Мой любимый враг

Глава 30. Катя

— С ума сойти можно, — ухмыляется он, видя двух дерущихся мужчин.

Его ухмылка долго преследовала меня после измены. Я ненавижу ее. Раньше мне казалось, что Рустам умеет улыбаться искренне и открыто. Вот только после той сцены, когда он был в постели с какой-то девкой, я посмотрела на его лицо и поведение по-другому. Он никогда не улыбался открыто. Всегда с издевкой, с презрением.

— Ты кто? — смотрит на него со злобой Никита.

— Что ты здесь делаешь? — забыв о сне сына, спрашиваю громко.

Меня настолько захлестнуло чувство ненависти, что я готова, как Андрей, кинуться с кулаками на Рустама. Его присутствие в этом доме словно осквернение моего родового гнезда. А вальяжная поза, показывающая, что у него все всегда под контролем, и вообще, вы сейчас будете делать все, что я говорю, начинает пробуждать во мне зверя. И даже присутствие Андрея, на которого я сейчас могу положиться, никак не успокаивает и не останавливает меня.

Передо мной сидят трое мужчин. На трех уцелевших стульях. Каждый из них со мной связан. Кто-то даже на уровне действующего законодательства страны.

Ситуация смешная, если бы не было сейчас так грустно. Я нахожусь на грани истерики. Андрея же сама «усадила» рядом с двумя отморозками, потому как хочу решить все самостоятельно. Лишь взглядом попросила его больше не затевать драку. Для лучшей убедительности заглянула к Тимурику и подтвердила, что малыш спит. Если у оставшихся двоих недоумков есть совесть, они не будут вступать в открытый конфликт.

Странное чувство. Но именно сейчас хочется, чтобы вернулась мама. Она хоть и тихая кроткая женщина на первый взгляд, всегда могла решить проблему некрасивого поведения даже с самыми сложными подростками школы.

— Я приехал за женой и сыном, — категорично заявляет Рустам Никите. — А вот кто вы и что тут делаете, мне бы хотелось уточнить?

— Ты жену и сына потерял три месяца назад, — говорю мужу с вызовом, не давая слова вставить Никите. — Получил документы о разводе и вспомнил о нас?

— Ой, ладно, не взвывай меня к совести, — морщится Рустам так, словно это я виновата в том, что он натворил. Впрочем, достаточно быстро он подтверждает мои догадки. — Это не я сбежал с ребенком черт знает куда. Это ты вылетела из квартиры, даже не дав объясниться мне.

Вскидываю брови и начинаю паясничать, слегка повышая голос:

— И правда, чего это я так странно себя повела? Ты же всего лишь изменил мне с девкой! И не просто изменил! А притащил девицу в наш дом! В мою, сука, кровать!

— Это не то, о чем ты подумала, — пытается объясниться муж. Пока еще законный.

— Вы отчет писали? — предполагаю. — В нашей спальне и голышом.

— Так стоп! — вмешивается Никита. — Ты замужем что ли? — смотрит на меня с прищуром и будто с презрением.

— Да, — заявляю теперь ему категорично.

— А почему ты мне ничего не сказала?! — наезжает на меня словесно.

— А ты не спрашивал! — взрываюсь, но стараюсь делать это тихо, насколько могу. — Ты вообще ничего обо мне не спрашивал! Тебе неинтересно было. Ты же все решил, а мое мнение для тебя ничего не значит!

— Давайте вы не будете выяснять отношения при живом и законном муже, — вмешивается Рустам, выставляя ладонь вперед и шлепая себя ребром по колену, словно ультиматум нам ставит. — Ты что, и правда со мной разводиться собралась?

— Да, — говорю уверенно.

— Тебе негде жить, у тебя нет заработка, — начинает перечислять муж, — поэтому ребенок с тобой проживать не будет. Я заберу у тебя Тимурика.

— А зачем тебе чужой ребенок? — выпаливаю я, сохраняя спокойствие.

— В каком смысле? — ошалел Рустам от таких заявлений.

— Ребенок не твой. Так и передай своим родителям, что этот наследник не может претендовать на ваше наследие.

В нашей семье ребенок больше нужен был родителям Рустама. Наследника хотели. Хотели оставить ему свое имущество и фирму, потому как в сыне не видели достойного продолжателя. Думали вырастить из Тимурика замену. Вот только по факту его рождения бабушка с дедушкой оставались весьма холодными к малышу. Честно говоря, я всегда считала, что как только сын подрастет, так они и начнут с ним возиться. Раз ждут наследника, им нужен уже подросший внук. С которым можно поговорить, многое объяснить.

— Ты одурела что ли?! — вскакивает муж, но понимая, что здесь еще двое, не спешит кидаться в мою сторону.

Правильно. Как бы оставшиеся двое ко мне не относились, и не были на меня обижены, но не позволят Рустаму меня и пальцем тронуть.

— Если хочешь, можем и ДНК сделать! — задираю нос, уверенная в своей правоте.

Тишина. Только Рустам глубоко дышит так, что ноздри раздуваются.

— Да пошла ты, — тихо бубнит муж и уходит, терпя поражение.

Он не просто унижен. Он раздавлен. На глазах двух мужчин, которые, как ему кажется, будут смеяться в спину рогоносцу.

Через некоторое время нарушил тишину Никита:

— И на этой шалаве я собрался жениться…

Удивительно, но он практически вылетает из дома. Не думаю, что боялся последствий за сказанные слова. Ведь Андрей молчал все это время.

Я не держу на него зла за то, что он молчал. Но я злая априори произошедшим. Думая, что он тоже сделал для себя какие-то выводы, высказываю ему с претензией:

— А ты чего расселся?! Иди! Видишь! Всем противно стало!

Отворачиваюсь и начинаю горько плакать. Стараюсь делать это незаметно, чтобы Андрей ничего не понял.

Мне обидно. Обидно, прежде всего, от приезда Рустама. Ведь мы понадобились ему сразу, как только он получил документы на развод. Не удивлюсь, что его заставили сюда приехать родители. Они хоть и не взлюбили меня, но плохих слов мне открыто никогда не говорили. А Рустама так вообще постоянно поучают, что семья должна держаться всеми правдами и неправдами. От того, что устроил их сын, становится страшно за семью свекров — а они тоже терпят измены и закрывают на них глаза?

Также мне обидно из-за поведения Никиты. Я понимала, что ошибаюсь. Но не думала, что настолько. Мне будто стыдно за него перед Андреем. Ведь это я с ним вроде как роман крутила. А значит, в каком-то смысле похожа на эту мерзкую и циничную тварь. Вместо того, чтобы прийти и извиниться за заломленную мне руку, он просто в очередной раз поставил условие. Собирайся и все. Двадцать минут…

Слышу, как Андрей встал со стула. Его шаги. Понимаю, что они идут в сторону выхода. От этого горькие слезы вновь обжигают щеки. Все. Сейчас и Андрей вытрет об меня ноги и просто уйдет. Ведь я потаскуха в его глазах тоже. Живя с мужем родила Тимура от другого…

— Зачем ты соврала о сыне? — руки Андрея бережно ложатся на мои плечи.

Поворачиваюсь к нему, не в силах сказать что-то. Я не ожидала его сейчас увидеть так близко с собой. Слезы так и бегут по щекам. Громко шмыгнув, все же делаю над собой усилие:

— Только не выдавай меня… — шепчу, глядя в глаза.

— Я вас никому не отдам, — также шепотом уверяет меня Андрей.

— Но Тимурик…

— Мой сын, — перебивает меня. — Поняла?

Андрей убирает выбившуюся прядь волос мне за ухо. Вытирает подушечками пальцев мои слезы. Целует меня в кончик носа.

— Запомни, — продолжает уверять, — раз и навсегда. Я никогда не подумаю о тебе плохо. И ты не смей думать о том, что я смогу тебя предать.

Мне остается только кивнуть головой и уткнуться в крепкое мужское плечо.