Мой запретный форвард

ГЛАВА 18

Полина

Я стою недалеко от общаги, сегодня довольно ветрено. Застегиваю олимпийку под самое горло, волосы треплет ветер.

Взглядом гипнотизирую дорожку, ведущую к главным воротам. Тут дверь общаги распахивается и из здания выходит Анисимов. Рюкзак закинут на одно плечо, руки в карманах, шаги уверенные. Он не замечает меня, и это к лучшему. Провожаю его высокую фигуру хмурым взглядом, кажется, он собирается покинуть территорию базы.

Что ж, спасибо тебе Господи за спокойный внеплановый день.

— Кого ждешь? — рядом появляется папа.

— Люба должна приехать в гости, — отвечаю я, а самой чуть смешно, будто я оправдываюсь.

Папа кивает, а потом он заводит руки за спину, и я понимаю, что сейчас будет прямой выстрел в лоб. Что, в принципе, и происходит:

— Ты подала документы в университет?

Я недовольно поджимаю губы так, чтобы он не заметил, а затем скрещиваю руки на груди.

— Нет.

— А чего ждешь?

— Времени нет.

— Да ты посмотри какая ты занятая, — строгим тоном произносит папа.

И в эту секунду я чувствую рядом тренера, а не отца.

— Скоро подам.

— Поля, ты дождешься, что все сроки пройдут, — он хмурится, морщинка между бровями становится глубже.

Я разворачиваюсь к нему, смело смотрю ему в глаза.

— А я тут подумала…, — медленно проговариваю я, — а я не хочу там учиться.

Брови папы ползут вверх.

— Что значит «не хочешь»?

— То и значит. Я буду поступать в институт культуры и спорта. Хочу тренером быть.

Папа будто на секунду перестает дышать. Он не ожидал, совсем не ожидал. Не сценарий мамы, не его план для меня.

— Твоя мать меня убьет, — папа наконец-то находит, что сказать.

— Не убьет, — я улыбаюсь, глядя на его замешательство. — Я приму весь ее гнев на себя.

Он тяжело вздыхает, потом кладет руку мне на плечо и притягивает к себе, я приобнимаю его.

— Иногда я забываю, как ты выросла. Кажется, что впереди вся жизнь, а потом я смотрюсь в зеркало и понимаю, что я уже старик.

— Никакой ты не старик, — возмущаюсь я.

Мы стоим так пару минут, и я наслаждаюсь таким редким моментом близости.

— А куда это твой лучший нападающий почесал? — спрашиваю будто невзначай, хотя внутри интерес давно свербит.

— По семейным делам отпросился, — спокойно отвечает папа.

— И надолго?

— Вечером должен вернуться, а что?

Я пожимаю плечами.

— Да ничего, просто спросила. А то у вас игра на носу.

— Кстати, об игре, — папа чуть щурится, глядя на меня сверху вниз. — Ты придешь поболеть за нашу команду? Придешь поддержать своего нестарого отца?

— Конечно, — сразу киваю я. — Я и Любашу пригласила.

— Прекрасно. О, а вот и она.

Я всматриваюсь вперед. Действительно, приехала. Идет вся такая улыбающаяся по дорожке, порхает как бабочка. Мой взгляд опускается на что-то квадратное, что она несет в непрозрачном пакете. Так-так-так, эта коробочка волнует меня больше всего.

— Здравствуйте, дядя Андрей, — сестра обнимает папу, потом тянется ко мне.

— Привет-привет.

И Люба сразу же берет моего отца в оборот:

— А можно я у вашего игрока интервью возьму? Я же работаю журналистом в городской газете, мы должны гордиться нашими земляками.

Папа расцветает. Его и медом не корми, а хвали его работу.

— Отличная идея, Люб. Вот есть у меня очень перспективный нападающий, будущая звезда КХЛ.

— Ему бы в вышку пробиться, — бурчу с усмешкой.

— Пробьется. Я тебе так скажу, дочь, у меня уже не раз спрашивали про него. Так что если Ярослав не сойдет с правильного пути, то у него есть все шансы показать миру себя.

Да уж, показывать он ой как умеет. Только пока свое эго, которое раздулось как дирижабль.

Мы с Любой поднимаемся по лестнице, и я уже думаю, как бы быстрее дойти до комнаты, как прямо в коридоре нам на пути попадаются Пашка и Демьян.

— О, Полина, — Пашка ухмыляется, — гостей водишь? Познакомишь нас со своей подружкой?

Демьян оценивающе скользит взглядом по Любе сверху вниз и обратно. А у Любы щеки моментально розовеют, хотя она делает вид, что это не от внимания хоккеистов.

— Нет, — резко отрезаю я и сразу тяну сестру дальше.

Парни переговариваются вполголоса за нашими спинами, а я уже открываю свою дверь. И как только мы входим, первым делом я отбираю у Любы пакет с коробкой.

— Вау! — хихикает сестра. — Вот это горячие парни!

Я закатываю глаза.

— Да ладно, нормальные.

— Нормальные? — она хватает меня за руку и заглядывает в лицо. — Ты серьезно? У тебя в коридоре кастинг для обложки журнала.

— Лучше держись от них подальше, — ворчу я, доставая заветную коробочку. — Эти красавчики не для твоего «вау».

Любаша смеется, но глаза у нее горят.

Ставлю прозрачную коробку на стол и наклоняюсь вперед, упираясь руками в колени. Сестра повторяет мою позу, и вот мы обе пялимся на…

Толстые и черные лапки с рыжеватыми волосками. Он огромный, лохматый, медленно двигает лапами.

— О, какой он волосатенький, — довольно произношу я. — Красавец!

— Поль, зачем тебе паук? — брезгливо морщится Любаша. — Решила завести домашнего питомца?

— Не-а. Просто у каждого свои методы воспитания, — ухмыляюсь я. — А этот джентльмен мне еще ой как пригодится.

Я беру заколку со стола и слегка толкаю коробку. Паук шевелится, лениво переставляет лапы. У Любы глаза становятся круглыми.

— Поль, ты меня пугаешь. Куда ты его денешь?

— Туда, где ему будет особенно комфортно…

Мы продолжаем таращиться на коробку, будто там бомба замедленного действия.

— Я только одно хочу понять: ты что, собираешься его на кого-то натравить?

Я усмехаюсь и, положив локти на стол, подперев подбородок, гляжу на сестру:

— Ну, скажем так, на одного самоуверенного придурка.

— На Анисимова? — шепчет она.

— Угадала, — я довольно прикусываю губу.

Сестра хватается за голову и начинает ходить по комнате туда-сюда.

— Поль, это ненормально! Это же паук! Огромный паук! А если у него инфаркт случится? Или он тебя потом… я не знаю… придушит?

— Ну, во-первых, я буду осторожной. А во-вторых, — я прищуриваюсь, — ты сама знаешь, какой он засранец. Пора немного поиграть по его правилам.

Люба останавливается, смотрит на меня серьезно.

— Ты понимаешь, что это детский сад, да? — но уголки ее губ уже приподнимаются. — Но, черт возьми, я ЗА! Это будет эпично.

Мы обе прыскаем со смеху, хотя Люба все равно держится подальше от коробки.

— Только обещай, что я не буду держать этого монстра в руках.

Я поднимаю руку, будто клянусь.

— Обещаю. Все сделаю сама.

Она садится на кровать, закатывает глаза, но улыбается:

— Господи, Поль, вот бы твой папа знал, чем его доченька занимается в свободное время.

Я хитро улыбаюсь и убираю коробку в шкаф, аккуратно прикрывая дверцу.

— Папе это знать необязательно.