиринте, количество людей увеличилось вчетверо. У киоска с лимонадом стояла очередь в десять человек, а у входа на тыквенную грядку, заваленную тюками соломы, собралась плотная группа людей. Все взрослые стояли кучкой, в то время как дети бегали повсюду.

— Можно мне пойти поиграть? — спросил Коби Хантера.

Он кивнул.

— Конечно, приятель. Не заходи слишком далеко.

И он убежал, забыв о своем наказании.

Я скользнула к Хантеру и обняла его за талию.

— Это отстой, — пробормотал он.

Я рассмеялась.

— Быть плохим парнем совсем не весело. Добро пожаловать в клуб.

— Мейзи! — Я подняла глаза и увидела, что к нам подходит моя школьная подруга.

— Привет! — Я помахала рукой и отпустила Хантера, взяв его за руку, чтобы представить.

В течение следующих двадцати минут я представляла Хантера целому ряду людей, которые подходили поприветствовать нас. Люди, которых я знала по церкви моих родителей, подходили поздороваться. Друзья из старшей школы хотели познакомиться с Хантером. Коллеги-предприниматели, с которыми я работала в торговой палате, спросили, как идут дела в мотеле.

— Ты действительно знаешь всех, — сказал Хантер, когда люди, с которыми мы разговаривали, ушли.

— Почти всех, — поддразнила я. — Привыкай к этому, доктор Фарадей. Теперь ты часть сообщества. Куда бы мы ни пошли, ты всегда будешь с кем-то знакомиться. Твои дни, когда ты был просто еще одним красивым лицом в чикагской толпе, прошли.

— Мне это нравится. — Он улыбнулся, и у меня задрожали колени.

Будет ли эта улыбка всегда вызывать у меня головокружение?

Так же сильно, как мне нравилась его улыбка, мне нравилось, что он был рядом со мной. Что он был моим. Что люди в нашем городе всегда будут думать о нас как о едином целым.

Хантер, Мейзи и Коби.

При мысли о моем сыне мой взгляд упал на тыквенную грядку. Я периодически проверяла, как он, издалека наблюдая, как Коби бегает вокруг, чтобы осмотреть все тыквы. Только на этот раз, когда я просмотрела ряды, я не увидела Коби.

Моя улыбка погасла, и я направилась с нашего места к грядке. Мои глаза скользили взад и вперед по каждому ряду, но моего сына нигде не было видно.

— Коби! — позвал я, снова осматривая весь район. Мое сердце бешено колотилось, а глаза лихорадочно искали.

Хантер подошел ко мне.

— Коби! — Паника на его лице и в голосе была такой же, как у меня.

— Коби, где ты? — крикнула я.

Я отошла от тыквенной грядки и начала осматривать другие участки фермы. Я не видела его ни у амбара, ни у ряда переносных горшков. Его не было ни у киоска с лимонадом, ни в сувенирном магазине. И я не видела его у входа в лабиринт.

— Коби! — Теперь я уже кричала. Другие лица смотрели на меня, но я не обращала на них внимания. Я была слишком занята поисками своего пропавшего ребенка.

Как такое могло случиться? Он только что был здесь.

— Коби! — снова закричал Хантер.

— Кого вы ищете? — спросил мужчина рядом со мной.

— Моего сына. — Я не смотрела на него, пока говорила, а просто продолжала искать. — Вы не видели маленького мальчика? Каштановые волосы. На нем неоново-желтая рубашка и джинсы.

— Нет, но я помогу вам искать.

На заднем плане я слышала, как он описывал Коби другим людям, которые затем начали свои собственные поиски.

Пожалуйста, Боже. Позволь мне найти его. Где он?

— Коби! — Хантер и я, мы оба кричали это снова и снова, но ответа не было.

— Я проверю лабиринт, — сказал Хантер. — Ты сходи проверь у амбара.

Я кивнула и побежала к амбару, лихорадочно разыскивая своего мальчика. Кровь стучала у меня в ушах, пока я искала в полной панике. Ужас пробежал по моим венам. Ничто, даже та ночь, когда Эверетт похитил меня, не могло сравниться со страхом потерять Коби. Мои ноги и руки покалывало, когда я обыскивала амбар. Мой организм был настолько накачан адреналином, что я несколько раз спотыкался на бегу.

— Коби! — Я выкрикивала его имя снова и снова, но он не появлялся.

Он ведь не прятался, не так ли? Он бы не попытался напугать меня сейчас, не после того, как Хантер отругал его, не так ли?

Нет. Ни за что. Я знала своего сына, и он знала меня. Если бы он услышал панику в моем голосе, он бы не стал прятаться.

Я вылетела из амбара и чуть не врезалась в пару женщин, входивших со своими детьми.

— Вы не видели маленького мальчика в неоново-желтой рубашке?

Когда они обе покачали головами, я протиснулась мимо них и побежала обратно в главную зону. Другие люди звали Коби по имени, осматривая тюки сена и углы зданий, но его нигде не было.

Готовая закричать во всю глотку, я открыла рот, но остановилась, когда на дальней стороне посыпанной гравием парковки вспыхнул свет. Это было быстро, просто неоново-зеленое мерцание, но оно привлекло мое внимание. Я знала этот свет. Это было мерцание светящихся кроссовок Коби, тех самых, что мои родители купили ему на день рождения.

— Коби! — крикнула я и бросилась бежать. — Хантер. Он на парковке! — крикнула я через плечо, продолжая бежать, и мои теннисные туфли на ходу подбрасывали мелкие камешки.

Хантер быстро догнал меня, его широкие шаги пронеслись мимо меня по гравию.

— Коби! — закричал он.

Почему Коби не отвечал? Он должен был кричать «Мама» или «Хантер» и бежать обратно к нам так быстро, как только мог. Где он?

Я обогнула большой грузовик как раз в тот момент, когда желтая рубашка моего сына исчезла на заднем сиденье черного седана.

Как раз в тот момент, когда Элеонора Карлсон захлопнула дверцу и подбежала к водительскому сиденью.

Как только она уехала с моим сыном, Хантер помчался сквозь облако пыли, безуспешно пытаясь догнать их.