Мой опасный возлюбленный

ГЛАВА 13

Томас вырос в доме, где были две женщины, и он знал, как надолго они могут застрять в ванной комнате, поэтому, ожидая Инес, он подошел к столу, где лежали газеты и журналы, чтобы скоротать время за чтением. Он остановил свой выбор на местной газете, когда увидел, что Инес возвращается. Немного удивившись, он бросил газету и вернулся к столику.

Инес шла, опустив голову, и даже когда она села, то не подняла опущенных глаз, а молча смотрела в свою чашку. С минуту она так и сидела, и Томас, забеспокоившись, спросил:

— Инес, с тобой все в порядке?

Девушка подняла глаза, на губах появилась удивленная улыбка.

— Да, конечно. А почему ты спрашиваешь?

Томас улыбнулся в ответ и покачал головой:

— Я просто спросил.

Она улыбнулась, доела кекс и допила кофе. Томас последовал ее примеру, потом вопросительно поднял брови:

— Готова идти?

Инес кивнула, взяла сумочку и встала.

— Куда теперь?

Томас развел руками и признался:

— Единственное, что приходит мне в голову, — это пройтись по округе, высматривая тетю Маргарет. Йорк небольшой городок, по крайней мере его центральная часть, и вечером, похоже, народу здесь немного. Возможно, нам повезет и мы наткнемся на нее. А завтра вечером мы могли бы проверить книжные магазины. Сегодня уже слишком поздно, необходимо узнать, как они работают, открыты ли они после пяти.

— Вполне возможно, — сказала Инес, направляясь к лестнице. — Здесь довольно много туристов, поэтому не исключено, что магазины закрывают попозже.

— Если по пути нам попадется книжный магазин, мы узнаем часы работы, — сказал Томас, спускаясь вслед за ней по лестнице. — А сегодня мы просто погуляем и подумаем, как нам ее найти. Я бы предложил проверить городской архив, но он точно уже закрыт. Думаю, Тайни наверняка побывал там.

— Оставив Маргарет практически без дела, — безо всякого выражения сказала она.

— Да, — согласился Томас. — И это не могло ей понравиться. Я уверен, тетя отправилась с ним: или рискнула и пошла днем, или нашла способ попасть в архив ночью.

Инес кивнула и спустилась с последней ступеньки. Сделав два шага, она огляделась.

— В чем дело? — спросил Томас, подходя к ней.

— Я просто хотела найти дамскую комнату, — ответила она, поморщившись.

— Она опять тебе нужна? — спросил Томас с удивлением и тут же подумал, что если бы она была там, то должна знать, где находится туалет.

— Опять? Я там не была с тех пор, как мы вышли из отеля, — сказала Инес, рассмеявшись. — Ах, вон она. Я быстро.

Томас в замешательстве смотрел ей вслед, наблюдая, как она исчезает в дверях, на которых висел соответствующий указатель. Затем он отвернулся, подошел к стойке и рассеянно уставился на товары, выставленные в стеклянной витрине, но из головы не выходили последние слова Инес.

«Опять? Я там не была с тех пор, как мы вышли из отеля», — сказала она, но ведь она уже выходила в дамскую комнату.

— Ох уж эти женщины, кто их поймет?

Томас поднял глаза от витрины и увидел мистера Рыжеволосого, который ранее проявлял пристальное внимание к Инес.

— Они могут проторчать там целую вечность, верно? — усмехнувшись, произнес парень и, пожав плечами, кивнул в сторону дамской комнаты. — Чем могу помочь, сэр?

Томас пристально посмотрел на парня и, сосредоточившись, начал читать его мысли. Это был целый ворох обрывочных мыслей: от недовольства своей работой и жизнью в целом до опостылевших любовниц, потом Томас случайно зацепил воспоминание о том, как чуть раньше Инес спускалась вниз и парень показал ей, как пройти в дамскую комнату, параллельно прыгали скабрезные размышления о том, что было бы неплохо проскользнуть за этой лохматенькой и...

— Я готова.

Томас оставил парня наедине с его мыслями и обернулся к широко улыбающейся Инес.

— Так мы идем?

Томас кивнул и, пропустив девушку вперед, зло посмотрел на мистера Рыжеволосого, тот ответил виновато-непонимающим взглядом, но Томас уже обратился к своей спутнице:

— Инес!

— Да? — Она расслабленно и даже весело посмотрела на него.

Чуть помедлив, он все-таки попросил:

— Пожалуйста, расскажи мне все, что ты помнишь с того момента, как мы вошли в кафетерий, и до этой минуты.

— Рассказать тебе, что я помню? — с удивлением переспросила она.

—Да. Я понимаю, что просьба звучит несколько странно, но это может быть очень важно…

С минуту Инес в замешательстве смотрела на него, затем, по-видимому, сообразив, что Томас не стал бы просто так обращаться к ней со столь странной просьбой, пожала плечами и начала:

— Хорошо... ну... мы вошли, подошли к стойке, ты предложил мне выбрать что-нибудь, потом я пошла искать столик, а ты остался дожидаться заказа. На первом этаже свободных столиков не было, поэтому я поднялась наверх, нашла два свободных столика, выбрала тот, что у окна, и села. Ты подошел через минуту и принес кофе и кексы. Мы попили, поели, поговорили, а потом спустились вниз. Я отправилась в дамскую комнату, ты остался ждать у стойки, а потом мы вышли. — Она подняла брови. — Теперь объясни, зачем я сейчас все это тебе рассказывала?

Чтобы скрыть свою озабоченность, Томас отвел глаза. Он не мог прочесть ее мысли, чтобы узнать, не скрывает ли Инес что-нибудь, но ей не было никакого резона это делать. Она абсолютно ничего не помнила о своем первом походе в дамскую комнату. А она, вне всякого сомнения, была там, ведь бармен сам показал ей дорогу в туалет и даже видел, как она вошла туда, это было ясно из его мыслей, но вот дальше... а дальше все предельно ясно: кто-то из бессмертных вторгся в ее сознание, стер толику памяти, и именно поэтому Инес не помнила, что уже спускалась в дамскую комнату.

Приходится признать, что сознание Инес вновь проконтролировали и часть ее памяти опять стерли.

— Томас, — Инес взяла его под руку и доверительно прильнула к нему, — зачем тебе понадобилось это повторение пройденного?

Томас открыл было рот, чтобы ответить, но замешкался, вспомнив, какой расстроенной и уязвимой она показалась ему, когда в Амстердаме кто-то вторгся в ее сознание. Он не хотел снова расстраивать ее. Сейчас ему больше всего хотелось подхватить ее на руки и унести в их первый, пусть даже арендованный дом, чтобы знать, что его суженая в безопасности и никто больше не сможет вторгнуться в ее память.

Резко остановившись, он быстро огляделся, внимательно присматриваясь к немногим прохожим. Казалось, никто не обращает на них внимания, но он чувствовал, что кто-то за ними следит.

— Томас?

Он посмотрел на Инес и заметил, что она несколько обеспокоена. Его Инес умная женщина и догадывается, что что-то не так. Широко, хотя и искусственно улыбнувшись, Томас обнял ее за плечи и, чуть прибавив шагу, солгал:

— Мне просто захотелось услышать твой голос. У тебя очень интересный акцент — португальский, на который наслаивается английский. Звучит просто очаровательно.

Инес рассмеялась; почувствовав, что она расслабилась, Томас с облегчением вздохнул.

— Это не у меня акцент, а у тебя.

— Ну нет. У меня вообще нет никакого акцента, — возразил Томас и снова окинул улицу, как он надеялся, безразличным взглядом.

Теперь, когда за ними следили, — а он был в этом почти уверен, — Томас постоянно чувствовал на спине чей-то взгляд, но увидеть того, кто следит за ними, ему пока не удалось, несмотря на то что он уже дважды пытался внезапными остановками выявить соглядатая.

— Это у тебя акцент.

Инес упрямо мотнула головой и сказала:

— Ладно, мы оба говорим с акцентом. А теперь нам следует поговорить о мадам Маргарет Аржено и попытаться придумать, как найти ее.

Томас кивнул, хотя думал только о том, кто мог проконтролировать его суженую. И в первом, и во втором случаях это заняло совсем немного времени, так что никакого вреда ей причинить не могли. Она отсутствовала десять или пятнадцать минут в первый раз и чуть более пяти минут в кафе.

Может, она видела или слышала что-то, что не предназначалось для ее глаз и ушей? Возможно, она видела Маргарет, подумал он, но тотчас вспомнил, что эта мысль, уже приходила ему в голову, когда в Амстердаме он понял, что ее проконтролировали, но тогда телефон оказался вовсе не у Маргарет.

Поразмыслив, Томас вспомнил, что Инес высказала мысль, что кто-то не хотел, чтобы она поняла, что они идут по следу грабителя, а не Маргарет. Теперь Томас еще раз обдумал эту мысль.

— Ты что-то помрачнел и молчишь, — сказала Инес. — О чем ты думаешь?

Томас ответил не сразу, поколебавшись, он наконец признался:

— Я думаю о том первом случае в Амстердаме, когда кто-то вторгся в твою память.

Инес резко остановилась.

— О первом случае?

Томас понял, что проговорился, и мысленно обругал себя.

Неожиданно их залил яркий свет, и вечерняя улица наполнилась голосами и смехом. За разговором они не заметили, как подошли к пабу. Ему вдруг нестерпимо захотелось выпить. Инес это тоже не помешает, подумал он.

— Пойдем, — сказал он, взял ее за руку и повел к двери, — мы выпьем, и я все тебе объясню.

— Значит, ты думаешь, что кто-то опять контролировал мое сознание, — пробормотала Инес, опустив глаза и уставившись на стакан с элем, к которому она практически не прикоснулась с того момента, как официантка принесла заказ. Паб был небольшим, но, по всей видимости, довольно популярным: не было ни одного свободного столика, а у стойки стояла очередь. Им повезло, они попали в настоящий английский паб, совсем непохожий на те, которые открывают в расчете на туристов.

Томас только что закончил свой рассказ о том, что происходило в кафе. Он в точности повторил ее собственный рассказ, за исключением той части, когда она поднялась из-за столика и отправилась в дамскую комнату. Инес, конечно же, поверила своему суженому, но так и не смогла ничего вспомнить.

Томас сжал пальцы Инес, чтобы утешить ее,

— Вот такие дела.

Девушка понимающе кивнула:

— Ладно. Либо я увидела кого-то или что-то, чего не должна была видеть, когда ходила в туалет, либо...

«Либо что?» — беспомощно спросила она себя.

— Когда мы были в Амстердаме, ты предположила, что твою память стерли, потому что кто-то не хотел, чтобы мы поняли, что телефон оказался в руках у грабителя, — напомнил ей Томас. — И ты оказалась права. Пока мы считали, что тетя Маргарет находится в Амстердаме, мы бы там и оставались, разыскивая ее. Но когда мы узнали, что телефон оказался в руках грабителя, мы тотчас направились в Англию. И оказалось, что все это время тетя Маргарет была здесь, в Йорке.

— Так ты считаешь, что тот, кто проконтролировал меня сейчас, мог это сделать по той же самой причине?

Томас кивнул.

Инес долго и внимательно изучала свой стакан, затем подняла глаза и сказала:

— Это наводит на мысль, что в этот раз меня контролировали, потому что я что-то увидела или могла увидеть, — то, что могло бы привести нас к Маргарет.

Томас кивнул и откинулся на стуле, теперь в его тоне слышалось плохо скрываемое раздражение:

— Но к сожалению, ты представления не имеешь, что именно.

— Никакого, — согласилась она и, помедлив, торжествующе добавила: — Но это значит, что мы на верном пути.

— А ты, пожалуй, права, — с нескрываемым удивлением произнес Томас и улыбнулся.

— В таком случае давай попытаемся сложить все, что нам известно, — предложила Инес и достала из сумочки блокнот и ручку. Положив блокнот на стол, она взяла ручку и написала сверху на первой странице: «То, что нам известно». Она подняла глаза на Томаса. — Мы знаем, что мадам Аржено приехала в Лондон с Тайни и остановилась в «Дорчестере».

Пока она записывала, Томас наклонился к столу и добавил:

— И мы знаем, что Нотте снял два двухкомнатных номера, попросив, чтобы в трех комнатах было по две отдельные кровати.

Инес кивнула и, записывая, прокомментировала:

— Этот факт с самого начала не давал мне покоя.

— Я знаю. Ты говорила, — с рассеянным видом пробормотал Томас.

Инес с удивлением подняла на него глаза, но он выглядел настолько ушедшим в себя, что она не решилась настаивать и, вновь обратившись к блокноту, пробурчала себе под нос:

— По-моему, я об этом не упоминала.

— Что, прости?

Инес вскинула голову и замерла, пораженная неожиданной бледностью, залившей его лицо, но все же повторила:

— Я сказала, что не припомню, чтобы говорила тебе об этом.

Томас всем своим весом навалился на стол и, медленно выговаривая каждый слог, сказал:

— Мы говорили об этом в кафе.

Инес молчала, лихорадочно пытаясь припомнить этот разговор, но не смогла. Правда, остались смутные, обрывочные вспоминания о том, как они о чем-то разговаривали, но вот о чем именно, она не могла бы сказать. Томас, задумавшись, жестко отер подбородок.

— Кому понадобилось стирать этот разговор из моей памяти?— удивилась Инес.

— Возможно, мы слишком близко подошли к разгадке, — помедлив, ответил Томас.

Не исключено, подумала Инес.

— И о чем же мы говорили?

— Ты сказала, что хотя билетов в Йорк было только пять, бронирование двух двухкомнатных номеров с двумя постелями в каждой спальне позволяет предположить, что в Лондоне группа выросла до семи человек. Мы попытались вычислить, кто еще мог присоединиться к Маргарет и Тайни, но у нас было недостаточно информации, и нам пришлось смириться с тем, что троих членов группы мы не можем установить.

— А кого нам удалось вычислить? — спросила Инес и сама же ответила на свой вопрос: — Маргарет, Тайни, Кристиан и его отец...

— Да, но относительно остальных никаких предположений у нас не было, а потом ты поднялась и отправилась в дамскую комнату.

— И вероятно, я продолжала думать об этом.

— Да, — согласился Томас, а потом сказал: — Бастьен как-то упоминал, что у Кристиана есть два кузена, которые вместе с ним живут в Калифорнии. Может быть, как раз они и влились в группу.

Обдумывая его слова, Инес потянулась к стакану и глотнула пива, которое уже успело стать теплым, вкус оставлял желать лучшего, и Инес невольно поморщилась.

— Что, невкусно? — спросил Томас. — Мое тоже стало совсем теплым. — Он глазами поискал официантку. — Думаю, девушка не подойдет, пока мы не опустошим стаканы. Ладно, я сам схожу в бар и принесу свежего. А ты попробуй вычислить, о чем ты могла думать в первый раз. Бессмертные могут отнять воспоминания или их часть, но не в состоянии уничтожить всю логическую цепочку, которая позволила тебе сделать определенные выводы. Мыслишь ты превосходно и, думаю, сумеешь восстановить хотя бы несколько звеньев, — добавил он, затем погладил ее по руке, встал и направился к бару.

Инес улыбалась, глядя на легко шагавшего Томаса. Он умеет находить нужные слова. И, черт побери, какое же удовольствие просто смотреть на него, любоваться его стройной фигурой, широкими плечами и узкими бедрами в облегающих джинсах.

С ее губ сорвался легкий вздох, и она пожалела о том, что они не могут просто проводить время вместе. Она предпочла бы вернуться в «Дорчестер» и там заниматься с ним любовью, а не сидеть здесь, пытаясь догадаться, что же именно было похищено из ее памяти.

К сожалению, пока они не найдут Маргарет, у них не будет возможности заниматься тем, чем хочется, напомнила себе Инес. Еще раз вздохнув, она попыталась восстановить прерванную цепочку своих рассуждений. Бастьен сказал, что билетов в Йорк было заказано только пять, значит, численность группы уменьшилась.

Вряд ли Маргарет с Тайни могли выйти из группы, ведь именно они возглавляли поиски женщины. Еще должен был остаться Кристиан и, вероятно, его отец, но поскольку она не имела о них ни малейшего представления, то не могла предположить, кто же выбыл из компании.

Инес вспомнила о калифорнийских кузенах, о которых упомянул Томас, и подумала, не догадался ли Бастьен связаться с ними. Если один из этих кузенов вошел в группу, а потом, когда все переехали в Йорк, покинул ее, то этот след мог повести их в верном направл...

Ход мыслей Инес внезапно прервался, и, повинуясь некоему приказу, исходившему из самой глубины мозга, она встала из-за стола. Все происходило словно в кошмарном сне, в котором она оказалась во власти злого кукольника, который, дергая за невидимые нити, управлял ее телом.

От этой мысли ее охватила паника, она вспомнила, как Томас говорил, что большинство обычных женщин кажутся бессмертным надувными куклами или марионетками. Ее вновь контролируют, подумала Инес и попыталась вспомнить, осознавала ли она это в предыдущие два раза и чувствовала ли тот страх, который терзал ее сейчас. А Инес определенно была напугана. Она попыталась вернуть контроль над своим телом и заставить его остановиться, но ей даже не удалось замедлить шаги. Тогда Инес попыталась закричать, но вместо этого она еще плотнее сжала губы, и из ее рта не вырвалось ни звука.

Краешком сознания, оставшимся подвластным ей, Инес приказала себе не паниковать. Но что, если ее память вновь стирают? Однако ведь раньше воспоминания не стирали полностью, хотя эта мысль, вынырнувшая из потаенного уголка мозга, могла послужить лишь слабым утешением. Дважды кто-то вторгался в ее сознание, но оба раза ее возвращали к Томасу, первый раз — в амстердамский отель, а в кафе, всего лишь час назад, она просто вернулась за столик. Но ведь теперь ее уводят от Томаса! И если кто-то хочет просто стереть ее память, для этого ему вовсе не нужно куда-то уводить ее!

Инес не имела ни малейшего представления, как происходит вмешательство, но чувствовала, что на сей раз все идет по-другому. Теперь перед неизвестным бессмертным стояла иная задача, нежели стереть лишние воспоминания и с миром отпустить свою жертву.

Она шла через паб к выходу, обходя сидевших за столиками людей, и никто, казалось, не видел в этом ничего необычного. Но паника в ее глазах... неужели все эти люди не видят, как напугана Инес?

Взглядом Инес попыталась отыскать Томаса. Уж он-то по крайней мере понял бы, что с ней что-то не в порядке, он заметил бы ее страх, подумала она, но не смогла найти его среди посетителей, столпившихся у стойки. До последнего мгновения Инес пыталась разглядеть Томаса, но, когда подошла к выходу и распахнула дверь, сил сопротивляться вторжению не осталось. Инес вдохнула прохладный вечерний воздух и поняла, что пропала.

Возле барной стойки было многолюдно, люди дожидались своей очереди. Парень за стойкой, принимающий оплату, сбивался с ног, но, несмотря на это, был доброжелателен. Томас терпеливо ждал, хотя всегда трудно ждать, когда знаешь, что особой необходимости в этом нет. Он с легкостью мог мысленно приказать этому парню вне всякой очереди налить ему пива. С такой же легкостью он мог пресечь любое недовольство по этому поводу, если таковое возникло бы, но Томас не стал этого делать. По крайней мере пока не увидел официантку, которая приносила им заказ; сейчас девушка проскользнула за стойку, чтобы поставить на поднос напитки.

Сжав губы, Томас еще раз окинул взглядом длинную очередь и, не особенно напрягаясь, вошел в сознание официантки и дал установку в первую очередь принести пиво им за столик. Оставив в покое девушку, которая, впрочем, даже не заметила этой немного хулиганской выходки, Томас направился к Инес. Паб был переполнен, и лишь оказавшись почти у столика, он увидел, что его спутницы нет на месте.

Сначала Томас немного удивился, но когда он обнаружил, что открытая сумочка Инес лежит на столе, встревожился. Если Инес вышла в туалет, она не оставила бы сумочку, ведь ее мог взять кто угодно. И действительно, какая-то женщина уже подошла к столику и протянула руку. Томас прищурился и сурово взглянул на женщину.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — предостерегающе сказал он, подходя к столику.

Женщина отдернула руку и сказала, оправдываясь:

— Я собиралась отнести сумочку в бар. Я подумала, что девушка забыла ее, когда уходила.

Томас промолчал.

Взяв сумку, он щелкнул замком, и тут до него дошло, что сказала женщина. Моментально сконцентрировавшись, он вошел в ее сознание и быстро нашел нужную картинку — Инес с отсутствующим выражением лица, шагая какой-то деревянной походкой, шла к выходу из паба.

Томас чертыхнулся и бросился к двери, прижимая к себе сумочку, словно футбольный мяч.

Ему даже в голову не пришло, что со стороны все это выглядит, как бегство воришки с места преступления. Томас уже почти добрался до выхода, когда дорогу ему преградил здоровяк, который, подняв руки в боксерской стойке, угрожающе рявкнул:

— А ну-ка, отдай даме сумочку, стервец!

Томас готов был одним движением отбросить мужчину с дороги, но, решив не привлекать к себе внимания, моментально сконцентрировался и мысленно приказал смельчаку отойти в сторону. Лишь в редких случаях люди пытались остановить преступника, а поскольку мужчина всего лишь неверно оценил ситуацию и счел, что помогает женщине, не было никакой нужды наказывать парня. Больше никто не вставал у него на пути, и Томас без помех пронесся через дверь паба и выскочил на улицу.

На улице дул легкий ветерок. Он растрепал его волосы, пока Томас нервно оглядывался по сторонам. Инес нигде не было видно, и Томас запаниковал. Он не мог потерять ее теперь. Две сотни лет он ждал эту женщину.

Поскольку на этой улице Инес не было, Томас бросился в ближайший переулок, понимая, что похититель прежде всего попытается, запутать следы и будет петлять по улицам Йорка, как заяц, убегающий от борзых.

Остановившись на повороте, Томас огляделся и заметил в отдалении белое пятно. Расстояние было довольно большим, и поэтому, несмотря на способность видеть в темноте, он не сразу понял, что белое пятно — это блузка Инес, которая идет рядом с кем-то, одетым в черные одежды. Судя по довольно значительной разнице в росте, Томас понял, что похититель Инес — мужчина. Пока Томас всматривался в ежеминутно густеющий сумрак, фигуры вдруг начали резко уменьшаться, — наверное, там лестница, подумал Томас.

Возблагодарив Бога за любовь Инес к белым блузкам, Томас опрометью бросился вдогонку. Если бы его женщина, подобно всем бессмертным, предпочитала темные тона, он, несмотря на все свои сверхвозможности, наверняка потерял бы ее.

Томас быстро преодолел разделявшее их расстояние, совершенно не заботясь о том, что кто-то может обратить внимание на человека, бегущего с фантастической скоростью. Подбежав к тому месту, где Инес и ее похититель начали спускаться со ступеней, он сразу же увидел довольно старый мост, под который спускалась узкая, с почти развалившимися ступенями каменная лестница.

Остановившись наверху, Томас внимательно осмотрел берег и почти сразу заметил Инес и ее похитителя. Человек в черном — высокий, ширококостный — своим мощным телосложением напоминал древнего воина. Этот бессмертный, безусловно старше, но сейчас прожитые века не имели никакого значения. Он не отдаст Инес без боя и, если понадобится, убьет похитителя или умрет сам.

Он уже ступил на лестницу, когда увидел, что бессмертный, остановив Инес, повернул ее лицом к воде и поднял руки, видимо, собираясь сломать ей шею и бросить тело в реку. Томас взревел и, раскрутив сумку как пращу, запустил ее в незнакомца.

Он не стал ждать, чтобы убедиться, что сумочка попала в цель, и тотчас бросился вниз по лестнице с такой скоростью, какой сам от себя не ожидал. И все же он успел разглядеть, что сумка попала похитителю в голову, тот пошатнулся, но не опустил хищно вытянутых рук. Негодяй обернулся, желая узнать, кто осмелился помешать ему, и увидел Томаса, который был уже в двадцати шагах от них. Не придумав ничего лучшего, он столкнул Инес в реку, повернулся и помчался прочь.

Сердце Томаса застучало еще быстрее, он почти долетел до берега и бросился в реку. Вода была холодной, темной и мутной. Что-либо разглядеть в этой темени было совершенно невозможно.

Разведя руки как можно шире и работая одними ногами, Томас плыл под водой, моля всех известных ему святых о чуде, и наконец его пальцы коснулись чего-то. Резко повернувшись, он рванулся в этом направлении, и, на счастье, ему удалось ухватиться за блузку тонущей Инес. Еще один отчаянный рывок, и он схватил Инес за руку. От нехватки кислорода перед глазами Томаса поплыли оранжево-красные круги, из последних сил он рванулся к поверхности, увлекая Инес за собой.

Вынырнув, он со свистом втянул спасительный воздух и рванулся вверх, стараясь как можно скорее вытащить Инес из воды. Над поверхностью реки показалась ступня, и Томас понял: то, что он принял за руку своей суженой, оказалось изящной щиколоткой Инес. Поднырнув под девушку, Томас буквально вытолкнул ее на поверхность и тут же заметил мертвенную синеву ее кожи. Он опоздал, он не сумел спасти свою суженую! Не веря себе, он в два широких гребка выплыл на берег и, положив Инес на спину, попытался вдохнуть в нее жизнь.

Инес не приходила в себя, и Томас, стараясь преодолеть страх, снова и снова, припав к ее губам, вгонял в ее легкие живительный воздух. Наконец, поняв, что нужна какая-то система, он, вспомнив пресловутых «Спасателей», зажал пальцами нос Инес и резко выдохнул в ее легкие, потом, не мешкая ни секунды, пять раз с усилием нажал на грудину. Затем повторил этот прием еще раз и еще раз, потом, уже потеряв надежду, он тряс ее за плечи и кричал, глядя на неподвижную грудь:

— Ну, давай же, Инес, дыши, не умирай! Живи, пожалуйста, живи!

В очередной, Томас сам не знал, в который раз он склонился над Инес, чтобы еще раз наполнить ее легкие, и вздрогнул, увидев, как по телу ее пробежала судорога. Потом все было просто и неэстетично — Инес кашляла, отплевывалась, исторгала из своих легких речную воду, а Томас энергично растирал и массировал ей спину, побуждая отдать все, что заставили ее принять река и неизвестный бессмертный.

Когда Инес наконец со стоном откинулась на спину, Томас отвел с ее лица мокрые волосы и с облегчением вздохнул.

Заметив, что со щек Инес ушла синеватая бледность, он ощупал ее шею. У бессмертного противника не было времени и возможности навредить Инес, но предосторожность была нелишней.

Сидя на корточках, он окинул взглядом набережную, но вокруг никого не было. Бессмертный давно исчез, лишь двое обычных людей шли по мосту, но они были достаточно далеко и, похоже, даже не видели ни его, ни Инес. И уж точно никто не видел тонущих людей, раз не было слышно сирен спешащих на помощь профессиональных спасателей.

Инес еле слышно, с хрипом застонала, и Томас, склонившись над ней, прошептал:

— Любимая, как ты себя чувствуешь?

Инес распахнула глаза. Они были полны замешательства, боли и непонимания. Но когда она узнала Томаса, в ее глазах мелькнуло облегчение, и она прошептала:

— Томас.

— Да, милая. Я здесь. Теперь ты в безопасности.

Она коснулась его руки и, печально посмотрев на него, прошептала:

— Думала, что умру, так и не сказав тебе...

Томас почувствовал, как у него сжалось сердце, когда она разразилась глубоким, болезненным приступом кашля. Подложив руку ей под спину, он приподнял Инес, пытаясь помочь ей справиться с приступом.

— Я должна сказать тебе, — откашлявшись, вновь прошептала она.

— Ничего не говори, любимая. Просто отдыхай, — сказал Томас.

Она слегка покачала головой и снова попыталась сказать:

— Я хочу, чтобы ты знал, я лю...

Новый приступ кашля снова прервал фразу, Томас опять начал растирать ей спину. Он был уверен, что Инес хочет сказать ему, что любит его, и больше всего на свете ему хотелось услышать эти слова, но он не хотел, чтобы эта фраза далась ей ценой таких усилий.

— Ты все мне скажешь потом, — произнес он, обнимая Инес. — Когда окончательно придешь в себя.

Она застонала и прижалась к его груди, Томас поднял девушку и, осторожно ступая, пошел к лестнице. Пройдя несколько метров, он споткнулся обо что-то мягкое и посмотрел под ноги. Это была сумочка Инес. Томас остановился и, не отпуская Инес, присел и поднял сумочку. К счастью, при ударе она не раскрылась. Перекинув ее через плечо, он поднялся и пошел к лестнице.

Инес молчала и не двигалась, и только слабое дыхание говорило о том, что девушка жива. Томас с болью смотрел на свою суженую, одновременно не упуская из виду старую лестницу — оступаться с такой ношей он не имел права.

— Держись, Инес. Я отвезу тебя в больницу. Все будет хорошо, — пробормотал он.

Инес отреагировала на эти слова неожиданно и эмоционально. Вздрогнув, она крепче обхватила руками его шею и подняла на него испуганные глаза.

— Нет-нет... Никакой больницы... — испуганно прошептала она.

Томас, решив, что Инес в шоке, попробовал объяснить:

— Так будет лучше. Ты ведь едва не утонула.

— Он найдет меня! — воскликнула Инес, в ее голосе звучал неподдельный ужас, и у Томаса защемило сердце. Томас понял, что бессмертный даже не потрудился стереть из ее памяти воспоминание о том, что он вторгался в ее сознание, но с какой стати ему было озадачиваться этим? Томас был уверен, что этот наймит намеревался убить его суженую. Он готов был поклясться жизнью, что темный бессмертный собирался сломать ей шею, и только появление Томаса помешало ему совершить убийство.

Что ж, Инес, наверное, опять права — больница не самое лучшее место: во-первых, если она там останется, то его скорее всего выдворят, во-вторых, убийца-бессмертный легко может найти ее там, а этого никак нельзя допустить.

— Хорошо, никаких больниц, — заверил он ее, прижимая к себе беспокойно зашевелившуюся девушку. — Я отнесу тебя домой.

С ее губ сорвался слабый вздох облегчения, Инес закрыла глаза и успокоилась в его объятиях, но напряжение и нешуточный страх все еще читались на ее лице. Томас видел все, он чувствовал ее страх и страдание, и в его душе разгоралась настоящая ярость.

Ни одна женщина не должна жить в страхе, и будь он проклят, если он позволит, чтобы такое случилось с его женщиной, мрачно думал Томас, поднимаясь по лестнице. Как только они с Инес вернутся домой, он займется ее обращением. И пусть бессмертные еще некоторое время смогут читать ее мысли, пока она не научится ставить защиту, но с каждым днем это будет делать все труднее и труднее, а уж убить ее будет под силу и вовсе не многим. По крайней мере у Инес появится шанс побороться за свою жизнь.

На улицах было сравнительно тихо. На пути к дому Томасу встретились только несколько человек, и он без особого труда стер из их памяти воспоминание об этой встрече. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-то позвонил в полицию и сообщил, что в центре города видели мужчину, который нес на руках находившуюся без сознания женщину. И все же, когда они добрались до дома, Томас испытал такое облегчение, что даже не заметил, что выключенный перед уходом свет теперь горит.

Закрыв дверь ногой, Томас собрался было отнести Инес в спальню на втором этаже, когда вдруг с тревожным удивлением понял, что в доме кто-то зажег свет. Уже поставив одну ногу на первую ступеньку, он замер, стараясь справиться с внезапным выбросом адреналина, и в этот момент Томас скорее почувствовал, чем услышал, как наверху открывается дверь.

На верхней площадке никто не появился, но Томас услышал какое-то движение в одной из комнат. Тихо развернувшись, он, осторожно ступая, прошел в гостиную и уложил Инес на кушетку. На цыпочках он подкрался к двери, по пути схватив со стола тяжелую настольную лампу, затем, все так же неслышно ступая, двинулся дальше.