Мой любимый враг

Глава 17. Катя

— Нин, можно тебе вопрос задать?

Нина сюсюкает Тимурика и заливисто с ним смеется. Мы лежим на пледе во дворе нашего домика. Благодаря Андрею, здесь теперь выросла новая трава. Она сочнее и ярче. На ней теперь можно полежать и отдохнуть от муторного и трудного дня. Тимурику очень нравятся такие прогулки. Он начал переворачиваться в свои уже четыре месяца. Мне же легче за ним следить. Я спокойна, что мой сынишка не упадет с кровати или дивана. В тени под яблоней резвимся днем. Сейчас вечером, практически в сумерках, лежим, можно сказать, что в открытом поле. Испытываешь непередаваемые ощущения от происходящего.

Но хорошая и солнечная погода не может в полной мере меня успокоить. Последние недели я словно на иголках. Внешне стараюсь держаться. Внутри же полный сумбур. В душе, в голове. Не понимаю, чего хочу, зачем. Понимаю только, что я запуталась. И вроде путаться-то негде было. Во всяком случае, нет у меня толпы мужчин, которые за меня бы боролись и предлагали именно на него обратить внимание. Но сумбур в голове имеется…

— Задавай, — смотрит на меня лукаво и с прищуром сестра.

— Кто такой Андрей? — выпаливаю после непродолжительной заминки.

— Андрей? — Нина смотрит на меня с удивлением. — Я думала, ты будешь спрашивать про Никонова.

Я бы спросила и про Никиту. Это меня интересовало две недели назад. Мне хотелось узнать все и сразу про него. Я была бы даже не против познакомиться с его бывшими пассиями. Они-то больше расскажут о характере и особенностях поведения своего благоверного, который поматросил их и бросил. Но сейчас, после двух недель отсутствия Андрея дома, он интересует меня больше.

— А что Никита? С ним все понятно, — отнекиваюсь, хотя мне совершенно непонятно поведение Никиты, и с каждым днем или с каждой нашей встречей это непонимание становится все больше и больше. — А вот Андрей пропал куда-то. Уже две недели не видать его.

— Так почему ты не спросишь у его матери? — пожимает плечами сестра. — Это было бы разумнее, чем спрашивать у меня. Я же с ним в тесных отношениях не состою. Да и как друзья мы не общаемся. Так, привет-пока. Ну и в общих компаниях можем поддержать беседу.

— Не хочу с ней общаться, — просто отмахиваюсь от сестры, чтобы она больше не задавала мне вопросов на эту тему.

Я уже не настолько категорична к однокласснице мамы. По прошествии времени стала несколько спокойнее относиться к тому, что произошло. Ребенка не вернешь. Эта боль будет во всех нас до конца. Время не лечит. Если мне тяжело, я даже не представляю, каково сейчас родителям. Хотя нет. Представляю.

Кеша совсем слетел с катушек. Он стал выпивать, чем нервирует Олю. Беременная Оля была вынуждена отправить Ясю к своей сестре, чтобы девчушка не видела скандалов родителей и пьяного отца. Наша невестка старается всеми силами сохранить прежний быт. Старается быть спокойной и уравновешенной, но дается ей это тяжело. И пока я вижу картину такую, которая не будет радовать окружающих.

Несмотря на свое состояние, но именно Ольга пытается быть самой благоразумной. Она словно восстанавливает семью по крупицам. Возможно, проблемы между братом и невесткой начались задолго до гибели племянника. В чем причина, не знаю. Но понимаю, что если сейчас Оля вспылит и просто перестанет бороться, семья развалится. А держится невестка из последних сил.

За эти две недели мы с мамой несколько раз ездили домой к брату, чтобы привести его в чувства и утихомирить. Кеша устраивает скандалы, хотя и не кричит в это время на Олю. Ее он не трогает. Не оскорбляет, не винит. Но разбитая в доме посуда и техника не красит их семейную жизнь. Тетя Мила даже хотела забрать Кешу к себе. Родители очень обеспокоены поведением сына. Больше всего волнует состояние невестки Оли, которая к зиме должна родить сына.

— Катюш, она уже себя наказала, — начинает читать мне нотации Нина. — Если еще и мы будем на нее кидаться, она совсем сдаст. Того и гляди, руки на себя наложит. Так что…

— Я не кидаюсь на нее, — прерываю тираду сестры. — Мне просто не хочется говорить с ней о ее сыне.

— Аааа, — как будто что-то понимает Нина. — Ты в этом смысле.

Сестра слегка хихикает, но потом с улыбкой начинает объяснять мне:

— Знаешь, Кать, мы с мамой были шокированы, когда увидели его здесь на участке. Мы были уверены, что ты пинками его отсюда погонишь. Андрей — парень добрый и отзывчивый. Он всегда придет на помощь. Не оставит друга в беде. Да и врага, наверное, тоже. Но после развода с женой он будто совсем забыл о себе и своей личной жизни. Ему всего ведь тридцать. Он же мой одноклассник. Ну, получилось у него в жизни так неудачно, что ж теперь. Если жена оказалась распутной девкой, кидающейся на толстый кошелек, значит, и надо ее послать, а самому радоваться жизни. А он…

Нина пожимает плечами. Ей немного обидно за одноклассника. Мне почему-то стало тоже. Тоже обидно. Теперь понятно, почему про него так отзывался Никита.

— Понимаешь, Катюш, неудачи в жизни, включая и личную жизнь, — говорил мне тогда Никита, — влекут зарождение чувства зависти. К более успешным и богатым.

Тогда я немного не поняла его слов. Судя по дому, его семью нельзя назвать бедной. Возможно, конечно, он сидел на шее матери, а дом этот был построен его родителями и давно. Хотя я не помню в детстве эту постройку. Очевидно, что дом нестарый, но насколько.

— А тут еще и с детства проблемы, — продолжал Никита. — Отсутствие друзей и просто приятелей во взрослом возрасте… Это всегда плохо.

Вот мне и показалось, что Андрей — это типичный местный и нелюдимый человек. Которого в детстве недолюбливали, не брали в свою компанию. Сейчас он живет с мамой, является местным бирюком. Не кутит с друзьями в кабаках, которых здесь не так много. Не проводит время с женщинами. Ведь не просто так он тогда накинулся на меня с таким страстным поцелуем… Будь у него постоянные отношения, ну или хотя бы амурные развлечения по выходным, такого напора не было бы.

— А ты не знаешь, Нин, куда он сейчас мог уехать? — не могу остановиться, пока не узнаю всей правды о своем соседе.

— Понятия не имею, — опять пожимает плечом сестра. — Но он востребованный программист. У него хорошие заработки. Может быть, уехал путешествовать?

Путешествовать… Странно.

— Он бы, наверное, сказал мне… — проговариваюсь вслух.

— Ааа, то есть уже должен был тебе сказать, — улыбается Нина, прекрасно понимая меня и мой далеко не соседский интерес.

— Да нет, — отмахиваюсь, — просто мы сидели тогда на качелях. У него во дворе. Он помогал успокаивать Тимурика. Мы общались, а на следующий день я его уже не увидела.

— Как давно это было? — еще раз уточняет сестра.

— Две недели назад.

— Ммм, может быть уехал насовсем? — предполагает Нина со спокойным выражением лица.

Меня же от этого предположения коробит изнутри. Вот так просто взял и уехал. Разбередил душу и уехал. Он уехал, а мне теперь что делать?

Каждое утро только и бегу к окну, чтобы посмотреть, не видать ли там уже знакомый мужской силуэт. Не видать. Расстраиваюсь еще больше, когда понимаю, что и к вечеру не слышен даже его голос где-то в доме. Андрей немногословный. Но его присутствие дома всегда было заметным. Он разговаривал с матерью, периодически беседовал по телефону, стоя возле открытого окна. А сейчас его просто нет. Складывается ощущение, что и матери его тоже дома нет. Дом словно вымер. Совсем. Никого и ничего. И никого никогда не было. Только от матери своей узнаю, что хозяйка дома все еще здесь. Ее не забрали в СИЗО. Она просто ждет суда, не занимаясь своей адвокатской деятельностью.

— А что у тебя все-таки с Никоновым? — прищуривается сестра, обращаясь ко мне будто с претензией.

— Да ничего особенного… — не хотя объясняю. — Ходим гулять. Иногда просто общаемся вечером по телефону. Зовет замуж. Хочет меня в Москву увезти.

— Даже так, — округляет глаза Нина. — Странно…

— Почему странно? — от реакции сестры даже начинаю бунтовать. — Я что, не могу понравиться мужчине так, что он захотел бы на мне жениться?

— Ты-то можешь, — смотрит на меня со скепсисом. — Вот только Никонов и жениться… Это две разные вещи, Катюх.

— Он говорит, что давно искал такую, как я, — прекращаю скепсис сестры. — Говорит, что я умна, красива, верна и порядочна. Говорит убедительно. В этом я ему верю. Потому как сама так считаю, — ухмыляюсь, но как-то уже горько.

— А Тимурик как? — спрашивает Нина после непродолжительной паузы.

— А что Тимурик? — удивляюсь вопросу. — Тимурик, разумеется, поедет со мной в Москву.

Нина смотрит на меня с жалостью. Это начинает пугать и раздражать одновременно. Я и хочу начать с ней спор, и не знаю, как его начать. Ведь доля правды в словах Нины есть. Но я настолько сейчас погрузилась в раздумья об Андрее, что мне уже не столь важно, что там вообще говорит во время наших встреч Никита.

— Ой, Катюш… Не знаю даже… — продолжает пессимистично причитать Нина. — Ты присмотрись к нему внимательней, пожалуйста. Не пори горячку. Не ведись на деньги и возможности. Ты не сможешь быть с человеком только из-за денег. Ты слишком ранима. Очередное предательство тебя погубит…

Не хочется этого признавать, но вот слова сестры я понимаю, и даже принимаю. Я хочу в Москву. Но не уверена, что хочу с Никитой…