Мой опасный возлюбленный

ГЛАВА 9

— С Инес все в порядке? Кажется, она чем-то расстроена.

Томас взглянул на дверь в ванную, затем плотнее прижал телефон к уху и тихо сказал:

— Думаю, она понимает, что ее проконтролировали.

— Обычно такое происходит, когда не оставляют ложных воспоминаний, — произнес Бастьен.

Томас согласно хмыкнул:

— Интересно, почему они этого не сделали?

— Возможно, хотели, чтобы девушка догадалась о вмешательстве.

Томас напрягся.

— А зачем им это?

Последовало продолжительное молчание, ни Бастьен, ни Томас даже предположить не могли, зачем кому-то понадобилось оставлять признаки вмешательства в память смертного.

— Похоже, эту проблему мы не сможем решить, — сказал Бастьен.

— Не сможем, — согласился Томас. —До тех пор, пока не найдем тетю Маргарет.

— Кстати, возвращаясь к твоим поискам, — произнес Бастьен, — я знаю, что должен был дождаться твоего звонка, и терпеливо ждал его. Но когда прошло столько времени, подумал, что, возможно...

Томас посмотрел на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке, и чертыхнулся: было уже десять утра. Он проспал дольше, чем собирался.

— Томас?

— Я проспал, — расстроенно признался Томас и, услышав, что Инес включила душ, снова посмотрел на дверь ванной комнаты. — Бастьен, не переживай, я сейчас позвоню Гербу и, как только получу от него новые координаты, тут же отправлюсь на поиски.

Он дал отбой и быстро набрал номер Герба. Ему можно было звонить в любое время, поскольку, увлекшись своим любимым программированием, парень мог работать во всякое время суток, впрочем, и отдыхать тоже. Так что звонок в полночь мог застать Герба едва проснувшимся, а в шесть пополудни он мог завалиться спать.

Ожидая, когда Герб ему перезвонит и сообщит новые координаты, Томас положил трубку и стал мерить шагами комнату. Теперь, когда первый шаг был сделан, его мысли вновь обратились к Инес, которая сейчас обнаженная стояла под струями теплой воды и, наверное, намыливала свое нежное тело. Томас с наслаждением сделал бы это вместо нее. Он налил бы гель в ладонь и медленно растер бы его по ее груди, затем по талии, бедрам, между ногами... Рисуя в своем воображении эту картину, Томас окончательно проснулся и уже готов был броситься в ванную, чтобы воплотить свои мечты в реальность, когда раздался телефонный звонок.

Томас бросился к телефону.

Герб продиктовал ему новые координаты и спросил:

— Ты отправляешься прямо сейчас?

— Нет, — удивленно ответил Томас. — Мне надо принять душ и переодеться. Это займет минут десять, не больше. А в чем дело?

Помолчав, Герб пояснил:

— Когда соберешься выходить, надо будет еще раз проверить координаты.

— Еще раз? Зачем? Тетя Маргарет сейчас скорее всего спит, и вряд ли ее координаты изменятся, ведь мы решили отложить поиски до утра, рассчитывая именно на это.

— Но я сверился с очень подробной картой Амстердама... Мадам Аржено сейчас не в отеле, а скорее всего на улице, где на крохотном пятачке, буквально дверь в дверь, находятся несколько маленьких кафе.

— Это странно, - Томас в замешательстве опустился на постель. — Тетушка Маргарет не дневной человек. С какой стати ей выходить в это время суток?

— Ты сказал, что она прилетела в Европу расследовать какое-то дело, возможно, она просто вынуждена работать днем, — предположил Герб.

— Вполне возможно, — ответил Томас, подумав. — Я мало что знаю о работе частных детективов, но, полагаю, им приходится проверять массу различной информации, а обычные люди по ночам, как правило, спят. Ты мог бы перепроверить координаты, Герб?

- Я это уже сделал, — заверил его приятель. - Вообще-то я трижды проверил их, прежде чем позвонить тебе.

— Вот как, — вздохнул Томас.

— Я понимаю, это не совсем правильно, — пробормотал Герб. — Но если они вынуждены работать днем... Ты говорил, что ее партнер смертный. Может быть, они остановились, чтобы он перекусил.

— И такое возможно, — согласился Томас.

— Верно. Позвони мне перед тем, как будешь выходить, и я еще раз сверю данные поиска, и если миссис Маргарет снова не окажется на месте, я продиктую тебе новый адрес, и ты отправишься к месту последней засечки.

— Ладно, спасибо, Герб. Ты мне здорово помогаешь, и я очень благодарен тебе, — сказал Томас. Положив трубку, он некоторое время стоял, пытаясь понять, почему вдруг его одолели какие-то смутные сомнения: что-то во всем этом было не так.

Его взгляд скользнул по закрытой двери ванной комнаты, и беспокойство охватило его с новой силой: что общего между вмешательством в память Инес и той игрой в прятки, которую затеяла с ними Маргарет. Почему тетушка не дает о себе знать? Ее сотовый наверняка при ней, не может же она расследовать дело, не имея постоянной связи. А может, Инес все-таки нашла ее в парке? Тогда получается, что именно Маргарет стерла ее память? Что, черт побери, происходит?

Томас встал, прошел через комнату к двери ванной и тихонько постучал; не получив ответа, приоткрыл дверь.

— Инес? — позвал он, входя в ванную. Его взгляд не отрывался от стеклянной двери душевой комнаты — назвать кабинкой этот просторный душ просто язык не поворачивался. Душевая кабинка, этакий стеклопластиковый пенал стоял у них дома, а в этом отеле душ представлял собой небольшую комнату, облицованную керамической плиткой. Душевой рассекатель был настолько велик, что поток воды из него мог при желании превратиться в настоящий тропический ливень. Томасу очень нравились эти душевые комнаты. Он стоял и смотрел на стеклянную дверь, стараясь увидеть в размытом паром пятне соблазнительные формы Инес.

— Инес, — повторил он, подойдя к двери. Видимо, шум воды заглушил его голос.

На этот раз девушка услышала его. Томас видел, как она сначала повернулась к нему, потом контуры размытого пятна резко изменились, и он догадался, что Инес инстинктивно прикрыла руками интимные части тела. Томас улыбнулся, представив перепуганное личико Инес. Наступит день, когда она перестанет его стесняться. Он об этом позаботится. У нее красивое тело с хорошо вылепленными формами, и даст Бог, эти формы сохранятся после ее обращения. Его никогда не привлекали болезненно-худые девушки анорексического типа, и он не мог понять мужчин, которым такие девушки нравятся. Женщина только тогда женщина, когда ее формы радуют глаз и предлагают мужчине тепло и комфорт.

— Томас? — произнесла Инес. Он понимал, что она спрашивает не потому, что хочет удостовериться, что это он. Кто еще может находиться в их номере? Она спрашивает, что он здесь делает.

— Инес, ты можешь сказать мне, что произошло прошлой ночью? — спросил он и добавил, стараясь быть максимально убедительным: — Это очень важно.

Помолчав, она ответила:

— Когда мы вернулись в отель, ты потерял сознание. Я вытащила нож, который тебе воткнули в спину, принесла из ванной полотенца и, как смогла, обработала рану, затем принесла пакеты с кровью, но не знала, как напоить тебя, так как для этого нужно было перевернуть тебя на спину, а рана была довольно глубокой, и я побоялась трогать ее. Пока я бегала с полотенцами и пакетами, позвонил Герб и сообщил новые координаты.

— Ты не рассказала ему, что произошло, — заметил Томас.

— Нет. Я решила, что о случившемся на набережной лучше никому не знать, ведь, кроме того что этот англичанин увидел твои клыки, ты еще умудрился продемонстрировать свои сверхвозможности доброй сотне людей, — призналась она.

Томас поморщился, ему было неприятно, что Инес видела его клыки, но он произнес:

— Спасибо.

— Так вот. У Герба были новые координаты, поэтому я оставила возле тебя два пакета с кровью, чтобы ты увидел их, когда придешь в себя, и отправилась по новому адресу. Это оказался большой ночной клуб, отыскать там миссис Аржено было абсолютно нереально, и, честно скажу, когда Герб снова позвонил и продиктовал мне новый адрес, я испытала огромное облегчение. Затем позвонил Бастьен, и я сказала ему, что мы идем по следу Маргарет. Следуя указаниям Герба, я прошла пару кварталов и подошла к городскому парку.

— И что потом? — спросил Томас.

— А потом я проснулась в своей постели обнаженной, и ты был рядом со мной, — ответила Инес.

Томас нахмурился, ему не понравился ее тон. Она говорила неуверенно, даже испуганно. Когда Инес снова заговорила, он понял почему.

— Томас, скажи честно, ты ведь не пытался контролировать меня и не стирал мою память?

— Нет, — ответил он, сожалея, что сквозь затуманенное стекло она не может видеть его глаз, чтобы убедиться в его правдивости. — Я уже говорил тебе, что не могу читать твои мысли и контролировать твое сознание.

Последовала небольшая пауза, и затем она спросила:

— Значит, мы с тобой действительно суженые?

Томас напрягся, пытаясь разглядеть лицо Инес через стекло.

— Так ты знаешь об этом?

Девушка пожала плечами:

— Курьер, доставивший кровь, мне все объяснил. Можно сказать, что с помощью шантажа я вынудила его это сделать,— призналась Инес.

Переминаясь с ноги на ногу, Томас взялся за ручку стеклянной двери, но тут же отпустил ее. Наконец, решившись, он спросил:

— Ты расстроилась?

— Из-за чего? — в замешательстве спросила Инес, стараясь сообразить, о чем именно спрашивает Томас. Расстроилась из-за того, что некто проконтролировал ее сознание и стер, память? А может, из-за того, что она его суженая? Или потому, что проснулась обнаженная в одной постели с Томасом?

— Из-за того, что ты моя суженая, — пояснил Томас и затаил дыхание, дожидаясь ответа.

Инес смотрела сквозь изогнутое стекло на очертания фигуры Томаса. Она видела, что он все еще обнажен до пояса, на нем только джинсы, в которых он был, когда она выходила из спальни. Она не могла видеть выражения его лица, но слышала явную озабоченность в его голосе, и это удивило ее. Должно быть, она неправильно восприняла его интонацию, решила Инес. Возможно, шум льющейся воды и акустика ванной комнаты исказили звук. Прикрыв кран, она негромко произнесла:

— Ты как будто чем-то обеспокоен.

— Так оно и есть, — признался Томас.

Инес замерла, пораженная его откровенностью.

— Почему? Ты красив, умен, приятен в обращении. По всей видимости, ты пользуешься успехом у женщин. Так чего же тебе переживать из-за...

— Инес! — мрачно прервал он ее. — Другие женщины не имеют для меня никакого значения. Я могу контролировать их разум и читать их мысли. Мне, как и другим бессмертным, все они кажутся хорошенькими надувными куклами. Они марионетки, которых мы можем заставить делать все, что угодно. Было время, когда этого мне вполне хватало, — признался Томас. — Некогда я был молод, и мне было достаточно того, что в моей постели оказывалась хорошенькая женщина, пусть даже марионетка, чьи мысли и желания были открыты моему взору. Но вскоре мне все это наскучило. Трудно довольствоваться присутствием хорошенькой женщины, когда ты можешь читать ее мысли. Тем более что набор этих мыслей не так уж велик. Как правило, все они думали, что я достаточно симпатичен, а главное — что богат. Некоторые, считая меня привлекательным, предпочитали блондинов, кто-то мечтал прибрать меня к рукам и в то же время не собирался портить фигуру ради сопливых детишек. Но больше было сиюминутных, банальных мыслей: почти все мои временные подружки думали о том, как здесь и сейчас получить от меня максимальное удовольствие; в этих мыслях было все — и желание заняться садомазохизмом, и фантазии на тему ролевых игр, и... Господи, ты не поверишь, о каких странных вещах могут мечтать женщины. Конечно, это могут быть случайные мысли, но когда ты их слышишь, они уменьшают привлекательность женщины, тем более что некоторые мысленные высказывания бывают довольно оскорбительными просто в силу их полного убожества.

Две сотни лет я ждал тебя, Инес. Ждал красивую, умную женщину — личность, чьи мысли я не смогу читать и которая будет неподвластна моему контролю. Женщину, которая сможет пробудить во мне страсть, как это делаешь ты, и чьей страстью я смогу насладиться, не слыша обеспокоенных мыслей по поводу слишком большой задницы или слишком маленькой груди.

Вспомнив свои собственные переживания, Инес прикусила губу, с трудом сдерживая смех. Несмотря на то что больше всего ее сейчас беспокоило то, что кто-то, а возможно, и сам Томас, контролирует ее сознание, первое, что она сделала, когда вошла в душ, это побрила ноги и подмышки. Инес была очень рада, что он не узнал, как она переживала из-за своих небритых ног, но еще больше ее порадовало то, что она не единственная, у кого в самые интимные моменты возникают подобные мысли.

— Да, я обеспокоен. Признаться, до смерти боюсь, что не покажусь тебе таким привлекательным, какой ты кажешься мне, что моя личность и мой образ жизни могут показаться слишком беззаботными женщине, которая в своем деле является воплощением уверенности и компетентности, что...

— Я не всегда уверенна и компетентна, — призналась Инес, обеспокоенная тем, что он несколько разочаруется в ней, когда осознает, что она вовсе не та идеальная женщина, которую он в ней видит. Ведь если им суждено стать супругами, Томас обнаружит это довольно скоро. — Я такова лишь в том, что касается работы, а в социальном плане я не такая. Я... Я знаю, что довольно умна, я действительно неплохо разбираюсь в том, что касается моей работы, но вот в плане общения...

— Я заподозрил нечто подобное, когда увидел, как ты отреагировала на гуляк, которые подсели за твой столик, — признался Томас. — Но и большинство людей не так уверены в себе, как это может показаться. Кроме того, все изменится после твоего обращения. Нано помогут тебе поддерживать наилучшую форму. Сознание собственного совершенства придаст тебе уверенности.

Инес внимательно слушала Томаса, но слова «после твоего обращения» вытеснили все остальное. Когда Томас замолчал, она спросила:

— После обращения?

— Инес, если ты согласишься стать моей супругой, ты должна будешь согласиться стать бессмертной, чтобы прожить свою жизнь рядом со мной, — ответил он. — Некоторые бессмертные не настаивают на обращении своих суженых, если он или она этого не хотят. Тогда они проводят вместе лишь короткий срок, отведенный судьбой одной человеческой жизни, поскольку это все, что у них есть. Но я на это не соглашусь. Не хочу, чтобы ты была со мной всего сорок или пятьдесят лет. После этого будет еще больнее тебя терять. Я буду настаивать на том, чтобы ты тоже стала бессмертной.

Инес не подумала о том, что Томас захочет ее обращения. Мисс Вникающая в Детали упустила эту мелочь. Вообще-то она даже не думала о такой возможности. Она была так воодушевлена тем, что у нее появился готовый суженый, а значит, нет нужды снова выносить продолжительное ухаживание, которое она, как случалось уже не раз, в любой момент может испортить.

Основная претензия, которую предъявляли Инес ее бывшие бойфренды, заключалась в том, что она всегда работает, а на них у нее никогда не хватает времени. И тут она осознала, что ни разу не вспомнила о работе с того момента, как познакомилась с Томасом. Возможно, чтобы отвлечь ее от дел, ей просто нужен был достойный мужчина, и она не могла не признать, что Томас был именно таким. Однако если она не хочет его потерять, ей придется стать такой же, как он, бессмертной.

Инес обдумывала ситуацию, пытаясь представить себе, каково это — жить сотни лет... с Томасом. Как ни странно, идея жить долгие века показалась Инес пугающей, пока она не добавляла — «с Томасом». Она все еще оставалась отпугивающей, но...

«Кого я пытаюсь обмануть?» — мрачно подумала Инес. Идея была более чем пугающей. Жить века — это казалось заманчивым, когда слышишь об этом впервые, но Инес инстинктивно выискивала проблемы, являющиеся неотъемлемой частью каждого плана. Именно поэтому она так хорошо справлялась со своей работой. Она определяла те проблемы, которые могли появиться в будущем, и делала все возможное, чтобы предотвратить их возникновение.

В бессмертии Инес сразу же увидела огромное количество проблем. Бессмертные должны оставаться незаметными для окружающих их простых людей, а это наверняка налагает на народ Томаса большое количество ограничений.

Нельзя забывать и о том, что ей придется увидеть, как стареют и умирают ее родные. Инес понимала, что придется пережить близких ей людей, и это причинит ей боль. В настоящее время она жила далеко от своей семьи, это было связано с ее работой, но она нежно любила своих родных, часто звонила им и порой навещала. Инес понимала, что будет испытывать чувство вины и беспомощности, когда они будут стареть, а с ее ответственным отношением и непременным желанием исправлять положение вещей ей захочется сделать так, чтобы они тоже не старели. Но она понимала, что ей вряд ли разрешат обратить всю семью, но как было об этом не думать? И потом, была эта чертова проблема с кровью. Инес никогда не считала себя привередливым гурманом, но мысль о том, что ежедневно всю свою долгую жизнь ей придется поглощать несколько пакетов крови, вызывала в желудке настоящий бунт.

— Инес? — произнес Томас так тихо, что она едва расслышала его.

Ее взгляд сфокусировался на размытом образе за стеклом, и Инес тихонько вздохнула. Вот он соблазн: красивый мужчина, лицо его так же совершенно, как и его тело. Перед ласками и поцелуями Томаса невозможно устоять. Она хотела его, но понимала, что это все равно что хотеть безкалорийное шоколадное мороженое с фруктами, сиропом и взбитыми сливками. К сожалению, хорошее не бывает без плохого. Правда, есть надежда, что она может позволить себе толику этого мороженого и потом решить, сможет ли Инес Урсо переварить калории, которые были обязательным приложением к остальной части лакомства.

— Я не надеюсь, что ты примешь решение прямо сейчас, — сказал Томас. — Но...

Когда Инес распахнула стеклянную дверцу, он умолк; теперь, когда их ничто не разделяло, они молча смотрели друг на друга. Поборов природную стыдливость, Инес не сделала попытки прикрыть руками свое тело и сказала, глядя Томасу в глаза:

— Я должна получше узнать тебя, чтобы принять самое важное в моей жизни решение.

Глаза Томаса жадно заскользили по ее телу и тут же загорелись серебряным огнем; видимо, не в силах долее сдерживаться, он рванулся было к Инес, но резко остановился, когда девушка протестующе вскинула руку. Он чуть нахмурился, явно озадаченный этим жестом, тогда Инес с улыбкой сказала:

— Твои джинсы.

Опустив глаза, Томас с искренним удивлением посмотрел на свои джинсы, рука потянулась к пряжке ремня, но замерла, как только пальцы коснулись металла. Несколько секунд он так и стоял — голова опущена, руки на пряжке ремня, в какой-то миг Инес даже показалось, что Томас изменил свое решение. Наконец он поднял голову, заключил ее в объятия и поцеловал.

С облегчением вздохнув, Инес прильнула к нему и, отвечая на его поцелуй, обвила руками его шею. Он с трудом оторвался от ее губ, провел рукой по ее мокрым волосам и, скрипнув зубами, крепко прижал девушку к себе.

— Я хочу тебя! — прорычал он.

Инес кивнула. Она тоже хотела его. Это единственное, в чем она была уверена.

— Но Герб дал мне новые координаты, и у нас почти нет времени.

Осознав, что Томас практически отверг ее, Инес поникла от разочарования, но он продолжил:

— Я не хочу, чтобы в первый раз все было второпях и наспех, не хочу, чтобы в этот момент моя голова была занята чем-то другим. Я хочу, чтобы это было по-особенному и медленно. Хочу уделить тебе внимание и время, которых ты заслуживаешь.

Инес судорожно сглотнула, с трудом сдерживая слезы. Он такой милый, такой заботливый... но именно в эту минуту ей совсем не хотелось, чтобы он был таким. Ей не хотелось заботы и понимания, она хотела горячего потного секса в отделанной кафелем душевой кабине. Хотела знать наверняка и прямо сейчас, что этот мужчина хочет ее так же сильно, как она хочет его.

— Я хочу доставить тебе такое удовольствие, чтобы ты не раздумывая согласилась стать моей супругой, — добавил Томас с улыбкой, неожиданно появившейся на его губах.

Инес заставила себя тоже улыбнуться.

Ладно, возможно, он и не собирается отказываться от нее. Мужчина планирует соблазнение так же тщательно, как она планировала бы вступление на руководящую должность в крупной компании. Никто не говорил, что Томас глуп. В данный момент Инес думала, что она, возможно, и согласилась бы стать бессмертной, просто чтобы снять с него штаны. Вероятно, не самый умный способ принятия решения, признала она. Поспешишь — людей насмешишь, гласит народная мудрость, так что, пожалуй, не стоит пытаться соблазнить Томаса прямо сейчас. Надо согласиться с его решением, постараться лучше узнать его и за это время тщательно обдумать все за и против, чтобы решиться стать его женой... и бессмертной.

Она вздрогнула, мгновенно растеряв все свои мысли, когда Томас неожиданно шлепнул ее по мокрой ягодице.

— Заканчивай принимать душ и одевайся. Нам пора отправляться.

— Я уже закончила, — сказала она, отстраняясь от него. — Если хочешь, можешь помыться.

— Пожалуй, я так и сделаю, — согласился Томас и, оглядевшись, удивленно пожал плечами. — Но здесь нет полотенец.

— Ох! — воскликнула она, рассмеявшись. — Я прошлой ночью отнесла их в гостиную. Пойду принесу...

Но Томас вдруг подтолкнул ее к стеклянной двери душевой, Инес замолчала и удивленно раскрыла глаза.

— Оставайся здесь. Я сам принесу полотенца, — сказал он и закрыл дверь.

Через стекло Инес видела, как он выскочил из ванной, и, покачав головой, снова встала под струи воды. Он действительно очень заботливый. И это очень важно. Конечно, в период ухаживания за женщиной мужчины часто бывают более внимательными, чем после ее завоевания, но даже если заботливость Томаса уменьшится вдвое, он все равно останется более внимательным, чем любой из смертных, с которыми она была когда-либо знакома. Видимо, за это нужно благодарить Маргарет Аржено, подумала Инес.

Ее мысли обратились к пропавшей женщине и к собственным поискам, которые она вела прошлой ночью. Томас сказал, что он не вторгался в ее сознание и не стирал ее память, но ведь кто-то это сделал. Похоже, ситуация гораздо серьезнее, чем они предполагали вначале.

До сих пор Инес была почти уверена, что Маргарет Аржено просто увлеклась расследованием, возможно, идет по горячему следу и только поэтому забыла позвонить семье. Она не звонила три дня — в общем-то это не так уж долго. Это ведь ее дети, а не муж, не вторая половина. Инес звонила своей матери каждую неделю, обычно по воскресеньям, поскольку в выходной было дешевле, ведь ей приходилось звонить в Португалию. Разговаривали они подолгу, и она относилась к этим звонкам со всей ответственностью, но...

Конечно, семью Аржено стоимость звонков, по всей видимости, не беспокоит. И все же женщина находится в Европе, а они в Канаде, так что три или четыре дня без звонка — это не повод паниковать. Даже если бы Инес жила в Португалии, она не стала бы беспокоиться, если бы ее мать не звонила ей в течение трех дней.

Так она рассуждала прежде, но теперь Инес казалось, что она была не права. Теперь и она начала подозревать, что женщина оказалась в беде. Кто-то вторгся в сознание Инес и не позволил ей позвонить по телефону Маргарет. Инес не думала, что память ей стерла сама миссис Аржено. Значит, это сделал кто-то другой, но почему кто-то из бессмертных хочет помешать ей найти Маргарет, она не знала.

Стеклянная дверь неожиданно открылась, ее размышления были прерваны, и Инес с благодарностью улыбнулась, увидев Томаса с большим банным полотенцем в руках. Он распахнул его, и девушка шагнула к Томасу.

— Спасибо, — прошептала Инес, когда он нежно, словно ребенка, закутал ее в полотенце.

— Ты прекрасна, даже когда похожа на окуклившуюся гусеницу, — весело произнес Томас, поцеловал Инес в лоб и отступил. — Теперь, будь добра, выметайся отсюда поскорее, ты вся такая влажная и соблазнительная, что на тебя трудно смотреть, иди одевайся, а я быстренько приму душ.

— Слушаюсь, сэр, — с улыбкой произнесла Инес и прошла мимо него. У двери она остановилась и, оглянувшись, спросила:

— Уверен, что тебе не нужна моя помощь, чтобы стащить эти противные джинсы?

Когда серебряный огонь полыхнул в его глазах, Инес озорно улыбнулась, но Томас лишь покачал головой и погрозил ей пальцем.

— Я буду называть тебя «яблочко».

Инес сморщила носик.

— Почему? Потому что я маленькая и круглая?

— Нет. Потому что ты яблоко, и отведав такое яблоко, не страшно пуститься во все тяжкие, — заявил он и добавил: — Ты соблазняешь меня одним своим присутствием, Инес. Если бы ты могла представить все то, что мне хочется сотворить с тобой прямо сейчас... — Закатив глаза, он помотал головой и звонко чмокнул губами. Потом, очевидно, решив рассказать о своих планах, Томас перехватил ее взгляд и сказал: — Прямо сейчас мне больше всего хотелось бы снять с тебя это полотенце, слизать каждую капельку, которую я вижу на твоей коже, а потом...

— Ладно, пойду оденусь, — проговорила Инес, бросив взгляд на гульфик его джинсов, а когда увидела, как напрягся его жезл, округлила глаза.

— Иди! — сказал Томас.

Кивнув, Инес поспешно вышла из ванной. Она поняла, что как только они окажутся вместе, — не важно, будет ли это поспешное и отчаянное соитие или медленная сладкая пытка, — к тому моменту, когда это закончится, она согласится на все, чего бы Томас ни пожелал.

Покачав головой, Инес подошла к гардеробу, взяла вечерние брюки и блузку белого цвета. В гардеробе не было ни джинсов, ни футболок, Инес не носила джинсы, ей казалось, что они ее полнят. Не носила она и футболок, у нее было ощущение, будто они подчеркивают ее и без того слишком большую грудь.

Сбросив полотенце, Инес начала быстро одеваться, прислушиваясь к шуму льющейся в душе воды.

Томас выключил душ и уже открыл дверь, собираясь выйти, но остановился, когда увидел Инес, стоявшую у полочки в ванной комнате. Она расчесала волосы и теперь стягивала влажные пряди в «конский хвост» на затылке. Он заметил, как она, скользнув по нему глазами, чуть задержала взгляд на его чреслах и, покраснев, тут же отвернулась к зеркалу.

Томас улыбнулся, но промолчал, не желая еще больше смущать Инес. Он обернулся полотенцем и, осторожно ступая, вышел из душевой кабины. Смущение Инес объяснялось очень просто: ничто не могло ослабить его вполне мужскую реакцию на обнаженное тело Инес. Сначала он списал свое эрегированное состояние на сладкий экстази, который выпил прошлой ночью, но отговорка была слабой, так как благодаря ранению концентрат уже вышел из его организма. Пришлось признать, что причина возбуждения кроется в самой Инес и — судя по тому, что он знал об истинных суженых, — эта причина не исчезнет, даже если вся кровь вытечет из его вен. Возможно, когда пройдут века, он сможет смотреть на нее так, чтобы не возникало желание немедленно сорвать с нее одежду и овладеть ею. Но он все равно будет желать ее, возможно, более мягко и нежно, без того безумия, которое им овладело сейчас.

- Пойду оденусь, — сказан он и, проходя мимо, легко провел пальцем по спине девушки. Ощутив ответный трепет, Томас улыбнулся. Хорошо, что он не одинок в своем желании. Инес хочет его так же сильно, Томас это знал. Всякий раз, когда он приближался к ней, Томас чувствовал желание, которое излучало ее тело.

Томас быстро прошел в свою комнату, и в тот момент, когда он был уже в дверях, зазвонил телефон. Повернувшись к прикроватному столику, он схватил трубку и радостно откликнулся:

-Да?

— Томас?

В голосе Бастьена звучало крайнее напряжение.

- Да.

— Пора выходить. Ты должен найти маму.

Томас сжал трубку так, что свело пальцы.

— Что случилось?

— Сотовый мамы отозвался, — мрачно произнес Бастьен. — Ты знаешь, что никто из нас не мог дозвониться, но Этьену пришла в голову мысль попытаться позвонить сразу после восхода солнца, когда она должна была подыскивать место отдыха. Он посмотрел в Интернете, когда в Амстердаме всходит солнце, и позвонил через пятнадцать минут после рассвета.

Томас ждал, по спине поползла дрожь. Он уже знал, что услышит плохие новости.

— На этот раз ему ответили, — скрипнув зубами, сказал Бастьен. — Но не мама. Ответил парень с английским акцентом. Он обматерил Этьена за наши постоянные звонки и велел ему «отвалить и перестать звонить» или — цитирую — «я убью эту суку», после чего этот мерзавец отключился.

Охваченный гневом и тревогой, Томас глубоко вздохнул, чтобы привести в порядок мысли, потом схватил рюкзак, лежавший на кровати, и, продолжая одной рукой удерживать трубку телефона, начал доставать свежую одежду.

— Я одеваюсь, выйду через три минуты. Клянусь, я найду ее, Бастьен.

Томас не стал дожидаться, пока Бастьен попрощается или отключится; положив трубку на аппарат, он тотчас вновь схватил ее и набрал номер Герба.

— Я уже выхожу, — резко произнес он, даже не потрудившись поздороваться. — Ты можешь снова проверить координаты и позвонить мне, если они изменятся?

Герб согласился, и, поблагодарив его, Томас положил трубку.

— Инес! — позвал он, отбросив полотенце и натягивая чистые джинсы.

-Да?

Девушка с озабоченным видом торопливо вошла в комнату.

— Ты готова? — спросил Томас, застегивая джинсы. — Мы должны идти.

— Я готова, — заверила его Инес, поправляя висевшую на плече сумочку. — Что случилось?

— Этьен дозвонился на телефон тети Маргарет, — сказал он, натягивая через голову футболку, которую достал из рюкзака. — Ответил какой-то парень и сказал, чтобы мы перестали названивать, иначе он убьет ее. Мы должны обнаружить Маргарет прежде, чем произойдет непоправимое.

Инес ничего не сказала, но он чувствовал, как собралась и посерьезнела его суженая. Томас натянул носки, надел свои повседневные туфли и, выпрямившись, пристально взглянул на Инес.

— Думаешь, что мужчина, который ответил по телефону Маргарет, это тот самый, который вторгся в мое сознание и стер мою память?

Томас отвел взгляд, в голосе Инес звучала боль, и она выглядела расстроенной, хотя не была виновата в случившемся. Но как не расстраиваться, если знаешь, что кто-то контролирует твое сознание, а потом стирает из твоей памяти воспоминания о произошедшем. С ней могли сделать все, что угодно, а она бы даже не узнала об этом. Подойдя к Инес, Томас прижал ее к груди и погладил по спине.

— Я не знаю, — глухо сказал он и добавил помертвевшим голосом: — Но если это он, негодяй об этом пожалеет.